Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







The nurse contribution in evacuation hospital





A.A. Kolmogortseva

(South-Ural State University)

In this article it is considered a question of the nurses’ contribution in evacuation hospital. Despite of absence of psychotherapeutic treatment as a certain area in that period, nurses realized also psychotherapeutic support of patients along with medical care. In the article it is provided the result of a research of archival documents of The Great Patriotic War’s period concerning treatment and rehabilitation of soldiers.

Keywords: nurse, psychotherapy, ergotherapy, iatrogenesis.

 

К вопросу о междисциплинарном подходе в деятельности психиатров в годы Великой Отечественной Войны

В. П. Коханов

(ФГБУ «Всероссийский центр медицины катастроф «Защита» Минздрава России)

Е. Т. Пак

(ФКУ «Центр экстренной психологической помощи МЧС России»)

 

В данной статье описаны некоторые аспекты деятельности психиатров в годы Великой Отечественной войны в рамках организации психиатрической помощи военнослужащим Красной Армии, ее практической реализации, а также рассмотрены некоторые вопросы клинико-теоретического характера, изучаемые в данный период. Затронутые в статье аспекты, в первую очередь, относятся к вопросу междисциплинарных связей и формирования на их основе подхода к оказанию помощи.

В рамках решения психиатрами организационных задач была создана структурированная система оказания помощи, направленная на предупреждение усугубления негативных последствий. В рамках реализации практической деятельности с учетом таких факторов военного времени, как комплексность травм и массовость поражения, подчеркивалась значимость комплексного подхода к оказанию помощи, важность учета психологических аспектов в деятельности врачей. При разработке клинико-теоретических вопросов большое значение придавалось анализу социокультурных факторов, а также отмечалась защитная роль возникающих реакций.

Представленные факты говорят о подчеркивании психиатрами значимости формирования и развития междисциплинарного подхода, основанного на интеграции знаний по различным направлениям. Рассмотренные в статье предпосылки формирования представлений и идей психиатров позволяют выявить их единство для представителей различных психиатрических школ, основанное на приверженности профилактической медицине.

Ключевые слова: Великая Отечественная война, организация психиатрической помощи, теория и практика психиатрии, профилактическая медицина, междисциплинарный подход, факторы военного времени.

 

Введение

Деятельность психиатров в годы Великой Отечественной войны, достигших выдающихся результатов в работе с военнослужащими Красной Армии, является широчайшим полем для выявления и анализа принципов и идей, определяющих успешность их работы в организации психиатрической помощи, изучении теоретических вопросов ее оказания и непосредственной реализации в условиях военных действий.

Именно отечественные психиатры первыми в мире заговорили о структуре оказания психиатрической помощи в армии, активно занимались развитием научно-теоретической базы военной психиатрии. Примечательно, что тяжелые условия военной обстановки не являлись факторами, ограничивающими сферу деятельности врачей-психиатров. Напротив, выдающимися психиатрами (В. М. Бехтерев, П. Б. Ганнушкин, В. А. Гиляровский, С. С. Корсаков, В. П. Осипов и др.) подчеркивалась несомненная значимость междисциплинарных связей, а успешность решения проблем, касающихся психического здоровья, представлялась им возможной лишь при интеграции знаний путем взаимодействия с психологами, физиологами, социологами и пр. Так, например, В. А. Гиляровский подчеркивал значимость опыта, полученного во время войны в совместной работе психиатров с хирургами и невропатологами, для решения теоретических и практических вопросов оказания помощи, сетуя на то, что этот опыт не был востребован (Гиляровский, 1954).

В рамках данной статьи будут рассмотрены некоторые факты о деятельности врачей-психиатров во времена Великой Отечественной войны, касающиеся именно данного аспекта – значимости междисциплинарных связей, недостаточность и искажение которых с сожалением можно наблюдать и до настоящего времени.

С не меньшим сожалением можно отметить, что на данный момент изучению исторических предпосылок развития научных взглядов и положений уделяют все меньше внимания. Вместе с тем, изучение вопросов истории становления научных взглядов и развития тех или иных научных идей, никогда не утеряет своей значимости и ценности, поскольку позволяет не бездумно перенимать частные методы и отдельные теоретические положения, но понимать их глубинный смысл, формируя тем самым научное мышление.

Идеи психиатров, касающиеся основополагающих принципов работы, не утратили свою актуальность и значимость и на сегодняшний день, но многие из них были преданы забвению или переданы в столь «свернутом» виде, что утратили свою целостность. В рамках статьи будут рассмотрены лишь некоторые из идей на стыке психиатрии и психологии, связь которых подчеркивалась еще С. С. Корсаковым, отмечавшим, что психиатрия наиболее близка из всех медицинских наук к философии, антропологии и психологии (Корсаков, 1901).

Для выявления и исследования фактов, анализируемых в статье, были изучены такие материалы как: учебные пособия и руководства для врачей, сборники трудов, материалы конференций и стенограммы докладов, статьи в научных журналах, поиск которых осуществлялся в центральных и специализированных библиотеках, а также архивах путем выявления материалов по разделу «Психиатрия» за период 1941-1945 гг., что относилось к первому этапу поиска. Второй этап поиска строился на основе анализа содержания найденных материалов и включал в себя работу с литературными источниками, изданными в период предшествующий и последующий 1941-1945 гг.

Идеи психиатров, работающих в годы Великой Отечественной войны, рассмотрены в рамках трех направлений: решения организационных вопросов, реализации практической деятельности по оказанию психиатрической помощи и изучения вопросов клинико-теоретического характера.

 

Междисциплинарный подход в деятельности психиатров в годы Великой Отечественной войны

Совершенно очевидно, что основной целью работы медицинской службы в военное время являлось возвращение в строй максимально большого числа военнослужащих в самые сжатые сроки, что было необходимо для поддержания боеспособности Красной Армии и позволяло снизить недостаток призывного контингента для фронта. Реализация поставленной цели виделась психиатрам, в первую очередь, именно в организации структурированной системы оказания психиатрической помощи.

И, несмотря на то, что основные принципы построения такой системы были разработаны отечественными психиатрами еще во времена Русско-Японской войны, их предложения поначалу были проигнорированы руководством армии, в связи с чем в первые месяцы Великой Отечественной войны психиатры столкнулись со следующими трудностями:

˗ отсутствием специализированных лечебных учреждений психиатрического профиля в армейских и фронтовых районах, а значит увеличением времени лечения, неудачными исходами лечения (особое значение при этом имела необходимость создания специализированных учреждений для оказания помощи контуженым);

˗ отсутствием прогностической сортировки больных и частыми случаями эвакуации больных психиатрического профиля в глубокий тылбез особых на то показаний;

˗ дефицитом военных врачей-психиатров, а также частыми случаями, когда невропатологи, неврологи и психиатры вынуждены были работать не по специальности (Тимофеев, 1943; Шамрей и др., 2010).

Создание и развитие единой структурированной системы организации психиатрической помощи военнослужащим связано с деятельностью главного психиатра Красной Армии С. П. Рончевского, погибшего на фронте в 1941 году, и главного психиатра Красной Армии с 1942 года Н. Н. Тимофеева (Акимов, Лобастов, Спивак, 1985).

Н. Н. Тимофеев, работая над вопросами построения организации психиатрической помощи военнослужащим, выделял следующие значимые задачи:

1) Максимальное приближение психиатрической помощи к передовому району за счет развертывания специализированных госпиталей в пределах первого эшелона фронтовых лечебных учреждений.

2) Реализация прогностической сортировки, позволяющей избежать излишней загруженности и многоэтапности при эвакуации. Такая сортировка предполагала, что все случаи легкой и средней тяжести должны оседать в специализированных госпиталях первого эшелона. Для более тяжелых форм пограничных состояний предполагается наличие госпиталей второго эшелона лечебных учреждений.

3) Дополнительная подготовка психиатров с учетом специфики оказания помощи в военное время и подготовка по психиатрии других медицинских работников с целью достижения преемственности и комплексности в вопросах оказания помощи (Тимофеев, 1943).

Анализ поставленных задач позволяет отследить нацеленность психиатров на осуществление профилактической работы с военнослужащими. Приверженность профилактической медицине являлась на тот момент сложившейся традицией отечественной школы, начало которой было положено С. Г. Зыбелиным, еще в 1767 году изучавшим вопросы заболеваемости и преждевременной смертности и факторов снижения этих явлений, М. Я. Мудровым, издавшим в 1808 году работу «Слово о пользе и предметах военной гигиены или наука сохранять здоровье военнослужащих».

Под влиянием работ М. Я. Мудрова и С. Г. Зыбелина формировались взгляды и Н. И. Пирогова, основоположника военно-полевой хирургии и выдающегося организатора медицинского обеспечения войск. Будучи в первую очередь великим хирургом, он, однако, не ограничивался изучением вопросов хирургической работы с ранениями, но говорил о большом влиянии неблагоприятных факторов боевой обстановки, в том числе, напряжения, утомления, недосыпания на соматическое состояние и необходимости их учета в деятельности военного врача, подчеркивая важность вопросов воспитания и морального духа для сохранения здоровья.

Именно эти идеи и были тем фундаментом, на основе которого формировалось виденье системной организации оказания помощи в Великую Отечественную войну. Цель, которую всегда ставили перед собой отечественные врачи, в том числе и психиатры в годы войны, заключалась в предупреждении появления болезни и ее дальнейшего развития, в сохранении здоровья. Именно поэтому И. В. Давыдовский, анализируя врачебные ошибки, говорил: «Диагностика болезней должна начинаться не у постели больного, а в клинике здорового человека» (Давыдовский, 1941, с. 5).

Согласно обозначенным Н. Н. Тимофеевым задачам, с начала 1942 года начинает развиваться структурированная система оказания психиатрической помощи в Красной Армии. Начиная с глубокого тыла, далее во фронтовых районах, стали создаваться учреждения психоневрологического профиля. Далее начинают организовываться специализированные отделения в армейских госпиталях, приближенных к линии фронта, госпитали для «контуженных». Такое приближение психиатрической помощи к линии фронта позволило решить проблему скорейшего возвращения в строй большего числа раненых и больных.

Психоневрологические отделения армейских госпиталей пропускали через себя огромный поток больных, взяв на себя функцию оперативной прогностической сортировки больных психиатрического профиля. Это позволяло избегать перегрузов в эвакуации и оказании помощи, а также минимизировать случаи необоснованных «списаний» военнослужащих.

Огромное значение приобрело решение последней из указанных задач, которое реализовывалось в двух направлениях. Во-первых, был поставлен вопрос о подготовке самих врачей-психиатров в условиях войны. По мнению Н. Н. Тимофеева, крайне важным было не допустить «умозрительную, мало обоснованную диагностику», основанную на узости взглядов и неспособности учитывать при работе особенности войны. В этой связи подчеркивалась значимость расширения системы знаний путем ознакомления с деятельностью специалистов других направлений (Тимофеев, 1943, с. 29).

Во-вторых, большое значение придавалось подготовке по психиатрии врачей других специальностей, среднего и младшего медицинского персонала. Значимость данного направления работы подчеркивалась В. П. Осиповым. В своей работе «Основы распознавания психозов и психотических состояний в практике военного врача» он пишет: «Каждый военный врач должен быть настолько подготовлен по психиатрии и невропатологии, чтобы он мог быстро ориентироваться в надлежащем направлении больных…» (Осипов, 1943, с. 14). При этом им отмечалась необходимость укрепления междисциплинарных связей путем построения комплексного подхода в работе на основе выработки единых принципов (Осипов, 1944).

Не меньшее значение уделял этому вопросу и главный психиатр Западного фронта, подполковник медицинской службы И. В. Ребельский. В рамках Первой конференции психиатров Западного фронта в 1944 году, конкретизируя задачи организации психиатрической помощи на фронте в своем докладе, среди прочих он выделяет следующие:

˗ обобщение накапливающегося опыта и построение научно-исследовательской работы в рамках военной психоневрологии (что, опять же, предполагало конкретизацию основных принципов работы);

˗ анализ уровня подготовки старшего и среднего медицинского персонала и повышение их квалификации в условиях войны (что в большей степени относится к выработке единой системы оказания помощи) (Ребельский, 1944).

В рамках данного же доклада он говорил о необходимости совместной работы психиатров с такими врачами, как невропатолог, нейрохирург, отоларинголог, терапевт. Один из важнейших принципов организации психиатрической помощи И. В. Ребельским был сформулирован следующим образом: «Обеспечение комплексного обследования и комплексного лечения больных путем широкого использования взаимоконсультации специалистов» (Ребельский, 1944, с. 29). Далее он описывает сам процесс повышения квалификации старшего и среднего медицинского персонала, организованный на Западном фронте: «Утренние конференции врачей с короткими научными сообщениями самих врачей; открытые разборы больных специалистом-консультантом в присутствии всего врачебного коллектива госпиталя; заседания ВВК госпиталей, на которых представленные больные не просто кратко и формально докладывались, а серьезно и всесторонне обсуждались, - это, так сказать, внутригоспитальные мероприятия по повышению квалификации врачей на повседневном материале самих госпиталей» (Ребельский, 1944, с. 35-36).

Таким образом, анализ опыта решения организационных задач психиатрами в Великую Отечественную войну показывает следующее:

1. Успешность оказания психиатрической помощи военнослужащим напрямую зависела от четкости организации целостной и единой системы, непрерывно развивающейся с учетом изменяющихся условий.

2. Развитие структурированной системы оказания психиатрической помощи осуществлялось на основе четко сложившегося представления об основных принципах ее построения, сформулированных еще в 20–30 годы XX века организаторами советского здравоохранения З. П. Соловьевым и Н.А. Семашко. К числу таких принципов они относили единство и государственный характер систем здравоохранения (предполагающие доступность и бесплатность), их профилактическую направленность, необходимость в этой связи проведения мероприятий по диспансеризации и включение населения в этот процесс (Соловьев, 1926). Эти отличительные для отечественной медицины принципы организации и являлись, по мнению медиков, включая психиатров, залогом успешной деятельности.

3. Психиатрами подчеркивалась ставшая очевидной необходимость комплексного подхода к лечению больного, предполагающая непрерывное и тесное взаимодействие специалистов различного профиля, постоянное повышение квалификации в нужном объеме по тем или иным дисциплинам. Отрицалась возможность изолированного существования психиатрии, лишенной междисциплинарных связей. Отмечался также и выход психиатрии за пределы сугубо больничной деятельности, ее тесная связь со всеми сферами жизни человека, что и определяло необходимость поиска междисциплинарного подхода. Это было связано с определением нового направления в психиатрии – психопрофилактики, включающей в себя не только медицинские, но и психологические и социальные аспекты оказания помощи.

Построение рациональной системы организации психиатрической помощи позволило достичь значительных результатов в решении задачи по возвращению военнослужащих в строй (Лобастов, Спивак, 1985). Однако значение имело не только решение вопросов организационного характера, но и выстраивание системного подхода в реализации практической деятельности по оказанию помощи врачами-психиатрами.

Оказывая данный вид помощи военнослужащим, чаще всего они сталкивались с такой категорией больных, как контуженые. Более подробный анализ данных о деятельности психиатров, однако, говорит о том, что данная категория включала в себя не только последствия контузий и коммоций, но и иные реакции и состояния. Несмотря на терминологическую неточность, можно сказать, что основной контингент, с которым велась работа, был представлен двумя группами:

˗ военнослужащие, получившие травму мозга;

˗ военнослужащие, находившиеся под воздействием астенизирующих и аффектогенных факторов войны.

Что же касается эндогенных форм расстройств, то в военное время они отходили на второй план, практически не отмечались случаи необходимости работы с ними (Тимофеев, 1944).

В своей практической деятельности психиатры, несомненно, сталкивались со специфическими особенностями войны. Остановимся далее более подробно на двух факторах, которые чаще всего отмечались в работах психиатров: сочетанность травм и массовость поражения.

Под сочетанностью травм подразумевалось одновременное наличие как соматических, так и психологических симптомов и их тесная взаимосвязь, наличие которой отмечалось еще в работах В. М. Бехтерева, утверждающего, что в кризисных ситуациях возникает такой круг проблем, который сближает психиатрию, психологию и соматическую медицину (Бехтерев, 1997).

Один из выдающихся врачей-психиатров, практикующих в годы Великой Отечественной войны, Е. К. Краснушкин писал: «Война с особенной яркостью и убедительностью продемонстрировала и психиатрам связь психических расстройств с соматическими болезнями, значение соматической почвы для возникновения психогенных реакций и тесное взаимодействие соматического и психического» (Краснушкин, 1948, с. 245).

Упоминал об одномоментном влиянии различных факторов в своих трудах и В. А. Гиляровский, отмечая, как много возможностей в военное время было предоставлено психиатрам для изучения экзогений, характеризующихся разнообразными и множественными формами. Им же отмечалась и необходимость рассматривать их не в узком понимании, а учитывая всевозможные факторы их возникновения и развития: «Изучая эти случаи, я говорил о полигениях, имея в виду, что отдельные факторы не механически накладываются один на другой, а вступают, во взаимодействие друг с другом, причем все же один из них является главным и определяющим» (Гиляровский, 1948, с. 9).

Их наблюдения подтвердили уже высказанное ранее Н. И. Пироговым положение, которое он сформулировал следующим образом: «Кто определит на войне, в организме раненного, границы между разрушительным действием клина, сотрясением нервной системы и расстройством тканей от предшествовавших лишений, изменённым составом крови? Строгий и логичный анализ, с его разделениями и подразделениями бессилен там, где имеем дело со следствиями целого ряда насилий и лишений. Сбор разного рода насильственных лишений и настоящих насилий, причиняемых массе людей войною и неминуемо следующих вместе одно с другими, я и позволяю себе включить в общее понятие о военном травматизме» (Смирнов, 1958, с. 3).

Вслед за ним, и С. П. Боткин говорил о единстве соматопсихического и психосоматического компонентов, их связи с внешней средой, влиянии на появление болезни целого спектра факторов, куда им включались особенности самого человека и его приспособительные возможности, условия его жизни и факторы внешней среды (Боткин, 1950).

Таким образом, психиатры в своей практике оказания помощи приходили к единому мнению о том, что военные травмы носят зачастую комплексный характер, что требует комплексного же подхода к ним, построенного на учете психологического состояния больного даже в тех случаях, когда наибольшая роль принадлежит фактору физиогенного характера. Эти взгляды определяли во многом и подходы к лечению военнослужащих: большое значение придавалось учету психологических аспектов в лечебных мероприятиях, «подходу» медицинского персонала к больному.

Так, Н. Н. Тимофеев, подчеркивал значимость продуманной системы терапевтических мероприятий, учитывающей влияние условий нахождения на лечении, на примере описания работы одного из госпиталей: «В госпитале сумели создать обстановку уверенности больного в хорошем исходе заболевания и доверия к врачу, а вместе с тем (что имеет не меньшее значение) и у врачей выработалась уверенность в себе, умение обращаться с этого рода больными, выработался тот нужный авторитет, который имеет большое психотерапевтическое значение» (Тимофеев, 1943, с. 33).

Психиатр фронтового эвакопункта Н. И. Герасимов, чью именно работу описывал Н. Н. Тимофеев, на конференции психиатров в 1944 году говорил о том, насколько важно создать такие условия, чтобы сама по себе обстановка госпиталя уже имела психотерапевтическое действие. При этом особое внимание он уделял выстраиванию такого взаимодействия с больным, при котором вырабатывается и укрепляется его доверие к самому врачу и его решениям (Герасимов, 1944).

С. П. Рончевский также подчеркивал в своих работах значимость выстраивания медицинским персоналом такого взаимодействия с больными, которое будет оказывать благоприятное влияние на их состояние. По этому поводу он отмечал: «Ни в коем случае не следует фиксировать внимание больных на их болезненных проявлениях. С этой точки зрения чрезвычайно важно располагать хорошо обученным, дисциплинированным и психиатрически подготовленным персоналом, способным оградить больных от внешних влияний, действию которых во многих случаях обязаны своим возникновением припадки и последующие психотические вспышки. Психотерапевтическая задача врачебного персонала состоит, прежде всего, в определенном подходе к этим больным» (Рончевский, 1941, с. 76-77).

И. В. Ребельским в 1945 году была написана отдельная работа «О поведении врача и сестры в операционной (К вопросу о ятрогении на войне)», в которой он подробнейшим образом останавливается на вопросах «психологической подготовки раненого к операции», созданию «психологического фона» на начальных этапах операции. Большое значение автор придавал процессу взаимодействия врача и больного, подчеркивая, что произнесенные в присутствии больного слова могут сыграть определяющую роль для его психологического состояния. По этому поводу он говорил: «… мы забыли предостерегающие указания великого Павлова о том, каким мощным раздражителем является человеческое слово. Мы забыли, что небрежно, легкомысленно брошенное слово может породить в сознании больного и беспокойство, и тревогу, и боязнь, и страх, и обиду, и гнев, а эти состояния рикошетом ведут к расстройству физиологических функций, к понижению тонуса тканей и, следовательно, к уменьшению сопротивляемости борющегося за жизнь организма» (Ребельский, 1945, с. 9).

Таким образом, даже в тяжелых военных условиях психиатры продолжали придерживаться одного из основных принципов работы – выработке индивидуального подхода к больному, находящего отражение в построении взаимодействия и исключающего бездумное применение шаблонов при обращении с ним. Как говорил о процессе психотерапии С. П. Рончевский: «Схемы в этом вопросе нет и быть не может» (Рончевский, 1941, с. 77), что подтверждает справедливость положения о том, что следует лечить не болезнь, а больного, выдвинутого еще в 1820 году М. Я. Мудровым в «Слове о способе учить и учиться медицине практической или деятельному врачебному искусству у постели больного» (Мудров, 1949).

Следующий фактор, влияющий на оказание психиатрической помощи в условиях войны, который отмечался врачами-психиатрами фронтов – массовость, предполагающая одномоментное воздействие психогенного характера сразу на большое количество людей.

Описывая психогенный фактор военного времени Е. К. Краснушкин писал: «Военная ситуация — это комплекс фактов для огромной массы людей, для призванных в армию, в основном, одинаковый. Это — равные условия почти для всех. Этот момент единообразия ситуации для массы людей в известной мере облегчает анализ психогенного действия. Это — как бы массовый психологический эксперимент» (Краснушкин, 1945, с. 209). При этом им отмечалось, что в таких условиях важным для психиатров является четкость разграничения психогенных форм, вызванных непосредственно факторами войны, от форм эндогенных.

Влияние фактора массовости на практику оказания помощи отмечал и Н. Н. Тимофеев, говоря, что «массовость создает новое качество в работе, требующее иных методов диагностики и иной расстановки людей» (Тимофеев, 1944, с. 10).

В. П. Осипов конкретизировал задачу, стоящую в рамках диагностики психозов и психотических состояний военнослужащих, говоря о том, что врачами «в первую очередь решается вопрос не о распознавании формы психоза, а о наличии состояния душевного расстройства, душевного заболевания» (Осипов, 1943, с. 5). Им выделялся такой ключевой момент в принятии решения о лечении, как необходимость проведения анализа целостной картины состояния больного по существу. Основную же проблему диагностирования расстройств он видел в излишней увлеченности врачей изучением частных симптомов на уровне их внешнего сходства. Отвергая путь так называемого пустого «симптомотворчества», В. П. Осипов писал: «Чисто симптоматическая диагностика, пытающаяся выделить патогномоничные признаки психозов, слишком часто приводит к ошибочным выводам и должна быть отвергнута» (Осипов, 1943, с. 20).

В своих взглядах В. П. Осипов опирался на уже взятый за основу принцип, что одно только наличие симптома не может служить достаточным основанием для постановки диагноза. Действительно, весь накопленный зарубежной и отечественной психиатрией опыт свидетельствует, что нет ни одного симптома, который не мог бы наблюдаться в определенных условиях и обстоятельствах у здорового человека (Ганнушкин, 1908; Вайтбрехт, 1970; Ясперс, 1997).

Несмотря на то, что такой системный подход к диагностике, казалось бы, требует больше времени и усилий врачей, становится очевидным, что именно он определяет на первых же этапах работы с больным обоснованность и необходимость всех последующих лечебных мероприятий. Данная идея находит подтверждение в работах и других психиатров, зачастую отзывавшихся об ошибках диагностирования достаточно жестко: «Если бы армейские лечебные учреждения, направляя больных на оперативные койки во фронтовой тыл, занимались бы не «измышлением» подходящего диагноза, а вели бы более тщательно истории болезни своих больных, указывая в этих документах, когда и как началось данное заболевание, как вел себя больной в первые дни после заболевания, в каком состоянии он был эвакуирован, - оперативным койкам было бы легче поставить диагноз, наметить методы лечения и решить вопрос о годности к военной службе, а это бы значительно сократило пребывание больного на койке» (Ребельский, 1944, с. 34).

Данное высказывание свидетельствует о значимости максимально подробного и тщательного описания своих наблюдений в истории болезни, важность которых подчеркивалась еще С. С. Корсаковым. По мнению В. П. Осипова, именно наблюдение за поведением больного является основополагающим руководящим материалом, необходимым для заключения о его состоянии. Стремление составлять детальные описания не утратило свою значимость для психиатров даже в условиях военного времени, зачастую сужающего временные рамки, отведенные на работу с каждым больным. Понимая специфику военного времени, В. П. Осипов писал: «Во всех случаях, где это только возможно, получать от сопровождающих больного хотя бы краткие сведения о возникновении его заболевания и поведении во время пути; в ряде случаев больной сам может сообщить о себе ценные сведения» (Осипов, 1943, с. 14-15).

Высказывая аналогичные идеи о значимости полного и точного описания сведений о больном, главный психиатр Красной Армии Н. Н. Тимофеев затрагивал также тему и необходимости ухода от излишней увлеченности использования редких и неуместных терминов, подчеркивая, что преобладание терминов над описанием может послужить поводом для их произвольного толкования. Отмечая значимость верного распознавания расстройств, он писал: «Опыт войны показал, что основная задача заключается в том, чтобы не зафиксировать эти болезненные состояния неправильным подходом к больному, неправильными лечебно-эвакуационными мероприятиями, скороспелым вынесением экспертного заключения» (Тимофеев, 1956).

Аналогичное виденье задач наблюдается в работах и других психиатров, практикующих в годы Великой Отечественной войны (Н. И. Герасимов, И. В. Ребельский, С. П. Рончевский и др.). Виденье это связано с еще одним принципом их работы – опора на психологические и физиологические ресурсы больного, работа по сохранению его здоровья и принятие мер по недопущению усугубления его состояния.

С этим же принципом связано еще одно ключевое направление деятельности, значимость которого подчеркивалась психиатрами - профилактическая работа, направленная на достижение наиважнейшей цели – «не дать здоровому стать больным». Именно на эту цель были направлены и уже упомянутые нами основные принципы организации здравоохранения, сформулированные З. П. Соловьевым и Н. А. Семашко.

Реализация этих принципов осуществлялась и в годы Великой Отечественной войны в рамках ведения профилактической работы по предупреждению «нервно-психических заболеваний в армии в военное время» (Ребельский, 1944, с. 20). Профилактическая работа проводилась с командным и рядовым составом путем организации информационно-просветительской деятельности по вопросам возможного появления различных реакций, а также способах совладания с ними (Мясищев, 1945; Тимофеев, 1956).

Ориентация на профилактическую, так называемую «предохранительную» медицину, являющаяся отличительной особенностью отечественных врачей и позволяющая им достичь выдающихся результатов в предупреждении и лечении болезней, проходила красной нитью через всю их практическую деятельность, приводя к укреплению междисциплинарных связей с психологией, педагогикой. Необходимость этой связи определялась тем, что только посредством обучения и информирования населения возможно достичь его участия в сохранении здоровья, поскольку именно социально-психологические факторы могут сыграть ключевую роль в вопросе частоты заболеваемости. Ориентация на предупреждение болезни и на сохранение здоровья прослеживается и в работе по рассмотрению вопросов клинико-теоретического характера.

К основным теоретическим вопросам, изучением которых занимались психиатры, всегда относились вопросы этиологии, патогенеза и течения расстройств. В годы Великой Отечественной войны они были конкретизированы и состояли из вопросов:

˗ о возможном увеличении числа душевнобольных в период военных действий;

˗ о выявлении новых форм психозов в военное время, а также анализ особенностей клинической картины расстройств, их связь с теми или иными условиями войны;

˗ о причинах расстройств, наблюдаемых в практике военного психиатра.

Что касается числа психических заболеваний и пограничных с ними состояний, всеми без исключения психиатрами и в процессе войны, и по ее завершению, отмечались сравнительно небольшие количественные показатели собственно психической заболеваемости. Анализируя данный факт, психиатры приходили к выводу о важной роли социокультурных факторов.

Влияние условий войны на жизнедеятельность целых социальных общностей, их дальнейшее развитие и выстраивание иных отношений в системе ценностных ориентаций, а также наличие обратного влияния этих факторов на исходы войны давно подчеркивалась психиатрами, философами, психологами. Философ Н. А. Бердяев говорил о том, что война несет не только горе, но может принести и великое благо, будучи «великой проявительницей», избавляя от ложных святынь и пустой вражды, пробуждая единство народа, мужество людей (Бердяев, 1918). В этом же плане высказывался и философ С. Н. Булгаков, считавший, что война, являясь глубокой трагедией и выбрасывая наружу всё зло, может привести к различным последствиям, в том числе и к духовному возрождению и формированию единства народа (Булгаков, 1992).

Однако война при определенных условиях может оказать и разрушительное влияние на социокультурные факторы, приводя к разобщенности народов. К. Ясперс считал, что не само по себе физическое уничтожение людей несет в себе неблагоприятный эффект. Наиболее выраженные негативные последствия он описывал следующим образом: «В этих условиях начинает действовать механизм «неестественного» отбора» неполноценных в морально-нравственном плане лиц, когда хитрость, лживость и грубость служат залогом успешности и значительных преимуществ, всё лучшее начинает гибнуть, все незначительное и мелкое сохраняется и распространяется». (Ясперс, 1991, с. 259)

И в годы Великой Отечественной войны психиатрами также подчеркивалась значимость социокультурных факторов. Ими отмечалось влияние «морального фактора» на заболеваемость, а значит, и боеспособность армии. Так, В. Н. Мясищев говорит о том, что, несмотря на большое количество психотравмирующих факторов этой войны, заболеваемость была невелика в силу высокого «морально-политического уровня советских людей» и связанного с этим отношения к происходящему (Мясищев, 1960).

Учет морального фактора в работе психиатров отмечался и С. П. Рончевским, который говорил следующее: «В условиях Красной Армии особое значение должна иметь политико-воспитательная работа с больными. Ее с полным правом следует причислить к числу методов лечения. Особенности наших бойцов, объединенных со всей массой народа едиными убеждениями и целями, представляют, конечно, такой фактор, который существенно облегчит терапевтические возможности» (Рончевский, 1941, с. 77).

Примечательно в этом высказывании, что психиатры не только отмечали уже имеющийся высокий морально-политический уровень, но и говорили весьма прагматично о его дальнейшем укреплении и поддержании как об одном из методов психопрофилактики, отмечая, что физиологические предпосылки не являются фатумом в вопросе заболеваемости (Горовой-Шалтан, 1949). Социальная среда, роль которой всегда признавалась психиатрами, могла оказывать, по их мнению, компенсирующее влияние даже при расстройствах, основанных на нарушении биологического компонента. Подчеркивалось ее значение и в повышении общей сопротивляемости отрицательным факторам боевой обстановки (Тимофеев, 1956).

Так, уже упомянутый С. П. Рончевский подчеркивал значимость процесса преломления внешних условий через внутреннее состояние, говоря: «Сила внешнего воздействия не может служить исключительным мерилом, определяющим реактивность (даже при наличии известного предрасположения). Последнее было бы мыслимо тогда, если бы человек представлял из себя биологический прибор, инстинктивно реагирующий на окружающее» (Рончевский, 1941, с. 52). В его высказывании находит подтверждение высказанное еще И. П. Павловым положение о том, что «чрезвычайность и сила внешних раздражений совершенно относительные величины», не являющиеся определяющими факторами, поскольку сами эти величины зависят от состояния нервной систем







Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.