Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







СЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В РОМАНЕ А.Я. МАРЧЕНКО «РАЗЛУЧНИКИ»





Писательница Анастасия Яковлевна Марченко (1830–1880) на сегодняшний день оказалось «сверхзабытой». При всей активности и плодотворности освоения наукой последних двадцати лет культурного пласта наследия женщин–писательниц в самых разных аспектах с применением самых разных методологий это имя до недавнего времени оставалось вне сферы научного освоения. Правда, имеются две статьи историко–биографического характера – в словаре «Русские писатели» и в «Dictionary of Russian women writers», но в них приводятся главным образом фактические сведения без попытки какого–либо обобщения. О ее повести «Тернистый путь» писала И. Савкина в работе «Провинциалки русской литературы. В перечисленных работах акцент сделан на ранних произведениях писательницы, где можно обнаружить всегда привлекающие феминистское литературоведение установки на самореализацию личности женщины, на отстаивание ею полноценной роли в социуме. Но если это являлось чем–то относительно оригинальным в общелитературном «мужском» контексте, то в русле развития тенденций женской литературы выглядит достаточно привычным, поскольку почти все писательницы отстаивали идеи эмансипации.

Однако в биографии Марченко имеется несколько уникальных моментов: во–первых, необыкновенно раннее творческое самоопределение, во–вторых, творческое созревание ее происходило вдали от культурных центров – в Одессе, в–третьих, активная защита ею своих авторских прав, в–четвертых, нацеленность в позднем творчестве на нетрафаретность воспроизводимых коллизий. «Разлучники» ─ последнее произведение, вышедшее из–под ее пера и опубликованное под фамилией А. Темризов. Автор прибегла к псевдониму; возможно, потому, что в романе изображалась ситуация, имевшая место в ее личной жизни. Такова устоявшаяся литературоведческая версия, не имеющая, однако, достоверного подтверждения.

Однако даже если предположить, что описан конкретный случай – он сам по себе является настолько типичным, что роман выходит за рамки конкретики и становится интересен именно своею «всеобщностью». В нем на первый взгляд Марченко «сдает» свои прежние позиции, «закрепляя» за женщиной только семейную сферу: ее героиня, выйдя замуж, отказывается от литературных занятий и с головой уходит в семейные дела. На самом деле в нем даны инновационные «гендерные решения». Можно сказать, что Марченко явилась едва ли не первопроходцем в рассмотрении юридической неоформленности семейного права, при котором положение женщины в семье всегда оказывается неопределенным, а ее права постоянно ущемляются. Писательница демонстрирует читателю следующий вариант: писательницей не каждая женщина становится, а вот матерью и женой ─ большинство, и посмотрите, во что выливается это «традиционное» женское занятие! Здесь автор оказалась на удивление прозорлива, ибо, хотя в сегодняшнем мире в большинстве стран женщины добились многого в социальной сфере, но при этом успешная деловая женщина может подвергаться насилию в семье, у нее могут отобрать детей, лишить имущества, преследовать и т.п. Автор впрямую ставит вопрос о семейном праве, так и формулируя свои требования: «…равноправность и гражданственность должны быть в семействе и с семейных ее прав начинаться».

«Разлучники» написаны после почти 15–летнего молчания, но являют собою такой творческий взлет писательницы, перед которым в творческом отношении бледнеют все ее предыдущие «гендерные» прорывы. К сожалению, и при его появлении, и даже в упоминавшемся диссертационном сочинении он признается неудовлетворительным в художественном отношении. Такую оценку можно объяснить и откровенным обнажением «язв» семейных отношений, и «тою узкою односторонностью, которую неизбежно» вносят «в жизнь строгие последователи женской эмансипации»[44]. Прижизненная критика упрекала Марченко за пробуксовывание сюжета, за бесконечное повторение ситуаций, за движение «по кругу». Но такое «однообразие» было продиктовано, как мне кажется, тем, что автор разрабатывала область, которая ранее не подлежала освещению в литературе. Поэтому Марченко, если можно так выразиться, «обрабатывала» эту почву еще и еще, желая докопаться до самой сути проблемы, не удовлетворяясь однажды проделанным. В этом романе писательница вторгается в сферу будничного трагизма, не замечаемого и не разделяемого толпой, – и в этом отношении становится в определенной мере предшественницей А.П. Чехова. Здесь нет эволюции «идейных взглядов» повествовательницы, а есть ощущение затягиваемой на шее петли… Марченко шла вразрез с представлениями, настойчиво мифологизируемыми русской литературой: о семье как хранительнице устоев, формирующей нравственный фундамент личности. Она показала семью, оказывающую развращающее влияние на человека, провоцирующую распадение связей или создание их на иных основаниях. Несомненно, писательница действовала в одном духе с Достоевским и параллельно с Л. Толстым. Во всяком случае, описание ею семейной распри по накалу страстей можно сравнить с греческими трагедиями! Зачатки разоблачения этого семейного ада обнаруживаются уже в ее романе «Тернистый путь», но достигают апогея в романе «Разлучники», где Надежда Ивановна как «чужая», как «Другая» изгоняется из семейного клана Демьяновых, становится изгоем среди знакомых семьи, несет тяготы сделанных мужем долгов и пр.

Можно считать семейный разлад ведущей темой Марченко, куда они внесла яркие краски точнейшего психологического анализа. Трудно переоценить значение ее вклада в создание антистереотипного художественного мышления. Она не побоялась указать на причину неудач Надежды Ивановны в семейной жизни и поставила жесточайший диагноз: «Как только начинала она жить и чувствовать индивидуально, то все ломалось вокруг нее…»[45]. И, тем не менее, героиня ждет и готова простить своего мужа, «принять» его «без слез и судорог сердечных, зная твердо свою безвинность перед ним», но при этом вынуждена вести «беспрестанную борьбу к охранению детей и себя». Таким образом, ее чувства находятся в постоянном «разладе с ее действиями»[46], и единственное, что может помочь женщинам, по убеждению автора, – это закон, защищающий женщину!

Ю.Ю. Афанасьева

Томск, Томский государственный педагогический университет

АДРОЦЕНТРИЧНЫЕ СТЕРЕОТИПЫ И ИХ РАЗРУШЕНИЕ(НА МАТЕРИАЛЕ ТВОРЧЕСТВА М. ЖУКОВОЙ)

Интерес к гендерным исследованиям в современной науке наметил теоретико–методологические подходы в литературоведении. 1830–1840–е гг. – это время появления в России понятия «женской литературы». Мария Семеновна Жукова принадлежит к первым русским писательницам, в творчестве которых в 1830–е гг. сформировались приметы «женской» прозы.

М.С. Жукова (1804–1855) – автор повестей, романов и путевых очерков. В период с 1837 по 1857 гг. в популярных журналах того времени было опубликовано более двадцати ее произведений.

Экспериментальной и новаторской по сюжетостроению и присутствию в ней нетрадиционных персонажей является повесть «Провинциалка». Взяв за основу пушкинский сюжет о Татьяне Лариной, автор по–новому модифицирует его, создавая вариант нарративного жанра. Жукова предлагает читателям два финала сюжетной линии героев, что является её характерным приемом. Через использование двойных финалов она намечает перспективу повествования и обращает внимание на особую роль автора. Позицию писательницы проясняют внесюжетные отступления, размышления о судьбе женщины в патриархатном мире.

В первом варианте финала романтическая традиция, разлучившая влюбленных; во втором – завершение произведения психологически убедительным финалом, в котором повзрослевшие герои соединяются в браке. Предлагая другую развязку, Жукова вступает в диалог с «мужской» версией судьбы Татьяны Лариной: «но я другому отдана и буду век ему верна». В финале «женской» повести героиня подчиняется не столько долгу – основной категории зависимости женщины в патриархатном обществе – сколько свободному выбору самопожертвования.

Вызывает сочувствие образ Лауреты, любовницы графа, «девушки на содержании». Эта коллизия заявлялась в повести Н.В. Гоголя «Невский проспект», «Станционном смотрителе» Пушкина, но Жукова осмысляет драму героини как общечеловеческую. Размышляя о ее судьбе, она призывает читателя не судить девушку–содержанку, руководствуясь традиционными «понятиями и мнениями», а «вникнуть в причины,... в обстоятельства, сделавшие человека тем, что он есть». Итальянка «даже и не думала, что для ее счастья нужно было, чтобы законы освятили чувство, привязывающее ее к Мстиславу»[47].

Лаурета – «женщина, готовая на величайшие пожертвования, требующие всей силы души», она внушает уважение нравственным превосходством над графом. Осознав потерю любви Мстислава, она жертвует своей жизнью во имя его счастья и отдает сопернице своего ребенка. Жизнь без любви для нее теряет смысл.

Изображая брачный союз без любви как нравственное и физическое насилие над личностью, Жукова опровергает «мужской» взгляд, восхищавшийся цельностью героинь, верных супружескому долгу вопреки чувству. Женщина в её прозе – субъект психологического анализа, изображение её мира приобретает самоценное значение.

Тема нераскрытого женского сердца становится основным лейтмотивом в следующей повести цикла – «Барон Рейхман». Изображая похожие проблемы в разных сословиях, Жукова выходит к обобщениям о любви и браке, о типологическом сходстве в судьбах женщины. Новаторским является образ Натальи Васильевны, юной жены немолодого генерала, страдающей в браке без любви и предложившей возлюбленному разрешить любовный треугольник. Несмотря на злословие света, она решается оставить мужа и уехать с возлюбленным за границу. Ее ожидает предательство любимого человека, пожертвовавшего её чувствами, дабы сохранить доброе имя. Сюжет «Барона Рейхмана» предвосхищает коллизию «Анны Карениной». В этой повести Жукова подошла к «такому решению проблемы взаимодействия личности со средой», которое предложит реалистическая повесть[48].

Центральным сюжетом становится история любви баронессы Н.В. к адъютанту мужа, чьё имя вынесено в заголовок, т.к. он определяет сюжетную ситуацию. В его воле забрать у жены сына, предоставив ей свободу. Но у барона Рейхмана есть душевная чуткость. Узнав, что жена влюблена в другого, он не пользуется супружеским правом. В этой повести есть мотив самоустранения мужа, навеянного романом Ж. Санд «Жак».

В повести «Мои курские знакомцы» М. Жукова, переосмысляя образ «старой девы», полемизирует со сложившимися социокультурными представлениями о предназначении женщины быть дочерью, женой и матерью. В «мужской» литературе изображение этого типажа имеет отрицательную коннотацию. Это не вышедшая замуж «царь–девица», девушка в возрасте, потерявшая привлекательность, со вздорным и неуживчивым характером.

В повести Жукова вступает в полемику с авторами–мужчинами. Она считает, что можно «быть не бесполезным растением, оставшись и без плода», и посвятить себя заботе о близких людях[49]. Публицистическое авторское отступление свидетельствует о попытке включить проблему «женского» самоопределения в экзистенциальный философский контекст, связанный с поисками собственной идентичности. Автор обнажает систему власти, нравов, обычаев, уродующих женскую жизнь, пытается проанализировать причины этой трагедии.

Полемичной в творчестве Жуковой стала тема «материнства», не соответствующая культурным представлениям о роли матери. Писательница подвергает трансформации образ, наделенный в «мужской» литературе функциями дающей, оберегающей, защищающей. Материнство у Жуковой теряет ореол мягкости, теплоты и предстает как форма власти, собственности и деспотизма. Разрушая стереотипное изображение матери, она дает своё видение материнского начала и предназначения женщины. Жукова создает галерею нетрадиционных образов: тетушек, жестоких вдов и «старых дев».

Повесть «Самопожертвование», опубликованная в сборнике «Русские повести Марьи Жуковой» развивает заявленные ранее сюжетные схемы, представляет новую сюжетную парадигму с инновационной моделью женского поведения. Образом Лизы, талантливой незаурядной девушки, совершившей самопожертвование, Жукова вводит новый тип литературной героини. Новизна сюжетной линии заключается в финале – изображении девушки, зарабатывающей на жизнь себе и матери собственным трудом.

Читатель узнает историю Лизы через восприятие женщины–автора, перед которой стояла проблема выбора и собственного самоопределения. Текстовый анализ подтверждает параллели сюжета о воспитаннице Лизе и собственной жизни Жуковой. Важным становится не совпадение биографических моментов в судьбе двух женщин, а мотив преодоления внутреннего барьера, прохождения своего рода испытания, в результате которого рождается новая женщина.

Инновациями в прозе Жуковой стало выдвижение в центр повествования «второстепенных» героинь, приобретающих положительную коннотацию; новое разрешение традиционных коллизий. Повести М. Жуковой обогатили русскую литературу 1830–1850–х гг. новыми сюжетами, способствовали накоплению психологических приемов изображения внутреннего мира человека, в особенности женщины.







ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.