Роды по-советски: альпинизм, портвейн и аппендицит

У меня три дочери: Надежда, Светлана и Ксения семьдесят шестого, семьдесят восьмого и восемьдесят четвёртого годов рождения, соответственно.

Надя родилась, когда я ещё учился на третьем курсе Военной академии Можайского в Ленинграде. Свой курсантский отпуск в августе семьдесят пятого я проводил вместе с Таней, тогда ещё моей невестой, у моих родственников в Пскове и Псковской области. Удивительное дело! Куда бы мы с Таней ни отправлялись: в поле, в лес, на речку — нас везде сопровождали аисты...

Где-то в конце февраля — начале марта Таню положили на сохранение в роддом на Свердловской набережной. Порядки драконовские. Ничего нельзя: мне войти — нельзя, ей выйти — нельзя, поговорить по-человечески — нельзя, цветы передать — и то нельзя! У них на третьем этаже открывалось только одно окно, узенькая створка в ванной. Вот через него и перекрикивались, записки по ниточке передавали. Для этого им, беременным, приходилось животом на какой-то тумбочке лежать. Сохранение по-русски. Долго не поговоришь.

Таня плачет: «Больничная еда надоела. Курочку хочу!» А курочку передать — нельзя!

Восьмое марта приближается, а любимая взаперти и ничего нельзя. Ну уж нет — как бы не так!

Купил я букет тюльпанов, собаку плюшевую в подарок, а Таниной бабушке сказал, чтобы курочку сварила. Ксения Дмитриевна спрашивает:; — Как передавать-то будешь? Ведь нельзя.

— Моё дело! — отвечаю, а сам думаю: «Достали со своим нельзя!».

Седьмого числа договорился с Мишкой, своим однокурсником, взяли мы его альпинистское снаряжение и пошли в самоволочку — Таню с праздником поздравлять.

На третий этаж по стене взошел нормально, постучал в окно палаты. Дальше — сложнее. Окно-то только в ванной открывается, а это метров пять влево по карнизу. Прошёл. Таня уже там: «Ты что, хочешь, чтобы мы здесь все родили раньше времени?» А сама довольна. Ругается она обычно другим голосом. Рюкзак снял, отдал ей в окошко, дождался, когда пустой вернёт, и в обратный путь.

На следующее утро, Таня рассказывала, входит дежурный врач, а на тумбочке букет тюльпанов, собака плюшевая, на столе тарелка куриных косточек. Врач удивилась: «Ничего ведь не разрешаем! И как только проносят?»

После того, как Таня выписалась, меня стали каждый день в увольнение с шести вечера до утра отпускать. В магазины ходил, бельё стирал, квартиру мыл. Жене ведь с животом нельзя, бабушка старенькая, а тёща — инвалид.

Тринадцатого мая мне тоже увольнительная была выписана, но она так и осталась в канцелярии...

Дело в том, что в тот день ребята из моего учебного отделения (взвода) должны были чистить овощи на кухне. Картошку обычно пропускали через машину, а потом выковыривали глазки. Машина, как назло, сломалась. А чистить-то надо полторы ванны! Вот мы и просидели всем отделением до трех ночи. Утром спали до завтрака, потом сразу на лекции. Только после обеда смог домой позвонить. Таксофон трещит, скрипит, тёщин голос едва пробивается:

«Вот те на,— думаю,— прозевал парня! Стоило на одну ночь без присмотра оставить и сразу — девочка».

Приехал к роддому, что возле окружного госпиталя, прямо в х/б и сапогах, правда, с увольнительной. Узнал в справочном рост и вес, номер палаты. Отыскал окно, кричу — никто не подходит. Тане врачи вставать не разрешали.

Тут ко мне подходят два мужичка, один спрашивает:..

— А у меня уже второй парень! Что ж ты? Надо было фуражку подложить!

Протягивает мне бутылку портвейна и конфетку:

Мужики пиджаки распахивают, а у них там ещё четыре бутылки! Дома я пожалел об этом, увидев на столе дорогой коньяк. Вечером, провожая до трамвая Таниных родственников, я шёл уже не пьяный, а просто никакой.

Дочку жене в роддоме долго не давали. Молоко пришло очень бурно — разбарабанило грудь. Что делать, Таня не знала. Нам ведь было тогда только по двадцать лет. Обратилась к врачам, а они вместо того, чтобы дать ей ребёнка или хотя бы научить правильно сцеживаться, сделали какой-то укол. После этого укола возникли трудности с кормлением, причем на всю жизнь. Вторую и третью дочерей тоже не удалось вскормить нормально.

Настал день выписки. Мне нужно забирать жену из роддома, а увольнительную получить не могу. Майор Дурицкий на пару с капитаном Подчуфаровым никак не могут отпустить меня в увольнение. И против увольнения не возражают, и увольнительную не выдают. Промурыжили часов до четырёх. Без всякого смысла взвинтили нервы всем. Жена в роддоме извелась, родственники дома нервничают и я, естественно, тоже. Система! Не хочу обратно в коммунизм.

Когда наконец-то Таню домой привёз, молоко у неё совсем пропало, а Наденька плачет — хочет есть. Побежал в магазин за смесью, принёс не ту, побежал снова.

Друзья — мужчины! Берегите своих жен! Сейчас есть все возможности миновать роддом, подготовиться и помогать своим любимым в родах, поддерживать их. Это нам Система мало оставляла выбора кроме дрянного портвейна.

Вскоре после моей Надюшки родилась дочка у моего однокурсника Юры. У его жены, к счастью, был избыток молока. Юра по утрам приносил рожок с молоком прямо в Можайку. Договорившись с буфетчицами, я ставил его в холодильник, а после занятий относил домой. Так что у моей Нади есть молочная сестрёнка.

Есть и молочный брат. В августе, когда мы снова гостили в Пскове, соседка I договорилась со своей кормящей дочерью, и я по утрам бегал в военный городок за молоком. Мы все до сих пор благодарны этим женщинам.

В феврале семьдесят восьмого у нас родилась Света. Роды начались девятнадцатого поздно вечером. В роддом на «скорой» мы приехали уже в первом часу ночи. Я хотел хотя бы в приёмном покое дождаться рождения ребёнка, но вышедший ко мне молодой акушер стал меня активно выпроваживать: «Езжайте, езжайте домой. Она родит не раньше восьми утра. Утром приедете — как раз успеете». В шесть утра я позвонил в роддом. Мне ответили: «У вас дочка. Родилась в два часа ночи». Вот и верь этим «специалистам»!

Света получила материнского молока ещё меньше, чем Надя. Это по ней заметно до сих пор.

Во время рождения Ксюши мне пришлось находиться вообще в другом городе на похоронах родственника. Хороший урок! Одновременно происходят два совершенно естественных для этого мира события: рождение человека в мир и уход из мира. Почему же второе так нас пугает, хотя является всего лишь противоположностью и следствием первого?

У Тани в роддоме через два дня после родов начались сильнейшие боли в животе. Её осмотрел «специалист»-хирург, сделал заключение: «Просто у Вас матка сокращается. Терпите». Она и терпела. Перетерпела. Вскоре даже забыла об этом. А без малого через месяц — сильнейший приступ ночью. Гнойный перфорационный аппендицит. Осталась жива только потому, что оперировали в Институте имени Мечникова, а не в больнице Красина. Врачи утверждали, что при первом приступе аппендицит не мог так быстро развиться до перфорационного. Был, как минимум, ещё один приступ, так, примерно, на месяц раньше...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: