Исследование процесса общения. Потребность в уединении и общении

В ЭТОЛОГИИ выделяют несколько видов, уровней ком­муникации, на которых происходит общение людей: вербальная (сло­весная), невербальная (эмоционально-жестовая), обонятельная (запа­хи), тактильная (общение через прикосновение к телу, представляюще­му "культурно-разграниченную поверхность"), визуальная (фиксация внимания человека на внешне воспринимаемых формах, раскраске тела, выражении лица и, особенно, глаз). Все эти культурно-обусловленные формы коммуникации направлены на удовлетворение двух фундамен­тальных потребностей человека: в общении и в уединении.

В традиционных культурах существуют условия и механизмы удов­летворения этих потребностей. "Любое доиндустриальное общество удов­летворяет обе потребности человека — стремление к уединению и обще­нию. Будь то лесные индейцы яномами, скотоводы химба или земле­дельцы Новой Гвинеи, живущие на стадии неолита... всюду человек без особых усилий может при желании остаться наедине с собой или удов­летворить потребность в общении". Аналогичный вывод делает Эйбл-Эйбесфельд после изучения жизни бушменов Ко!, у которых достаточ­но времени для личного социального взаимодействия. "Можно даже сказать, — пишет он, — что эти люди имеют время для того, чтобы быть людьми, в то время как мы тратим это богатство на бессмыслен­ный рост и неконтролируемое развитие"⁴.

Современные мегаполисы отвечают лишь потребности человека в уединении. Стремление к уединению нередко превращается в изоля­цию, теряется принадлежность к общности. Общество стало аноним­ным, человек живет среди незнакомых людей и адаптируется к такому положению различными способами. Основной путь адаптации — возве­дение барьера на пути коммуникации и контроль эмоционального пове­дения. Защитная реакция состоит в маскировке эмоций, которая стано­вится устойчивым стереотипом поведения в современном обществе, тра­дицией, передаваемой из поколения в поколение. Эмоциональное отчу­ждение распространяется не только на незнакомых, но и на близких, родных, детей и т. д. "На Западе проблема приняла такие масштабы, -пишет И. Эйбл-Эйбесфельдт, - что люди уже озабочены своей неспо­собностью к общению даже с близкими родственниками". Поэтому боль­шим успехом пользуется групповая терапия различных видов, "заклю­чающаяся в тренировке людей стратегии коммуникации для того, чтобы они могли выразить самих себя и сбросить маски"⁵.

Строго говоря, потребность в одиночестве, уединении в современ­ном обществе либо не удовлетворена, либо удовлетворяется патологиче­ски: уединение переходит в одиночество, в замкнутость. Уединение имеет смысл только при наличии общения. Диалог с самим собой возможен лишь при общении с другими. В противном случае человек лишается способности выразить себя. Под таким диалектическим углом зрения рассматривает коммуникацию американский исследователь И. Альтман в статье "Уединенность как межличностный пограничный процесс" (1979) и в других своих работах.

Основную задачу ученый видит в изучении того, «как культура ис­пользует вариабельность уровней поведения для регуляции "Я—дру­гие" отношения». Понятие "уединенность" у него несет значительную функциональную нагрузку. Состояние уединенности И. Альтман рас­сматривает как избирательный контроль доступа к Я (Self). Избира­тельный контроль означает, что люди "выборочно открывают или за­крывают себя для социальной или физической стимуляции"⁶. Откры­тость или закрытость — существенные моменты для понимания психо­логии общения. Эти качества различны как по культурам, так и по ти­пам личности. Отношение "Я-другие" Альтман рассматривает как бес­прерывный процесс, стремление к оптимизации желаемой и достигнутой уединенности. "Регуляция уединенности, — пишет он, — включает взаи­модействие вербального, невербального, инвироментального и культур­ного поведения, стремящегося оптимизировать отношения между дос­тигнутой и желаемой уединенностью"⁷. Социально-психологический ме­ханизм "Я—другие" формируется на органическом уровне (отличие сиг­налов извне от собственных) в раннем детстве и на психологическом уровне в более позднее время. Поломка механизма регуляции этого от­ношения ведет к потере индивидуальности, психическим заболеваниям на основе неразличения я от не-я, внутреннего и внешнего мира.

И. Альтман предполагает, что регуляция отношения "Я—другие" -явление универсальное для всех культур. Для доказательства своего те­зиса он рассматривает этнокультурные системы, в которых уединенность максимизирована и минимизирована, и показывает, что даже в предель­ных случаях есть культурные регуляторы отношения "Я—другие". Со­держание этого отношения в различных общностях изменяется от макси­мальной открытости до максимальной закрытости. Проиллюстрируем мысль Альтмана на конкретном этнографическом материале, используе­мом им в обоснование своей концепции. В качестве одного из примеров минимизации уединенности он приводит образ жизни индейцев мехинаку (Центральная Бразилия). Их дома расположены вокруг какой-либо пло­щадки, близко друг к другу, каждый виден и может быть увиден другим, члены общности имеют представления о делах друг друга, о работе на участке у дома, стены жилищ плохо изолируют звуки и т. д. На первый взгляд кажется, что индейцам негде и некогда уединяться. Но при более детальном знакомстве с их жизнью выясняется, что у них существует множество способов регулировать отношения "Я—другие". Например, в лесу за деревней существуют секретные полянки как место уединения. Иногда семьи надолго покидают деревню и живут уединенно. Кроме это­го, по правилам общения индейцы не задают друг другу щекотливых, вызывающих затруднение вопросов. Вообще, в течение многих периодов жизнь индейца протекает изолированно. При рождении первого ребенка семья несколько недель живет отдельно от остальных жителей. Первые год-полтора ребенок воспитывается уединенно. Следующий период изо­ляции начинается у мальчика примерно в 10 лет и длится около двух лет. Ребенок редко общается с людьми, отвыкает от игр, приучается говорить тихо и сдерживать свои эмоции. Длительное время индейцы проводят в одиночестве, если они решили стать служителями культа. Индеец мехи-наку может провести в одиночестве около восьми лет.

Примером максимизации одиночества, закрытости отношения "Я—дру­гие" может служить жизнь провинциального городка Пантеллерия на Си­цилии. Здесь преобладает замкнутый образ жизни, который компенсиру­ется раскованностью человеческих отношений во время карнавала. Карна­вал здесь является основной формой регуляции отношений "Я—другие".

Основываясь на многочисленных исследованиях этнологов, под­тверждающих универсальность такой формы взаимодействия людей, И. Альтман подчеркивает, что основная цель его исследований со­стоит не в выяснении того, присутствует или отсутствует регуляция уединенности, а в том, «какие именно поведенческие механизмы ис­пользуются для контроля отношения "Я—другие"»⁸.

Поиски универсальных механизмов поведения человека, присущих всем культурам, — отличительная черта этологии человека. Такой под­ход получил выражение в стремлении построить общетеоретическую концепцию, разработать различные программы применения этологии к анализу этнокультурных общностей. Одна из точек зрения на перспек­тиву развития этологии человека заключается в создании новой синте­тической науки о человеке на основе интеграции этнологии, социоло­гии, психологии, этологии.

4. Психобиологическая концепция И. Эйбл-Эйбесфелъдта. Перспективы развития современной культуры

СВОЙ ВАРИАНТ целостной концепции человека и культуры И. Эйбл-Эйбесфельдт разработал в книге "Этология челове­ка" (1989) и ряде научных исследований, опубликованных в 80-е годы XX в. Выход фундаментального труда И. Эйбл-Эйбесфельдта означает построение синтетической концепции человека в завершенном виде. Без­условно, что эта задача не могла быть решена без работ К. Лоренца и других этологов, так же, как и без серии фундаментальных трудов са­мого И. Эйбл-Эйбесфельдта, написанных в предшествующий период: "Любовь и ненависть. Естественная история элементарных моделей по­ведения", "Общество бушменов Ко!", "Этология — биология поведе­ния", "Новые направления в изучении человека".

Значительное внимание в "Этологии человека" немецкий ученый уделяет определению основных категорий и методологическим принци­пам построения рассматриваемой дисциплины (филогенетическая и куль­турная адаптация, понятие "внутреннего" и др.). Анализируются мето­ды сбора, наблюдения и описания эмпирической информации, ее коли­чественной обработки и построения различных моделей и диаграмм.

Но все же самая главная черта "Этологии человека" — это то, что в ней И. Эйбл-Эйбесфельдт связал воедино социальное поведение, онто­генетическое развитие человека, коммуникацию в различных формах (обонятельная, осязательная, визуальная и вербальная), роль простран­ства в традиционном и в современном обществах. Последние главы по­священы изучению истины и красоты.

По-прежнему один из центральных предметов исследования — аг­рессивность, проблема мира и войны в традиционном и индустриальном обществах. Надо отметить, что вопросы, связанные с агрессивностью и конфликтами, актуальны именно для современного общества, в том числе для нашей страны. Поэтому целесообразно остановиться на некоторых аспектах данной проблемы.

Важнейшим итогом длительного исследования агрессивности в это­логии человека явилось преодоление альтернативного подхода, т. е. выяснение того, врожденное это качество или приобретенное. Цель со­временного изучения этого феномена — понять, какую роль агрессив­ность играет в сложнейшем комплексе взаимодействий в общности лю­дей, вскрыть условия ее возникновения, функционирования и воспро­изводства, предсказать возможные деструктивные проявления, воздей­ствовать (управлять) в направлении к созиданию, превращению в иные, культурно-приемлемые формы.

Агрессивность может иметь самые различные истоки. По мнению одного из коллег Эйбл-Эйбесфельдта Р. Мастерса, "агрессия — при­родный компонент в человеческих эмоциях, так же, как агонистические отношения есть природный (естественный) компонент в социальном поведении человека... Агрессия есть продукт культуры как в сфере эмо­ций, так и поведения: культуры представляют собой различную комби­нацию агрессии, страха и привязанности... И агрессия есть продукт индивидуального жизненного пути человека". В каждом из указанных аспектов агрессивность выполняет специфическую функцию, не всегда деструктивную. Например, через агрессивное поведение могут осущест­вляться образовательная и познавательная функции в детстве, выяс­няться "пределы разрешенного или возможного поведения ребенка"⁹.

Во всех обществах агрессивности противостоит привязанность, осно­ва взаимодействия людей друг с другом. Кроме того, в традиционном обществе существуют способы трансформации деструктивных импуль­сов в культурно-приемлемые формы. Это реализуется, с одной сторо­ны, через компенсаторно-замещающее действие ритуалов и игр, содер­жащих соревновательные элементы, имитацию военных действий, а с другой стороны, посредством обязательного участия в ритуалах, цель которых — научить, сформировать стереотипы, обеспечивающие взаи­модействие людей друг с другом, коммуникацию, общение. И. Эйбл-Эйбесфельдт подчеркивает универсальность форм нейтрализации агрес­сивности. Он выступает против тезиса о том, что наиболее воинствен­ные племена лишены таких общечеловеческих чувств, как любовь, при­вязанность к детям. На основании изучения жизни одного из воинствен­ных племен яномами он доказывает наличие родительской любви не только матери, но и отца. В качестве доказательства он приводит колы­бельную, которую поют отцы этого племени.

Самое главное здесь, что в "примитивных" обществах люди испыты­вают такие же чувства, эмоционально-психологические состояния, как и в современном. Точно так же, как при изучении "первобытного" мыш­ления, этологическое изучение человека показывает общие для всех людей формы эмоционального взаимодействия. На основании исследования нейтрализации агрессивности, разрешения конфликтов можно рассмот­реть условия возникновения последних в современном обществе.

Одна из причин возникновения и воспроизводства в современном об­ществе агрессивности, враждебности — нарушение процесса общения, ком­муникации, обмена информацией в различных формах. Это ведет к разре-гуляции отношений "Я—другие", "Мы —Они", росту конфликтов на ин­дивидуальном и групповом уровне, потере контроля над социальными про­цессами вплоть до военных столкновений самого различного рода. Нару­шается баланс между агрессивностью и привязанностью, человек не может реализовать свои эмоциональные потребности в общении и уединении.

Важную роль в этом играет нарушение, дисбаланс в двойственном (страх — интерес) отношении к незнакомому. Рассмотрим случай, когда по какой-то причине нарушилось это сложное динамическое равновесие. Например, в обществе стимулируется страх, блокируется интерес к но­вому, "Другому", он даже запрещен. Новое, незнакомое рассматривает­ся только как враждебное, несущее в себе опасность. Это ведет к возрас­танию чувства страха, агрессивности, снижает интерес, ориентировочно-исследовательскую деятельность человека, искажает имеющую сложный физиологический механизм реакцию на новизну, что, в свою очередь, приводит к изменениям во внутриорганических процессах.

В психологическом аспекте страх перед новым, неизведанным тормо­зит процесс познания в целом, в частности уродует когнитивные ориента­ции детей. В поведенческом аспекте данный дисбаланс означает уменьше­ние количества принятий решений на основе ориентировочно-исследова­тельской деятельности, идеально-планирующей функции (разум), все боль­шее значение приобретают неконтролируемые импульсы (агрессивность). Зачем что-то изучать, познавать, когда насилием, агрессивностью можно быстрее достичь цель. В личностном аспекте получают преимущество и предпочтение такие черты, как враждебность, агрессивность. Личность деградирует, ее содержание сужается до тотальной враждебности к "Дру­гому". В образе другого может персонофицироваться носитель других идей, мнений, человек другой расы, социальной или этнической общности, говорящий на незнакомом языке. Дисбаланс по отношению к незнакомому развивается под воздействием насильственного внушения, индоктринации.

Внутри любой общности (от социальной группы до страны) сущест­вует множество потенциальных конфликтов, царит напряженность, на­коплена энергия, способная разрушить эту общность. Самый простой и иллюзорный способ добиться стабилизации при помощи средств массо­вой информации — внушить, что источник бед вне общности, что все другие — чужие, люди низшего сорта, нелюди, что их можно убивать. Такая социально-психологическая подготовка предшествует превраще­нию агрессивности, конфликта в войну.

"Наша способность к агрессии, наше стремление доминировать... — пишет И. Эйбл-Эйбесфельдт, — превращается в войну, которая зави­сит от культурных факторов, таких, как технология и внедрение в соз­нание, индоктринация групповых ценностей, которые учат нас (что про­тив нашей естественной склонности) рассматривать интерес семьи и рода второстепенным по сравнению с лояльностью по отношению к лидеру, который представляет группу. Путем индоктринации не члены группы объявляются полу-людьми или нелюдьми совсем"¹⁰.

Рассмотренная ситуация осложняется еще и тем, что страх играет фундаментальную роль в жизни человека. И. Эйбл-Эйбесфельдт отме­чает, что "человеческие существа показывают незаурядный аппетит к восприятию переживания страха и активно ищут ситуации, способные удовлетворить это желание"¹¹. И это может быть не только желание сопереживания, как, например, при просмотре кинофильмов ужасов, но и стремление испытать его на самом деле. Дело в том, что пережива­ния подобного рода стимулируют выработку веществ, активизирующих деятельность организма человека (например, адреналина), т. е. потреб­ность в страхе закрепляется на биохимическом уровне. Необходимо от­метить, что аналогичного результата (достижения внутриорганических преобразований) можно достичь вследствие реализации человеком та­ких качеств, как любовь, привязанность, удовлетворение от труда, твор­чества, применения своих способностей.

Многократная стимуляция страха ведет к регрессии человека, к преж­ним эволюционным уровням поведения, потере контроля за поведением со стороны высших (человеческих) структур мозга. Согласно данным современных исследователей, вероятной причиной "патологической, де­структивной агрессивности" является активация тех отделов мозга, кото­рые достались нам от рептилий. А это может "произойти под влиянием алкоголя или активного насильственного внушения, индоктринации"¹².

Открытие в 70—80-е годы типов веществ, позволивших соотнести пове­денческие стереотипы и внутриорганические процессы, составило новый аспект в построениях И. Эйбл-Эйбесфельдта. Один из разделов его книги "Этология человека" называется "Нейроэтология человеческой свободы".

Существенное значение в поддержании стабильности личности, ее комфорта, чувства хорошего настроения играет сложнейший механизм психобиологической синхронизации, основа социальной привязанности.

В процессе функционирования этого регулирующего механизма стиму­лируется производство эндорфинов, своеобразного нейрохимического коррелята общности. Эти и другие вещества действуют циклично в свя­зи с временем дня и сезоном, природными условиями. Внешние природ­ные факторы, влияющие на внутриорганические процессы, могут уве­личить или уменьшить готовность индивида к агрессии.

По предположению И. Эйбл-Эйбесфельдта, химические процессы, происходящие в мозгу, могут дать ключ к пониманию цикличных коле­баний поведения человека (от активного к пассивному, и наоборот), в которых катехоламины играют активизирующую роль, а эндорфины — стабилизирующую, успокаивающую.

Таким образом, открытие некоторых типов веществ (нейротрансмит-теры и нейромедиаторы) дало возможность соотнести поведенческие сте­реотипы, внутриорганические процессы и воздействие внешних природ­ных факторов в их цикличности. При этом внутриорганические процес­сы, регулирующие активность—пассивность человека и ответственные за поддержание комфортного состояния, едины для всех людей. Уни­версальная биохимическая основа оказалась и у чувств общности, соци­альной привязанности.

Наличие внутриорганических процессов, участвующих в регуляции поведения, ведет, по крайней мере, к двум следствиям, актуальным для настоящего изложения. Первое: есть психобиологический механизм, об­щий по сущности, но различный по формам в традиционном и совре­менном обществах, противодействующий дезинтеграции, разобщенно­сти людей. Следовательно, возможно его сознательное использование, управление и предупреждение проявления патологической агрессивно­сти как на уровне индивида, так и на уровне общности. В традиционном обществе этот механизм проявляется в форме ритуалов с экстатической составляющей, в современном — в виде компенсаторно-замещающего воздействия искусства, спорта и других коллективных взаимодействий. И второе следствие: внутриорганические регулятивные механизмы су­щественно составили биохимический фундамент для этологии человека как синтетической психобиологической концепции человека. Еще раз были доказаны единство человеческого рода, равноценность людей, живущих в различных типах обществ.

Закончить рассмотрение этологии человека И. Эйбл-Эйбесфельдта хотелось бы, приведя его тезис, актуальный для современной индустри­альной культуры. Ученый подчеркивает, что человек — один из самых способных "творцов страхов" в эмоциональной и интеллектуальной форме. Страх же есть источник напряжения и агрессии. Поэтому "вся­кие меры, снижающие страх, могут рассматриваться как важнейший вклад в направлении мира"¹³. К сожалению, реализации указанной тен­денции противостоит отчуждение человека от человека, дезинтеграци-онное развитие современной индустриальной культуры.

Опаснейшая регрессивная тенденция существует в современных фор­мах тотемизма и фетишизма, поклонения идолам: прагматизм — успех, культ государства и партии и т. д. Центральное место отводится "науч­ному" обоснованию абсурдных идей и критике концепций, невыгодных господствующей идеологии (в светской или религиозной форме). Это явление Э. Фромм называет рационализацией.

Весьма интересен вопрос, какой тип социального характера выбирает современная тоталитарная индустриальная система. Безусловно, гума­нистический подход к человеку не совместим (по крайней мере в 90-е годы) с целями технократического индустриализма. Стремление че­ловека реализовать свое целостное "Я" не соответствует фрагментарно­му использованию духовных или физических сил личности в производ­ственном процессе. Подобная установка контрастирует с целями индуст­риальных систем, которые очень четко выделил К. Лоренц. «И капита­листу, и советскому функционеру одинаково важно доводить людей до состояния одинаковых идеально не способных к сопротивлению поддан­ных под лозунгом "Долой индивидуальность"»¹⁴. Как же противостоять этой тенденции, объективно свойственной современным индустриальным системам? К. Лоренц ответил на этот вопрос в своей последней книге "Упразднение человечности" (1983). В ней тщательно исследованы 70-е годы и предложены интересные способы преодоления кризисных явле­ний в социальной организации общества. Основополагающую роль в по­нимании ситуации, сложившейся в мире, К. Лоренц отводит комплекс­ной разработке науки о человеке в виде "социально-экономической эко­логии", исследованию функциональной роли культуры. Главная цель науки о человеке — "формирование и сохранение иерархии ценностей, природных и социальных, начиная от нашего вида и природной среды обитания и кончая оптимальной средой жизни индивидуума"¹⁵.

Фундаментальным в поисках эффективных решений проблем, стоя­щих перед человечеством, он считал "этнокультурный и социопсихо­логический анализ как архаических, так и современных культур". Глав­ный способ реализации своей концепции К. Лоренц видел во всемерном "расширении и углублении гуманитарных исследований, сочетающихся с экологическим и эстетическим воспитанием". Но для решения столь важных задач "человечеству необходимо вырваться из цепей политиче­ской демагогии и коммерческого потребительства, а это невозможно без самопознания, свободного от ложных научных догм"¹⁶.

Сущность преобразования человека и культуры в гуманистическом направлении очень точно выразил американский психолог К. Роджерс: •«Человек в течение долгого времени ощущал себя в жизни марионет­кой, сделанной по шаблону... Но... Он выбирает себя, пытается в самом сложном и часто трагическом мире стать самим собой — не куклой, не рабом, не машиной, но уникальным индивидуальным "Я"»¹⁷.

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: