Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Семейные культуры в Новом Свете





Покидая Старый Свет и начиная жить в Новом времени, мигранты мечтали участвовать в сотворении новой земли и нового неба. Восстав из ветхого человека, новый человек сотворил в Новом Свете такие формы семьи, которые казались достойными тысячелетнего царства Христа.

Дева-Америка. Любовный акт лежит в основании американской истории. В романе “Арфа и тень” кубинский писатель А. Карпентьер описал, как Изабелла Кастильская дарит Колумбу любовь незадолго до его отплытия в экспедицию. Сверхнормативная любовь католической королевы и простолюдина еврейского происхождения символически открывает путь в Америку, – путь в “священную зону” ее девственных пространств, покорение которой осмыслялось в образах изнасилования девственницы. «Радость, побед, поражение, любовь, обладание, отчаяние — все это есть лишь отрезки пути по бескрайней равнине. Кто-то падает в этой борьбе, но ему на смену приходят другие и снова прокладывают колею, прочерчивают колесами борозду, оставляя кровавый след на древней земной тверди и оплодотворяя жестокую девственницу-природу», — так описвается дефлорация Америки в романе Аугусто Роа Бастоса.

Девственность является стойкой характеристикой восприятия американского континента: “Боги насилуют девственниц в каждом растении” (М. А. Астуриас: “Легенды Гватемалы”). История Америки началась с насилия и насилием же продолжалась. В европейской культуре изнасилование обычно предстает как злодейство со стороны мужчины и тяжелая, подчас непереносимая психическая травма для женщины. В американской культуре, начинавшейся с изнасилования индеанок конкистадорами, женщина сдается и покоряется мужчине-богу, и тот, не чувствуя вины, вступает в законное владение своей “священной областью”. Как отмечает, А.Ф. Кофман, акт изнасилования не разъединяет, а, наоборот, соединяет мужчину и женщину и нередко становится прологом совместной жизни, любви, основания семьи и рода. Изнасилование предстает как космогонический акт

Сливаясь в любовном объятии, люди переносятся в начало времен, и оказываются в центре (и центром) рождения мира: мир рождается, когда двое целуются. В любовном соитии извергается самое первозданное и сокровенное, и люди тоже обращаются в первозданное состояние. Они теряют дар слова: любовный лепет, хрипы, вздохи, стоны, вопли... В любовном акте происходит преображение в первочеловека – Адама, а чаще — в зверя. Женщина-самка возбуждает мужчину как зверя – запахом, а не видом, и отдается ему по-звериному – на лоне природы, без предварительных слов и объяснений, без ласк, а после короткой напряженной борьбы.

Это любовь необузданная, не сдерживаемая барьерами регламентов, безудержная, беспредельная стихия, переполняющая все сферы бытия, растворяющая в его первоэлементах – земле, реке, сельве, луне. Земля источает запахи женского тела, лицо женщины светит в ночи, голос ее слышится в рокоте воды; в тоже время ее тело вбирает в себя дыхание ночи, струение вод, благоговейную тишину пещер. Женщина в себе несет Америку.

Мачо. Для покорителя Девы-Америки модальным является мачизм подчеркнуто мужское поведение, которое отличают агрессивность, наступательность, жесткость, мощность, брутальность, крепость, грубость, физическая сила, энергичность, демонстрация воли, сексуальная мощь.Мачизм делает упор на независимость, вулканическую импульсивность, силу как единственный способ разрешения разногласий, жестокость и грубость в отношении с женщиной, насилие по отношению к слабым.

Мачо (от исп. macho — особь мужского пола; в переносном смысле это «крепкий, сильный») — это «настоящий мужчина», цель жизни которого сводится к смене женщин, к бесконечному повторению акта насилия над женщиной и овладению ее телом. Мачо воспринимается как быстрый и ловкий покоритель женских сердец. Он неустанно охотится и добывает женщин в первобытном восторге от накопления этого символа продолжения жизни. Настоящего мачо характеризует безобидное и искреннее восхищение женщинами вообще. Этикет мачо даже по отношению к незнакомым женщинам предусматривает двусмысленные комплименты, легкие прикосновения, поцелуи На пляжах, например, стройная девичья фигура или смелый купальник немедленно отмечаются и одобряются в полный голос мужской молодежью. От охоты на женщин мачо могут отвлечь только другие настоящие мужские дела (например, футбол).

Мачо упрям и вспыльчив, но в то же время доверчив и простодушен. Он не отличается обязательностью и пунктуальностью. Небрежное отношение к расписаниям, планам и графикам у истинного мачо сочетается с верностью данному слову, с обостренным до предела понятия личной чести. Говорит он редко, но пылко, чаще немногословен и даже молчалив.

Поэтому мачо — это и полная замкнутость, одиночество, пожирающее себя самое и все, к чему оно прикоснется. Мачо крайне редко везет в любви. Среди них в полтора раза больше, чем среди прочих, холостяков и разведенных. Они имеют на треть больше шансов стать алкоголиками и среди них на 50% больше курильщиков. У них распространены депрессии и душевные расстройства. Но мачо гораздо реже простужаются, страдают от повышенного давления и сердечных приступов.

Система «амиго». Специфику мексиканской семьи определяют два фактора: 1) относительно низкий статус института семьи и брака; 2) значительная разница в статусе полов в браке. Невысокий престиж супружества обусловлен традиционно низким социальным статусом женщины, а также существованием системы амиго – участия мужчин в неформальной группе сверстников-друзей.

Система амиго – мощный механизм социального контроля и эффективного влияния на мексиканских мужчин в течение всей жизни. В системе амиго участвуют 24% мужчин среднего класса и 41% – низшего. Среди амиго (друзей) бытует формула: “больше, чем брат”. Отношения между близкими друзьями являются высшей ценностью культуры.

Юноша, опасающийся, что забеременевшая от него девушка обратится в суд, уверен, что друзья поддержат его, помогут поставить под сомнение его отцовство и избежать наказания. Мужская солидарность доходит до того, что друзья вынуждают истицу к половой близости с ними.

Установки амиго подвержены влиянию мачизма. Вступление мужчины в брак оценивается как принесение себя в жертву. Хотя женитьба приносит лично ему немало благ, ощущение потери престижа холостяка достаточно велико. С точки зрения системы амиго ее член, женившись, теряет свою независимость и высокий социальный статус.

Исследователи семейно-брачных отношений в Мексике определяют супружеские отношения некоторых пар как “одиночество в компании двоих”. По сообщениям жен, мужья предпочитают проводить свободное время с друзьями, а не с женой и детьми; тратят много денег с друзьями или так, что это не приносит пользы семье; часто не ночуют и не бывают дома по независящим от работы причинам. Женщины указывают на феномен “отсутствующего отца” в мексиканской семье. Для мальчиков улица и друзья становятся главными институтами социализации. Лояльность к друзьям ценится выше родственных связей.

В критический момент супружеской жизни муж обычно не ищет поддержки у своей жены (в силу ее низкого социального статуса) и стремится заполнить “вакуум статуса” возвращением в систему амиго. Однако жена открыто или тайно пытается противостоять этой системе. Такая борьба, особенно острая в первые годы супружеской жизни, не прекращается на протяжении всей жизни в различных формах и масштабах.

У мексиканцев сложилось отрицательное отношение к разводу. При раздорах между супругами посредническую роль берут на себя сородичи обеих сторон. Женщина после развода не вправе вступать в брак, пока не пройдет 300 дней со дня расторжения предшествующего брака.

Мужчина, покидая семью, средства на содержание детей перечисляет в банк на счет, открытый на их имя. Если бывшая жена не в состоянии прокормить себя, покинувший ее супруг выплачивает ей незначительное содержание. После смерти отца все имущество семьи переходит в собственность детей, включая внебрачных, между которыми оно будет поделено по их первому требованию при условии достижения ими совершеннолетия. В сельской местности женщина после развода или смерти мужа чаще всего возвращается к родителям только с лично принадлежащим ей имуществом и в очень редких случаях наследует землю супруга.

Многочисленные в Мексике праздники становятся едва ли не единственной связующей нитью между родственниками. В День матери (10 мая) все члены семьи поздравляют мать и преподносят ей подарки, дочери организуют стол, либо все идут в ресторан.

Принято отмечать 15-летие девушки. Для этого торжества крестные родители покупают ей вечерний туалет и оплачивают расходы за службу в церкви. Затем родители устраивают в своем доме бал, который начинается поздно вечером. В полночь подается торт с 15 свечами, после чего начинаются танцы и веселье до утра. Отныне девушка уже считается взрослой и выходит “в свет”. Ей разрешается носить туфли на высоком каблуке, ходить на балы, заводить знакомства с молодыми людьми, принимать от них подарки.

Мексиканская склонность к экзальтации в выражении чувств придает романтизм добрачному ухаживанию весьма. Серенады под окном избранницы в исполнении «марьячи» (певцы-музыканты, исполнители национальных песен, от французского слова “марьяж” – брак, свадьба), проводы “холостяка” или “холостячки”, которые устраивают жених и невеста, – характерные атрибуты сватовства средних городских слоев. Подражая светским правилам американских высших слоев, состоятельные семьи дают объявления в газете с указанием места и дня свадьбы, часто с публикацией фотографии жениха и невесты.

«Маммизм». Отношения между мужчинами и женщинами в Новом свете определяли законы рынка: чего менее, тем более дорожат. Приобрести жену удалось немногим счастливцам, а при уединенном образе жизни первых поселенцев женитьба была хозяйственной необходимостью: для дома нужна работница. Каждая женщина имела множество обожателей.

Строившиеся дома отражали викторианскую приверженность уединенности (отдельная спальня для каждого ре­бенка и тщательное разделение семейного пространства в гос­тиных, где можно принимать людей). Профессионализация женской сферы предусматривала отдельные комнаты для шитья, музыки, завтра­ка, обеда и сна. Комната прислуги была скрыта черной лестницей и прямо сообщалась с кухней.

Настоящая домохозяйка должна иметь слуг, которые бы все делали за нее. На 16 мужчин и женщин, населявших СШ, согласно переписи 1841 г., приходился один человек домашней прислуги. Десять лет спустя из 3 млн. женщин от 10 лет и старше, зарабатывавших себе на жизнь, одна из четырех рабо­тали служанками. На протяжении XIX века работа домашней прислуги была самой распространенной среди эмигранток.

В США женщин к XVIII в. было примерно столько же, сколько мужчин, но юноши покидали поселения, отправляясь на поиски новых земель, и тогда в некоторых общинах перевес оказывался на стороне женщин (приблизительно на 15%). Вследствие этого браки стали заключаться в более зрелом возрасте, а вдовы теперь реже стали выходить второй раз замуж. Большинство одиноких женщин шли в домашнее услужение или занимались традиционной женской торговлей (продавали дамские шляпки). Некоторые вдовы осваивали ремесло своих мужей. Иные становились владелицами таверн или гостиниц, а также открывали “дамские школы” в надежде привлечь молодых любознательных учениц.

Отец в американской семье — величина переменная, мать — постоянная. Географическая рассеянность, миграция, смена занятий, непрерывная погоня за своим шансом в жизни бросает американца из конца в конец страны. Как писал один из наблюдателей, молодые семейные пары в США не страдают склонностью к веде­нию домашнего хозяйства. Муж­чины здесь не так скованы работой по найму,как у нас. Молодые люди вступают в брак, редко имея какие-либо накопления. Присутствует уверенность, что работа стоящего человека найдет сама, а хорошая страховка позволит выкарабкаться из несчастья. Присутствие отца является номинальным (т. н. «воскресный» папа). Поэтому Мать — вот что составляет подлинную суть американской жизни, является жизненно необходимым для неё, существенно более значимым, чем яблочный пирог.

Согласно вик­торианским представлениям о домашнем очаге, материнство реализуется в «материнском содружестве» движений за трезвость, женских клубов, союзов девушек. Американская мать распоряжается расходами, она читает книги и журналы и изучает тайны детской психики; именно она становится для детей воспитателем, авторитетом и цензором. Ее власть основана на умении управлять детьми.

Большинство американских детей рождается только после того, как родители тщательно взвесили, могут ли они позволить себе иметь детей как с точки зрения «первоначальных капитальных затрат», так и с точки зрения будущего их «содержания». Смогут ли они дать ребенку хорошее образование, обеспечить его проживание в «пристойном окружении» и общении с «подходящими людьми»?

Идеал американской семьи – взаим­ность: общие суждения, взаимная дружба и взаимное доверие, но, прежде всего, взаимная терпимость. Правила суще­ствуют для всех, им и следуют все вместе. Сэкономленные день­ги тратятся на путешествия и развлечения для всей семьи. Се­мейные обычаи, против которых решительно возражает хотя бы один член семьи, исчезают, и никакой родительской властью их не сохранить, если для детей они утратили ценность. Идет постоянное сравнение с правила­ми и решениями, принятыми в других семьях, что стимулирует демократи­ческий процесс в семейных отношениях, но генерирует невротические отклонения. Выросшие дети, даже не вступившие в брак, покидают родительский дом и селятся отдельно. В большинстве случаев живут отдельно и старики.

Доктрина «родительского государства». В 1839 г. Верховный суд штата Пенсильвании учредил доктрину parens patriae, т.е. «родительского государства», согласно которой действия по лишению родительских прав недостойных родителей и передаче потенциально делинквентных на воспитание детей в детские учреждения общины были признаны конституционными. В соответствии с данной доктриной попечение сирот, невменяемых и т.п. стало рассматриваться в качестве одной из важнейших функций просвещенного государства

Естественные права родителей на опеку и контроль над малолетними детьми были отнесены к вторичным правам. Принятие законов об обязательном образовании детей аргументировалось, в частности, и тем, что государство в целях социальной защиты общества имеет право поместить делинквентного ребенка в исправительное учреждение или тюрьму

Ограничения на детский труд, введение пенсий по старости, другие подрывали экономическую целостность семьи. Растущее на протяжении ХХ века вмешательство государства в семейную жизнь выразилось в принятии в 1930 г. Белым домом концепции государственного ребенка: «Бэби дяди Сэма» — ребенка, одновременно принадлежащего общественности и семье. В результате реализации различных федеральных программ обеспечения благополучия семей к концу ХХ в. к формированию системы «мать – государство – ребенок», исключающей отцов. Само государство стало кормильцем. Поскольку пособия на ребенка стали превышать затраты на его содержание, а быть матерью-одиночкой стало престижным.

«Богатые тоже плачут». В 80-е гг. ХХ в. в зажиточных городских семьях Бразилии большинство женщин не работали, занимаясь исключительно домашним хозяйством и детьми. Каждая женщина, желающая пользоваться уважением в обществе, должна была быть сначала непорочной невестой, потом хорошей хозяйкой и примерной женой, и, наконец, матерью нескольких детей.

Достаточно пунктуально соблюдается внутрисемейный этикет. Все члены зажиточной семьи обращаются друг к другу только на «Вы». Распоряжения матери и отца выполняются детьми, в первую очередь дочерьми, беспрекословно. К дочерям семейная этика особенно строга. Незамужние девушки из зажиточных семей не посещают одни те места, пребывание в которых может повредить их репутации — бары, рестораны. Девушке запрещается разговаривать с незнакомыми мужчинами. Плохая репутация девушки чернит всю семью и затрудняет замужество ее младших сестер.

Обвинение жены в потере невинности до брака считается основанием для немедленного расторжения брака. Разведенные женщины не могут рассчитывать на повторный брак с человеком из хорошего общества. Двери «порядочных» домов для них будут закрыты.

По законодательству брак признается действительным только в том случае, если супруги совместно прожили не менее 10 месяцев. Если после этого брак распадается, то мужчина обязан выплачивать жене оговоренную в контракте сумму пожизненно или до тех пор, пока она снова не вступит в брак. Дети получают алименты до совершеннолетия.

Общественное положение жениха, родословная его семьи тщательно проверяются. Предпочтение отдается браку с человеком из той же среды, и, конечно, белым. Так в 70-е гг. ХХ в. 98% союзов среди белых заключались с белыми. Брак белой девушки с зажиточным, даже богатым мулатом или негром, считался мезальянсом.

Особенно строгая эндогамия существует среди богатых аристократических семей, где сохраняются кросс-кузенные браки. Вследствие этого некоторые прославленные бразильские роды находятся на грани вырождения. В этих семьях процедуры сватовства, помолвки и, наконец, самой свадьбы остаются особенно сложными и длятся иногда несколько лет.

От культа Девы Марии к религии Отца. В Латинской Америке в ХХ веке заметное распространение получило евангелическое христианство, главным образом пятидесятнического толка, которое в Чили, напримемр, насчитывает в своих рядах около 20% бедного населения.

Человек, обратившийся в евангелическую веру, меняет свою жизнь, особенно семейную. Евангелисты отличаются своей старательностью в работе и отказом от употребления алкоголя. Отец, которого раньше никогда не было дома, становится домоседом и начинает заботиться о своей семье; признает себя мужем и отцом своих детей, перестает битьт жену, начинает вместе с ней и с детьми посещать церковь.

Женщины, котороые, как правило, первыми принимают новую веру, обретают чувство собственного достоинства благодаря деятельности христианской благотворительной организации «Dorcas sisters», которая устраивает для женщин оздоровительные курсы, курсы по домоводству, кулинарии, шитью и другим полезным предметам, помогающим укрепить семью.

Для Латинской Америки традиционной народной религией является культ Девы Марии, истоки которого уходят во времена Конкисты, в те отношения, которые складывались между испанцами и местными женщинами. Дева Мария, которая сама имеет сына, у которого нет отца, стала архетипической фигурой в религии матери, формирующей нормативную модель семейных отношений.

Эта модель отсутствующего отца, который не принимает на себя никакой ответственности за своих детей, все еще жива и против нее активно выступает евангелизм. Обращение в евангелистскую веру предполагает пепреход от религии матери к религии отца, который олицетворяет строгость, дисциплину и власть, материальную поддержку. Для настоящего мачо, который уходит и приходит когда захочется, тратит ввсе свсои деньги вне дома, устраивает веселые попойки со своими друзьями, имеет детей от разных женщин, но чувствует ответственности за них обращение в евангелическую веру ведет к глубокой моральной трансформации.

Когда жена начинает несколько раз в неделю посещать церковь, у нее расширяется круг общения, пробуждается чувство собственного достоинства. Отправляясь на дневную службу, женщина тщательно одеваются, вызывая недоумение у мужа, привыкшего к апатии жены. Обращенный муж перестает пить, бездумно тратить деньги, упорядочивает свою жизнь, порывает со старыми друзьями, налаживает отношения с женой на основе взаимного уважения и любви, начинается заниматься детьми и участвовать в работе по дому. Таким образом, евангелическое движение помогает многими семьям осмысленно относиться к жизни и выбраться из нищеты.







Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.