МУЖСКОЙ УМ, ЖЕНСКИЙ УМ, «НЕ-УМ»

Слушая Вас каждое утро, я чувствую, что доверху заполнен мыслью, о необходимости смотреть внутрь и видеть. На самом деле, я чувствую себя собакой, гоняющейся за собственным хвостом: чем прилежнее она старается, тем меньше шансов на успех. Но и отказ от попыток не особенно помог, потому что быть более бдительным и осознающим, значит делать что-то, пусть едва заметное, и я возвращаюсь туда, откуда пришел.

Это хорошо, что вы начинаете осознавать, что «делай или не делай», ничего не изменится, потому что ваше неделание — это тонкое действие. С этой осознанностью, в любой день, в любой миг вам откроется новая дверь. Когда вы ни делаете, ни не делаете, когда вы просто здесь, когда вы — естество, а не тот, кто делает или не делает, поскольку неделающий — также и делающий, тогда двойственность исчезает. Тогда вы неожиданно обнаруживаете, что вы всегда были дома, вы никогда не покидали его, вы никогда не уходили в другое место. Тогда пес понимает, что не нужно гоняться за хвостом, ведь хвост уже принадлежит ему. Не нужно ловить хвост, потому что хвост уже следует за псом. Но необходимо приложить усилия, чтобы достичь неделания. Тогда надо осуществить неделание, чтобы достичь естества. Все идет в дело. Даже неудачи, разочарования — все идет на пользу. В конце концов, когда вы достигаете, вы понимаете, что помогало все: вы сбивались с пути, попадали в старые колеи и ловушки, — и все помогало, все пригодилось. И все становится шагом к следующему шагу.

Только вчера я читал статью Свами Агехананды Бхарти. Он рассказывает, что однажды он спросил Равишанкара, насколько хорошо Джордж Харрисон играет на ситаре. Равишанкар задумался на секунду, а затем сказал: «Ну, он правильно ее держит». Но и это — уже большое начало. Если вы хотите научиться играть на ситаре, держа ее совершенно естественно, то это уже хорошее начало, это уже кое-что. Поэтому не смейтесь. Равишанкар воздал должное Джорджу Харрисону в том, что тот держит ситару как надо.

Сначала вы станете делающими. Делайте хорошо, вот и все. Если вы не будете делать хорошо, вам придется снова и снова возвращаться, потому что ничто нельзя оставлять незавершенным, необходимо завершать дело. На самом деле, вам надо настолько полно разочароваться, чтобы вам никогда снова не браться за дело. Тогда практикуйте неделание, и делайте его так полно, чтобы и неделание не оправдало себя. И тогда возвращаться некуда. Вы не можете отступить, если все завершено, только незавершенные переживания продолжают призывать вас вернуться.

У незавершенных переживаний есть магнетическая сила, им нужна наполненность. Вот почему вы снова и снова возвращаетесь туда, откуда пришли. Вы двигаетесь незрело. Один опыт не поспел — вы начинаете понимать его рассудочно, а не всецело, и двигаетесь так. Это не поможет. Все ваше существо должно понять то, что «это — тщета». Не оттого, что я говорю, будто это не поможет, а потому, что все ваше существо говорит: «Это — тщета. Что же ты делаешь? Какая бессмыслица».

Тогда делайте неделание. Оно — делание, вот почему я говорю «делайте». Едва различимое. Явное — это первое, оно — часть того, что вы делаете. Второе — едва различимое; скоро вы осознаете, что и так вы делаете: вы пытаетесь не делать, но уже сама попытка говорит о наличии усилия. Отсутствие у вас усилия — это также усилие. Но вы можете понять мои слова прямо сейчас. Это не суть — вы должны прочувствовать мои слова, пройти через них и осознать их. Нужна зрелость, прошедшая через переживание, тогда однажды и явное и едва различимое исчезают. Неожиданно вы оказываетесь в ситуации, когда нечего делать и нечего не делать.

Тогда что же вы станете делать? Вы просто будете. Не нужно гоняться за хвостом. Теперь пес знает, что хвост принадлежит ему, пес стал Буддой. Это просветление.

Во время даршана или Ваших лекций у меня порой дух захватывает при мысли о том, кто Вы. И тогда я думаю, что, наверное, происходящее подобно тому, как если бы я сидел у ног Будды, Христа и других мастеров и потерпел неудачу. Не могли бы Вы пообещать мне, что испробуете все средства для того, чтобы убедить меня в том, что Вы будете моим последним мастером?

Все от тебя зависит. Я испробую все средства, но это поможет не очень существенно — и Будда ни перед чем не останавливался, и Иисус. Каждый мастер делает все возможное, но ни один мастер не в силах даровать вам просветление. Пока вы не поймете это, ничего нельзя сделать.

Иногда само усилие мастера может даже создать в вас сопротивление. Я часто ощущаю подобное. Если я слишком сильно наседаю на вас, вы начинаете избегать меня. Если я слишком упорно стараюсь что-то сделать, вы начинаете бояться. Мне приходится давать вам порции согласно вашей способности переваривать их.

Все зависит от вас. Если вы хотите, то все возможно, но в глубине души вы не хотите этого. В этом проблема, и вы за нее цепляетесь. Вы утверждаете, что хотели бы быть просветленными, вы говорите, что порвали со всей этой прогнившей жизнью и хотели бы выйти за ее границы, но правда ли, что вы порвали с такой жизнью? Вы действительно обрубили все концы? И нет ли у вас все еще в глубине души потаенного желания, теплящейся надежды, семени, способного в любой миг прорасти в другой жизни? Если вы понаблюдаете, вы поймете, что есть желание, надежда на то, что, может быть, вы не узнали всю жизнь, возможно, что-то вы упустили, и блаженство было, только вы не постучали в нужную дверь. И волынка продолжается.

Вы приходите ко мне, но приходите без энтузиазма. Так не приходят, так, и приходить не за чем. Вы всего лишь производите впечатление, будто приходите ко мне, но вы никогда не приходите. Я обещаю вам, что ни перед чем не остановлюсь, но здесь ли вы? Рядом со мной ли вы? Вы очень хитры и лукавы, даже когда вы рядом, вы продолжаете защищаться тысяча и одним способом.

Например, даже ваши вопросы и ваше отношение — защита. И вы не знаете, что они защищают. Я знаю среди вас одну очень скупую женщину, она здесь для того, чтобы стать просветленной. Но с тех пор, как она появилась, она все задает вопросы: «Почему у ашрама такая дорогая машина, почему я ношу дорогие часы?» Какое отношение она имеет к машине или часам? Почему только эти вопросы возникают в ее уме? - её собственная скаредность, она защищается. Я знаю: она — полная скряга, и пока ее скупость не изживет себя, эта женщина расти не сможет.

Это мне решать, какую машину заводить или не заводить. И у меня есть собственные соображения, и вам не понять их. Я никогда не пользуюсь машиной, но она у меня есть. Машина просто стоит во дворе. Но она создала чудо, она многое изменила. Меня окружали несколько скупцов, «марвади», и они прямо прилипли ко мне. Я приобрел эту машину, и все они оставили меня. Они просто ушли, и вновь так и не появились. Существовали только две возможности: либо они избавляются от скаредности, тогда они могли бы здесь присутствовать, либо они вынуждены покинуть меня. С тех пор как скупцы ушли, в ашраме появилось новое качество. Те люди были нечистоплотны, но я не могу приказать кому-то уйти. Я вынужден создавать средства. Эта машина сделала больше, чем она стоит, но вы об этом не знаете. Но вам вообще не нужно тревожиться о подобном.

Гурджиев часто говорил, когда кто-то приходил, такие слова: «Отдайте мне все деньги». Многие просто уходили из-за этого предложения, ведь они пришли к духовному мастеру, а у него на уме их деньгами. Но те, кто оставался, изменялись. Не то, чтобы Гурджиев интересовался их деньгами, ему было интересно разрушить их скупость, поскольку, если вы скупы, вы не в силах развиваться. Все сознание скупца съеживается. Скаредность — это запор естества: вы не можете развиваться, не можете делиться, не можете течь. Скаредность — невроз, все блокируется. И деньги становятся Богом. Для того чтобы дать вам настоящего Бога, надо, чтобы ваш фальшивый Бог пал. Первое, что неизменно просил Гурджиев, были деньги.

Даже вопрос ему задать было не так просто, как вам спросить меня. Он обычно просил за один вопрос сто долларов, что равно тысяче рупий за вопрос. А всего-то он и скажет, что «да» или «нет» — «а теперь, если у вас есть еще вопрос, дайте мне еще одну тысячу рупий». Когда он написал свою первую книгу «Все и каждое», он не опубликовывал ее. Ученики уговаривали его: «Опубликуйте книгу, это великая работа». Он говорил: «Ждите». Он позволял человеку заглянуть в рукопись, он брал тысячу долларов только за то, чтобы заглянуть в рукопись.

Что же он делал? А он ведь вовсе не интересовался деньгами — одной рукой он брал, а другой рукой он давал. Он умер бедняком, а мог собрать миллионы долларов, если бы он интересовался деньгами. Но у него ничего не было, после его смерти не нашли даже одного доллара. Куда же исчезли деньги? Он брал их у одного и отдавал другому... Он был всего лишь каналом, по которому текли деньги.

Люди бросали его в то же миг, когда понимали, что он просит деньги. И он не был похож на меня: он просил все деньги — «Отдайте все, сколько у вас есть. Сдайтесь». Но те, кто сдался, были благословлены, они полностью преобразились. Это положило начало. Таким был поворотный пункт, в котором все стало иным. Для человека, слишком сильно привязанного к деньгам, отдать все, было великим поступком.

Был такой случай: пришла к нему женщина, великий музыкант, и он попросил все ее украшения. Она по-настоящему искренне доверилась ему, она тут же отдала все украшения. К вечеру ей вернули эти украшения. Но она обнаружила не только свои украшения, Гурджиев добавил в сумочку несколько чужих, более ценных, чем ее собственные украшения. Она понять не могла, в чем дело.

Спустя пятнадцать дней пришла другая женщина, очень состоятельная, и Гурджиев попросил все, что у нее было при себе, — все украшения, деньги и все такое — сложить в сумочку и отдать ему, только в этом случае он приступает к работе. Женщина испугалась. Она ответила: «Я подумаю, завтра я сообщу решение». Затем она прослышала про эту женщину, музыканта. Она пошла к ней и спросила: «Как было дело?» Та поведала всю историю. Богатая женщина очень обрадовалась. Она сказала: «Тогда это замечательно, хороший бизнес, удачная сделка: ты даешь несколько украшений, и они почти удваиваются». Тотчас же, ночью — она была не в силах дождаться утра — в тот же миг она положила все украшения в сумочку и отдала ее Гурджиеву... Сумочку так и не вернули. Женщина все ждала, но сумочка больше к ней не вернулась.

По вершкам вы не можете понять, что происходит. Женщина, которая сдалась, не была привязана к деньгам, не было и смысла забирать их. Гурджиев вернул деньги, прибавив украшения от себя. Другая женщина дала свои деньги в качестве сделки. Она была одержима деньгами; деньги нельзя было возвращать. Но даже вторая женщина изменилась, поняв причину того, почему украшения не вернули ей.

Не беспокойтесь. То, что я делаю, и то, что я не делаю, — это вас не касается, это не ваши трудности. Вам вполне достает ваших собственных волнений, у вас слишком много своих проблем. Не беспокойтесь обо мне. У меня есть собственные способы. И не пытайтесь советовать мне, просто забудьте об этом.

Подумайте лучше о своем, о том, почему вы здесь. И вы можете потеряться из-за незначительных деталей, потому что они затмят вам глаза. «Почему то?» и «Почему это?» — не вам о том судить.

Я знаю, что происходит, и каждый шаг, который я делаю, тщательно продумывается. И во всю жизнь я никогда не раскаивался в своих поступках: так нужно было делать.

Но женщина, которая беспрестанно спрашивает о машине, о доме, о том и этом (на самом деле, очень богатая женщина), боится за свои собственные деньги, она защищает собственную скупость. И ведь она полагает, что задает вопросы по делу. Но если она останется здесь, я разобью лед. Все упирается лишь в то, есть ли у нее смелость остаться здесь на несколько дней. И ее скаредность надо сломать, потому что, если ее не разбить, женщина никогда не будет расти. Если она по-настоящему боится, то она должна убежать, она должна убежать в мгновение ока, потому что скоро убежать будет невозможно.

Задавайте вопросы, связанные с вашим ростом, свои вопросы, которые глубоко созвучны вашему существу и требуют разрешения.

Правда ли, что весь ум построен из единого материала — глупости?

Да. Ум глуп. Не существует разумного ума. Ум и не может быть разумным, ум есть глупость. Некорректно сказать «глупый ум», это повторение одного понятия, ведь «глупость» и «ум» означают одно и то же.

Почему же ум — это глупость? Потому что ум — ничто иное, как прошлое, облака пыли, которые вы собрали по пути, многие слои пыли. Они мешают вашей разумности. Это похоже на зеркало, покрытое пылью, ум — пыль, зеркало — сознание. Когда сметают всю пыль, возникает разумность; когда ума нет, вы разумны; когда ум есть, вы глупы.

Разумеется, существует два типа «глупости»: глупость от невежества и глупость от знания: люди, ничего не знающие, глупы, и люди, знающие слишком много, глупы так же. Запомните: второй тип опаснее первого, поскольку у второго типа на зеркале больше пыли, чем у первого. Невежественный человек может развиваться легче, чем пандит, человек, полагающий, будто знает. Уже одно то, что он думает, будто знает, становится препятствием. Ум — не разумность; разумность от не-ума. Ум — блок.

Попытайтесь понять это. Ум — все, что вы пережили, все, через что вы прошли, все это уже мертво, ум — мертвая часть вашего естества. Затем вы продолжаете нести его. Он не позволяет вам быть здесь, он не позволяет вам присутствовать. Он не позволяет вам быть разумными. Прежде чем вы отзываетесь, он начинает реагировать.

Например, если я спрашиваю человека: «Есть ли Бог? Существует ли Бог?», то, если он ответит из соображений ума, он будет глупым. Если он отвечает: «Да, Бог существует», потому что его так воспитали — научили, взрастили, наставили, будто Бог существует — он отвечает: «Да, Бог существует», но это не разумный ответ. Он не знает: кто-то другой, люди сказали ему. И они не знали: кто-то другой, люди сказали им. Человек уловил слух и верит ему. Нет, он не разумен. Он недостаточно разумен даже для того, чтобы понять свои слова. Или же человек говорит: «Нет, Бог не существует», потому что его воспитали в семье коммунистов в России или в Китае, то это - все тот же глупый ум, условия изменились, но глупость прежняя — человек знает, что Бог не существует, по сути, не зная. Он не искал, он не исследовал. Он вообще не заглядывал в суть вопроса.

Но если спрашивают разумного человека... Я считаю, что разумный человек — это тот, кто не смотрит сквозь ум, откладывает ум в сторону. Вы спрашиваете его: «Существует ли Бог?» — и ответ не прозвучит. В лучшем случае разумный человек может сказать: «Я не знаю». Когда вы говорите: «Я не знаю», вы показываете определенную разумность, возможности. Их очень мало, но они могут расти и становиться крупным явлением. Или человек скажет: «Я не исследовал. Я слышал, как люди говорят и так и иначе, но я не знаю. Насколько я понимаю, я не осознаю, есть он или нет. Но, возможно и то, и другое, не могу сказать».

Вот разумность, и этот человек может однажды узнать ответ, потому что с этой разумностью открытие возможно. Если вы набиты теориями, нагружены священными книгами, вы никогда не будете разумными, вы навсегда останетесь глупыми.

Ум — это прошлое, мертвое парит над живым. Это, как облако вокруг вас: вы не можете видеть сквозь него, понимание неясно, все искажено. Пусть это облако исчезнет. Будьте без ответов, без умозаключений, без философий, без религий. Будьте открытыми, просто открытыми, будьте уязвимыми, и истина может прийти к вам. Быть уязвимым, значит быть разумным. Знать, что вы не знаете, значит - быть разумным. Знать, что через ум вы теряете — это быть разумным. Знать, что через не-ум дверь открывается — вот что такое быть разумным. В противном случае ум — это глупость.

Вы сказали, что никогда не встречали женщину, которая по-настоящему разумна. Но почему тогда в ашраме все администраторы — женщины?

Потому что я не хочу, чтобы ашрам управлялся интеллектом. Я хочу, чтобы им управляло сердце. Я не хочу, чтобы им управлял мужской ум. Я хочу, чтобы им управляло женское сердце... потому что, на мой взгляд, быть женственным, значит стать ранимым, стать восприимчивым. Быть женственным, значит стать пассивным, быть женственным, значит позволять, быть женственным, значит ждать, быть женственным, значит не торопиться и не быть напряженным, быть женственным, значит любить. Да, ашрамом управляют женщины, потому что я хочу, чтобы он жил сердцем.

Я говорю, что никогда не встречал женщину, которая по-настоящему разумна. Я имею в виду «интеллектуальность», а не разумность, о которой сейчас говорю. Эта разумность ни мужская, ни женская. Эта разумность от не-ума. Ум мужской, ум женский, а не-ум — это ни то, ни другое. У не-ума нет пола. Не-ум — просто открытость, пространство. В нем все двойственности исчезают: мужчина/женщина, инь/ян, положительный/отрицательный, существование/несуществование. Все двойственности исчезают в не-уме, но прежде, чем этот не-ум появляется, если вам приходится выбирать в уме, то выбирайте женский ум, а не мужской ум, поскольку в мужском уме есть агрессия.

Мужской ум хорош в миру. Если вы хотите преуспеть в жизни, то вам нужен мужской ум: быть агрессивным, драчливым, всегда быть готовым к драке, всегда быть готовым к соревнованию, всегда быть готовым убивать, быть жестоким и завистливым, всегда быть настороже и жить в мире, где каждый человек считается врагом, и всегда быть начеку, как бы кто еще не пытался достичь того же, что пытаетесь достичь вы... и начинается грандиозная борьба.

Если вы хотите преуспеть в мире, то выбирайте мужской ум. Если вы хотите преуспеть во внутреннем мире, то выбирайте женский ум. Но это всего лишь начало; женский ум — только начало. Это шаг к не-уму. Суть в том, что мужской ум находится несколько дальше от не-ума, чем женский ум. Вот почему женский ум выглядит таинственно.

На самом деле, вы можете всю жизнь любить женщину, но вы никогда не сможете понять ее. Она останется таинственной, непредсказуемой, она живет скорее настроением, нежели мыслями, она больше похожа на погоду, и меньше на механизм. Утром плыли тучи, а к обеду тучи рассеялись, и появилось солнце. Любите женщину, и вы это узнаете. Утро облачно, и она грустит, и тут же, вроде бы ничего и не случилось, а облака исчезли, вновь на небе солнце, и она поет. Непостижимо для мужчины. Что за вздор творится в женщине? Да, это вздор, потому что у мужчины для всего есть логическое объяснение. - «Почему ты грустишь?» Женщина отвечает просто: «Мне грустно». Мужчина не в силах понять такое. Надо, чтобы у вас были какие-то причины, чтобы грустить. Просто потому, что грустно? «Отчего ты счастлива?» Женщина отвечает, что она чувствует себя счастливой. Она живет настроением.

Разумеется, мужчине трудно ужиться с женщиной. Гм?.. потому что, если все логично, то можно этим управлять. Если же все просто нелогично — все является из ничего и туда же уходит — тогда этим очень трудно управлять. Ни один мужчина никогда не был способен управлять женщиной. В конце концов, он сдается, он непременно оставляет все попытки управлять.

Мужской ум дальше от не-ума, он более механический, более рациональный, более интеллектуальный — он скорее от головы. Женский ум ближе, естественнее, менее логичный, он ближе к сердцу. И от сердца легче впасть в живот, где существует не-ум. Голова — место расположения интеллекта, сердце — место расположения любви, интуиции, а прямо под пупком, два дюйма ниже пупка, расположен центр, который японцы называют хара. Это центр не-ума, где встречаются жизнь и смерть, где всякие двойственности исчезают. Вам надо из головы впасть глубоко в хару.

Зарождается ребенок, затем он действует через хару. В материнском чреве ребенок действует через хару: у него нет ума, нет мыслей. Он живой, совершенно живой, на самом деле, он никогда не будет живым так же, как находясь в чреве матери. Затем ребенок рождается. Потом несколько месяцев ребенок продолжает действовать через хару. Обратите внимание на то, как спит ребенок: он дышит животом, он дышит не грудью, грудь совершенно расслаблена. Дыхание направлено прямо в хару, и затрагивает хару. Ребенок действует через хару. Вот почему каждый ребенок выглядит таким невинным. Когда вы сможете еще раз попасть в хару, вы снова станете невинными, зеркалом без пыли.

Женщина — это не цель, женственное ближе к не-уму. Вот почему Лао Цзы постоянно настаивает: «Станьте пассивными. Ждите, терпите. Не суетитесь. И не будьте агрессивными», потому что истину нельзя завоевать. Вы можете только сдаться ей.

Итак, ашрамом будут управлять женщины до тех пор, пока я не найду людей, которые обладают не-умами. Когда станут доступны не-умы, не будет вопроса о мужчине и женщине, тогда ашрамом будут управлять не-умы. В этом случае действует другой тип разумности. На самом деле, только тогда действует разумность; она не интеллектуальна, она всеобща.

Оттого что я здесь вместе с Вами в Пуне, моя жизнь невероятно обогатилась без всяких усилий с моей стороны. Я глубоко благодарен Вам за это. Но почему же это прекрасное лекарство вкушает лишь горстка людей, когда погибает весь мир?

Подобный вопрос остается важным всегда, веками. Вот Будда, предлагающий все, что он в силах предложить, готовый разделить свое бытие, но, кажется, это никому не нужно, а ведь нужно это каждому. Больны все, и Будда предлагает лекарство, но, по всей видимости, лекарство никому не интересно. Здесь должна быть какая-то причина.

Я заметил, что очень трудно интересоваться счастьем, очень трудно интересоваться здоровьем. У людей есть нездоровый интерес к болезни, у людей есть болезненная привязанность к несчастью. Вот почему вы всегда готовы к несчастью. Не нужны приготовления, не нужен ни Патанджали, ни его восемь шагов для того, чтобы стать несчастными. Все готовы прыгнуть. Когда дело касается несчастья, все следуют за Лао Цзы, и никто не спрашивает, как прыгать. Никто не приходит ко мне и не спрашивает, как быть несчастным, все это знают. Никто вас не учит несчастью, никто, ни один человек. Вы знаете это инстинктивно. Вы — уже мастера по части несчастья.

В счастье надо вложить что-то. Почему людям нравится быть несчастными? Когда я говорю «нравится», я не хочу сказать, будто они знают, что им это нравится. Должно быть, они скажут, что им не нравится: «Кому же по душе несчастье!» Они хотят быть счастливыми, но суть не в этом — они цепляются за несчастье. Наверное, они скажут, что им нравится счастье, но они цепляются за несчастье. Они говорят, что хотят счастье, но все, что они делают, создает несчастье. И это не ново, они так поступают многие жизни. Снова и снова они делают одно и то же, затем они несчастны. А они говорят, что хотят счастье.

Есть и некоторое вложение. Я хотел бы рассказать вам кое-что, поскольку оно может оказать пользу. Когда вы несчастны, легко осуждать весь мир, легко возлагать ответственность на другого человека. Когда вы несчастны, вы можете манипулировать другими людьми, находящимися рядом с вами, ведь вы несчастны, и они несут ответственность за то, чтобы сделать вас счастливыми. Когда вы несчастны, вы можете требовать внимание: я болен, я несчастен.

Вы, наверное, встречали ипохондриков, которые без конца твердят о своих болезнях и болячках, и они преувеличивают их так сильно, тогда как, на самом деле, такие жуткие болезни и не существуют. Но если вы говорите: «Вы преувеличиваете», они глубоко обижаются. На самом деле, они находят удовольствие в самой идее о том, что они так больны. Они ходят от одного врача к другому только для того, чтобы рассказать историю своей болезни. Никто не в силах излечить то, что у них есть, и ипохондрики знают это. Никто не настолько мудр, никто ничего не знает. А у них такие таинственные болезни, что они знают с самого начала, что никто не поможет им. То, что они делают, когда беспрестанно говорят о своей болезни, похоже на то, как кто-то постоянно в который уже раз демонстрирует вам свою рану, то и дело прикасается к ней, играет с раной и сам себя ранит. Он просит о сочувствии, внимании.

С самого детства ребенок учится этому трюку. Все общество с самого начала ведет себя неправильно. Когда ребенок болен, родители обращают на него больше внимания. Когда он несчастен, вся семья чувствует перед ним ответственность, и ребенок сам по себе становится маленьким диктатором. Когда ребенок болеет, он может диктовать свои условия. Он может заявить, что эту игрушку надо сегодня вечером купить, и никто не может возразить ему, ведь он болеет. Но когда он здоров, никому нет дела до него, когда он здоров, никто не приходит, чтобы сесть подле него. Когда он болеет, приходит отец, большой папочка, такой важный человек, что маленький ребенок чувствует себя счастливым, сейчас ребенок важнее вас. Вы просто сидите на краю его кровати и спрашиваете о его здоровье, затем приходят врачи, великие врачи, известные врачи, заглядывают соседи, мама постоянно суетится вокруг его болезни. Ребенок становится центром всей семьи, а ведь вся семья — это мир для ребенка. Весь мир вращается вокруг него, ребенок становится солнцем, а все остальное — планетами. Это так прекрасно, он это чувствует. Теперь он учит трюк, из-за которого будет страдать всю жизнь, трюк, который очень опасен.

Если спросят меня, я скажу родителям, чтобы они никогда не уделяли много внимания ребенку, когда он болеет и несчастен. Позаботьтесь о нем, но не обращайте много внимания. Лучше, когда он счастлив и здоров, тогда и обращайте на него внимание. Когда ребенок счастлив, дайте ему почувствовать, что он — центр семьи. Когда он несчастлив, просто присматривайте за ним, дайте ему лекарство, но дайте ему почувствовать, что никому по-настоящему нет до него дела. Его отстранили. Это выглядит невероятно недобро и жестоко — то, что я говорю, кажется очень жестоким — но я говорю вам, что это сострадание, если вы поняли все явление, потому что из-за вашей обычной жалости ребенок будет страдать всю жизнь. И не одну жизнь, его жизнь становится глубоко укоренившимся шаблоном: много жизней он будет постоянно повторять одно и то же.

Когда в вашей жизни вы нуждаетесь во внимании... А внимание нужно всем, ведь оно — пища для эго. Только Будде не нужно внимание — оттого, что нет эго, пища не требуется — в противном случае всем нужно внимание. И когда вам нужно внимание, что вы тогда станете делать? Вы знаете только один трюк: быть несчастным, заболеть. Девяносто процентов болезней в первую очередь возникает в уме, в подсознательном. Жене нет до вас дела, скорее наоборот, когда вы возвращаетесь с работы, она ждет вас, чтобы поколотить, или оставляет грязные тарелки, чтобы вы их помыли. Но когда вы болеете, она окружает вас заботой, она становится теплом, ее беспокоит всякая малость, она уже не дерется... Вы чувствуете себя замечательно.

Это по-настоящему нездорово: когда вам плохо, вы чувствуете себя хорошо, а когда вам хорошо, вы чувствуете себя плохо. Но такова ситуация. Если болеет жена, муж приходит с цветами и мороженым. Когда с ней все в порядке, он даже не смотрит на нее, он появляется с газетой и принимается ее читать.

Все постоянно играют в игру, будто они больны. Вы хотите быть счастливыми, но, пока вы не перестанете вкладывать в несчастье, вы не сможете быть счастливыми. И за счастье отвечает не кто-то другой, запомните. Никто другой не может сделать вас счастливыми. Оно — ваш собственный рост, ваша собственная осознанность, ваша собственная движущаяся энергия — все выше и выше — она дарит вам блаженство. Но вам надо понять, что вы говорите о счастье, а желаете несчастье.

Вот почему... И все, что вы хотите, сбывается! Этот мир действительно заколдованный. Если вы хотите несчастье, оно случится, если вы хотите счастье, оно произойдет, потому что вы — решающий фактор, вы — основа всего, происходящего с вами. В этом весь закон кармы: все, что вы хотите, желаете, происходит. Если вы несчастны, то потому, что хотите этого. Я снова выгляжу жестоким. Гм?.. оттого что вы приходите ко мне за утешением, я должен сказать вам: «Вы несчастны потому, что весь мир сговорился против вас». И тогда вы замечательно чувствуете себя, но тогда я не могу помочь вам. Я помогаю вашей болезни, я делаю вас все более невротичными.

Нет же. Никто не несет ответственность за ваше несчастье, кроме вас. И всегда - только так. Нет здесь исключений. Это очень научно, совершенно научно, таков закон: вы ответственны. Пусть это проникнет в глубину вашего ума, то, что только вы несете ответственность. Когда вы чувствуете себя несчастными, страдаете, грустите, заучите наизусть, что именно вы создаете это. И если вы хотите это создавать, замечательно, получайте от этого удовольствие. Тогда не просите счастье. В таком случае просто расслабьтесь в чувство: будьте печальными, будьте несчастными, станьте темной ночью. Я не говорю, что вы должны стать днем, не нужно. Если вам нравится быть темной ночью, - будьте ею, но тогда не просите день. Тут возникает проблема: вы цепляетесь за ночь, а просите день. Вы приходите ко мне, и я это понимаю. Вы просите тишину, а я понимаю, что вы цепляетесь за шум, мысли, мышление. Вы просите покой, а цепляетесь за то, что не позволит вам быть спокойными. Итак, выметите этот мусор из себя.

Люди нуждаются, они всегда нуждались, но они не придут, потому что, наверное, боятся. Ко мне приходят люди, и иногда они начинают бояться счастья, которое пробивается в них, что-то совершенно им незнакомое.

Была такая история.

Бернард Шоу в осуждающем духе говорил о некоем человеке. Один их общий друг, хорошо знавший Бернарда Шоу и другого человека, сказал писателю:

— Мне хорошо известно, что Вы вообще его не знаете, и Вы осуждаете и критикуете его в таких громких выражениях, а ведь я знаю, что Вас даже не представили ему. Вы не знакомы даже шапочно, так что, если Вы действительно хотите узнать этого человека, то, может быть, мне привести его сюда, чтобы Вам представить?

Бернард Шоу ответил:

— Нет, нет, ведь если Вы представите его, он может мне понравиться.

В этом беда. Может быть, люди страдают, но вы приводите их ко мне: появляется возможность того, что они станут счастливыми. Вот что страшно. Есть возможность того, что они станут спокойными. Вот что страшно. Поэтому, чем ходить ко мне, они лучше будут наговаривать на меня. Они выступают против меня не для того, чтобы убедить кого-либо, они выступают против меня, чтобы убедить самих себя в том, что им не нужно приходить ко мне. Ум очень хитрый и все время играет с вами, и пока вы не станете по-настоящему осознанными, вы никогда не сможете выбраться из всей путаницы, которую представляет ум.

Если бы Лао-Цзы и Патанджали встретились сегодня, смогли бы они примирить свои учения о духовном росте? Если в их сути Будды нет различия между их учениями, то почему они так различаются? И почему за все столетия до Вас не было мастера, который бы объединил и синтезировал все учения предыдущих Будд?

Вопрос состоит из трех частей. Первый шаг: «Если бы Лао Цзы и Патанджали встретились сегодня, смогли бы они примирить свои учения о духовном росте?»

Если они встретятся, они не обнаружат, что нужно что-либо примирять, все согласовано. Они обнимутся, сядут, взявшись за руки, но говорить не станут. Возможно, они уже это делают где-то на небесах, поскольку все согласовано. Это ваша проблема, не их. Проблема для тех, кто в пути, а не для тех, кто достиг цели, потому что в цели все согласуется. Цель одна, путей много. Двигаясь по пути, вы чувствуете, что кто-то другой движется по иному пути, но, достигая цели, вы неожиданно начинаете осознавать, что все достигают одну и ту же цель. Истина едина.

Итак, вопрос о примирении не стоит. Не нужен никакой синтез, все абсолютно синтезировано. Наверное, Лао Цзы и Патанджали от души посмеются или выпьют по чашке чая, но не будет никакой философской дискуссии, это уж наверняка. Они могут поиграть в карты или еще в какие-нибудь пустяки, но у них не будет логической дискуссии. Я всегда размышляю о том, как там, на небесах, где живут освобожденные люди, что они делают? Должно быть, они играют в карты, шахматы, занимаются пустяками. Что, что вы будете делать там? Играть. Там это не игры, потому что игра становится важной. Игра — это всего лишь игра. Вы наслаждаетесь ею, как маленькие дети.

Вторая часть вопроса: «Если в их сути Будды нет различия между их учениями, то почему они так различаются?»

Учения различаются, а учителя нет. Существует только один учитель. Учения разные потому, что ученики, студенты разные. Патанджали говорил с людьми одной категории, вам надо понять это. А Лао Цзы говорил с людьми другого качества.

В Индии даже мистицизм — это невероятно логическое явление. Индия — чрезвычайно думающая страна: она думает также и о «немыслимом», она создает теории там, где их нельзя создавать, она определяет то, что невозможно определить. Все священные книги Индии полны... Они постоянно говорят: «Бога нельзя определить», а сами определяют. И они говорят: «Истина неопределима», и, говоря это, они уже определили ее, они показали одно качество, неопределимость. Они беспрестанно говорят: «О Боге ничего не скажешь» — и тут же заявляют: «Он внутри вас» или «Он создал все», или «Он — это все».

Индия — страна созерцания. Она любит размышлять. Она любит думать так сильно, что стала почти непрактичной. Люди любили думать, и они все думали и думали и стали непрактичными, почти непрактичными. Индия не произвела никакой научной технологии. Если ум практичен, то он заинтересован в том, чтобы что-то сделать. Индия — непрактично думающая страна, она без конца думает. Все дело жизни, кажется, заключается в том, чтобы думать.

В Китае Лао Цзы был совершенно другим, и ученики, которых Лао Цзы собрал вокруг себя... А ведь традиция, которую пропагандировал Лао Цзы, не была новой. Она возникла, по крайней мере, за пять тысяч лет до рождения Лао Цзы. Она была невероятно древней. Китай того времени был недумающей страной: менее созерцательным и более медитативным. Он не беспокоился о том, чтобы думать, теоретизировать, философствовать. Китай не дал миру прекрасных философий, а вот Индия дала. Семя почти всех философий, которые вам могут попасться, вы всегда найдете в Индии. Иногда явление становится удивительным.

Вы не можете вообразить себе во всем свете какую-то философию, у которой бы не было философии-близнеца в Индии. Все, о чем думали где-то еще, уже думали в Индии. В мышлении вы не можете состязаться с индусами. Не с нынешними индусами, я говорю не о нынешних индусах. Они — всего лишь руины прошлой славы. На самом деле, Индия больше не существует. Индия Будды, Индия Патанджали, Индия Упанишад и Вед, вовсе не существует. Эти люди много думали и создали великолепные теории о мире, но они не были эмпиричными, они не были практичными.

Китай — совершенно другая страна. Китайцам не было дела до созерцания теории, скорее, их интересовала жизнь. Бытие их интересовало больше чем мышление. И Лао Цзы — вершина.

Когда Бодхидхарма пришел в Китай, тогда эти два потока слились: медитация Лао Цзы и созерцание Будды. Они слились, и родилась одна из самых прекрасных вещей, дзен. Он сочетает в себе качества Будды и Лао Цзы. Бодхидхарма — ни буддист, ни лаоист, он — и то и другое. Это величайшее скрещивание, которое когда-либо происходило на свете.

Патанджали очень логичен, логичен в мире таинственного. Он двигается шаг за шагом, он аналитичен. Он мог бы удовлетворить какого-нибудь Эйнштейна, Витгенштейна или Рассела. Лао Цзы не мог бы удовлетворить Эйнштейна, он не мог бы удовлетворить Рассела или Витгенштейна, поскольку выглядел бы нелепо. Он нёс полную чушь. Но Патанджали мог бы удовлетворить любой научный ум, как бы велик он ни был, потому что он говорил так научно и двигался так постепенно, шаг за шагом, показывая каждое звено цепи.

Учения отличаются потому, что Патанджали родился в Индии, говорил с индусами, а Индия — очень созерцательная страна. Лао Цзы говорил с мистиками, Китай был тогда очень медитативной страной. Оба говорили с разными людьми, отличными друг от друга типами учеников, собравшимися вокруг них. Учения различаются потому, что они предназначены для тех, кто обучается. Учителя не различны. Ес

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: