|
|
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО И УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ ЗАКОН КАК ОСНОВА ПРАВОПРИМЕНЕНИЯКомментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (далее сокращенно – УПК РФ или УПК), по традиции предназначается для доктринального толкования смысла и содержания каждой из статей данного законодательного акта. Такое толкование должно облегчать правоприменителю отыскание нужной правовой нормы, обеспечивать правильное понимание им оснований, условий, порядка применения отдельных положений закона при производстве по конкретному делу. В современных условиях комментирование УПК РФ приобрело особое значение. С момента принятия этого закона и до настоящего времени он весьма неоднозначно оценивается и теоретиками, и практиками. Те принципиальные новеллы, которые были введены этим законом в российское уголовное судопроизводство,[1] преследовали цель либерализации и гуманизации уголовно-процессуального законодательства, приближения его к принципам международного права, определяющим гарантии прав человека в уголовном судопроизводстве, справедливость судебного разбирательства, законность и обоснованность судебных актов. Однако недостатки законодательной техники и несистемность регулирования ряда положений, существенно снизили авторитет этого закона и породили резкую критику. Правоприменитель столкнулся с небывалой ситуацией, когда критика закона была порой столь уничижительной, что сама необходимость его соблюдения и буквального применения вызывала сомнения. Требовались авторитетные комментарии, чтобы понять неясности в изложении отдельных положений закона, увидеть противоречия между отдельными его нормами и найти правильное решение этих коллизий, понять возможные аналогии при выявившихся пробелах в регулировании. Эти проблемы понимания уголовно-процессуального закона сохраняются до настоящего времени. Поэтому комментарии к УПК РФ, несмотря на значительное их число, по-прежнему, сохраняют свою актуальность и востребованы практикой. Другая причина необходимости регулярного обновления комментариев и разработка все новых текстов и подходов к комментированию УПК РФ обусловлена регулярными изменениями, вносимыми в УПК РФ. По утверждению Т.Н. Москальковой, с 2001 года до апреля 2014 года Государственная Дума внесла в текст закона уже 2664 изменения путем принятия 148 Федеральных законов.[2] Далеко не все из них развивают первоначальную концепцию уголовно-процессуального закона, а некоторые откровенно противоречат ей[3]. Нередко такие изменения и дополнения становятся полной неожиданностью, как для теории, так и для практики. Принцип системности уголовно-правового регулирования уже давно и регулярно нарушается, что также не способствует формированию стабильной и правомерной практики. Все больше положений закона, которые требуют комментирования не столько текста его статей, сколько еще и выявления за рамками текста подлинного смысла и содержания правовых норм, регулирующих данные уголовно-процессуальные отношения. Для этого возникает необходимости соотносить текст статей УПК РФ с положениями Конституции РФ и позициями Конституционного Суда РФ, в которых выражено толкование конституционно-правового смысла соответствующей статьи. Кроме того, при уяснении текста отдельных статей закона невозможно игнорировать общепризнанные нормы и принципы международного права и международных договоров Российской Федерации по вопросам уголовного судопроизводства, и в первую очередь, по вопросам обеспечения прав и свобод человека. Наиболее востребованными в российской процессуальной практике стали нормы Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - ЕКПЧ). Эти нормы применяются с учетом тех позиций, которые вырабатывает практика Европейского Суда по правам человека (далее - ЕСПЧ), на что обратил внимание Верховный Суд РФ в постановлениях Пленума от 10 октября 2003 года и от 27 июня 2013 года[4]. Все указанные особенности регулирования современного уголовного судопроизводства приводят к тому, что традиционное понимание уголовно-процессуального права как совокупности норм, закрепленных государством в законе, уже не соответствует объективно складывающимся правоотношениям. Уголовно-процессуальное право и уголовно-процессуальный закон не равнозначные понятия. Далеко не всегда смысл права, правовой нормы можно уяснить только из текста отдельно взятых статей УПК. В основе правоприменения по-прежнему лежат нормы уголовно-процессуального закона, однако все чаще в практике возникают противоречия между текстом закона и смыслом права. Особенно это касается обеспечения прав человека в уголовном судопроизводстве. Поэтому для правильного понимания и применения процессуального закона все актуальнее становится проблема правильного понимания уголовно-процессуального права. И это создает новые требования к комментированию УПК, сопряженные в пониманием всего объема уголовно-процессуального регулирования. Современный комментарий не должен ограничиваться только текстом комментируемой статьи УПК РФ, но должен предоставлять правоприменителю весь объем содержания правового регулирования в тех случаях, когда он шире и глубже, чем это изложено в тексте соответствующей статьи УПК. Для того чтобы создать такой комментарий, а также для того, чтобы им пользоваться необходимо принять во внимание те современные изменения, которые требуют иного понимания уголовно-процессуального права. В современных условиях уголовно-процессуальное право становится неформализуемым, объемным и сложно составленным регулятором уголовно-процессуальных отношений. Объем норм уголовно-процессуального права может включать не только текст УПК РФ, но и напрямую действующие нормы Конституции РФ; соответствующие им позиции Конституционного Суда РФ, общепризнанные нормы и принципы международного права; процессуальные нормы, содержащиеся в международных договорах, ратифицированных Россией, соответствующие им прецедентные решения Европейского Суда по правам человека, а также нормы процессуального характера, содержащиеся в иных российских федеральных конституционных или федеральных законах. К сожалению, эти современные тенденции в развитии уголовно-процессуального права остаются пока не осознанными доктриной, не учитываются законодателем и практикой. В определении уголовно-процессуального права доминирует представление о нем как о совокупности норм, установленных или санкционированных государством в национальном уголовно-процессуальном законодательстве. Другая проблема понимания современного уголовно-процессуального права связана с пониманием источников права и их соотношения. В положениях ст. 1 и ст.7 УПК РФ заложены серьезные противоречия, которые частично уже стали предметом оценки Конституционного Суда РФ[6]. Во-первых, порядок уголовного судопроизводства в полном объеме не может устанавливаться исключительно только Уголовно-процессуальным кодексом (ч.1 ст. 1 УПК РФ). В силу многообразия и невероятного усложнения самих общественных отношений, возникающих в уголовном судопроизводстве, они требуют столь же сложного и разнообразного регулирования, рассчитанного, в том числе, и на возможность возникновения нестандартных ситуаций. Кроме УПК РФ возрастает регулирующее значение и всех иных национальных законов, которые могут включать по мере необходимости и нормы уголовно-процессуального содержания.[7] Все эти нормы применяются не вместо УПК, но параллельно и одновременно с ним, дополняя и уточняя содержание собственных положений УПК применительно к отдельным ситуациям. На это обратил внимание Конституционный Суд, указав, что иные законы, содержащие уголовно-процессуальные нормы, применяются одновременно с УПК РФ и не должны противоречить ему. А в случае коллизии норм разных законодательных или международно-правовых актов, нормы УПК применяются лишь с учетом иерархии актов, обладающих «большей юридической силой по отношению к обычному федеральному закону»[8]. Во-вторых, следует уточнить, что общепризнанные нормы и принципы международного права и международные договоры Российской Федерации становятся частью национального законодательства (ч.3 ст. 1 УПК РФ) только тогда, когда в соответствующей законодательной процедуре они включены в текст соответствующего российского закона.[9] Однако, в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, такие положения становятся частью правовой системы Российской Федерации, независимо от того, включены ли они текстуально в российское законодательство или нет. Например, в России нет законодательного акта, регулирующего процедуру обращения в ЕСПЧ, и в этом нет необходимости, потому что правила, установленные в разделах 2 и 3 ЕКПЧ, имеют значение норм прямого действия для всех стран, ратифицировавших ЕКПЧ и признавших юрисдикцию ЕСПЧ. Следовательно, российское уголовно-процессуальное право включает в себя и положения международного права, относящиеся к уголовному судопроизводству, независимо от того, нашли ли они текстуальное закрепление в российском законодательстве. Особенно это касается сферы обеспечения, соблюдения и защиты прав человека в уголовном судопроизводстве. Обращение российского правоприменителя к положениям международного права, прямое применение норм, регулирующих права человека в уголовном судопроизводстве, ни коим образом не может ставить под сомнение суверенитет государства уже в силу того, что ст.2 Конституции РФ, провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защиту - обязанностью государства. Из этого следует, что преобладающий в характеристике источников уголовно-процессуального права «линейный» подход, когда каждый источник рассматривается и применяется отдельно и самостоятельно, утрачивает свое прежнее значение. Каждый из источников не может рассматриваться отдельно друг от друга, или в контексте только их иерархии и приоритетов при правоприменении в случаях возникновения коллизии между ними. Возникает потребность в понимании права как «объемной» совокупности правовых норм, включающей одновременно все источники уголовно-процессуального права. Только примененные одновременно, в совокупности и не противоречиво, они обеспечивают правомерное осуществление уголовного судопроизводства. Уголовно-процессуальное право предстает как целостное и системное единство всех норм, регулирующих уголовно-процессуальные отношения, независимо от источника, где эти нормы закреплены. Объемное понимание уголовно-процессуального права позволяет снять доктринальные противоречия между нормативистской теорией права[10] и теорией естественного права.[11] Возможность современной интеграции этих доктрин может быть понята именно на примере современного уголовно-процессуального права. Являясь публичной отраслью права, уголовно-процессуальное право предполагает формальную определенность правовых норм, легальное закрепление их в соответствующих нормативных актах государства. Такое нормативное закрепление служит гарантией законности всего производства, в том числе гарантией соблюдения процессуальных прав всех участников процесса. Однако естественные права и свободы человека, которые проявляют себя и в уголовном судопроизводстве, и которые могут быть весьма существенно ограничиваемы государством, его должностными лицами в этом производстве, проявляют себя принципиально иначе. В современном демократическом государстве эти права должны быть признаны государством, а не дарованы законодателем участникам процесса. Следовательно, права человека существуют в уголовном судопроизводстве как некая объективная данность, независимо от их законодательного признания и закрепления. Как известно, естественное право первоначально формулировалось как идеи прав, принадлежащих человеку от рождения, и потому не требующих специального признания их государством или закрепления в том или ином нормативном акте. Однако в ХХ веке на международном уровне происходит признание основных прав и свобод человека, что приводит к их нормативному оформлению и закреплению в актах международного права. В области определения основных прав и свобод человека позитивное и естественное право интегрируют и обретают общую нормативную форму. Теперь эти нормы, определяющие основные права и свободы человека, также становятся неотъемлемой частью уголовно-процессуального права, независимо от того, каким образом они закрепляются в национальном законодательстве, и закрепляются ли вообще. Вместе с тем, нормативное закрепление основных прав и свобод человека весьма специфично и существенно отличается от нормативного регулирования процедур уголовного судопроизводства. Во-первых, нормативное закрепление получают только основные права и свободы человека. Следовательно, их список не закрыт. Не включенные в список права и свободы продолжают существовать в их естественной форме, и остаются неотчуждаемыми. Согласно ч. 1 ст. 55 Конституции РФ, перечисление в главе 2 Конституции основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина. Во-вторых, основные права и свободы человека в силу своей естественной природы не могут быть сформулированы с достаточной полнотой и четкостью, охватывая все возможные варианты их проявления. По своей природе они связаны с субъективным миром человека, переживанием им своего права или своей свободы. В этом смысле важно понимание таких правовых идей как «человек – мера всех вещей» или «право – это мера моей свободы», «свобода одного человека не может быть в ущерб свободе другого человека». Поэтому основные права и свободы человека получают в международных актах лишь рамочное регулирование, а реальным содержанием эта рамка наполняется уже в процессе использования человеком своих прав и свобод в правоприменительной практике. В современном уголовно-процессуальном праве возникает принципиально новое явление, когда правовая норма перестает быть статичной, данной государством в неизменной формулировке, общей для всех подобных случаев. Процессуальная норма, определяющая права человека в уголовном судопроизводстве, постоянно развивается, уточняется и детализируется. Происходит это не только по воле законодателя, но и по воле участника процесса, защищающего свои права посредством «живой» правоприменительной практики, в тесной связи с реальными и уникальными обстоятельствами дела, требующими постоянного уточнения правовой нормы. В практике уголовного судопроизводства права человека проявляются очень индивидуально, и человек просит защиты того, что именно он считает своим правом, или требует признания данного права. Следовательно, в публичные правоотношения, урегулированные законом, вторгаются иные правоотношения, которые регулируются совершенно иначе. Естественные права нет необходимости специально предоставлять, закрепляя их в законе. Естественные права нельзя отобрать, отнять. Государство может ограничивать эти права, но далеко не каждое право человека может быть ограничено[12]. Ограничения должны иметь правовые основания. Они возможны только в том случае, когда этого требует защита общественных интересов, охраняемых в демократическом государстве. Такое ограничение должно быть прямо и не двусмысленно указано в законе, и должны быть законодательно урегулированы основания и процедура применения данного ограничения. Человек во всех случаях должен иметь право отстаивать и защищать свое право перед судом. Далеко не каждый человек пользуется всеми своими естественными правами и требует их признания и защиты. Но если он требует этого, государство должно обеспечить защиту такого права. Российские правоприменители столкнулись с необходимостью интеграции нормативистского и естественного правопонимания в уголовном судопроизводстве, только попав под юрисдикцию ЕСПЧ, и получив первое его решение по делу «Калашников против Российской Федерации». В следственных изоляторах России, как известно, многие десятилетия существовали и до сих пор существуют весьма жесткие условия содержания лиц, находящихся под стражей до суда. И только в 1998 году, направив жалобу в ЕСПЧ, Калашников первым потребовал признать эти условия унижающими человеческое достоинство и нарушающими ст.3 ЕКПЧ.[13] До него никто не требовал защиты права не подвергаться бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию, но это не означало, что такого права не было у любого человека. И если в современных условиях требование о защите такого права заявлено, государство уже не может отказаться от его обеспечения только потому, что национальные нормативные акты не закрепляют такое право текстуально, или процедуры и ведомственные инструкции нормативно закрепляют и допускают существующий порядок. Именно в силу того, что естественные права человека признаются непосредственно действующими, независимо от их нормативного закрепления государством, что прямо вытекает из ст. 2, ст. 18 и ч.1 ст. 55 Конституции РФ, возникает ситуация, требующая иного правопонимания и правоприменения в уголовном судопроизводстве. Поэтому при подготовке настоящего комментария к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации авторы принимают во внимание следующие принципиальные изменения, происходящие с уголовно-процессуальным правом. Уголовно-процессуальное право больше нельзя определять только как систему норм, «установленных законом», или «установленных или санкционированных государством». Понятие уголовно-процессуального права существенно расширяется. Это происходит за счет включения в него общепризнанных норм и принципов международного права и международных договоров, ратифицированных Российской Федерацией, и придания этим нормам приоритетного значения перед национальным законом, если положения последнего противоречат нормам международного права (ч.4 ст.15 Конституции РФ). Сферу действия уголовно-процессуального права существенно расширяет признание государством верховенства ценности прав человека и принятие государством обязанности признавать, соблюдать и защищать эти права и свободы (ст. 2 Конституции РФ), а также обеспечивать и защищать их в уголовном судопроизводстве (ст. 6 УПК РФ). Правоприменитель получает возможность и соответствующую обязанность прямого применения положений главы 2 Конституции РФ, определяющей основные права и свободы человека. Эти положения восприняли основные положения естественного права и придали нормативное закрепление основным правам и свободам человека. Одновременно, они не допускают умаления или отрицания иных общепризнанных прав и свобод человека (ч.1 ст.55 Конституции). Уголовно-процессуальное право в современном государстве несводимо только к закону, и только к воле государства. В силу свойства системности, право нельзя свести к механической (математической) совокупности отдельных норм или отдельных предписаний закона. Характеристики права в системном единстве всех правовых предписаний приобретают особое свойство целостности, не сводимое к характеристикам отдельных норм права. Именно целостность права обеспечивает эффективное правовое регулирование общественных отношений [14]. Применительно к пониманию уголовно-процессуального права это очень важное теоретическое положение.Внося те или иные изменения в процессуальный закон, законодатель вводит или изменяет не просто отдельное процессуальное правило, текст отдельной статьи УПК. Он вторгается в целостный и системный объект. Любой системный объект воспринимает изменение только при условии, что оно не противоречит системе. Если новое правило противоречит системе норм, система игнорирует его и продолжает работать в режиме, существовавшем до внесения изменений. Или система отторгает новеллу и вырабатывает некие «квази-правила», обыкновения практики, искажающие существо новеллы, но адекватные системе в целом.[15] К сожалению, многие изменения в УПК РФ, внесенные с момента его принятия, не учитывали и не учитывают целостный и системный характер уголовно-процессуального права.[16] Частые и бессистемные изменения закона подрывают способность права обеспечивать стабильность социальных отношений. В сфере уголовного судопроизводства это затрагивает еще и стабильность правопорядка в стране, обеспечение внутренней национальной безопасности, защиту человека от произвола преступника, а равно от неправомерных действий органов власти и должностных лиц. Необходимость смены «линейного» правопонимания множества правовых норм и их источников на «объемное» и целостное понимание уголовно-процессуального права. Как системное образование уголовно-процессуальное право имеет объемную структуру[17] и не может быть понято лишь из текста отдельной статьи или совокупности статей, установленных в законе, или даже совокупности статей всех источников, установленных или санкционированных государством. «Линейное» правопонимание, опирается на текст отдельных статей закона, и даже их совокупность, но не всегда дает возможность сформулировать норму права и правовое регулирование ситуации в полном объеме. «Объемное» правопонимание должноопираться на понимание правовой нормы и права в целом, как «разворачивающейся перспективы объемного правового регулирования». В условиях динамического характера уголовного судопроизводства объем правового регулирования всякий раз зависит от конкретных обстоятельств той ситуации, к которой применяется право. Если ситуация очевидна и стандартна, то ее правовое регулирование в достаточной мере обеспечено нормой, зафиксированной в тексте одной или нескольких статей УПК. Но в нестандартной ситуации требуется «разворачивание» поиска необходимого объема правового регулирования с той полнотой, которая позволяет понять и определить правомерность действий должностного лица именно в данной ситуации. Поясним это на простом примере. В случае неявки свидетеля без уважительных причин, следователь, как известно, вправе применить принудительный привод этого свидетеля (ст.79, ст.113 УПК РФ). В ч. 6 ст.113 УПК РФ указано, в отношение кого принудительный привод не может быть применен: несовершеннолетние, беременные, больные. Женщина, подлежащая приводу в качестве свидетеля по уголовному делу, отказывается выполнять постановление следователя, потому что у нее новорожденный ребенок, которого не с кем оставить, и она не может ехать с ним на допрос в силу его состояния. В тексте ч. 6 ст.113 УПК РФ формально нет подобного основания для освобождения свидетеля от принудительного привода, но нет и прямого предписания, какие действия были бы правомерны в такой ситуации. Такого рода «нестандартные» ситуации требуют «разворачивания перспективы объема правового регулирования». В данном случае объем правового регулирования, установленный ст. 113 УПК, следует увеличить, включив в него еще ряд правовых положений, чтобы получить правовую норму, применимую в возникшей ситуации. Так из ст. 6 УПК РФ следует правозащитная, а не карательно-репрессивная природа современного уголовно-процессуального права, в силу чего уголовное судопроизводство одним из своих назначений имеет защиту личности от незаконного или необоснованного ограничения ее прав и свобод (п.2 ч.1 ст.6). Из ст. 2 Конституции РФ следует, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита – обязанность государства. Из ч. 2 ст. 17 Конституции РФ следует, что государство признает естественную природу происхождения основных прав и свобод человека, считая их неотчуждаемыми и принадлежащими каждому от рождения. А ст. 38 Конституции РФ устанавливает, что материнство, детство и семья находятся под защитой государства, и забота о детях является и правом, и обязанностью родителей и т.д. Только «объемное» понимание правового регулирования позволяет найти необходимую и достаточную правовую основу, сформировать правопонимание для принятия правомерного решения или совершения правомерного действия в нестандартной процессуальной ситуации. Понимая весь объем правового регулирования именно данной конкретной ситуации, исполнитель принудительного привода вправе воспользоваться в данном случае положением ч 3 ст. 113 УПК РФ, и незамедлительно уведомить следователя о наличии причин, препятствующих приводу. Следователь, в свою очередь, получает возможность правильно оценить ситуацию, признав и эту причину неявки уважительной, и освобождающей лицо от принудительного привода. Только такое объемное разворачивание совокупности норм позволяет правильно уяснить смысл и содержание отдельных статей УПК. Наибольшую сложность для правоприменения представляют те ситуации, относительно которых объем правового регулирования уже сформировался не только из указаний уголовно-процессуального законодательства. Применительно к отдельным ситуациям уже могут быть высказаны позиции Конституционного Суда РФ; ситуации могут подпадать под действие норм международного права, в частности ЕКПЧ; относительно них уже могут быть решения ЕСПЧ; могут быть и многочисленные решения Верховного Суда РФ по конкретным делам и разъяснения Пленума Верховного Суда РФ. Все это, взятое в его системной целостности, определяет правовое регулирование не линейно, а объемно, когда одна единая норма выстраивается как пирамида из норм, включенных в разные источники и разные уровни регулирования в единую правовую конструкцию. «Объемное правопонимание» у головно-процессуального права позволяет формировать правовую норму, адекватную сложности или нестандартности вопроса, поставленного практикой перед правоприменителем при производстве по конкретному делу. Объемное понимание уголовно-процессуального права предполагает в зависимости от возникших обстоятельств дела возможность разворачивания всей перспективы правового регулирования. Это напоминает многослойную форму–матрешку. Для простых и ясных ситуаций может оказаться достаточным предписания одной статьи процессуального закона. В более сложной ситуации к этому уровню может потребоваться добавление норм прямого действия из Конституции РФ, которые не подменят текст статьи УПК, не «встанут рядом» вместо нее, а увеличат объем положения УПК, как бы «оденут» на него еще один «слой» правового содержания. В еще более сложных ситуациях, когда у правоприменителя все еще остается неясность относительно правовой нормы, могут понадобиться положения (правовые позиции) из решений Конституционного Суда РФ. Они дают конституционно-правовое толкование нормам первых двух уровней, и выявляют еще один слой содержания нормы, который следует одеть поверх уже имеющихся, чтобы получить весь объем правового регулирования данной ситуации со всеми ее индивидуальными особенностями. Такая работа может продолжаться, если необходимо прибавить к выявленному содержанию нормы еще и положения ЕКПЧ, а также позиции ЕСПЧ. Самостоятельное значение для понимания всего объема правового регулирования могут иметь и постановления Пленума Верховного Суда, который на материале обобщения судебной практики, формирует правовые позиции, обеспечивающие единообразное понимание закона, формирующие единообразие судебной практики по его применению, при условии не противоречия их указанным выше уровням правового регулирования. «Объемный» подход к пониманию современного уголовно-процессуального права требуется в силу и еще одного важного качественного изменения права: в его формирование впервые включаются участники уголовного процесса. Традиционно праву приписывается его общая значимость, т.е. установление правил, представляющих собой обобщение множества частных случаев, выявление закономерностей и повторений, которые и фиксируются посредством текста правовой нормы. Обычно такой уровень обобщения и право формирования «обобщенного», т.е. абстрактного и лишенного частностей, правила поведения принадлежит законодателю. Формулирование общих правил поведения придает праву стабильность, постоянство и общеобязательность. В современное правотворчество активно включаются еще и участники уголовного судопроизводства. Например, индивидуальное обращение участника процесса в Конституционный Суд РФ по поводу неконституционности той или иной правовой нормы, способно привести к изменению правового регулирования, если его жалоба будет удовлетворена Конституционным Судом и обжалованное положение закона будет признано неконституционным. Аналогичное влияние на правовое регулирование оказывает и обращение с жалобами в ЕСПЧ, когда решением последнего может быть признано нарушение прав человека, в результате чего необходимо менять национальное правопонимание, а иногда и вносить соответствующие изменения в национальное законодательство[18]. В результате этих новых явлений уголовно-процессуальное право становится перманентно развивающимся и уже нельзя рассматривать его как «неподвижную», стабильную и постоянную совокупность правовых норм. Само право теперь уже не может быть понято в полной мере вне правоприменительной практики. Только правовое регулирование и правоприменительная практика в единстве и взаимопроникновении позволяют выявить полный объем правового регулирования. Одновременно это ориентирует правоприменителя на ситуативный подход при отыскании правовой нормы. Правоприменитель больше не может ограничиваться только текстом УПК, формально-догматически и «дословно» применяя его ко всем случаям практики. Он обязан учитывать индивидуальные аспекты дела, индивидуальные требования участников процесса по вопросам, касающимся обеспечения и защиты их основных прав и свобод, если по этим вопросам уже есть правовые нормы, выработанные и сформулированные во всем объеме уголовно-процессуального права. Это порождает необходимость включать в понимание уголовно-процессуального права не только закономерные, общие и повторяющиеся основания для его развития и совершенствования, но учитывать также случайные, единичные основания, порожденные действиями отдельного участника процесса в конкретном деле, когда он отстаивает свои права и свободы, и его требования признаются Конституционным Судом РФ или ЕСПЧ. Это придает совершенно новое значение разнообразным заявлениям и ходатайствам участников процесса. Должностное лицо обязано осваивать новый профессиональный навык прогнозирования правовых последствий своего действия (бездействия), решения, если оно затрагивает права и свободы данного лица. Даже впервые столкнувшись с нестандартной ситуацией, должностное лицо не может ограничиваться теперь только текстом статьи УПК РФ, но должно понимать все возможности, которые может использовать участник процесса для отстаивания своего нарушенного права. Эти новые для практики требования влекут и необходимость существенно пересмотреть традиционные представления о понятии уголовно-процессуального права, а также требуют освоения принципиально новых навыков толкования права, уяснения смысла уголовно-процессуальной нормы, отыскания всего объема правового основания для принятия любого процессуального решения, особенно, если оно затрагивает права и свободы человека в уголовном судопроизводстве.
[1] См. детальный анализ новелл в предисловии к Комментарию к УПК РФ /Под ред. А.В. Смирнова – СПб: Питер, 2003. С.19-31 [2]Из выступления депутата Государственной Думы, профессора Т.Н. Москальковой на научно-практической конференции в Академии Управления МВД России 9 апреля 2014 года. [3] К числу таких можно отнести, например, изменения в регулирование стадии возбуждения уголовного дела, внесенные Федеральным законом от 04.03.2013 N 23-ФЗ "О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" /СПС Консультант Плюс
[4] Постановление Пленума ВС РФ от 10 октября 2003 года №5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» с изменениями, внесенными постановлением от 5 марта 2013 года №4, постановление Пленума ВС РФ от 27 июня 2013 года №21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» //Консультант Плюс [5] Уголовный процесс. Учебник для студентов юридических вузов и факультетов /Под ред. К.Ф. Гуценко. М., изд. «Зерцало», 2005. С.16- 17; П.А. Лупинская. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации. Учебник /Отв. ред. П.А. Лупинская. 3-е изд., переработанное и дополненное. –М., Норма: Инфра-М, 2013. С.48., 51; [6] См. п. 2.1 – 2.4 постановления КС РФ от 29.06.2004 N 13-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы" //Консультант Плюс; см. подробнее комментарий к ст. 1 и ст. 7 УПК. [7] См., например, ч. 4 ст.19 Федерального закона от 08.05.1994 N 3-ФЗ (ред. от 23.07.2013) "О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации"; ч.5 ст. 4, ст.5, 7, 21.1, 22, 26 Закона РФ от 21.07.1993 N 5485-1 (ред. от 08.11.2011) "О государственной тайне"; ст.10,16 Закона РФ от 26.06.1992 N 3132-1 (ред. от 02.07.2013) "О статусе судей в Российской Федерации" (с изм. и доп., вступающими в силу с 01.09.2013) и др.
[8] П. 2.1.постановления КС РФ от 29.06. 2004 №13-П [9] Например, в УК РФ включены разработанные международным правом нормы уголовной ответственности за преступления против мира и безопасности человечества (Глава 34 УК РФ). [10] Венгеров А.Б. Теория государства и права: Учебник для вузов.-3-е изд. - М.: Юриспруденция, 2000; Байтин М.И. Сущность права (Современное нормативное правопонимание на грани двух веков). Саратов. 2001; Алексеев С.С. Восхождение к праву. Поиски и решения. –М.:; Аверин А.В. Истина и судебная достоверность (Постановка проблемы). 2-е изд., доп. –СПб.: Юридический центр Пресс. 2007 и др. [11] Нерсесянц В.С. Философия права. М.1997 и критика этих взглядов, например, Мартышин О.В. О «либертарно-юридической теории права и государства». //Государство и право. 2002. № 10; Аверин А.В. Цит. работа и др. [12] Например, право не подвергаться пыткам (ст.3 ЕКПЧ) является исключительным и не может быть нарушено государством ни при каких условиях. [13] См. постановление ЕСПЧ от 15 июля 2002 года по делу «Калашников против Российской Федерации» (жалоба № 47095/99). После этого многие лица, находящиеся под стражей, обращались в ЕСПЧ, и Суд признавал такие условия содержания нарушающими права человека (ст. 3 или 5 ЕКПЧ). Однако, многие из содержащихся под стражей в таких же условиях, так никогда и не потребовали защиты своего права. [14] На это указывал А.Б. Венгеров. Теория государства и права: Учебник для юридических вузов. -3-е изд. –М.: Юриспруденция. 2000. С.262, 269 [15] Это явление отмечалось исследователями после введения суда с участием присяжных заседателей. См. Карнозова Л.М. Возрожденный суд присяжных. Замысел и проблемы становления. –М., 2000; Развейкина Н.А. Злоупотребление правом как способ неправомерного воздействия председательствующего на присяжных заседателей и средства защиты от него. Д   ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...  Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...  Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот...  Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)... Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:
|