Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Пока твои глаза способны плакать, ты ещё не способна истинно прозреть.





Пока ещё твой ум беснуется, как молодой слон на привязи, он не способен правильно размышлять.

Пока твоё сердце не способно вместить в себе весь мир в единстве, ты не способна переступить порог вечного.

 

Потом Учитель мне продиктовал ещё:

Истинно говорю вам всем, что только тот приблизится, кто имеет в этом великую нужду и кто поставил «искание» превыше всего в своей жизни, твёрдо установил в себе цель и направление и идёт, ничем не смущаемый. Закон Наш гласит: открой каждому всё, что знаешь, если он сумел приблизиться, если ты видишь его усердие и устремлённость. Не оставляй его даже тогда, когда он, временно ослабнув, как бы отойдёт от тебя, но всячески поощряй и поддерживай его. Тот, кто «ищет», похож на путника в пути: он переносит всяческие лишения, скорби и испытания, имея впереди только одну цель: достигнуть Дома своего и там обрести покой.

Да будет мир всем сердцам, ищущим и жаждущим! Да не омрачит их поиски желание внешних впечатлений и самоутверждение в личном, ибо это только туже завяжет повязку на глазах и отведёт путника от его цели.

 

Это всё, – сказал Учитель. – Помни, ты на испытании. От тебя будет зависеть многое. Но если ты изберёшь ещё мир внешних форм и иллюзий, то и тогда Мы не оставим тебя, поскольку это будет возможно. Пребудь в устремленности и горении сердца. Ты ещё только поднимаешься на ту ступень, которая ведёт на путь ученичества. Никогда не забывай, приходя к Нам, приносить в своём сердце устремлённость, почитание, радость внутреннюю – это всё необходимые условия твоего очищения.

Учитель встал и сказал:

— Помолимся.

Голос Учителя звучал особенно торжественно и сильно, когда Он произносил молитву. Но слова молитвы звучали на непонятном мне языке, хотя сила их пронизывала сердце, наполняя его трепетом. Кончив молитву, Учитель сказал:

— Подойди, дитя, Я благословлю тебя. Вот сейчас можешь встать на колени.

Я опустилась на колени перед Учителем, и Учитель произнёс, воздев надо мной руки:

— Да будет благословенно сердце ищущее! Да прозреет оно от слепоты своей! Да узрит Свет среди мрака! Аминь. Иди с миром, дитя, и помни, что «Дар Учителя» – это больше, чем простой подарок. И те, кто уже могут лицезреть Учителя, должны быть особенно вдумчивы и строги к себе, мужественны и тверды.

Я низко поклонилась Учителю, встав с коленей, и Он отпустил меня.

 

(Здесь настал перерыв в несколько дней. Я должна была уехать в другое место, и переезд, и всё вокруг меня мешало мне пойти к Учителю в назначенные часы.)

 

21 июня.

Наконец мне удалось проникнуть в Сад.

“Если я не увижу Учителя, – думалось мне, – то, по крайней мере, я побуду в Его Саду».

Я шла по знакомой тропинке. Всё было залито солнцем. Я дошла до домика Учителя. Терраска была пуста. Я преклонила колени перед её входом и собиралась уже уйти, как вдруг из комнаты вышел Учитель.

— Ну, что же, входи! Ни одно усилие не пропадает, если оно сделано от чистого сердца.

Я радостно устремилась на терраску.

— Остановись! – повелел Учитель.— Не приближайся ко Мне. Тебе предстоит сначала три дня очищения, когда ты вернёшься к себе домой. И только после этих трёх дней ты сможешь видеть Нас. Это не наказание и не упрёк, но ты нарушила круг гармоничного состояния твоих проводников, начертанный Нами, и тебе предстоит теперь, очистившись, начать всё сначала. Всякие вибрации внешнего мира губительны и мертвящи для ростков твоего сердца. Мы решили дать тебе срок до двадцать пятого июня. И тогда, очищенная внутренне и внешне, ты снова вернёшься к Нам. А пока ты лишаешься общения с Нами на эти дни. Запомни: только тогда, когда ты поймёшь всю важность совершаемого сейчас в твоей жизни и ничто не поколеблет тебя, только тогда ты истинно будешь с Нами, до тех пор все тщетно. Человек, преданный внешнему и нарушающий внутренние законы, Нам не созвучен. Ты должна была всё забыть и отдать, но сохранить внутреннее видение. Ты же последовала за суетой и потеряла сокровенное. Запомни: отныне жемчужина не будет тобой зрима, и лишь когда ты очистишься, ты увидишь её, и это будет знак Нашего разрешения тебе приблизиться. Помни: здесь нет места пустой забаве, всё это гораздо значительнее и серьёзнее, чем ты предполагаешь, и, действительно, требует всех твоих сил и полное забвение себя, как личности. А пока – прими мир Наш.

Всё исчезло.

(Три дня я жила в глубокой внутренней тишине, вернувшись снова в свой домик на берегу моря. Все три дня я провела в строгом посте. Даже не выпила ни капли воды. Этот строгий трёхдневный пост прошёл как-то удивительно легко. Я всё время ощущала себя бодрой и лишь на третий день почувствовала лёгкую слабость в теле. Ни есть, ни пить не хотелось и даже не думалось об этом. Я ждала с трепетом двадцать пятого числа, – дня разрешения приблизиться снова к Учителям.)

 

24 июня.

Встав в двенадцать часов дня на свою обычную молитву, я вдруг «увидела» снова Сад Учителя. Со всех дорожек шли люди в белых одеждах. Все шли к площадке роз, где и встали полукругом, оставив проход перед беседкой, откуда вышел Учитель. Все низко Ему поклонились.

— Помолимся, братья, – сказал Учитель и воздел руки для молитвы. Все, как один, тоже подняли руки.

— О, Владыка мира! – начал Учитель.

Дальше я не запомнила. После молитвы все низко поклонились Учителю и стали расходиться. Я стояла позади всех, и мне казалось, никем незримая. Но очи Учителя остановились на мне. И Он повелел мне приблизиться.

— Завтра утром Я жду тебя, – сказал Он мне ласково. – Ты уже очистилась. Иди с миром.

И я увидела на своей груди снова жемчужину, чистую и переливающуюся светом. Я в восторге склонилась перед Учителем до земли. Он всё время светло улыбался.

— В шесть часов вечера приходи сегодня на общую молитву со всеми.

И Он отпустил меня.

 

25 июня. Утро. 8 часов.

Я взошла в Сад. По дорожкам шло много людей. Все в белых одинаковых одеждах. Были среди них и дети. Все они стекались к площадке роз и становились полукругом в несколько рядов, сохраняя молчание. Учитель появился среди ожидающих и встал впереди всех.

— Братья! – сказал Учитель. – Перед началом молитвы Я хочу сказать Слово о том, как надо молиться. Когда Я произношу слова, не старайтесь запоминать их, а вкладывайте всё своё чувство в мысль, перед Кем вы стоите в вашей молитве, Кому вы молитесь. В часы наших кратких молитв мы особенно приближаемся к Нему, и не должно быть никакого иного чувства, кроме глубокого сосредоточения в Боге. Важны не слова, а то, что за словами. Можно говорить тысячи молитв, и они будут ничто, и сказать одну, которая будет идти из сердца, и в неё вложится всё чувство. Помолимся, братья.

И Учитель произнёс молитву.

 

Вечер. 5 часов.

Я опаздывала не по своей вине, но всё время держала мысль, что Учитель ждёт меня.

— Не торопись! – вдруг услышала я в сердце Его кроткий и тихий голос. – Я подожду тебя.

Как только я смогла освободиться, я пришла в Сад. Учитель был на терраске.

— Подойди и сядь, – сказал Он.

Я села на скамеечку, как обычно.

— Мне надо многое сказать тебе. Почему ты думаешь, что тебе надо советоваться с кем-то о том, правильны ли твои посещения Учителей? Если ты сама чувствуешь сердцем их неправильность, то к чему тебе убеждения другого? А если ты чувствуешь, что они правильны, то как кто-то посторонний может разубедить тебя? И если ты чувствуешь истинность того, что ты сейчас получаешь от Нас, перестанешь ли ты приходить к Нам, если кто-то другой усомнится в этом или даже осмеёт тебя? Это одно, что Я хотел тебе сказать. И ещё следующее: пора тебе перестать сомневаться, а надо быть твёрже. Надо верить в свою Суть и не сомневаться. Ты сейчас не одинока. Помни, что ты сейчас взята Нами на испытание. Всё – едино. Но те, кто созрели к пониманию, те скорее приблизятся к Свету. Но придут все. У всех есть свой час, более близкий или далёкий. Я очень рад, что ты живёшь сейчас одна, и никто с тобой не живёт из твоих близких. Тебе необходимы сейчас тишина и одиночество. Это не значит, что ты уводишься от жизни людей, но это значит, что ты должна окрепнуть в тишине раньше, чем явится возможность вернуться к обычной жизни и передать людям что-либо ценное. Вот это пока всё.

Я грустно подумала о знаках, которые Учитель мне больше не показывает, и о книге, которую я давно не видела. Учитель улыбнулся.

— Временно Я не передаю тебе ничего нового. Это временное отклонение от намеченного раньше плана. Но все, что тебе надлежит узнать, – узнаешь. Завтра ты придешь после утренней молитвы не ко Мне, а к другому Учителю. А послезавтра придёшь ко Мне, и дальше всё будет опять, как обычно.

Учитель встал.

— Будь в духе. Не забывай Нас в дне своём.

Всё исчезло.

 

26 июня. Утро.

После утренней молитвы я пошла к Учителю в зелёном. Перед Его домом я немного задержалась и ясно запечатлела всю его строгую необычайность и какую-то дикую величавость. Подойдя ближе, я увидела дверь открытой. Я взошла по лестнице вверх и прошла в залу. Учитель сидел за столом и писал. Вокруг Него было много рукописей и книг.

— Подойди, дитя, и сядь.

Я поклонилась Учителю и, подойдя к Нему, села на стул.

— Я сейчас буду предлагать тебе вопросы, на которые ты должна мне дать ответы. Но только помни, что ответы должны быть чистосердечны и твёрды. Я спрашиваю. Если тебе будет предложено всё богатство мира, то есть знатность, роскошь, слава, всеобщее поклонение, полное довольство во всех жизненных отношениях, или жизнь в полной безвестности, непонимаемая никем, терпящая большие невзгоды, но Цветок Счастья расцветёт в твоём сердце, что выберешь ты?

— О, Учитель! Не может быть сомнений… Я ищу раскрытия этого Цветка в сердце… А все блага жизни, мне думается, я уже испытала, испытала и их призрачность, и их сладость, претворившуюся в горечь.

— Так. Значит ты твёрдо выбрала?

— Да, Учитель.

— Тогда Я спрашиваю дальше: если ты дашь обещание, обет, сумеешь ли держать данное слово, не нарушая его? Подумай хорошенько.

— Учитель, у меня бывали нарушения слов и обещаний и не раз, но я полагаю, что теперь я найду в себе силу выдержать обещание, данное Высшим.

— Так. Отныне ты разлучена с мужем навсегда. И это Наше решение твёрдо и ненарушимо. Принимаешь ли ты обет выполнения Нашего решения? Подумай хорошенько.

Я поникла. Вся моя бедная любовь затрепетала. Но чего же я колеблюсь? Ведь любить его я могу, любовь нельзя отнять, я только больше не буду его женой и не увижу его. И я твёрдо ответила:

— Да, Учитель!

— Ты его, может, и увидишь теперь, но ненадолго. Ты будешь с ним разлучена. Твоя жизнь выбрана. Ты сама сделала свой выбор. Да, будет так! Вот всё, что Я хотел тебе сказать на сегодня.

Учитель встал. В Его глазах, устремлённых на меня, были и ласка, и сострадание, и ещё что-то, величие чего я не умею выразить словами.

— Иди с миром, дитя! Теперь ты придёшь ко Мне через два дня на третий, как обычно, в девять утра.

Я низко поклонилась Учителю.

 

Ночь. 12 часов.

Я была разбужена внутренним голосом на молитву. Я взошла в Сад Учителя. Я в первый раз в нём была ночью.

Я шла по дорожке, ведущей к площадке роз, и множество фигур в темноте двигалось туда же. Я заметила, что на груди у каждого светился синеватый огонёк. И эти маленькие огоньки мерцали как-то дивно и таинственно. На площадке все встали полукругом, как обычно. Было очень красиво из-за множества огоньков на груди у каждого.

Потом знакомый голос Учителя в зелёном произнёс:

— Помолимся, братья!

Все подняли руки вверх, и я увидела, что свет исходил из жемчужин, висевших, как и у меня, на груди каждого, и этот синевато-лиловый свет сейчас довольно сильно был заметен в темноте.

Молитва не была длинной. После молитвы Учитель сказал:

— Братья! Между нами находится новый член вашей семьи. Это ещё очень юный брат, но Мы ждём его быстрого роста. Примите его в сердца ваши и любите, как Мы любим всех вас.

И какой-то силой я почувствовала, что это говорится обо мне. И я почувствовала, что взоры всех обратились на меня, и тихие голоса со всех сторон ответили:

— Мы принимаем её… Отныне мы дадим ей нашу помощь, и сочувствие, и внимание всегда, во всякое время, когда она пожелает.

И голос Учителя ответил из темноты:

— Аминь.

Я почувствовала, что и мне надо что-то сказать, и, волнуясь, сказала:

— Братья! Может быть, я и не так скажу, как надо… Но я благодарю вас от всего сердца… Я обещаю не порочить любви, которую вы мне даёте, и ответить на неё так сильно, как только могу.

И Учитель ответил:

— Аминь! Идите все с миром и вступите в сон. До утра, братья! – сказал Он, и все стали расходиться.

 

27 июня. Утро. 8 часов.

Когда все стали полукругом на молитву, Учитель вышел

из беседки на молитву и сказал:

— Братья! Перед молитвой Я хочу вам напомнить о завтрашнем дне. Завтра наступает то, что Мы называем «очищение сердца». Надо быть особенно чуткими и внимательными в эти дни. Они тянутся до пятого июля. Будьте внимательны к тому, что исходит из вас в мир. С утра обдумайте свой день, что вы дадите миру, как сможете вы провести день ваш наиболее плодотворно. Нет никаких указаний никому. Каждый должен сам обдумать своё очищение сердца. Держите мысли в Свете, а сердце в любви и да будет над вами мир, братья! Помолимся.

Каждый раз молитва произносится Учителем различно. Но всегда она имеет три части. Каждая часть начинается возгласом: «О, Владыка мира!» Первая часть – это хвала и воздаяние любви к Богу. Вторая – прошение Света и очищения. Третья – отдание себя Его Свету и Его воле. Все три части обычно очень небольшие. После молитвы Учитель отпустил нас.

 

Утро.

Через десять минут я снова пришла в Сад к Учителю. Он был в беседке. Учитель протянул мне листок бумаги и сказал:

— Прочти.

— Человек даёт миру свою душу, – прочла я.

— Поговорим об этом, – сказал Учитель.

— Что это значит «дать миру свою душу»? Это значит перестать быть эгоистичным, связать себя с миром в одно. Как раньше человек заботился и думал только о себе, так теперь он должен перенести фокус своего внимания с себя на окружающий мир. «Дать свою душу миру» – это значит быть высоко настроенным и уметь видеть истинное и важное. Теперь почитаем.

И Учитель протянул мне книгу.

— Раскрой её.

Я открыла книгу на рисунке «Дерево Жизни».

— Смотри пристально, – сказал Учитель, – и говори Мне, что ты видишь.

Я смотрела и увидела на всех ветках числа. Потом дерево стало светиться и переливаться разными цветами; потом я увидела как бы ноты, появляющиеся в свете. Я сказала Учителю.

— Это значит, что мир можно понять в числе, в цвете, в свете, в звуке и в других соотношениях, ещё не ведомых людям. Смотри ещё.

Я смотрела и видела, как один свет как бы переходил в другой. Не было ничего, принадлежащего только одному чему-нибудь; всё вливалось во всё, и всё, вытекая, питало другое. Я сказала Учителю:

— Да, ничто в мире не разобщено. Всё во всём и всё зависит друг от друга. В этом и есть единство мира. Никто и секунды не сможет прожить в разобщённости, ибо каждый есть продукт совокупности всего. Смотри ещё.

Я смотрела и видела, как плоды, отрываясь, распадались, как бы сжигаясь в огненных ветках начал, и на их местах появлялись новые плоды; цветы тоже расцветали, то появляясь, то исчезая. Словом, всё было в движении, но в очень определённом, гармоничном, а не в хаотическом и сумбурном. Я сказала Учителю.

— Это и есть движение, жизнь мира. Жизнь есть то преходящее, что составляет видимые формы или, как некоторые называют, иллюзорность, за которой стоит истинная Реальность, неизменная, не имеющая ни атрибутов, ни качеств. Это – Абсолют, «То», «Единое Вечное», чему нет названия, но из чего происходит всё. Закрой книгу. На этом закончим. Иди с миром. В пять часов Я жду тебя снова.

И Учитель отпустил меня.

День. 12 часов.

Все сошлись на молитву. Учитель вышел из беседки весь сверкающий радостью.

— Да будет мир вам, братья!

— И Тебе, Учитель!

После молитвы Учитель сказал:

— Те, кому назначено, пусть останутся.

На этом всё закончилось.

 

День. 5 часов.

Вошла в Сад. Шла по аллее кустов. Они уже давно отцвели… По дороге я вдруг заметила, что на мне одето белое платье, как у всех братьев, с тоненькой алой полоской на подоле. Но моя жемчужина, покоясь на белизне моей новой одежды, тихо светилась, ясно и ровно. На сердце было легко и радостно. Я взошла на площадку роз. В беседке никого не было. Я прошла к круглому пруду. На нём плавали два белых лебедя. Но Учителя и там не было. Но мне всюду чувствовалось присутствие Учителя. Словно Он был повсюду в Саду, и незримый след Его присутствия трепетал на всём, как солнечные лучи на розах. Подошла к терраске. Она была пуста. Я пошла к фруктовому саду. Действительно, там около одного из деревьев стоял Учитель. Он собирал плоды в корзинку, которая стояла у Его ног, полная тёмно-лиловых слив, как мне показалось. Увидя меня, Учитель сказал:

— Ну и отлично, что ты пришла сюда, подойди, Я дам тебе попробовать этот плод.

И Он протянул мне крупную сливу. Но на вкус она походила на очень сочную и сладкую вишню, только без косточки. Учитель сказал:

— Это совсем особый сорт. Смесь сливы с вишней. И надо этот способ скрещивания передать людям, он очень прост, дерево требует мало ухода и даёт богатый урожай, а его плоды вкусны и очень полезны. Они соединяют в себе лучшее от сливы и вишни.

Учитель всё это договорил уже по дороге к дому. Взойдя на терраску, Учитель прошёл в комнату, сказав:

— Сядь, дитя, и подожди Меня. Я сейчас к тебе выйду.

Я села на скамеечку и стала рассматривать свою новую одежду. Она была из плотной ткани, очень мягкая и шелковистая, необычайно лёгкая, и я совсем не могла определить, что это за ткань. Я очень радовалась ей и чувствовала, словно я надела на себя новую душу. Учитель вышел и сел в кресло. Он взял дощечку и карандаш и стал чертить и объяснять мне знаки. Потом отложил дощечку и сказал:

— Ничто в мире не пропадает. Всё переходит из одного в другое. Рушатся миры, но лишь для того, чтобы создались новые, ещё более высокой эволюции, где буквально каждый атом есть переродившаяся субстанция исчезнувших миров. Всё во всём! Когда человечество поймёт, что оно составляет единое целое, крепко почувствует своё единение со всем сущим в мироздании, тогда оно будет готово для приятия нового сознания на новой планете и в иных условиях.

Учитель помолчал и задумчиво повторил:

— Да, всё во всём… И сила, одухотворяющая всё, – Любовь. И пока это понимание не достигнуто сердцем, ничто ещё им не может быть истинно постигнуто.

Учитель встал.

— Я ещё хочу тебе сказать, чтобы ты чаще приходила в Мой Сад. Пойдём, Я тебе покажу одно место в Саду, где особенно хорошо сидеть и размышлять.

Мы спустились в Сад и пошли налево в ту его часть, куда я ещё ни разу не заходила. Это была наиболее дикая часть Сада, невозделанная, в ней росли высокие деревья и густые кусты, много травы. Мы дошли до места, откуда открывался чудесный вид на горы, на их снежные вершины. Здесь, в кустах, образующих нишу, стояла скамейка.

— Сядем здесь, – сказал Учитель. – Это место очаровательно. Приходи сюда. Я тоже люблю бывать здесь. Но Мне нет времени для долгого здесь пребывания. Я не всегда веду жизнь такого «счастливого фермера», каким ты Меня видишь, – прибавил Он улыбаясь. – У Меня много различных дел, и Я часто удаляюсь из Сада и надолго. У Нас нет ночей для сна. Наша жизнь не подкрепляется сном, она в этом не нуждается. У Нас есть другие способы отдыха.

Мы сидели недолго.

— Вернёмся обратно на терраску, – сказал Учитель. Там Он ушёл в комнату и скоро вернулся. В руке Он держал два разных листика разных растений. Одним Он потёр мне виски, между глаз и около ушей. Прикосновение этого листочка было слегка шершаво, но мягко. Другим листиком Учитель протёр мне оба глаза и велел потереть его в пальцах. Этот листик был гладок и холодноват на ощупь, раздавленный, он издавал аромат лимонной корки.

— Это укрепит тебя, – сказал Учитель. – Иди с миром! И не забудь, что в шесть часов молитва.

Весь облик Учителя так прекрасен! Сегодня я особенно ясно разглядела тонкую, одухотворённую красоту Его лица. Иногда на Его лицо, как лёгкое облако, налетала тень грусти, но, когда оно освещалось радостью, его свет мне казался солнцем, освещающим миры. Более совершенной красоты, благородства и одухотворённой нежности я не могу себе представить. И всё же, всей красоты этого дивного лица я не могу ещё почувствовать ясно, во всей глубине Его красоты и мудрости. Но счастье во мне растёт от сознания всей необычайной радости, которая выпала на мою долю.

 

Вечер.

Я взошла в Сад. По всем направлениям, со всех дорожек шли братья в белых одеяниях, таких, как и на мне теперь. Некоторые шли группами в три, четыре человека, некоторые парами и одиночки. Некоторые сидели на скамейках и тихо беседовали. Число их всё прибывало. Я чувствовала себя среди них как бы чужой и, робко прижавшись к кусту, стояла в отдалении. Ко мне подошла девушка, очень красивая блондинка, я её заметила ещё утром на молитве.

— Пойдём к нам. Мы хотим быть с тобой.

Она взяла меня за руку и повела к площадке роз. Мы шли молча, но она так ласково улыбалась, и её глаза говорили мне без слов. На площадке роз уже было много людей в белом. К нам подошли ещё четыре девушки и молча, улыбаясь как-то особенно значительно, окружили меня. Были ли они все красивы? Не знаю, в них было что-то значительное, что-то очень родное и близкое сердцу. Вдруг одна из них шепнула мне:

— Мы все любим Учителя!

И все тихо рассмеялись радостным и счастливым смехом.

Вообще это трудно рассказать. Мы не привыкли к такому общению, без особых слов, без любезностей, которыми не всегда искренне мы обмениваемся при встречах. Часто люди произносят слова как бы для того, чтобы крепче поставить преграду между собой и людьми, чтобы сильнее отгородиться от них и спрятать за словами свои истинные мысли и чувства. Здесь же было так, словно каждое сердце было как открытый настежь дом, где всё радостно, чисто и залито солнцем.

Многие подходили к нам. Без любопытства, без суетливости и восклицаний, но полные какой-то особой, внутренней радости, новые друзья приняли меня в своё братство. Это было духовное моё общение без слов и совершенно непонятное в обычных условиях жизни. Вдруг, словно лёгкий ветерок, пронёсся шёпот среди братьев, и все стали полукругом на площадке перед беседкой. Моё место на этот раз пришлось в первом ряду, почти против беседки. Учитель вышел к нам. Сияние явственно окружало Его. Все, как трава под лёгким ветерком, склонились перед Ним в лёгком поклоне.

— Перед началом молитвы Я хочу, братья, напомнить вам о высоком значении завтрашнего дня, – сказал Учитель. – Завтра день «очищения сердца». Вы должны быть очень собранны, очень бдительны и готовы всячески проверять себя, каждый на своём месте. Это должно быть большим и радостным праздником для всех вас. А теперь помолимся, братья.

После молитвы все безмолвно стали расходиться.

 

В двенадцать часов ночи была опять на молитве в Саду.

 

28 июня. Утро.

Я взошла в Сад. Прошла на площадку роз. Никого на ней не было. Меня это удивило. Я села в ожидании на скамейку. Вдруг ко мне подошла одна из вчерашних девушек и сказала:

— Пойдём скорее! Сегодня будет молитва в другом месте, все уже собрались там.

Она взяла меня за руку, и мы пошли в ту часть Сада, которую я называла «фруктовой». Там, на площадке, где под большим деревом стоял круглый стол и скамейка, уже все стояли полукругом, ожидая Учителя. Мы встали с краю. Учитель пришёл вскоре:

— Мир вам, братья!

— И Тебе, Учитель, – ответили все.

Учитель произнёс молитву и, отпуская нас, сказал:

— Идите с миром и помните, что сегодня великий день «очищения сердца».

Все поклонились Учителю и разошлись.

 

Утро. После молитвы.

Я осталась. Учитель подозвал меня и, сев на скамейку под деревом, сказал:

— Скажи, как ты себе представляешь очищение сердца?

— Очень смутно, Учитель.

— Я скажу тебе: очищение сердца – это не значит завоевание добродетелей и совлечение с себя противоположных им качеств. Борьба с противоположностями ещё не есть очищение сердца. Истинное очищение сердца происходит, когда мы постоянно держим его раскрытым перед очами духа и ясно видим всё, что его наполняет, всё, что вливается в него, и всё, что исходит из него. Очистить сердце – значит принять Свет в него. Это очищение не приходит сразу. К этому надо стремиться постоянно. Нет сердца достаточно очищенного, можно стать ещё совершеннее. Чистота здесь – не качество, не противоположение обратной стороне – нет; здесь подразумевается такое состояние, когда сердце может воспринимать мир только очищенным взором, а всё негармоничное ему отпадает, как сухой лист с ветки. Иди, дитя, приходи в пять часов. Иди с миром!

 

В двенадцать часов дня была на общей молитве в Саду.

 

5 часов.

Несколько раз сосредоточивалась. Учителя нигде не видела. Чувствовала в себе беспокойство и тяжесть. Наконец увидела Учителя, входящего через калитку. Он откуда-то возвращался. При виде Учителя сразу стало у меня на сердце спокойно.

— Я не буду сегодня заниматься с тобой, дитя. Иди с миром! Сегодня в шесть часов Я не буду с вами на молитве.

И Учитель отпустил меня.

 

Вечер. 6 часов.

Все уже стояли полукругом, когда я присоединилась к братьям. Читать молитву вместо Учителя вышел один из присутствующих братьев, не очень молодой, аскетического типа. Он сказал:

— Братья! Учитель поручил мне провести молитву вечера сегодня. Помолимся, братья.

Все подняли руки для молитвы.

— О, Владыка мира! Да будет благословенно Имя Твоё от века веков. Аминь.

И мы ответили: – Аминь.

— О, Владыка мира! Пролей мир в сердца предстоящие. Даруй нам свет прозрения и понимания и благослови нас. Аминь.

Все: – Аминь.

— О, Владыка мира! Тебе предаём тела и души наши, ибо Ты один повелеваешь миром, и мы – Твои, ибо Ты – Отец Наш! Аминь.

Все: – Аминь.

— Да будет мир вам, братья.

— И тебе, брат.

И все, сотворив брату поклон, стали расходиться в молчании.

 

29 июня. Утро.

После молитвы в восемь часов я прошла на терраску вместе с Учителем. Учитель принёс из комнаты небольшую книгу, сел в кресло, а я у ног Его. Он развернул книгу и прочитал:







Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.