Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Горлатова Евгения Прокопьевна





Интервью проводила: Михалева Е. А.

Интервью расшифровывала: Михалева Е. А.

 

Интервью было взято по телефону. К телефону подошла дочь Евгении Прокопьевны – Людмила Ивановна

- Добрый день. Меня зовут Екатерина - психолог МЧС. Разрешите побеседовать с Евгенией Прокопьевной. Взять у нее интервью.

- Евгения Прокопьевна больна. Плохо слышит. Давайте я отвечу на Ваши вопросы. Мама мне все рассказывала. Я в курсе всех дел.

- Разрешите тогда Вам несколько вопросов задать. Удобно сейчас?

- Да, пожалуйста!

- Как я могу к Вам обращаться?

- Людмила Ивановна!

- Скажите, пожалуйста, Людмила Ивановна, Евгения Прокопьевна ветеран ВОВ или труженик тыла ВОВ?

- Она участник боевых действий.

- В каких боевых действиях, операциях участвовала?

- Сейчас спрошу…Она была в составе 1-го Белорусского фронта. Служила в кавалерии, в санбатальоне.

- Что входило в обязанности Евгении Прокопьевны?

- В ее обязанности входило….она была санинструктором.

- В чем заключались ее задачи? Что она делала?

- Она, как сан. инструктор, во время боя оказывала медицинскую помощь раненым. Выносила их с поля боя в сан. часть, госпиталь. Оказывала первую помощь, затем из сан. части отправляли в госпиталь раненых.

- Какой путь прошло ее подразделение? Какие города, населенные пункты.

- Сейчас спрошу…Первый белорусский, их 60-й полк освобождал такие города как Мена на Украине, освобождали много белорусских городов, Польшу, Варшаву.

- Какая наиболее запомнившаяся история сохранилась в памяти вашей мамы?

- Она много вспоминает. Самые яркие воспоминания, когда идет бой… вытаскиваешь раненого, который просит помощи. Когда его дотаскиваешь до мед. сан. батальона, а он уже мертвый, холодный. Вот это ее самые тяжелые воспоминания (плачет).

- Да, тяжелое время, и Вам тяжело вспоминать это.

- Рассказывала ли Ваша мама как складывались отношения в коллективе, с другими людьми?

- Дело в том, что она всегда говорила: была одна цель – изгнание фашиста! Все были в едином кулаке! Не было сплетен, раздоров, скандалов. Все были объединены одной целью - целью победы.

- Как ощущалась поддержка, взаимопомощь? Об этом Ваша мама что-то говорила?

- Какая поддержка…у каждого были свои обязанности. Были дружеские отношения. У всех были, как говорится неполадки в жизни. В то время все друг друга поддерживали, успокаивали.

- Евгения Прокопьевна выносила раненых на себе? Кто оказывал первую медицинскую помощь. Что-то об этом Ваша мама рассказывала?

- Первую помощь оказывали сан. инструктора на поле-боя. А потом тащили в мед. сан. батальон, где их сортировали по степени тяжести состояния: легко раненых, средне и тяжело раненых. Потом отправляли солдат в госпиталя на долечивание.

- Кто вывозил раненых в госпиталь?

- Вывозили те же работники мед. сан. бата.

- На каком транспорте? На лошадях? На автомобилях?

- На любом транспорте, который был свободен. И на лошадях, и на машинах. Это была дивизия, к которой были прикреплены и сухопутные и танковые войска.

- Как определялась очередность оказания медицинской помощи? Кому оказывали в первую очередь?

- Собирали сначала всех раненых. Всех подряд, а затем в мед. сан. бате сортировали. Кого-то просто перевязывали, и они возвращались в бой.

- Правильно я Вас поняла: задача сан. инструктора - вытащить раненого с поля боя и оказать первую помощь?

- Да. Конечно!

- Как уже в госпиталях проводилось восстановительное лечение? Есть ли такая информация? Работали ли неврологи, психиатры?

- Это было все в госпиталях. На передовой ничего не было. Никого. Это была скорая помощь. Остальная помощь оказывалась в тылу. Об этом я не знаю.

- Как для Вашей мамы закончилась война? Как она узнала о завершении войны?

- Их полк стоял в районе Брандербургских ворот, когда им сообщили, что пришла Победа. Началось всеобщее ликование.

- Сколько было лет Евгении Прокопьевне?

- Ей было 22 года.

- Да…22 года, совсем юная. Она помнит о днях возвращения домой?

- Дело в том, что после войны их полк перевели в Забайкалье. Она была там.

- Она осталась там после войны?

- Да, она с мужем уехала в Забайкалье.

- Как Евгения Прокопьевна смогла адаптироваться к мирной жизни после тех тяжелых дней? Что помогло вернуться к мирным дням?

- Дело в том, что у нее муж тоже военный. Их полк стоял под Читой. После демобилизации осталась как жена военнослужащего.

- Как Евгения Прокопьевна этот тяжелый опыт, полученный во время войны, использовала в мирное время?

- Она нас растила: две дочки. Мы воспитаны на идее борьбы с фашизмом, идеологии коммунизма и взаимопомощи. Что еще…в добре, заботе, жалости к больным.

- Какую помощь Ваша мама получает как ветеран ВОВ. Какую помощь ей оказывают?

- Ну как Вам сказать… 5 лет назад нам сделали косметический ремонт. К празднику победы ежегодно приносят продуктовый набор.

- Какой помощи не хватает? Что хотелось бы получить для Вашей мамы?

- Я даже не знаю, я с ней постоянно. Вроде ничего. Лекарства она получает.

- Спасибо огромное за Ваши ответы. Низкий поклон за героический труд Вашей мамы. Передавайте Евгении Прокопьевне пожелания здоровья!

 

 

Дурманов Иван Сергеевич

Проводили: Трифонова А. Березина Н.

Расшифровывала: Трифонова А. В.

 

 

- Расскажите, пожалуйста, когда Вы призывались, в каких войсках служили? Как это все происходило?

- Меня зовут Иван Сергеевич Дурманов. В 44-м году я был призван на службу Бахчисарайским райвоенкоматом. Нас направили в симферопольскую воинскую часть «Полк связи» и находился я там до 45-го года. В 45-м году поступило особое распоряжение от главнокомандующего: «Переселенцев Крыма освободить от воинской службы и направить домой для восстановления Крыма». На особом распоряжении мы были до 47-го года. И потом отправили в Капустин яр. Это было чистое поле, где мы с нуля строили деревню. Первым, конечно, сделали туалет (смеется). Потом уже обосновывали жилье, строили землянки. Тогда я еще задумался о Сталине: «Война идет, а он отправил народ Крым восстанавливать».

Демобилизовался я в мае 1951-го года и поступил на службу в пятую пожарную часть при заводе Орджоникидзе. Я был старшим мастером газодымозащитной службы, а в обязанности входило обеспечивать личный состав средствами защиты от газа, от дыма при пожаре. Вот я ремонтировал кипы, наполнял кислородные баллоны, проверял их на пригодность.

- Были какие-то запоминающие встречи с людьми, которые возвращались с фронта? Вот Вы говорили, что отец Ваш с фронта возвращался, может он что-то рассказывал о событиях на фронте?

- Ну, если про фронт говорить, то у меня отец воевал. Получил тяжелое пулевое ранение в голову под Велижем, а пуля потеряла свою силу и взорвалась, поэтому и вернулся с фронта. Он описывал реку, где они находились, что она была не широкая, и что интересно: с одной стороны были немецкие солдаты, с другой стороны они. Никто тогда уже не стрелял, все отдыхали.

Пять братьев у отца было. Один из них погиб, точнее считался без вести пропавшим. Еще одному брату ногу ампутировали. Другой старший брат в Турецкой войне участвовал. А еще один, который тоже постарше был, для фронта был не то, чтобы непригоден, просто надо было кормить скот, и вот ему поручили это дело.

- Скажите, пожалуйста, как складывались отношения у людей в Вашем подразделении, где Вы служили? Внутри подразделения, с другими подразделениями.

- Подразделение у нас было хорошим. У меня даже газета лежит, там сфотографировано, как мы сидим и обедаем. Жили дружно, не было никогда конфликтов, друг друга выручали всегда, такая вот служба. Вот когда мы на вызов выезжали, если начальника выше меня нет, то отделением командую я. А когда приезжали с других частей и там уже есть начальник части повыше меня, он уже объявляет: «Командование беру на себя», и он тогда уже начинает командовать. Такая вот дружба, ведь никак нельзя без дружбы. Работа такая у нас.

- А как складывались отношения Вашего подразделения с жителями ближайших поселений? Оказывалась ли какая-то помощь?

- Ну, с жителями мы связаны как: мы обслуживали цеха, т.е. ходили, проверяли, чтобы было все в порядке. А части, которые городские, они ходили по домам, проверяли дома, когда их только построили, на пожарную безопасность. Так что вот такие отношения были между населением и пожарной частью. А в общем, если говорить, дружно жили и с населением, потому что все от людей зависит.

- Были ли у Вас ранения или заболевания во время ВОВ?

- Какие заболевания? Нет, не было. Заболевания у меня вот сейчас, гипертония, к примеру. Кровоизлияние в правый глаз было как-то из-за кровяного давления, из носа кровь тоже иногда шла. Вот ситуация, работаю на огороде, и кровь носом вдруг пошла. В больницу приезжаю, давление померили – 240! После этого понижать его стараюсь.

В пожарной части нам показывали, как оказывать первую необходимую помощь, как найти пульс, как перевязать и тому подобное. А во время призыва абсолютно никакого обучения не было, да и не пригодилось нам это.

- А скажите, известны ли Вам случаи проведения восстановительных мероприятий для населения и раненых с участием психологов, психотерапевтов во время войны или в ближайшие годы после ее завершения?

- Я не знаю, что это такое, может быть, во время войны и было. Ну, в госпитале обязаны же проверять человека, после получения травмы, вдруг это на него и психически как-то повлияло. Там наверняка все проверяют. Мне отец рассказывал, как они раненого приносили в госпиталь, а там врачи уже делали свое дело.

- Пригодились ли Вам навыки и опыт, который Вы получили во время службы? Вот у Вас были навыки оказания первой медицинской помощи, помогло ли это Вам в повседневной жизни?

- Ну, вот два случая гибели было в нашей части, а чтобы оказывать какую-то помощь при моей службе или на пожаре никогда не приходилось. Первый был на корабле, стоящем в Севдоке, там погиб человек и его обнаружили уже мертвым. Там когда вывозили все, не закрыли люки, и вот он шел и упал туда, долго его искать пришлось. Там уже первую помощь оказывать было не нужно, его скорая забирала. А второй случай был на заводе «Парус» уже при тушении пожара.

Если сказать о службе, то мы все занимались строительством: приехали в чисто поле, строили дома и объекты, которые были нужны. Там я научился штукатурить, как правильно делать раствор, класть кирпичную кладку, пользоваться уровнем, «бросать» раствор на потолок, чтобы не испачкаться. Это полезно было, когда вот дом свой строил, очень помогло.

- Скажите, какую помощь и поддержку Вы получаете как ветеран ВОВ?

- Была одна помощь, очень показательная. Мне в то время небольшие подарки привозили. А у меня стояла одна засохшая яблоня. Вот приехали они, посмотрели, спрашивают: «Что вам помочь?». А что мне помогать? Я тогда был еще за 70, нормально сам все мог делать. И все же начальник с 3-й части прислал легковую машину, приехали с бензопилой, спилили мне эти деревья, попилили маленькими кусочками, и они под стенкой теперь лежат. Это уже наверно больше 5-ти лет прошло. Вот такую мне оказали помощь однажды, физическую. А так мне много раз предлагали, но я отказываюсь. Хотел бы я, чтобы мне помогли деревья обрезать, но они говорят, что нет такого специалиста у них. Ну, а в основном все внимание по праздникам. На День победы, на День рождения подарки привозили, поздравляли. В этом году даже предлагали 9-го мая на трибуне постоять, но я отказался, чувствовал себя нехорошо.

- А что-то на счет социальных льгот или поддержки из ветеранских сообществ?

- Льготами я пользуюсь, какие мне положены. Вот на данный момент 5 кубов воды, 18 кубов газа и 75 кубов света бесплатно получаю в месяц. Раньше просто оплачивал меньше, а после 85 лет бесплатно пользуюсь. С проездом у нас по-другому, не в деньгах дело. Я вот еду в понедельник бесплатно, во вторник тоже, а в субботу захожу – оплачивать надо, потому что в выходные дни удостоверение не действует. Или едешь, а в автобусе одно льготное место, я захожу, предъявляю удостоверение, а водитель говорит, что только одного уже льготного провез, только что он вышел.

Козаков еще говорил: «Вот вас мало осталось пенсионеров, таких ветеранов по Северной стороне, то вам лично просили передать, что будет 3-я пожарная часть вас опекать». И вот они начали на День победы подарки привозить, и деревья спилили мне. Напрашивались много раз ко мне, предлагали огород вскопать. Ну, может на старости все такие принципиальные, но я вот думаю, что вскопают мне как-то не так, а я ж сам копаю хорошо, у меня пока силы есть, поэтому и не соглашаюсь.

- Скажите, что Вам хотелось бы добавить к той помощи, которую Вы сейчас получаете как ветеран ВОВ? Ваши пожелания.

- Ну, на счет добавить, я бы примерно ничего не сказал, потому что пенсия нормальная, свет, газ и вода по норме есть. Больше их просить, мне кажется, это нехорошо будет, и так нормально.

А вот чего хотелось бы… тут ведь люди живут такие же самые, как и в городе, сделал бы нам кто дорожку, это ж такая мелочь, неужели это так сложно понять? Вот чтобы подняться ко мне надо на горку небольшую подняться. Был бы я хозяин, пригнал бы трактор, чтоб не было такого высокого подъема, чтоб людям нормально ходить можно было. А теперь никто не думает ни о чем, сейчас никто не сделает, чтоб людям через эту гору не лазить. Вот это надо бы. А так, просто внимания никто не обращает, что люди сейчас творят. Сейчас везде, где ни посмотришь, пристроили что-то. Вот мы когда строились, деревья тут посадили в два ряда, ларек был. А потом люди взяли и спилили. Почему спилили? Потому что за границей положено от забора 1,5 метра. Стоял ларек, все можно было здесь купить: хлеб, сахар, воду, даже пиво. А сейчас его закрыли. Вот даже и магазина тут нет хорошего, чтобы близко было. Ведь можно же хороший магазинчик построить.

Я знаю, есть такие пенсионеры, которые бы что-то конкретное бы попросили. Но вот лично для меня нет такого вот внимания, какое действительно хотелось бы.

 

 

Жакова Анна Федоровна

Интервью проводила: Аристова Н.А..

Интервью расшифровывал: Иванов К.В.

- Анна Фёдоровна, расскажите, пожалуйста, в каких боевых операциях Вы принимали участие?

- Так, во-первых, я в 42 году, это еще начало июля, я поступила на Ленинградский фронт и целый месяц мы занимались подготовкой, изучали винтовку, гранаты бросали, топографию, помню еще, противогаз. Но самое главное, изучали силуэты самолетов вражеских и своих, чтобы отличить их не только по силуэту, но и по шуму мотора. Этим целый месяц мы занимались, потом сразу попала на боевую батарею. Батарея 434 отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона противовоздушной обороны. Она состояла из четырех батарей огневых, которые непосредственно вели бой с воздушным противником. И был еще штаб у нас.

Я была на второй батарее, и первое мое крещение было там. Пришла я на батарею, нас было пять девчонок: две связистки, две радистки и я, в отделении разведки. Это я должна разведывать самолеты по звуку мотора. Стоят орудия, я стою в середине, летят самолеты - даю координаты разных высот, и по моим координатам ведётся огонь. Бьют противника. Нас называли «глаза и уши батареи»!

- Это Ленинградский фронт?

-Да, это Ленинградский фронт. Мое первое боевое крещение было такое: только на батарею пришла и тревога, налетело десять самолетов «Юнкерс 88» - это бомбардировщики, налетели «Миссершмидты 110», «Факельмульт 187» и истребители сопровождали, и небо было черным. Я еле успевала давать координаты, а бой такой был, что если самолет стреляет, то они летят все через мою голову и бьют назад, что земля вся ходуном ходила.

- Какой год?

- Это 42 год, июль 1942, земля ходит, я на ней еле удерживаюсь. Шум такой стоял, четыре орудия стреляют, это же все передо мной, я аж оглохла, надо все ровно давать координаты. До такой степени перепугалась, думаю, сидела бы дома.

Говорят не страшно на войне. До последнего дня было страшно, не правда, что там говорят. Пока бои шли было страшно.

Потом перешли охранять «Дорогу жизни» у Белогорского озера, поэтому бои были страшные, самолеты не летали по одному, они летали группами. Понимаете, было очень трудно сориентироваться, когда наши самолеты летают с ними в одном ряду, трудно давать координаты чтобы не попали по своим. Когда ночью летят на большой высоте, это тоже трудно распознавать. Почему это трудно: наши самолеты дают условия. Летит он и у него горит огонёк красный или зеленый, или красный и зеленый. А бывает, что немцы летят и подделают под наших, и он пролетит и разбомбит.

Охраняли ночью даже заброшенные железнодорожные пути, которые вели к Ленинграду, мы знаем, что в 41 году 5 сентября уже немцы взяли город Шлиссербург и отрезали совершенно земной путь к Ленинграду.

Ленинград оказался в блокаде в 41 году, при условии, что они послали самые лучшие силы вермахта. Первое время все, что было в Ленинграде на складах вкусненькое, оставалось что-то дома или хлеб или крупы - это было все быстро съедено, и уже в 41 наступил голод и холод.

Во-первых, страшные бомбежки Ленинграда, и действительно - Ленинград героический город. Только 640 тысяч человек умерло от голода и холода, не считая, что воинские части стояли, еще погибло много. При этом город, можно сказать, оказался мертвым: все кошки съедены, все собаки съедены, все птички, какие были тоже, нечего живого нет, даже кожаные ремни варили в печурках, ведь ни газа, ничего не было. Ну что там можно за похлебку с кожаного ремня сварить, какая тут уж похлебка, наступил страшный голод, но Ленинград все же выстоял, но особенно тяжело было детям и старикам. Дети есть дети, а старики немощные умирали быстрее, чем здоровый человек. А дети бывало, так что идут в школу, школы все работали, и по дороги умирали. А классы не отапливались, так они умирали. Одна ученица стихотворение написала:

Одна девчонка руки протянула

И головой легла на край стола,

Вначале думали, уснула, а оказалась, умерла.

Никто не проронил ни слова,

Но сквозь щемящий тяжкий стон,

Учитель вымолвил три слова:

«Занятья после похорон».

 

Вот такая обстановка была в Ленинграде.

Ладожское озеро - самое большое озеро в Европе, и оно самое коварное из всех озер: частые штормы, туманы, и очень долго не замерзает. И когда замерзло, сначала был санный путь, потом машины пошли. Был очень трудный путь, во-первых, из-за бомбежки пробивало лед и образовались воронки, и люди, шофёра в первую очередь, везли с материка хлеб, хотя и хлеб не всегда довозили. Но все ровно давали 125 блокадных грамм с огнем и кровью пополам. С голоду люди умирали, так было тяжело, а обратно везли стариков и детей, тоже не все доезжали до материка, тоже погибали, то бомбили, то в воронки попадали.

Никому не дай бог пережить этой войны, поэтому и говорим - страшней войны нет. А нам как бы оно не было все ровно нужно вести бой, сбивать противника.

- Вам тогда 18 было?

- Да, мне 18 лет исполнилось на фронте. Получилось, 21 июня 41 года я закончила десять классов. Аттестат получила 1 июля, и мы пошли гулять на берег реки Юзы, я же вологодская северянка, у нас такие красивые реки, и черемухи цвели, да так красиво цвели и мы танцевали и пели. В то время, в 41 году сдавали по всем предметам экзамены, чего у нас только не было, чего мы только не сдавали. Но оценки хочется получить только хорошие, и все закончили, аттестаты получили, думали, что кто-то будет учиться, кто-то будет работать, и представьте, пришли мы с реки и объявили, что началась война. В то время говорили: «Ой, как хорошо, пойдем все на фронт», радовались. Не было осознания, абсолютно никакого не было, мы были очень молоды. Ребята побежали в военкомат, их сразу же взяли на фронт под Москву. Из семнадцати человек вернулись только трое, все погибли под Москвой, а мы побежали тоже. Девчонок в армию не брали, сказали - сидите дома. Меня отправили старшей пионервожатой, прошло несколько месяцев, взяли нашего физрука на фронт. Директор меня вызывает и говорит: «Ты будешь вести физкультуру в старших классах», и стала вести физкультуру.

- Ребята Вас слушались?

- Слушались, хоть и были моего возраста. Проходит еще месяца два, после этого заболела учительница второго класса, и опять директор вызывает и говорит, что ты будешь вести второй класс. Дали мне план. И так с утра я веду второй класс, потом веду физкультуру, а потом собираю пионеров, тогда же пионерская организация была. Идем мы по домам и собираем шерсть, это же Вологодчина - там же овцы. И вот мы шерсть собрали и валенки сваляли, и на фронт послали.

Учебный год закончился, и я все ровно ушла на фронт. И сразу попала на Ленинградский фронт и так до конца войны я была на Ленинградском фронте и только на одной батарее.

Вот меня в 43 году в феврале месяце как отличника боевой и политической подготовки приняли кандидатом членом ВКП(б), а в феврале 44 года я была уже бессменным комсоргом батареи, и я когда пришла домой, уже что-то умела.

Где я жила, была лесная промышленность и там совхоз, и там десять или одиннадцать лесопунктов, и нужен был комсорг. Я самая молодая была, и директор мне дал самый дальний лесопункт - шестьдесят километров от села. Ну, зимой меня выручали лыжи, я прекрасно ходила на лыжах, утром стала на лыжи, вечером была на месте. Понимаете, шестьдесят километров по лесу, начинает выть волк, страшно, там же стаи волков бегали, сколько разрывали людей, ну, как припустишь, а сама себе думаю, если кто-нибудь видел, как я бегаю, мне бы точно мастера спорта дали.

Потом с мужем познакомилась, мы учились с ним в одной школе. Мы с ним были на разных фронтах, но переписывались все время. Он воевал на Воронежском, на Украинском, на Белорусском, он много фронтов прошел. Он закончил высшее артиллерийское училище, а потом курсы проходил в Одессе и потом приехал за мной, и мы поженились, и уехали обратно в Одессу, там прожили немного, и послали на северные острова.

- Вернемся к тому периоду, когда Вы воевали. Были какие-нибудь особые условия вашей службы, вообще как там все проходило? Как складывалось Ваше взаимодействие? Вы отдыхали?

- Условий никаких, у ребят землянка, у нас, девчат, землянка, бесконечные тревоги, бывало, что шинель не снимаешь, сапоги не снимаешь, просто уже не успеваешь эти бесконечные налеты. Немцам в то время нужно было обязательно задушить Ленинград голодом и холодом, и поэтому они все делали для того. И мы охраняли главные железнодорожные станции, по которым шел хлеб, очень было тяжело, что у женщин, что у мужчин не было ни каких условий. Для женщин никаких поблажек. Не сидишь и не спишь, первый по тревоги выбегаешь и определяешь, сколько самолетов и откуда они летят. Тяжелое время. Я одна девушка была. Все остальные мужчины. И они относились с пониманием и знали, что у меня жених есть и что он мне пишет, и что я ему, у нас было взаимопонимание.

Когда самолеты летят и надо давать данные. И я не могу опозориться перед ребятами, там же было много молодежи. С Ленинграда с последних курсов взяли всех прямо на фронт. Они были молодые ребята, и нам казалось, что тут нас столько стариков, а нам всего 18. Трудно.

Конечно, было мечта у меня, приехать домой, хорошенько выкупаться в бане, наесться досыта картошки с грибами и надеть платье и туфли. Кирзовые сапоги для женщин специально не шили. Я-то носила 34 размер. Мне дали 42-41 размер, я одевала их, бегу, а они бегут впереди меня. И у меня были туфли на низком каблуке и я надевала туфли, потом портянки и потом сапоги. Потом дали 37 размер, и это уже более нормально, потом нас и в юбочки нарядили, потом гимнастерки дали, и мы стали больше на девушек похожи.

В отделении разведки мальчики были очень хорошие, они меня очень жалели, они знали, что у меня жених есть, охраняли меня от других, и, помню, у меня был день рождении. Мы заняли позицию, ни одного дома не было, все были разбомблены, и мы стояли, ночью светло от пожара, а днем - дымом все заволокло, и очень плохо смотреть, вообще нечего не видно. И они нырнули, не знаю куда, но нашли юбку, как сейчас помню, черную, и подарили мне ее на день рождения. Она была мне по размеру, но там же ее не наденешь, надо же свою форму надеть, и еще они мне принесли осколок зеркала, я сказала, что давайте у вас оставим, я буду у вас смотреться. И еще коробку карандашей цветных нашли мне, и я им рисовала на каждом письме и все знали, что если нарисован цветочек, то все у нас на фронте нормально, все живы, такой у нас пароль был.

- Скажите, как складывались у Вас отношения с местным населением?

- Нет, у нас местного населения не было, не ходили. Ни одного человека я не видела.

- Ну, может, Вы слышали, какие-то истории рассказывали, как местное население помогало или не помогало?

- Мы не касались этого, и мы и не спрашивали, потому что мы проходили там, где все выжжено или разрушено, поэтому мы не одного гражданского не видели, только воинские части. Мы просто знали, что они где-то там есть, мы с танкистами встречались, еще с летчиками встречались с другими подразделениями.

- Как у Вас взаимоотношения складывались?

- Ну, они относились к нам уважительно. К девчатам, и вообще, к подразделению. Да тут некогда было, они идут в бой, и мы должны были по тревоге бежать. Было так: «Девчата, привет-привет!», и надо было по тревоге бежать, война есть война.

Обязательно хожу по школам и преподаю уроки мужества, когда начнешь рассказывать, дети, конечно, слушают ушки на макушке.

- А в каких классах Вы проводите?

- Последнее время у меня девятые классы собирались. Три-четыре класса вместе в актовом зале, и были десятые классы. Маленьким как-то, знаете ли, труднее рассказывать. Потому что взрослые есть взрослые.

- Это какая школа?

- Это 71 лицей. Еще была в 46 школе, была 68 школе, еще я ездила на берег Азовского моря, это были ребята, которые закончили уже институты, очень интересно было. Хорошие ребята были, и каждому хотелось сфотографироваться. Ездила недавно в железнодорожный район, там есть музыкальная школа и там собрали, кто участник Отечественной войны, участник Чеченской, участники Афганской, Чернобыль, общая цель у всех, полный зал посетителей, и вот я выступала, всем дарили цветы, ушла с целой охапкой цветов

- Скажите, у Вас ранения были?

- У меня контузия была, я инвалид второй группы Отечественной войны.

- Помощь Вам оказывали на фронте?

- Я лежала в санчасти.

- Там медики были?

- Там не только медики были, там врачи были.

- А вот кто выносил раненых с поля боя?

- Медсестры были, конечно, медики во время боевых действия выносили с поля боя раненых.

- Когда у Вас произошла контузия?

- В 43 году меня землей завалило, слух потеряла и отключилась, потом очнулась уже в санчасти.

- Как транспортировали раненых с поля боя?

- Как транспортировали раненых, я не знаю, не наблюдала.

- Вот когда Вы были в госпитале, Вы помните, в каком порядке раненому оказывали помощь, там же, наверное, место мало было, а раненых много, какая очередность?

- Вначале я ничего не наблюдала. Потому что после контузии, лежишь никакой, как будто в облаках летаешь. Ничего не думала, пока лежала, а когда очнулась, думаю, а как же я учиться-то буду, десять классов - это не учеба, надо дальше учиться.

- Вы думали о будущем?

Конечно, а как же, надо учиться, и если я начала быть учителем, то надо до конца. И вернулась я с фронта в августе 45 года. Блокада Ленинграда была снята 27 января 44 года, тогда мы еще своей частью пошли освобождать Эстонию, Латвию и Литву, войну я закончила в Риге.

Война кончилась, и мы еще ждали августа, ждали на запасном пути. И я начала изучать самолеты Японии.

- В госпитале были как долго?

- Все боялись, чтобы бомба в санчасть не залетела. И я не вникала в это дело и каждый больной, кто-то стонет, кто-то плачет, каждый по своему, мне было досадно, что со мной такое случилось.

- Может, кто-то рассказывал, медики были, психологи, может, были психиатры, психотерапевты?

- Нет, не видела. Знаю, что у каждой части есть санчасть и санинструктор.

- А что входило в его обязанности?

- Девочкам - то бинтики, то ватки, а так если вдруг кто-то заболел, простыл или чтобы была сразу оказана помощь,
был еще политрук, он занимался с нами, проводил занятия.

- Расскажите, как для Вас закончилась война? Как Вы узнали?

- Нам сразу политрук сказал, что сейчас передали по рации, что война кончилась. А перед этим наши ребята разведчики подарили сигнальные пули, которыми когда стреляешь, они летят и за ними след - красный или зеленый, я в винтовку и давай стрелять из винтовки. Вот с мая четыре месяца еще были там, мы уже не воевали, боевых действий не было. Так домой хотелось. И это же весна, а там лето, и домой охота, а нас не отпускают.

- А вот когда закончилась война, как военных перевозили?

- Нас специально собирали и эшелонами отправляли, это же был август месяц, самое настоящее лето. Нас когда перевозили, в населенном пункте - привал. И люди, они несли нам все на свете.
Иногда пересадки были, пересаживались с одного поезда на другой поезд, я ехала с Риги в Вологду. А потом на пароходе домой приехала.

- Дома как Вас встретили?

- Нас так торжественно встречали, цветы несли. Дома я пошла в райком партии, вставать на учет, а близкие стол накрывать и давай собирать всех. Сразу предложили работу. Но я пошла комсоргом.

- Вы какое-то время отдыхали или сразу пошли работать?

- Сразу работать! Какой там отдых, некогда было отдыхать.

- Какая-то помощь оказывалась? Социальная?

- Нам и не требовалось, сначала в наших столовых давалась бумажечка, что бы мы могли бесплатно обедать некоторое время.

- А социальные работники?

- Да не было их у нас, сами по себе.

- Как Вы к мирной жизни адаптировались?

- Я приехала к маме, а у нее корова с колокольчиком, и летом спишь, окна открыты, и она колокольчиком бым, бым, бым, и я по тревоге подымаюсь.

И каждый шорох, и ты непросто поднимаешься, а стоишь уже готовый.

- Когда у Вас это кончилось?

- Как стала комсоргом работать, так и пошло,
лесопункты был мой самый дальний и еще двадцать пять километров тоже мой был.

- А что входило в Ваши обязанности?

- Я проводила комсомольские собрания, там же молодёжь в основном. И там моя бригада комсомольцев получила первое место в области. И я получила швейную машину и грамоту в 46 году, но после войны иглу не найдешь. А врученную грамоту до сих пор храню, на швейной машинке шила мама моя, шила хорошо, у меня самые модные платья были, а сама не шила, да мне и некогда было - много разной деятельности.

- Опыт, приобретённый во время войны, Вам как-то пригодился?

- Да, очень пригодился. Во-первых, я там занятия вела как комсорг батареи, я же имела тогда дело с комсомольцами, мне и карты в руки, имела опыт работы, опыт, полученный мной, очень помогал мне, мне предложили идти работать в школу, говорю: «Нет». А мне говорят: «Как нет? Ты же коммунист? Пойдешь». Заставили насильно можно сказать.

Тут у меня работы тоже много было. Первое партийное бюро. Это собирать два раза партийное бюро, проводить и партийные собрания, проводить, их же надо готовить, решения писать. А сам дом учителя,
у меня весь район учителя, я с ними должна проводить работу, за круглым столом, всякие вечера, все знаменательные даты, и дом учителя. И мы заняли не только первое место в Крае, но и первое место в Советском союзе. Ездила в Ленинград за планом, ездила в Москву за почетной грамотой. У меня три почетных грамоты из Москвы. Одна за дом учителя, другая за профсоюзную работу, а третья за организационную работу труда. Я еще ветеран труда, сколько у меня военных медалей.
Я проводила много кружков. Ветераны педагогического труда, которые ушли на пенсию, они проводили вечера с молодыми учителями, помогали адаптироваться, сама собирала за круглым столом стариков молодых и делились опытом, музыкальные кружки по классу баяна, фортепиано,
очень интересная работа была.

- Были у вас психологи?

-Нет, тогда это было не модно, были врачи, я их собирала, они у меня читали лекции. Это были медики, которые работали в больницах. Невропатолог был, проводил лекции с преподавателями. Бывают нюансы не только на работе, но и дома.

Психологов не было, это какой год.

Это я ушла на пенсию, проводили меня, дали мне медаль ветеран труда. Сейчас я могу прийти в госпиталь и бесплатно лечиться, сейчас Шойгу издал приказ, что фронтовики которые непосредственно участвовали в боевых действиях, имеют право прийти в любую военную поликлинику прийти и лечиться, я не пользуюсь, никуда не хожу. Любой врач меня знает и помогает,

- А совет ветеранов Вам как-то помогает?

- Председатель всегда приходит на наше торжества, если мы обратимся, то он нам всегда помогает.

- Какие-то социальные льготы есть?

- Коммунальные платежи платит пятьдесят процентов государство, дочки приезжают, одна с Краснодара, другая с Ленинграда, а муж какой у меня хороший был. Как он меня поддерживал, мы прожили 65 лет вместе с мужем.

 

 

Жданова Любовь Васильевна

Интервью проводила: Туманова М. Л..

Интервью расшифровывала: Туманова М. Л.

 

- Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, Вы работали в поезде санитаркой? Как происходила эвакуация раненых с поля боя?

- Конечно, мы доставали раненых из окопов. В 1942 году это было самое тяжелое время, в санитарных поездах в основном санитарами были мужчины, но их всех забрали на фронт. Начали набирать женщин. Меня совершенно случайно взяли в поезд, один из работников поезда присмотрелся ко мне ….«Окопы копаешь?»…. я сказала, что да и он тогда предложил пойти к ним в поезд работать. Начальник поезда, я хорошо запомнила ее фамилию Якушева, она была родом из города Черкесск, спросила, есть ли у меня паспорт, но на тот момент мне еще не было 16 лет. Она не хотела меня брать, так как я была еще не совершеннолетняя, но работник поезда, который меня привел, убедил ее. Она согласилась, но только с испытательным сроком, сразу не оформили. Этот испытательный срок длился у меня 4 месяца. Меня определили в вагон, где были раненые, которые могли сами передвигаться. Но когда мы были на погрузке, там не разбирались, там надо было грузить и помогать друг другу. Носили и носилки с ранеными в специально оборудованные вагоны, и помогали раненым, которые сами передвигались, пройти в вагоны. Вот после погрузки каждый идет в свой вагон, и начинаем <обслуживать> их.

В основном возили в Грузию, Махачкалу, Дербент… я сейчас, знаете, уже и плохо помню… привезем, выгрузим и потом начинается… нужно в санпропускник собрать все белье… ни каких там тележек, ни повозок не было, все мы таскали… у меня была напарница полячка (ну она попала как-то в Россию) она ростом поменьше, но постарше меня года на 4. Вот мы вдвоем… сколько в вагоне мест? Я уже и не помню, но все нужно было… наволочки, простыни, одеяло все таскаем в пропускник, отдали всё в дезинфекцию. Только пришли, не успели даже переку







Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.