ШИФРОВКА НА КРАЮ ПОДОКОННИКА

Ваше Высокопреосвященство! Для наглядного и аргументированного обоснования суждений, изложенных в справке, к ней прилагаются статьи, интервью, репортажи и информационные сообщения, опубликованные российской и зарубежной прессой с апреля 1989 года по день сегодняшний: практически все, что было в печати по интересующей нас теме [71].

На основании этого материала и по выступлениям радио и телевидения можно сделать однозначный вывод, что в проводимых на протяжении полутора лет экспертизах останков, найденных под лесной дорогой Екатеринбург-Коптяки, над научной объективностью и принципиальностью явно преобладает активное и злонамеренное манипулирование общественным российским сознанием, манипулирование, основанное на социально-психологических законах так называемой “спецпропаганды”, с помощью которых ведутся психологические войны.

До сих пор нет ни одной публикации со стороны экспертов, где бы излагались научные факты хотя бы одной из многочисленных экспертиз. Но с начала 1992 года ряд экспертов однозначно и безответственно высказывались в пользу того, что найденные останки все-таки принадлежат Царской Семье, причем характерно, что наиболее категоричные утверждения делаются на радио и по телевидению с расчетом на широкую публику и с меньшей ответственностью, так как получить завизированный текст выступления из этих организаций в настоящее время практически невозможно (выступали Плаксин, Абрамов, а также был ряд дикторских анонимных заявлений). Из одного этого можно сделать вывод, что привлеченные специалисты не ищут истину, а хотят непременно получить “положительный результат”.

С 30 июля 1918 года по январь 1920 года в Екатеринбурге, на Урале и в Сибири проводилось официальное расследование убийства Царской Семьи и Их близких по поручению коалиционного Сибирского правительства, а затем под властью Верховного Правителя адмирала А.В.Колчака — следователями Наметкиным, Сергеевым и после Соколовым, надзор над ведением следствия осуществляли прокурор Магницкий и генерал-лейтенант Дитерихс, при наличии официальных наблюдателей от Англии и Франции.

По объективным причинам ведение расследования было прервано, но к тому времени уже были собраны тысячи документальных и вещественных доказательств, проведены сотни допросов, очных ставок, для сбора этого материала были задействованы десятки оперативных агентов, использовались воинские части и добровольцы из местного населения (для сбора вещественных доказательств в Коптяковском лесу). Материалы этого официального расследования составили 15 объемистых томов.

В результате этой грандиозной, высокопрофессиональной и строго законной работы (“В пределах права я старался сделать все возможное, чтобы найти истину и соблюсти ее для будущих поколений”. — Н.А.Соколов) было установлено следующее. В ночь с 16 на 17 июля в Екатеринбурге, в доме инженера Ипатьева зверски была убита Царская Семья и четверо верных царских слуг — всего одиннадцать человек. 17 и 18 июля тела убитых, отвезенные в ночь убийства в Коптяковский лес, были разрублены на части и сожжены на двух больших кострах. Остатки костей уничтожены с помощью 178 литров концентрированной серной кислоты.

Отделенные перед этой страшной операцией головы убитых были помещены в спиртовой раствор и, предположительно, отвезены Исааком Голощекиным в Москву для предъявления членам большевицкого правительства. Из этого ясно следует, что сам факт существования некоего могильника с останками Царской Семьи относится к разряду злонамеренной мистификации. Это скажет всякий, кто внимательно и непредвзято знакомился с опубликованными материалами следствия. Они известны по следующим книгам: Роберт Вильтон “Последние дни Романовых”, 1921 г., Михаил Дитерихс “Убийство Царской Семьи и Членов Дома Романовых на Урале”, 1922 г.; Николай Соколов “Убийство Царской Семьи”, 1925 г.; Павел Пагануцци “Правда об убийстве Царской Семьи”, 1981 г.; Николай Росс “Гибель Царской Семьи” 1987 г.

Заявление, что в некоем могильнике были обнаружены останки Царской Семьи, основывается на документе весьма сомнительного свойства — так называемой “Записке Юровского” (Центральный Архив Октябрьской Революции СССР, фонд 601, опись 2, единица хранения 35, листы 31-34). Поскольку о существовании “Записки” знали только специалисты-историки, для начала пропагандистской кампании вокруг могильника необходимо было “легализовать” эту “Записку” в общественном сознании.

По всем правилам спецпропаганды, согласованно, но якобы независимо друг от друга, выступили писатели-драматурги Гелий Рябов и Эдвард Радзинский. Первый в журнале “Родина” с очерком “Принуждены вас расстрелять...” (№№ 4-5 за 1989 год). Второй — в “Огоньке” с опусом “Расстрел в Екатеринбурге” (№ 21, май 1989 г.). При этом Г.Рябов тогда же дал интервью на радио, по телевидению, выступил с несколькими вечерами перед широкой аудиторией, а также беседа с ним была опубликована в газете “Московские новости” от 16 апреля 1989 года.

Цель этих “независимых” акций была одна: внушить неподготовленной публике (тогда в России еще не были переизданы книги Н.Соколова и М.Дитерихса, широкий читатель был знаком с судьбой Царской Семьи лишь по пасквильному писанию Марка Касвинова “Двадцать три ступеньки вниз”) мысль о том, что выводы следственной комиссии Соколова-Дитерихса ошибочны, но все происходило так, как изложено в “Записке Юровского”, которую оба драматурга воспроизвели в своих статьях.

На несколько месяцев в представлении рядовых российских граждан Г.Рябов-Э.Радзинский стали чуть ли не главными специалистами — знатоками обстоятельств смерти Царской Семьи. Всякие попытки опровергнуть ложный образ представителями русской эмиграции и отечественными исследователями на страницах центральной прессы всячески пресекались: принцип большевицкой цензуры — распределения кому позволено по какой теме выступать, а кому — нет, тогда был еще в полной силе. Так, уральский историк Игорь Непеин предлагал свой очерк с критикой версии Рябова-Радзинского и в “Родину”, и в “Огонек”, и в другие центральные издания, и везде получил отказ в публикации. То же самое произошло и с репликой исследователя из США профессора Павла Николаевича Пагануцци, присланной в “Огонек”, — ему ответили письмом-отпиской. Зато в январе 1990 года “Огонек” вновь предоставил свои страницы для измышлений Э.Радзинского, напечатав продолжение его очерка “Расстрел в Екатеринбурге”, где пресловутая “Записка Юровского” опять фигурировала как подлинный исторический документ.

Что же она из себя представляет? Четыре листа машинописи, в тексте есть рукописные карандашные пометки, обведенные потом чернилами, и приписка, сделанная чернилами и явно другим почерком — в ней сокращенными словами и цифрами невразумительно указаны координаты могильника (из которых ясно только то, что он находится прямо на дороге в Коптяки). Сам Я.М.Юровский в ней назван не иначе как “ком.”, что означает — комендант Дома Особого Назначения” — то есть дома Ипатьева, и этот “ком.” упоминается в “Записке” только в третьем лице.

“Записка” представляет из себя в лучшем случае рабочую копию показаний некоего лица, якобы как-то связанного с убийством Царской Семьи и знакомого с некоторыми фактами расследования Н.Соколова. Ничего более на основании этой машинописи с пометками утверждать невозможно, так как она лишена каких-либо реквизитов, по которым можно было бы судить о степени ее официальности: отсутствует название документа, подпись автора или лица, снимавшего показания, точная дата и четкая адресовка. Для того, чтобы вводить данный документ в научно-исторический или юридический оборот, необходимо совершить специальное исследование, чтобы на основании дополнительных данных подтвердить его достоверность, либо обосновать его сфабрикованность.

Во всей научной и публицистической литературе, кроме голословных утверждений Г.Рябова и Э.Радзинского, а также доктора исторических наук Генриха Иоффе (его статья комментирует очерк Рябова в журнале “Родина”), сведения о подобном исследовании, подтвердившем подлинность “Записки”, отсутствуют. Анализу же подложного характера этой “Записки” целиком посвящен очерк Валерия Родикова “Легенда о Царской голове”, выпущенная отдельной книгой в 1991 году, и моя статья “Подлог” (переработанный вариант которой за подписью “В.Демин” был опубликован в сборнике “Царь-Колоколъ” №2 за 1990 г.).

Доктор исторических наук Юрий Алексеевич Буранов, разработавший оригинальную методику выявления исторических фальсификаций, занимающийся архивными изысканиями о судьбе Царской Семьи с конца пятидесятых годов, 27 ноября нынешнего года в телефонном разговоре с составителем настоящей справки также подтвердил суждение, что так называемая “Записка Юровского” в строго историческом смысле документом не является и не может служить источником достоверной информации.

В двух словах резюмируя эти выводы, можно сказать, что на основании сравнения официального, строго документированного следственного материала об убийстве Царской Семьи, очевидно, что в “Записке” содержится ряд фактических неточностей, а заключительная ее часть представляет собой злонамеренный, тенденциозный вымысел.

Во второй половине 1990 года сенсационный шум вокруг “находки” Г.Рябова поутих, но с весны 1991 года пропагандистская кампания вышла на новый качественный виток, теперь на передний план выдвинулась группа екатеринбургских энтузиастов во главе с А.Авдониным, который был компаньоном Г.Рябова в “тайных” предварительных раскопках 1979 года. После ряда подготовительных заметок в местной и центральной прессе А.Авдонин потребовал от Екатеринбургских (тогда еще Свердловских) властей “гарантий” для проведения уже “гласных” раскопок могильника, а также срочную регистрацию его фонда с многозначительным названием “Обретение”, которое недвусмысленно указывает на строго церковную церемонию — обретение мощей святых. Но кроме слова “обретение” ничего церковного ни в самом фонде, ни в его действиях не содержится: обыкновенная коммерческая структура, которых расплодилось в перестроечной России сотни тысяч.

11 июля 1991 года разрешение на раскопки с участием местной прокуратуры было получено, в тот же день зарегистрировали и фонд, а 12-го приступили к делу. Юридическую сторону этой акции центральная пресса обрисовала крайне упрощенно:

“Расследование по делу о найденных останках принадлежит прокуратуре. Если версия о том, что могила хранила тайну преступления, совершенного в 1918 году, подтвердится, то есть по сроку давности правоохранительные органы смогут уже не интересоваться обстоятельствами дела, прокуратура пропустит вперед ученых” (“Известия” 15 августа 1991 г.).

Правда, журналист лукавил, при таком условии прокуратуре вовсе нет нужды доказывать, что могильник относится именно к 1918 году, достаточно доказать, что он сделан более 15 лет назад, например, в 1975 году, и прокуратура может умывать руки. Такой порядок действия был согласован главой Свердловского облисполкома Э.Росселем с президентом Российской Федерации Б.Ельциным (“Известия” 30 июня 1992 г.).

Убийство Царской Семьи, а Екатеринбургская находка в любом случае имеет отношение к данному преступлению, безусловно, не является рядовым преступлением по целому ряду признаков, преступлением, к которому не следует применять общий закон об истечении срока давности для возбуждения уголовного расследования.

Очевидно, это умышленное, заранее — за несколько лет — спланированное убийство Главы Российского Государства и Его законных наследников — Цесаревича Алексия, Императрицы Александры Феодоровны, Царевен Ольги, Татианы, Марии и Анастасии (по Закону Российской Империи о престолонаследовании и по прецедентам Русской Истории все они в разной степени могут рассматриваться как преемники Российского Престола) — это убийство вызвало такие катастрофические последствия и в России, и во всем мире, которые сказываются и сегодня ничуть не меньше, чем семьдесят четыре года назад: десятки миллионов невинных жертв русского народа в прошлом и всеобщий кризис в настоящем, вследствие которого русский народ стал вымирать, уже два года смертность среди русских превышает прирост рождаемости.

Явный результат Екатеринбургского преступления, завязка которому была 2-го марта 1917 года, — это семидесятипятилетняя нелегитимность российских властей. Тогда, в марте семнадцатого, был нарушен основополагающий принцип законопреемственности Верховной Власти, который осуществлялся на Руси на протяжении 1055 лет, за исключением нескольких относительно непродолжительных смутных безгосударных лет.

Восстановить законопреемственность власти было бы возможно, если бы на высшем правительственном уровне было проведено расследование убийства Царской Семьи, которое было прервано на территории России в январе 1920 года, а за границею — со смертью следователя по особо важным делам Н.А.Соколова 23 ноября 1924 года, тем более, следствие это не было официально прекращено.

История человечества знает классический пример восстановления легитимности власти на земном, Богом утвержденном престоле через 290 лет(!), когда в 326 году Римский Император и Кесарь Константин, расследовав убийство Иисуса Назорея Царя Иудейского воспринял титул Царя-Богопомазанника. Церковь празднует это событие в Воздвиженье Креста Господня [72].

Нынешние власти безответственно пренебрегли такой возможностью, отдав на откуп общественным неофициальным организациям дело общегосударственной значимости. Подобную безответственность проявили и прежние власти СССР, когда позволили в августе 1990 года продать с молотка на английском аукционе “Сотби” неотъемлемую часть русского достояния — значительную часть подлинника следственного дела Наметкина-Сергеева-Соколова, которая сейчас находится в чьих-то частных руках.

Вместо централизованного ответственного расследования всей совокупности обстоятельств и фактов, связанных с убийством Царя-Мученика Николая и Его Семьи, расследования, в рамки которого органично бы вошла и экспертиза останков, найденных в могильнике под Екатеринбургом, дело оборачивается крупномасштабной международной авантюрой, унизительной для национального достоинства граждан Российской Федерации, для всех честных русских людей. И эту безответственную авантюру средства массовой информации пытаются выдать за поиск исторической истины.

Следствие 1918-1919 годов характерно не только строгой процедурной законностью, но и четко обозначенной официальной личной ответственностью за его результат и выводы. Перед законами Российской Империи, перед своим народом и перед всей историей за подлинность и точность содержания следствия лично отвечали — следователь по особо важным делам Николай Алексеевич Соколов, его куратор генерал-лейтенант Михаил Константинович Дитерихс и Верховный Правитель Урала и Сибири адмирал Александр Васильевич Колчак. Что же мы имеем сегодня?

Изучая приведенные в приложении публикации, задаешься вопросом, кто из представителей отечественной юриспруденции и криминалистики несет официальную ответственность за результаты “комиссионно-судебно-медицинской экспертизы” найденных останков? Кинодраматург Г.Рябов? Геолог А.Авдонин? Главный судмедэксперт Российской Федерации В.Плаксин, его помощники П.Иванов, С.Абрамов, В.Тюшевский, С.Никитин? Может быть, вице-предводитель российского дворянского собрания врач В.Лопухин?

Между тем свои “авторитетные” мнения уже высказали по этому поводу и английский эксперт Питер Гилл, официально назначенный на участие в экспертизе руководством МВД Великобритании (английская Королева Елизавета II лично интересуется его работой), и флоридский профессор Уильям Мейплз, уже опознавший останки конкистадора Писарро, и бывший госсекретарь США Дж.Беккер, и японская ворожея Айко Гибо.

Нет, напрасно мы будем перебирать любопытный список из более чем тридцати лиц, имеющих отношение к экспертизе, все равно официальность выше координатора вроде Александра Блохина — то есть выше уровня областной самодеятельности — не поднимается. И президент Б.Н.Ельцин, и глава екатеринбургской администрации Э.Э.Россель, и помощник областного прокурора В.А.Волков дают “добро” разрозненным группкам специалистов и энтузиастов, несущих лишь корпоративную неофициальную ответственность на уровне личной репутации за каждый отдельный участок, отдельное направление многопрофильного исследования, но скороспелые “глобальные” выводы уже делаются на каждом направлении в пользу идентичности останков Царской Семьи.

По характеру и свойству вся эта деятельность разительно похожа на пресловутую “Записку Юровского” — в нужный момент она рассматривается как подлинный документ, а возникает иная нужда — ее можно легко отвергнуть как пустую бумажку — никто за нее не отвечает, ведь даже подписи на ней нет.

Подлинная — строго научная и строго официальная экспертиза, как всякое объективное исследование должно свидетельствовать о себе само: фактологическая ценность такого дела гарантируется возможностью проверять и перепроверять, как, например, действие закона всемирного тяготения, открытого Ньютоном.

В данном же случае уже на пропагандистском уровне создается образ крамольности даже самой мысли о перепроверке данных: во-первых, сами данные никак не обнародуются, держатся, почему-то, в секрете, во-вторых, на все лады утверждается миф о безумной дороговизне всех экспертных исследований; в-третьих, навязывается ложное представление, что будто бы в экспертизе задействованы практически все существующие в данных областях науки и криминалистики лучшие специалисты, а голоса скептиков раздаются лишь со стороны невежественных “профанов”.

На деле же все обстоит иначе. Известны случаи, когда опытные специалисты отодвигаются от совместной работы, как только они начинают явно сомневаться в объективности исследований. Так получилось с доктором исторических наук Юрием Бурановым, так произошло с профессором Виктором Звягиным, который представлял в Екатеринбурге НИИ судебной медицины Минздрава СССР; зона отчуждения возникла сразу вокруг заявления профессора Вячеслава Попова — руководителя кафедры судебной медицины Санкт-Петербургской Военно-медицинской Академии; не допустили к экспертной документации историка из Челябинска Игоря Непеина; безуспешными в этом направлении оказались попытки юриста из Сухуми Анатолия Грянника. Для действия, носящего неофициальный, общественный характер такая метода организации исследований, когда затыкается рот у всякого сомневающегося, ничего общего с поиском исторической истины не имеет.

Новое препятствие для проверки результатов комплексной экспертизы возникнет вскоре после “триумфального” завершения пропагандистской псевдо-научной кампании, когда неизвестно чьи останки будут захоронены с царскими почестями — на этот раз в присутствии вполне официальных лиц на высшем государственном уровне. Кому же после того позволят покуситься на “кощунственную” эксгумацию?! Таков очевидный научный и юридический план этого “полуофициального” — безответственного действа.

Но план этот, однако, содержит весьма существенный изъян. И участникам экспертного действа, и нынешним российским властям все же придется отвечать за попущенное беззаконие. Если даже предположить, что в наличии останки именно Царской Семьи, их эксгумация и сомнительное экспериментирование с ними на уровне общественной затеи — сущее беззаконие без официального согласия ближайших родственников Царской Семьи, среди которых первый — родной племянник Императора Николая II — Тихон Николаевич Куликовский-Романов. Доподлинно известно, что с просьбой о разрешении на все это к нему никто не обращался ни от гражданских властей, ни от общественных организаций. И гражданские законы, и Православная Церковь оценивают подобное действие как варварское и циничное глумление. Чего стоит, например, способ транспортировки части останков в Лондон исследователем Павлом Ивановым — “в синей спортивной сумке” или грубо-натуралистическое описание вскрытия могильника А.Авдониным, многомиллионно растиражированное “Известиями”.

Во все времена следователи на путях поиска виновного спрашивали: кому это выгодно?

Царская Семья была прославлена в сонме Святых Новомученников Российских Русской Зарубежной Церковью 1 ноября 1981 года. Сейчас множеством верующих ставится вопрос об Их прославлении на Родине [73]. Конечно, это хорошо известно и закулисным устроителям пропагандистской шумихи вокруг Екатеринбургской находки. Они хотят поставить Русскую Православную Церковь перед дьявольской головоломкой, повергнуть христиан в “лютые недоумения” последних времен.

В случае канонизации Св. Царственных Мучеников в России необходимым представится церковное почитание “опознанных” останков как святых мощей Августейших Страстотерпцев. Допустим, такое почитание будет канонически оформлено. Через несколько лет не менее авторитетные, чем нынешние, экспертные комиссии затеют перепроверку выводов сегодняшних “комиссионеров”, которая приведет к опровержению прежних заключений.

Налицо разорительный для Церкви конфуз, смятение. Если же, из-за опасения подобного конфуза, наши Церковные Власти не признают найденных останков мощами, возникнет повод для внутрицерковного разделения и брожения по этому вопросу. Да и сама по себе неопределенность с церковной точки зрения относительно данных останков явно мешает и тормозит процесс подготовки канонизации, так как для ее противников, а они существуют, всегда есть повод сказать: давайте дождемся, когда разберутся ученые.

Ускорителям этой провокации совершенно очевидна природа этого явления, один из них так прямо и пишет: “Для эмигрантской церкви, для громадной части русского зарубежья случившееся 12 июля под Свердловском не что иное, как обретение святых мощей. Для нас же простое изъятие останков”.

И этот кощунственный гробокопатель чувствует себя спокойно и уверенно в стране с тысячелетней христианской историей! в стране, где ребенок знает, что святые мощи обретаются епископами Церкви и священнослужителями, только специально благословленными на это руководством Поместной Церкви.

Почему же, если заранее было известно, что будет извлечение предполагаемых останков ЦАРСКОЙ СЕМЬИ, не последовало официальное приглашение представителей, полномочных представителей Русской Православной Церкви — от Московской ли Патриархии или Зарубежного Синода? Ведь у Церкви многотысячелетний, ее еще с ветхозаветных времен, опыт обретения святых мощей. Такой практикой не обладает ни одна криминалистическая служба. Кто за это отвечает? Да, по видимости, опять — никто! Во время встречи Его Святейшества Патриарха Московского и Всея Руси Алексия Второго с Ольгой Николаевной Куликовской-Романовой (супругой Т.Н.Куликовского-Романова) 20 октября 1992 года высокая гостья спросила Первоиерарха Русской Церкви, почему Церковные Власти не участвуют в непосредственном расследовании подлинности останков, найденных под Екатеринбургом? Патриарх вынужден был ответить: “А нас спросили? Нет!”.

Инициаторы вскрытия могильника, представители Москвы и Екатеринбурга, если они уважают Русскую историю, русский народ, его обычаи, просто обязаны были прежде всего обратиться к церковному руководству на официальном уровне (иное участие Церкви в таком деле — невозможно, Церковь не может участ

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: