Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Маскаев Александр Васильевич





Интервью проводила: Аристова Н.А..

Интервью расшифровывала: Пятыгина А.А.

Когда я работал в управлении пожарной охраны, пять раз выступал на Всесоюзных совещаниях с различными докладами. Что интересно будет для вас из этих докладов, я уже знаю. Я в середине 60х годов выступал на Всесоюзном совещании в городе Свердловске на тему: «Организация противопожарной службы в системе гражданской обороны», а гражданская оборона - это истоки МЧС. И еще, когда я работал в управлении НКВД (недавно приглашали нас туда, на выставку), и был глава администрации области. Что он от нас хотел… Они хотят издать книгу, в ней нужно было истоки показать. МПВО - это тоже исток МЧС, потому что было МПВО, затем Гражданская оборона, потом МЧС. Он говорит: «Мы искали архивы этого МПВО, и на Ворошиловском проспекте есть архив, но там гос. архив, и там ничего». Я хотел сказать, что МПВО, поскольку оно находилось в здании НКВД, то оно и входило в состав НКВД, в состав внутренних дел, НКВД, а потом после того, когда образовались министерства вместо НКВД, образовалось МВД (рассказывает, где находятся архивы).

- Александр Васильевич, начнем с Вашего детства, когда началась война.

- Какие у Вас были воспоминания, чувства, как Вы ощутили этот момент?

- С 24 августа 1943года тринадцатилетним мальчишкой был зачислен на работу, в это время мой отец и старший брат находились на фронте.

- У Вас с ними была связь? Они дошли до конца войны? Какова судьба их?

- Судьба очень трагическая. Тогда же открыто нельзя было писать, отец - хитро написал, в 1944: «перекоп даешь Крым», и мы поняли, что он освобождает Крым, и точно, он воевал, награжден орденом Красной звезды. Дошел до Германии, во всяком случае, не до Берлина. После окончания он приехал домой. А брат мой Юра, вы можете посмотреть по компьютеру, «Подвиг народа», это сайт такой. Маскаев Василий Федорович - это отец мой, а Маскаев Юрий Васильевич - брат мой.

- Какова судьба брата?

- Но если коротко, о брате, он буквально перед началом войны поступил в Ростовское артиллеристское училище, оно находилось на улице Большой Садовой. Началась война, их училище эвакуировали в Кисловодск.

- Сколько лет ему было?

- Он 25-го года. Там все написано, получается шестнадцать лет, закончил десятый класс и поступил в училище, это РАО.

Училище было эвакуировано и в 1944, произошел досрочный выпуск, младшим лейтенантом, воевал в восточной Пруссии. Своим орудием уничтожил немецкое оружие, много солдат захватил, на этом сайте все описано. Награжден орденом Красной звезды, и все прочее. Рассказывает от имени брата: «Закончилась война, посадили нас в эшелоны и поехали домой в Москову, смотрим, проехали мимо и опять на войну, Советско-японская война». Он там тоже принимал участие. Был ранен в плечо. С поле боя не уходил, продолжал вести бой. Когда он еще был на фронте, был командиром взвода управления, он в единственном числе проникал в тыл противника и корректировал огонь.

Но и закончилась война, эта Японская война, и там он тоже звезду получил. В 1945 и брат, и отец приехали домой. Юрка говорит: «Продолжу служить на востоке». Папа говорил: «Пойдем в военкомат, так как ты воевал на ВОВ». Но Юрка отказался. Патриот же. 10 ноября 1947 года был налет банды на Советскую границу. Разорвалась мина и Юрка погиб… Две войны прошел, а погиб через два года после них.

Все это вы можете на сайте посмотреть. Это очень интересно.

- Давайте про Вас. Война, Ростов освободили от немцев, Вы в этот период трудитесь в НКВД. В ваши трудовые обязанности что входило?

Где-то в мае 1943 года, а я рожден 23 августа, у нас был сосед, он работал на Ворошиловском, была мастерская по ремонту пишущих машинок, сказал: «Пойдем вместе работать». Я туда поступил учеником мастера по ремонту пишущих машинок. Это называлось артель «Точная механика». И проработал я там до своего дня рождения, до 13 лет. Приходит женщина к заведующему и говорит: «У вас работает несовершеннолетний, ему нет четырнадцати лет, и он не имеет права работать». Ну, куда деваться Андрею Фомичу, и меня увольняют.

В это время, в этот разговор, пришел в эту мастерскую из НКВД мастер по ремонту пишущих машинок Игорь Сергеевич Малатиев, он там работал в единственном числе. Андрей Фомич говорит:«Хороший мальчик, почти все усвоил, возьми его к себе». Вот и взяли. И начал там работать.

- То есть, Вы работали мастером по наладке пишущих машинок?

- Меня оформили учеником, но я проработал два месяца, и приказом меня перевели помощником мастера, а еще через два месяца я уже работал мастером. Мы обслуживали не только управление НКВД, но и подразделения. Даже область. Мастерская в составе двух человек. Очень большой объем работы, очень большая нагрузка. Мы работали - ни выходных, ни праздников и поздно и приходилось выходить в подразделение, даже приходилось выезжать. Это была работа.

- Как складывались отношения с коллективом? Были ли конфликты?

- Я пользовался в НКВД очень большим уважением. Могу привести такой пример. Когда в 45 году начали везти пишущие машинки немецкие с Германии, то у Генерала Горбенко была секретарь-машинистка, крутая женщина, она говорит: «Привезли портативную машинку, переделайте, только личную сделайте». Она маленькая была, портативная и я забрал ее домой, сделал. Отдали стенографистке: «Ну, ты молодец, машинка исключительная». Вот такой пример был.

В 1944 году я вступил в Комсомол, потом был членом Бюро Комсомола.

- В те годы, военный период, послевоенный, как оказывалась медицинская помощь людям? Как медики узнавали о необходимости оказания помощи, госпитализировали?

- Никак, кому это надо было.

- На предприятиях были медицинские службы?

- Была, мед. служба, ну она и сейчас есть, мед. служба ГУВД на Московской, и госпиталь на Ленина находился, была мед. служба ГУВД. А находилась она тогда, эта мед. служба, где театр муз. Комедии.

- Если у Вас кто-то заболел, как медики узнавали об этом?

- Ничего не было, не было медосмотров. Так же вызывали врача на дом.

- Там на производстве никто не сопровождал?

- В гражданских учреждениях нет, поликлиника была, мать ходила туда, как и сейчас.

- В военный период и послевоенный период фронтовики, которые возвращались с ранениями, их сразу отправляли в больницу. Есть ли у вас какая информация, как их восстанавливали?

- Не знаю. Есть госпиталь, раньше он был на въезде на Военвед. Он, этот госпиталь, давно существовал. Участники войны там и лечились, я не знаю, я в ведомственном госпитале лечился. Я к этому делу не имею никакого отношения. А участники войны там и лечились.

- Может быть, кто-нибудь рассказывал, как проводились мероприятия, по восстановлению людей?

- Ничего не могу сказать. Видимо, конечно.

- Что-то в тот период слышали о психологах?

- Абсолютно ничего.

- Война закончилась, как дальше продолжалась ваша трудовая деятельность?

- Так же там же продолжал работать до 11 июня 1950 года, а в 50-м году я был переведен начальником МВД на должность пожарного, проработал два месяца, потом училище, Харьковское пожарно-техническое училище МВД СССР. Это училище было трехгодичное. Принимали туда с десятью и восьмью классами. У меня было четыре класса. Отец приехал с фронта, начал отец искать, вечернюю школу, куда меня определить. Вечерние школы были с 5 классов, но нашли школу с четырех классов. И я в 1945 пошел в вечернюю школу, восьмой класс закончил в 50-м году, я когда работал в УВД, мы починяли машинки и в управлении пожарной охраны. Меня там уже знали. В отделе кадров разговорился, и меня отправили в училище. Я хорошо сдал экзамены, поступил в училище. Был приказ Министра, кто первый курс закончил на отлично, перевести на выпускной курс, потому что очень большая была нужда в кадрах в стране. И меня переводят на выпускной курс. Приехал в Ростов. А здесь началась моя деятельность в пожарной охране города Ростова- на-Дону.

- Какие у Вас предметы, дисциплины были, какие преподаватели?

- Предметов много было, начиная с русского, математики, организация службы пожарной охраны, тушение пожаров. Различные дисциплины, пожарная профилактика, организация тушения пожара, все необходимое человеку для работы.

- Мед. подготовка была, по оказанию первой помощи?

- Немножко было, очень мало, не помню точно.

- Далее Вы продолжаете службу в пожарной охране, весь свой трудовой период Вы там работали? Или было еще другое место?

- Нет, другого места не было, я как в 1952 году работал начальником караула первой части, работал инструктором пожарной профилактики, тогда он был авиационный завод, сейчас вертолетный, зам начальника пожарной безопасности на Ростсельмаше, в 1956 была организована 6-я пожарная часть. Меня назначили заместителем начальника части, собственно я ее и организовывал, эту часть. Перевели меня в Управление пожарной охраны старшим инспектором отдела службы и пожаротушения. И вот там я проработал долгое время.

Я 5 раз выступал на Всесоюзных совещаниях. С грамотностью было неважно в то время, но я мог. Первое совещание было в Туле, на Новомосковском хим. комбинате, я там выступал с докладом «Организация пожарно-профилактической работы на объектах химической промышленности». Прежде, чем поехать с таким докладом на Всесоюзное совещание, я с неделю просидел на Каменском хим. комбинате. Посмотрел своими глазами, как организована служба. Это первый выезд мой был на Всесоюзное совещание.

Получили мы на вооружение пожарный катер, это такая диковина была в то время. И в Ленинграде было Всесоюзное совещание. Я выступал на этом совещании с докладом «Организация тушения пожаров на береговых объектах и плав. средствах». Опять-таки, чтобы приготовиться к этому докладу, попросил художника начертить красивую схему, был такой пожар на Ростовском часовом заводе, не было воды в системе водопровода, от катера подали рукав, ликвидировали успешно, ну, и художник нарисовал схему ликвидации пожара

Обрисовал и второй пожар, который был на консервном заводе. Тоже успешно ликвидировал с помощью катера. Доклад получился хороший.

У нас на центральном пункте связи города Ростова есть хорошая связь с диспетчером Ростовского порта. Когда происходит где-то пожар, на береговых даже объектах, то диспетчер центрального пункта связывается с диспетчером пароходства или наоборот, и направляется пожарный катер или любое судно, на каждом теплоходе есть пожарные насосы.

- Это послевоенное время. Когда Вы еще не работали в пожарной охране, как в это время работала пожарная охрана, в военный период?

- Я не имел никакого отношения к пожарным. Мы обслуживали их машинки печатные. Были части пожарные, выезжали на пожары так же, проводилась профилактическая работа.

Я еще параллельно учился в университете, потом уже, когда в 1965 меня перевели на должность начальника отдела организационно строевого отдела. Отдел занимался организацией структурных подразделений пожарной охраны, воспитание кадров. Очень серьезный был отдел. Я в этом отделе до пенсии отработал тринадцать лет.

- Что входило в Ваши обязанности?

- Организация структурных подразделений пожарных частей, это очень мудрое дело. Например, взять завод Ростсельмаш: там была ведомственная пожарная охрана, мы там организовали военизированную пожарную охрану. Это надо описать территорию завода, сколько там зданий, сооружений, сколько нужно сил и средств, сколько нужно пожарных машин, сколько нужно численности, что бы обеспечить работоспособность этой пожарной техники.

- А подбор кадров?

- Отдел кадров занимался набором. Назывался он организационно-строевой. Все возложено на наш отдел. Организация частей, подбор, воспитание кадров, и политика воспитательной работы.

Будучи начальником, я в третий раз выступал в Ростове, не Всесоюзном совещании в городе Ростова-на-Дону, Юга России. На тему подбора и воспитания кадров с этой же темой выступал и в Ленинграде. В пятый раз выступал на Всесоюзном совещании в городе Свердловске: «Организация противопожарной службы в системе противопожарной обороны». Он был признан одним из лучших.

- Вы работали в военное время и послевоенное, была ли разница в графике работы, в том, как был организован труд?

- Конечно. Мы работали обычно 8 часов. Конечно, задерживались, в выходные приходили. Тяжелое время было, очень тяжелое.

- Взаимопомощь между людьми была?

- Да, была.

- Вам приходилось очень много общаться с людьми, находить общий язык. Как Вам это удавалось?

- Да, конечно. Никогда не грубил людям в любых ситуациях. Меня уважали очень.

- В послевоенное время условия трудовой деятельности изменились в лучшую сторону?

- Не особенно. Уже втянулись, нагрузка была большая, и каждый раз надо было вовремя сделать, эту машинку. Принимали участие в строительстве набережной.

- Вспомните тот момент, когда война закончена, что происходило в городе. Как люди восприняли эту новость?

- Угол Ворошиловского и Большой Садовой, там стояла будка, и сидел милиционер. На эту будку люди залазили, ужас, что происходило, люди ликовали, целовались, обнимались, незнакомые люди.

- Какую помощь Вы получаете как участник ВОВ?

- Нормальная пенсия.

- Может Вы что-то хотели добавить к этой помощи? Не обязательно что-то материальное?

- Пенсия, дай бог каждому, ну а так, нормально все.

- Вас все устраивает?

- Да!

- У Вас очень богатый жизненный опыт, Ваша история представляет огромную ценность и история ваших близких. Вернусь к вашему брату и отцу. Может там рассказывали. На фронте. Во время военных действий. Были ли медики?

- Приехал брат, он был ранен в плечо. Легко, командир его говорил, давай в госпиталь, он отказался, продолжал вести корректировку. Госпитали были. Он отказался и не пошел. Вообще были госпитали, там работали медики.

- Спасибо Вам большое за интервью!

 

Назаретян Арсен Михайлович

Интервью проводили: Картофельникова Н. Е., Талмач М. С., Цеховская С. А.

Интервью расшифровывали: Картофельникова Н. Е., Цеховская С. А.

Комментарий: Интервью проводилось в две встречи. На встречах присутствовал сын Арсена Михайловича – Михаил Арсенович Назаретян, а также на второй встрече сноха Арсена Михайловича – Алла.

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

-Добрый день? Рады быть у вас в гостях. Представьтесь, пожалуйста.

- Назаретян Арсен Михайлович 1926 года рождения, москвич.

- Вы коренной москвич?

- Да, коренноймосквич, родился в районе Кудринской площади, а потом переехали. В 1931 году, когда делали Садовое кольцо, нас переселили - отец работал в это время в НКВД - в доме на Малой Лубянке. Это дом НКВД. Когда начались репрессии, отец с мамой разошлись, чтобы мы не пострадали. Он был, наверное, в курсе дел, так как там работал. Нам с мамой дали квартиру в коммунальной квартире на Солянке, в Колокольном переулке, а ему дали на Арбате квартиру. И тоже, с подселением. А потом в 37 году для моего воспитания, так как я был товарищ не очень послушный, меня отдали отцу, он в это время, в 1937 году, был начальником лагеря в Потьме. Это женский Гулаг для репрессированных. Я у него прожил до сентября 1938 года, до его ареста.

- Его арестовали?

- Да, и я ушел жить к маме. Он был еще начальником метро. У меня есть фотографии, книги. Мама мне вот тут написала (демонстрирует запись матери): герой гражданской войны Михаил Васильевич Назаретян, командир второй конной бригады. В 1933 году - комендант строительства первой очереди Московского метро. Есть его пропуск. Это к 75-летию Метрополитена в 2010 году про него статью написали (демонстрирует статью). В Турецкую войну он получил 4 Георгия, вот здесь, 361 страничка (демонстрирует книгу). А в этой книжке есть закладка - приговорен к расстрелу в 1937 году (демонстрирует книгу). До сентября забрали, а в 1939 расстреляли. В 1944 году пришло извещение, что отец прожил до 1944 года, а потом, когда мы с мамой стали ходить раскапывать документы об отце, нам дали вторую бумажку, где было написано, что жил он до 1939 года.

- Его обвинили в терроризме?

- В этой истории замешаны родственники. У меня дядька был главным инженером Архангельского завода, и его послали стажироваться в Америку. Ему, как второму человеку на заводе, положено было оружие. В Америке кто-то ему подарил браунинг. Когда он сюда вернулся, то пришел к отцу и говорит: «зачем мне заграничный, ты мне наше оружие какое-нибудь дай, поменяй». Кто-то накапал, раньше друг на друга писали, и вот его взяли по статье 193 – это превышение своих должностных обязанностей. Он не имел права менять… А потом пошло дело о метро, нашли каких - то шпионов, и ему это приписали.

- Учитывая то, что он в метро был комендантом…Может он кому-нибудь «насолил»?

- Ему приписали три статьи: 58, по-моему, 10, 11 и еще…изменник родины.

- И поэтому его приговорили к расстрелу?

- Его 24.09.1938 г. забрали, а в 1939 в марте или в апреле его расстреляли. Похоронили его там, где дачи по Калужской дороге. На Коммунарке.

- А его потом реабилитировали?

- Да, в 1956 году. А вот это мои тетки и мама (демонстрирует фотографию). Младшая тоже сидела, она была женой спортсмена – лыжника, и ее муж рассказал анекдот про Сталина или про кого-то еще и, после этого он пропал с концами, а ей дали пять лет за мужа - изменника родины и отправили в Магадан. Она пять лет была в Магадане, а брата моего двоюродного, который книгу написал, в 14 лет туда отправили, он там учился и закончил там. Потом они уже вместе сюда приехали.

- Брат Ваш - писатель?

- Не знаю, как его назвать. Ему дали корочку, что он состоит в доме писателей.

- А как его зовут?

- Титов Леонид Сергеевич, а ему Аксенов, известный писатель, с которым они вместе сидели, рецензию на его книги написал.

- А книги его на военную тематику?

- Нет, он в них рассказывает, как там учился. Про детство в Магадане, как оно проходило. А дедушка с бабушкой у меня - учителя.

- Дедушка с бабушкой по маминой линии?

- Да, по маминой линии. По отцу у меня нет никого, они в Армении все.

- Из Армении? а как встретились ваши отец и мать?

- Они встретились очень просто - на съезде комсомола в 1924 году. Она была комсомолка, училась в медицинском институте. И вот как-то он рядом оказался.

- Ваша мама во время войны воевала?

- Она была начальник госпиталя в Ковылкино.

- Ковылкино - это где?

- Это Мордовия. Она получила в 1965 году орден Ленина за ликвидацию детского туберкулеза по Московской области.

- В то время часто болели?

- Я, когда ехал в эвакуацию, простудился, заболел туберкулезом, так она сама меня откачивала, поддувала, а так я бы загнулся. Рентген был только в Саранске, а чтобы попасть в Саранск, нужно было только заказывать проездной билет, прямого в Саранск не было. Вагон прицепляли к какому-нибудь поезду, и вот так ехали.

- Она была врачом по Московской области, значит, она после возвращения здесь работала?

- Мы в 1944 году вернулись. Я начинал свою деятельность в ремесленном училище в 1940 году. Мне тогда было 14 лет, я год в ремесленном проучился.

- Это было здесь в Москве?

- Да, в Москве, на Ульяновской улице было ремесленное училище № 27, как помню - это сантехники. У нас, как говорится, династия сантехников, папа сантехник, как пишут слесарь – сантехник, я начал с сантехника, сын сантехник.

- Целая династия?

- Так и идет. Потом, конечно, я и токарем работал. Где моя трудовая книжка? (обращается к сыну) Миша, трудовую книжку дай.

- И токарем работали?

- Да, в войну. В Москве, в 1941 году, когда началась война, нас уже начали выпускать, и мы уже пошли по учреждениям: где ремонт делали, где демонтировали, ведь все разъезжались. И вот мы попали на Вортаносовский переулок – это где поликлиника КГБ, и нам с ребятами надо было трубы снять, развернуть. А там же военная организация, засекреченная, и в них провод был в свинце: свинцовая оболочка, она как нагайка. И мы, пацаны, понабрали себе в карманы. А потом входит какой-то, как начал нас гонять! И вот, правда, ничего нам не сделали, только отругали и сказали, что вот этих четверых в военные организации не брать. И мне пришлось вместе с семьей ехать в Ковылкино в эвакуацию. И вот с 1941 по 1944 я был в Мордовии. Там закончил 7 класс в школе и работал в машиномастерских.

- В эвакуации Вы закончили обучение и работали в этих мастерских?

- В военные меня не брали, выдали, как они раньше назывались, билет, белый билет.

- А что Вы делали в этих мастерских?

- Трактора ремонтировали, машины. Детали вытачивали. Запасных ведь не было, приходилось самим…снимать данные и точить самим.

- А для военной техники что делали?

- Вся эта техника считалась военной. У меня трудовой фронт чисто военный.

- А сколько длилась Ваша рабочая смена?

- По 12 часов в две смены всю войну. А когда уже в Москву приехал, когда токарем работал на Манометре, в три смены. Ночь, день, ночь. А в войну две смены по 12 часов.

- И сколько вы отдыхали?

- До утра, до 8, и потом опять. И без выходных работали иногда.

- А каким образом справлялись с усталостью?

- Пацаны были (улыбается), уставали. Ну, в обед был отдых, как говорится, по конституции час.

- Кормили хорошо?

- Сейчас я расскажу, как нас кормили. Столовая была, мы с дедушкой ходили, хотя жили у родных, но ходили в столовую в станицу, она называлась «Село». Она длилась 4 км, одна улица длилась 4 км, и вот где-то с 1-1,5 км была столовая. Пока пройдешь туда-обратно, уже есть опять хочется. Вода и одна или две четвертинки зеленого помидора - это первое. Второе, правда, хорошее. Была картошка-пюре и мясо иногда бывало. Забыл как называется, большие куски?

- Гуляш.

- Во-во, гуляш.

- Арсен Михайлович, скажите, у Вас, значит, всю семью эвакуировали?

- Да.Мы пошли из Москвы пешком все вместе - пять человек семьи: я, моя сестра двоюродная, ее мама - тетя Вера, дедушка и мама.

- А бабушка?

- Мы их отправили еще раньше в Ковылкино, бабушку и молодежь. Сестра маленькая: если мне было 14, то ей где то 6,5, а когда вернулись назад в Москву, то ей было где-то лет 10 уже. В общем, молодежь отправили раньше и бабушку, а мы потом пешком. Шли пешком две недели, где-то подъезжали. Когда в Мордовию вошли, от Арзамаса и до Ковылкино поездом ехали. А так вот до Павлова Посада шли два дня, 60 км и даже больше. Останавливались у знакомых дедушки, которые были в Павловом Посаде, а потом в Петушках - там карточки меняли на хлеб. Карточки были.

- Вы с семьей не одни отправились, были еще люди?

- О, народа шло прямо битком, заполонили шоссе Энтузиастов по Горьковской линии. Шли народу много, ремесленники шли, только не наши московские. Потом навстречу нам на второй – третий день, 14 или 15 числа. Когда Москву закрыли 20 числа, мы проскочили. Нам навстречу шли войска, которые Москву защищали. Все в валенках, в тулупчиках. Мы расступались, а они шли. И танки шли. Сибиряки, кажется, как раньше я соображаю, дивизия Панфилова.

- А в каких числах 1941 года?

- Октябрь 1941 года.

- Арсен Михайлович, если возвращаться к деятельности в тылу. Какова была эта деятельность, как она делилась между людьми? Ведь в Ковылкине было много эвакуированных. Где они работали?

- Там местные работали. Разные специальности были. Кто в колхозе, кто где. У них жизнь была обыкновенная, как и до войны.

- Чувствовалось там, что идет война?

- Чувствовалось.

- Чувствовалось, что не хватало продуктов?

- Нет, но чувствовалось в целом. Знали все это, радио слушали.

- Арсен Михайлович, Ваша деятельность в эвакуации заключалась в ремонте техники, а Ваши женщины эвакуированные: мама, сестра и тетя - чем занимались?

- Мама – в медицине. Тетя Вера, биолог, – по специальности, профессор биологии. Она после того, как сюда приехали, продолжала делать опыты на кроликах, и она нам привозила кроликов. Мы их еще ели.

- Вы говорите, что в Ковылкине люди жили, как и до войны. Были местные и те, кто приехал в эвакуацию. Возникали ли конфликты между ними?

- Нет, я же пацаном был. Дразнили нас, говорили «москвичи там всякие такие», но вот так, как сейчас на Украине - такого не было. Гоняли нас, но я, у меня очень быстрый бег, удирал от них. Потом меня уважали за это. Но они соберутся, человек 15, окружат, когда с танцев иду. Я с девчонками танцую, а им обидно, наверное, их не приглашают, вот я и удирал от них. Потом они от меня отстали. Но так, чтоб злоба была такая, которая сейчас идет, такого никогда не было.

- А помощь и поддержку оказывали друг другу?

- Да, конечно, а как же. Меня учили. Я ж знал как водить напильником, поставили меня учеником мастера. Он показывал, как делать, спрашивал меня: «понял?». Если у меня получалось, то я следующую деталь делал. Если не получилось, он снова помощь оказывал. Вот насчет товарищества все нормально было.

- А Вы можете рассказать какой-нибудь яркий случай, когда Вам оказывали эту поддержку? Может что-то Вам запомнилось больше всего из того, когда Вам друг или товарищ пришел на помощь?

- Нет, таких ярких случаев не было, в основном обыкновенная жизнь. Вот только такие нюансы были, что удирать приходилось, но это мальчишество было. Что там, нам 15-16 лет было. Такой возраст, как говорится, восстановительный, у каждого свое. Вот когда в Москву вернулись, построже стало. Надо было головой думать, работать.

- Чем Вы здесь занимались?

- Я работал на Манометре, потом нас посылали на подсобное хозяйство. На всех заводах тогда в Московской области были свои подсобные хозяйства. Там картошку сажали, кормить же надо было народ. Ребят посылали строить овощехранилище. Надо было работать, ставить рельсы, как положено, как на железной дороге, чтобы вагонетки подгонять. Потом сами строили котлован. Копали глубиной метра 2,5 вниз. Ставили деревяшки. Как построили, была видна одна только крыша! так что такого вот высокого не было видно. Девчонки овощи собирали, а потом туда завозили уже. Вот там я и познакомился со своей будущей женой. Она работала в ОТК на Манометре - это контроль мин. Мины делал военный завод. Были корпуса, где точили мины, а она на ОТК проверяла, нет ли там трещин.

- Это с 44 по 45 год?

- Нет, с 44 по 47 год на оборонке. Она ушла, когда родился сын в 47 году, а так она работала с 1942 года.

- Она была в эвакуации?

- Нет, она здесь была

- Она моложе Вас была?

- Нет, она на полгода младше, ровесники, она родилась 25 июля, а я 4 февраля. Целый год мы с ней женихались. Мы расписались 3 ноября 1946 года, а свадьбу сделали 7 ноября. На свадьбе, в качестве свадебного подарка, брат привез трофей с войны: нижнюю шелковую рубашку – из нее сделали платье. Долго ходила в нем. И еще открывалку немецкую – консервы открывать – до сих пор работает.

Я вам еще расскажу, как мы зажигалки на крыше тушили еще до эвакуации.

- Это с 22 июня по октябрь 1941 г., когда налетали, бомбили?

- Да. Мы зажигалки тушили. Я вот ребятам иной раз рассказываю, как в 13 лет мог полмешка песку на 3 этаж по пожарной лестнице поднять и никакого страха не было. А кода уже вниз спускался, тогда думаю: «как же так получилось», и до сих пор душа в пятки уходит.

- А как Вы зажигалки тушили?

- Зажигательные бомбы, их сбрасывали в основном на крыши, и приходилось на чердаке их тушить, там был песок и вода. А зажигалка эта раскалялась до 3000 градусов, становилась белая. Ее клещами брали, и если чуть задержался, в воду не кинул, клещи расплавлялись.

- А вас было много?

- Нас, пацанов, было много. Конечно, были и взрослые. Однажды приехал полковник с фронта, он жил на третьем этаже, по каким-то делам. Тоже залез на крышу, а она круглая, сейчас делают более плоскую, и трубы там. Он, когда упала зажигалка, отклонился и покатился вниз. Хорошо там труба стояла, вот он за нее и зацепился, а так бы с 5 этажа упал. Мы знали про это и от этого чердачного окна далеко не отходили, научены были. У нас крыша была сделана с 3 мм железа. Сейчас кладут совсем листик. Смотришь, а она вся как решето осколками пробита. А затем меняли, рабочие ругались: «куда такую поставили, ее с места прям не сдвинешь, тяжелая».

- Какие вы смелые ребята! Арсен Михайлович, а когда Вы работали в тылу, много людей болело?

- Я сам болел. Забыл сказать, вот мы с Горького как выехали в эвакуацию, у тети Веры муж был капитан - химик, они испытывали противогазы. Он отравился, и как раз нам уезжать, а он умер. У него был военный билет до Арзамаса. Холодно в 1941 году, морозы до 40 градусов, а я в форме ремесленной: ботиночки, шинелька. Это не годилось для морозов, и я подморозил себе пальцы. А там вагон шел военный, и нас посадили на открытую платформу. Там стоял танк, и солдаты в снарядные гильзы залили солярки и топили- я там ноги и отогревал. Простыл так, что думали у меня малярия. Три дня температура, меня трясло, кругом врачи были, они и определили. Потом в 1943 году, почти два года прошло, меня опять. Пошел сестре коньки приклепать к ботинкам: в мастерской все сделал, на улице тепло, солнышко, я к ней пришел, а меня начало трясти. Бабушка температуру померила, а там 40, вызвали врача. Они не знают, что делать, там была еще женщина - детский врач, и она определила, что у меня с легкими что-то: «везите его в Саранск на рентген». Туда привезли, а у меня под 3-м ребром жидкость, откачали 3,5 л. Хорошо мама была врачом, проткнула иглой, и я пол года поддувался. Я не как те ребята, которые ходили на это 5-7 дней по 600 кубиков, я две недели ходил по 250 кубиков. Через полгода мы приехали в Москву, маме дали для меня путевку в санаторий Мцыри, это станция Хирсановка, в туберкулезный санаторий. На две смены, а в смене два месяца. Так что я там был 4 месяца.

- Скажите, пожалуйста, а как врачи в Ковылкино узнавали, что кому-нибудь нужна помощь?

- Не знаю, это они знают, так, как и сейчас. Только немного все-таки по-другому - это сейчас врачи не доступны стали, а раньше идешь, тебе все проверяют. Когда я работал на Манометре, здесь на Коммунарке, нас проверяли каждые полгода. Приезжал флюорограф с туберкулезного, и врачи всех смотрели

- Смотрели только флюорографы?

- Ко мне все время приставали, пришлось доказывать, что я не верблюд (улыбается). У меня и сейчас остались уплотнения эти, следы, рубцы, и они думали что это туберкулез. Чуть не на кулаках доказывал. Потом меня вычеркнули и больше не проверяли где-то уже в 70-80 годах.

- Скажите, пожалуйста, в Мордовию ведь эвакуировали не только из Москвы, но и из других мест?

- Были с Белоруссии две семьи. Тоже родители у них были медики, в госпитале работали. Нас 25 человек приехало, а народу было там тысячи, и всех надо было распределить, расселить, работу дать.

- Работа всем досталась?

- Работы было всем полно. Не можешь молотком работать, иди работай лопатой. Раньше все было, это сейчас почему-то боятся лопатой работать, все хотят только за компьютером сидеть. Это плохо, рабочий класс разрушили. Я вот все время возмущаюсь, на меня уже сын сердится: «Тебе это надо? Ты уже свое отработал». Сталин сделал рабочий класс, ребята, которые занимались воровством, бандитизмом, всю войну спасли, пацаны эти. А сейчас у меня даже слов нет.

- Конечно, пережив такое время в таком состоянии, у людей была жажда жизни. А вот скажите с 1944 по 1945 года, когда Вы вернулись в Москву, чем Вы занимались? Вы сказали, что работали на Манометре.

- На заводе Манометр делали манометры разного типа для измерения давления.

- И на заводе, как вы говорили, медицинские работники приезжали раз в полгода и проверяли на флюорографе?

- Особенно проверяли, где работали с ртутью. Например, там вообще через 3-4 месяца проверяли,и не только на рентгене, но и анализы брали.

- А после Манометра Вы работали на складах, где строили овощехранилища?

- Нет, это во время, нас туда посылали, особенно летом, весной и осенью. Сменами отбирали человек по 20, которым делать нечего на заводе, т.е. тех, без которых можно было в тот момент обойтись… Всех посылали.

- А сколько на Манометре работали?

- Сейчас скажу с 1944 по 1947 год.А потом я ушел, мама устроила меня на МОНИКИ - это Московский туберкулезный клинический институт, на третьей Мещанской, и я там сначала токарем год отработал, а потом меня взяли в ученики рентгенотехника и дозиметрографа. Это по больницам ездить, устанавливать и ремонтировать эту технику до 47-го.

- Вы работали с рентгеновской техникой, но ведь это же достаточно опасно?

- Ну конечно. Вот все и удивляются,почему я дожил до таких лет (улыбается). Все, кого я знал, так поумирали.Нужно знать, как в медицине все делать, в больнице более сложно, и напряжение меньше уже не сделаешь. А здесь, когда я работал на Коммунарке, входил в камеру, налаживал при включенном, но я же знал, сколько даю. Например, если даю 40 киловольт и, допустим, 10 миллиампер - это режим просвечивания. А режим просвечивания и 2-3 минуты может быть, потому что на снимок сразу идет около 100 киловольт, и несколько секунд длится. Там сразу самая большая мощность выдается, и я сразу налаживаю, и на меня все ругаются: «что ты там», а я отвечаю, что я работаю, и моя жизнь нужна, чтобы я работал. Иначе я не смогу наладить все, и вот я это делал.

- Вы были уверенны в себе?

- Я был уверен в себе, был уверен, что я не облучусь.

- А почему Вы были уверенны, что не облучитесь?

- Я же когда пришел, то все выяснял. Работал с мужиками, которые там уже работали, и они меня учили, как надо подойти, с какой стороны, как чего. У нас даже был старик, он никогда лампочкой напряжение не замерял, а пальцами. И я у него научился. И было все нормально, сначала дергало, а потом было все нормально.

- Хорошие учителя были?

- Раньше учили хорошо. Хочешь не хочешь, а учись делать хорошо. Если чуть заартачился, он тебе по затыльнику врежет, сразу слушаешься, а потом понимаешь, что он тебе все правильно сказал, и придерживаешься.

- А какие проводились восстановительные мероприятия, чтобы к труду после болезни можно было возвратиться?

- Ну, меня же поддували все время в санатории. Но я ходил и стоял на учете лет шесть, наверное, если не больше. А каждый месяц к ним ходил, они мне все пальцы искололи.

- Арсен Михайлович, а как поддерживали люди друг друга во время войны, чтобы страшно не было, переезжая с одного места на другое?

- Ну, я не знаю, мне кажется, это мимо меня прошло. Ну что, мне было 15 лет.

- А родители? Мама? Она в больнице же работала, тревога была сильной?

- Ну а как же, была, учили как вести себя. Ну и питание у нас… как было заведено, чтобы масло, сахар, молоко – это основное, и хлеб. А остальное все приложится.

- Арсен Михайлович, а расскажите нам о случаях, связанных с дружеской и моральной поддержкой людей, которые находились в больнице. Может быть, Вам Ваша мама рассказывала, ведь заболевали не только физически, но и морально было не очень просто.

- Да, это сплошь и рядом. Это от человек







ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.