ПОРЯДОК ЗАКЛЮЧЕНИЯ ДОГОВОРА И ЕГО ФОРМА

В консенсуальном и тем самым двустороннем договоре безвозмездно­го пользования вещью первым по времени возникает вопрос об исполнении ссудодателем обязанности передать вещь и последствиях ее нарушения.

В послереволюционной истории гражданского права, с учетом последо­вательной смены Гражданских кодексов РСФСР (РФ), выделяются три этапа.

До принятия ГК 1964 г. не было особой ясности в вопросе о том, мож­но ли вообще возлагать на ссудодателя такую ответственность. Так, в учеб­никах 1938 и 1944 гг., стоявших на разных позициях в вопросе о природе рассматриваемого договора (первый рассматривал его фактически в каче­стве разновидности займа, а второй - как самостоятельный, но все же наи­более близкий к иному договор - имущественного найма), в равной мере не выделялась соответствующая обязанность ссудодателя¹'

И только В.А. Рясенцев обратил внимание, совершенно очевидно имея в виду консенсуальный договор, на затруднительное положение того, кто хотел все же получить безвозмездно обещанную вещь²' ствии взгляды В.А. Рясенцева, А.И. Пергамент признавала правильной уже ту его мысль, что «момент безвозмездности в договоре ссуды в условиях социалистического общества отнюдь не всегда влечет за собой лишение юридической силы обещания предоставить вещь в пользование»³'

Конструкция самой А.И. Пергамент имела исходным моментом при­знание того, что «соглашение о предоставлении вещей во временное поль­зование безвозмездно, в порядке товарищеской взаимопомощи не только является фактом, обозначающим заключение договора безвозмездного пользования вещью. Такое соглашение вообще не имеет никаких юридиче­ских последствий, в частности и тех, которые приданы предварительным соглашениям о заключении в будущем договора займа... или договора куп­ли-продажи строений...»⁴'

Нетрудно заметить, что и В.А. Рясенцев, и А.И. Пергамент оторвали вопрос об обязанности в первую очередь передать вещь в натуре от того,

ного пользования (см.: Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 402—403). В под­тверждение иной точки зрения можно сослаться на то, что в момент открытия або­немента, т.е. до выдачи книг, договор лишен непременного существенного условия

любогшюговора (п. 1 ст. 432 ЕЮ,,„,,„„,,,„ ~ „ „,,

1 См.: Гражданское право. ЧТ IT. 1VL, 1938. С. 140 и ел.; Гражданское право. Т. 2. М.,

1944 С 73

2 См.: Рясенцев В.А. Договор безвозмездного пользования // Советская юстиция.

1938. № 19., „,„,

3 Отдельные виды обязательств. С. 196.

что должно было служить ее основой, - консенсуального характера догово­ра. Таким образом, и В.А. Рясенцев, и А.И. Пергамент решали вопрос об обязательстве передать вещь в отрыве от характера договора - его реально­сти или консенсуальности. К этому следует добавить, что А.И. Пергамент, используя не совсем убедительные аргументы, отвергла, как видно из при­веденных ее положений, другое возможное основание возникновения соот­ветствующей обязанности, наряду с консенсуальным характером догово­ра, - предварительный договор. В результате в этой чисто юридико-технической проблеме все свелось к тому, что наличие соответствующей обязанности ставилось непосредственно в зависимость от того, какой инте­рес закрепляется договором - публичный или частный. При этом указанное обстоятельство - характер интереса - рассматривалось не как мотив зако­нодателя, а как юридический факт, способный породить соответствующее обязательство. Практически это означало, что общественный интерес при­знавался юридическим фактом, который сам по себе порождал обязательст­во передать вещь.

Сходную позицию, с точки зрения выводов, занимал О.С. Иоффе. Чет­ко проводя различие между консенсуальныта~дец>вором ссуды, охваты­вающим обязанность передать вещь, и договором реальным, при котором такая обязанность исключалась, он вместе с тем точно так же признавал исходным разный характер отношений. Имеется в виду, что реальным, т.е. исключающим обязанность передать вещь в безвозмездное пользование, должен был считаться договор, заключенный «в порядке оказания товари­щеских услуг... между гражданами», а консенсуальным —договор, в каче­стве участников которого «выступают социалистические организации.

Эти последние в порядке своей уставной функции обслуживают граж-

дан путем передачи им имущества во временное безвозмездное пользова-1. Таким образом, и в указанном случае деление договоров на реальные

и консенсуальные не предопределяло характера обязательств сторон, а, на­против, зависело от него.

ГК 1964 г., судя по определению соответствующего договора, допускал возможность существования в равной мере как реальных, так и консенсуаль-ных договоров ссуды. Имеется в виду включение в его ст. 342 указания: «обя­зуется передать или передает...». При этом в саму соответствующую главу была включена специальная ст. 344 «Последствия непредоставления имуще­ства в безвозмездное пользование», выделявшая только один случай - заклю­чение консенсуального договора, в котором в качестве ссудодателя выступала социалистическая организация. И для этого случая ст. 344 предусматривала

1 Иоффе О.С. Советское гражданское право: Курс лекций: Отдельные виды обяза­тельств. М., 1961. С. 146.

последствия, аналогичные предусмотренным для договора имущественного найма: право истребовать передачу вещи в натуре и взыскать убытки, причи­ненные задержкой передачи вещи, либо, отказавшись от договора, взыскать убытки, причиненные неисполнением. Единственное отличие от договора имущественного найма, несомненно отражающее безвозмездность передачи имущества по договору ссуды, состояла в том, что убытки могли взыскивать­ся только в части, представляющей собой реальный ущерб. Тем самым сни­мался вопрос о возмещении упущенной выгоды. Существование ст. 344 ГК при умолчании в ней вопроса о последствиях неисполнения обязательства передать вещь для иных ситуаций, кроме тех, в которых ссудодателем высту­пала социалистическая организация, послужило для О.С. Иоффе основанием для того же, что и сделанный применительно к периоду, предшествующему принятию ГК 1964 г., вывода, который приводился выше.

В частности, речь шла о том, что за пределами, охватываемыми ст. 344,

договоры ссуды, «когда оказывая товарищеские услуги, ее совершают гра-1, - должны были быть непременно реальными.

Особый, исключительный характер ст. 344 ГК 1964 г. позволял сде­лать вывод, что в ситуациях, не укладывающихся в эту статью, последстви­ем непередачи вещи могло быть только возмещение убытков, в зависимо­сти от заявленного ссудополучателем требования - мораторных (если, не­смотря на пропуск срока, ссудополучатель не ставил вопроса о расторже­нии договора) или компенсаторных (когда по требованию ссудополучателя в связи с передачей вещи договор расторгается).

Действующий ГК ничем не ограничивает права сторон выбрать для себя любую из двух моделей - реального или консенсуального договора. Что же касается непередачи вещи, то соответствующие последствия возни­кают лишь при консенсуальном договоре и выражаются в том, что при не­передаче вещи ссудополучателю у него возникает право потребовать рас­торжения договора безвозмездного пользования и возмещения понесенного им реального ущерба (ст. 692 ГК).

Поскольку ст. 398 ГК предоставляет право требовать исполнения в на­туре обязательства передать вещь только в случае, когда речь идет о необ­ходимости «передать индивидуально-определенную вешь в собственность, в хозяйственное ведение, в оперативное управление или в возмездное (кур­сив наш. — М.Б.) пользование», то с учетом исключительного, не допус­кающего распространительного толкования характера соответствующей нормы следует признать, что требования ссудополучателя передать ему вещь в натуре - при любом варианте, в том числе и независимо от субъект­ного состава договора, - удовлетворению не подлежат.

См.: Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 403.

К передаваемому предмету договора предъявляются два различных по характеру требования: одно из них имеет в виду физические, а другое -юридические качества вещи.

Прежде всего речь идет о необходимости предоставить вещь в состоя­нии, которое соответствует условиям заключенного договора и назначению вещи. Из этих двух критериев - содержание договора и назначение вещи -приоритетом пользуется первый. Второй играет роль субсидиарную, до­полняя в качестве критерия все, что не было предусмотрено в договоре и не противоречит ему. Качественные показатели предмета договора, подобно тому как это предусмотрено договором поставки, включают и требования комплектности передаваемой вещи. Это означает необходимость передать вещь в полном составе, включая, помимо собственно вещи, принадлежно­сти последней и относящиеся к ней документы (инструкции по использова­нию, технический паспорт и т.п.). При этом допускается «иное», т.е. расши­рение либо сужение комплектности в конкретном договоре.

Указанные требования, содержащиеся в пп. 1 и 2 ст. 691 ГК, в полном объеме воспроизводят те, которые включены в п. 2 ст. 611 ГК («Предостав­ление имущества арендатору»)'. Гаким образом, принципиальное значение имеет то, что различие в правовом режиме аренды и ссуды требований к физическим свойствам вещи во всяком случае не затрагивает.

Специальная статья ГК (имеется в виду ст. 693) посвящена ответст­венности ссудодателя за недостатки вещи, переданной в безвозмездное пользование. Прежде всего ею предусмотрена ответственность ссудодателя за недостатки вещи, которые он умышленно или по грубой неосторожности не оговорил при заключении договора. Если ссудополучателем обнаружены недостатки, о которых идет речь, ему предоставляется на выбор предъявить одно из следующих требований: досрочного расторжения договора и воз­мещения понесенного реального ущерба, либо безвозмездного устранения недостатков вещи ссудодателем, либо возмещения своих расходов на уст­ранение недостатков вещи. Но если ссудодатель извещен о заявленных ссу­дополучателем требованиях или о его намерении устранить недостатки ве­щи за счет ссудодателя, последнему предоставляется возможность заме­нить, но непременно без промедления, неисправную вещь другой такой же вещью, которая находится в надлежащем состоянии.

1 Правда, набор перечисленных документов в указанных статьях не вполне совпада­ет. Так, в ст. 691 ГК идет речь об инструкции по использованию и техническом паспорте, а в ст. 611 - о техническом паспорте и сертификате качества. Однако ука­занное различие не имеет особого значения, поскольку в той и другой статьях пере­чень прилагаемых документов является лишь примерным и незамкнутым.

Наконец, специально оговорена необходимость освобождения ссудо­дателя от ответственности за недостатки вещи, которые стороны оговорили при заключении договора, либо были заранее известны ссудополучателю, либо должны были бы быть обнаружены им во время осмотра вещи или проверки ее исправности при заключении договора или при передаче вещи (п. 3 ст. 693 ГК).

А теперь о юридических качествах вещи. Речь идет об обязанности ссудодателя передать вещь, которая не обременена правами третьих лиц. В подобных случаях при передаче вещи указанные права (обременения) со­храняют свою силу. Имеется в виду, что в соответствии со ст. 694 ГК пере­дача вещи в безвозмездное пользование не служит основанием ни для пре­кращения, ни для изменения прав третьих лиц на вещь. В качестве примера в кодексе указаны сервитут и право залога. К этому можно прибавить права аренды и др. -

Наличие прав третьих лиц тем самым предопределяет в соответст­вующей части объем прав, приобретаемых в результате договора самим ссудополучателем. В этой связи, защищая интересы последнего, законода­тель возлагает на ссудодателя обязанность предупредить ссудополучателя о всех такого рода правах. И сделать это ссудодатель должен непременно при заключении договора, т.е. тогда, когда согласованной волей сторон решает­ся вопрос и о заключении договора, и о его содержании. Придавая большое значение соответствующей обязанности ссудодателя, служащей одной из гарантий свободного волеизъявления ссудополучателя, последнему предос­тавляется право при неисполнении этой обязанности ссудодателем требо­вать расторжения договора и возмещения убытков. При этом, как и в дру­гих выделенных в гл. 36 ГК случаях, ответственность ссудодателя в форме возмещения убытков ограничивается только реальным ущербом, исключая тем самым упущенную выгоду.

Статьи 693 и 694 ГК в части, относящейся к предъявляемым к пере­данной вещи требованиям, распространяются не только на консенсуальные, и но и на реальные договоры. Это не исключает необходимости при реше­нии вопроса о последствиях нарушения соответствующих требований учи­тывать особенности самих договоров, имея в виду, что для одних из них передача вещи представляет собой исполнение возникшего обязательства, а для других - только стадию в заключении договора. Это означает, в частно­сти, что при реальной ссуде нарушение соответствующих требований имеет значение главным образом для решения вопроса о том, должен ли договор считаться заключенным.

Основная обязанность ссудополучателя выражается в надлежащем со­держании полученной вещи. Указанная обязанность регулируется как соот-

ветствующими нормами гл. 34 «Аренда», к которым отсылает п. 2 ст. 689 ГК, так и отдельными статьями главы, посвященной безвозмездному поль­зованию.

Первая из такого рода норм относится к пользованию полученным иму­ществом. Специальный на этот счет режим предусмотрен ст. 615 ГК. Он включает прежде всего обязанность пользоваться полученной вещью в соот­ветствии с условиями договора, а на случай отсутствия в нем такого рода ус­ловий вступает в силу требование, которое вытекает из самого назначения имущества. В соответствии с п. 3 ст. 615 ГК в подобных случаях ссудодатель вправе требовать расторжения договора и возмещения убытков. При этом убытки, предусмотренные ст. 15 ГК, взыскиваются в полном объеме: наряду с реальным ущербом возмещается таким же образом и упущенная выгода.

Тенденция, основанная на учете того, в чьих интересах заключается договор, нашла свое выражение и в ряде статей, регулирующих договор о безвозмездном пользовании вещью. Одна из них посвящена содержанию вещи ссудополучателем. Применительно к указанной обязанности залого­датель отказался от распространения на ссуду режима аренды и соответст­венно включил на этот счет специальную норму (ст. 695 ГК). Сравнивая между собой статьи о ссуде и об аренде, нетрудно заметить их различие. Так, возлагая на ссудополучателя обязанность поддерживать полученную в безвозмездное пользование вещь в исправном состоянии, эта статья, на случай указания иного в договоре, предусматривает, что на ссудополучате­ля возлагается, во-первых, обязанность производить за свой счет и текущий и капитальный ремонт, а во-вторых, нести все расходы на содержание ве­щи. Записанная в п. 3 ст. 616 такая же обязанность арендатора - поддержи­вать полученное имущество в исправном состоянии - имеет несколько от­личное обеспечение. Это связано с тем, что в отличие от ссуды при аренде существует презумпция в пользу несения арендатором обязанности произ­водить за свой счет только текущий ремонт. Правда, и решения вопроса о расходах на содержание вещи не совпадают, поскольку предполагается, что эти расходы также падают на арендатора.

Что касается ссуды, то установление порядка, при котором все расхо­ды, относятся ли они к обычным или чрезвычайным, возложены на ссудо­получателя, нельзя признать удачным. Думается, что чрезвычайные расхо­ды, понесенные в интересах сбережения вещи, следовало бы возложить на ссудодателя. Такое решение сняло бы прежде всего сомнение относительно того, что тем самым в скрытой форме безвозмездное пользование превра­щается в возмездное. Должно быть учтено и другое соображение: возложе­ние чрезвычайных расходов на ссудодателя могло бы оказаться выгодным именно для него, так как стимулировало бы ссудополучателя на принятие

необходимых мер к сохранению вещи в чрезвычайных ситуациях, так как ссудополучатель знал бы, что понесенные им таким образом расходы ему возместит контрагент. А для защиты интересов ссудодателя целесообразно было бы в подобных случаях оговорить необходимость в виде общего пра­вила производить такие расходы, предварительно поставив его в извест­ность. При этом должно быть оставлено место для «деятельности в интере­сах другого лица без поручения» на случаи, когда обстоятельства склады­ваются таким образом, что у ссудополучателя нет возможности поступить подобным образом (например при пожаре).

В ходе осуществления пользования вещью ссудодатель может произ­водить различные ее улучшения. И тогда возникает вопрос об их судьбе. Соответствующий вопрос регулируется пп. 1 и 3 ст. 623 ГК («Улучшение арендованного имущества»). Указанная статья делит произведенные улуч­шения на отделимые и не отделимые без вреда для вещи. Первые, если иное не предусмотрено договором, составляют собственность ссудополучателя. Иное дело - неотделимые улучшения. Они являются собственностью ссудо­получателя, причем произведенные для этой цели расходы ссудополучателя, если иное не предусмотрено законом, подлежат возмещению ему со стороны ссудодателя только при условии, если последний дал на то свое согласие.

Безвозмездное пользование чужой вещью отразилось и на правилах о распределении между сторонами риска случайной гибели или случайного повреждения вещи.

В соответствии со ст. 696 ГК на ссудополучателя возлагается этот риск при условии, если вещь погибла или была повреждена в связи с тем, что ссудополучатель использовал ее не в соответствии с договором или назна­чением вещи либо передал вещь третьему лицу, не получив на то согласия ссудодателя.

Смысл указанной нормы состоит в том, что в обоих случаях речь идет о случайных последствиях, допущенных ссудополучателем при нарушении договора. Поскольку приведенная норма носит исключительный характер, следует признать, что за ее пределами действует ст. 211 ГК с ее общей пре­зумпцией в пользу того, что риск случайной гибели или случайного повре­ждения имущества (вещи) несет, если иное не предусмотрено законом или договором, собственник. Таким образом, речь идет об определенном огра­ничении действия известного из римского права и закрепленного ст. 211 ГК принципа: риск случая падает на собственника.

Безвозмездность пользования чужой вещью повлекла за собой необхо­димость особого отношения к полученной вещи. Ее нужно ценить больше, чем свою, и соответственно к ней относиться. Подобно тому как это было сделано в законодательстве ряда других стран, теперь и ст. 696 ГК исходит из

правила: если обстоятельства сложились таким образом, что возникла опас­ность, общая для полученной вещи и какой-либо своей, но при этом спасти можно только одну из них, то ссудополучателю, который предпочел спасти собственную вещь, придется нести последствия гибели (повреждения) полу­ченной вещи. Следовательно, чтобы освободить себя от ответственности в подобной ситуации, ссудополучателю придется доказать отсутствие «свободы выбора» (один из вариантов - то, что стоимости своей и полученной в без­возмездное пользование вещи несоизмеримы). В результате все же оказыва­ется, что тем самым критерий - «отношение к чужой вещи, как к своей», которым руководствуются, например, при оценке действий хранителя (п. 3 ст. 891 ГК), применительно к ссудополучателю оказывается недостаточным.

Законодатель счел необходимым включить в гл. 36 специальные пра­вила об ответственности за вред, причиненный третьему лицу в результате использования вещи. Посвященная этому ст. 697 ГК возлагает на ссудода­теля ответственность за вред, причиненный третьим лицам в результате использования вещи, если он не докажет, что вред причинен вследствие умысла или грубой неосторожности ссудополучателя или лица, у которого вещь оказалась с согласия ссудодателя.

Прежде всего ст. 697 ГК позволяет сделать вывод, что ссудодатель должен всегда нести ответственность при отсутствии умысла или грубой небрежности ссудополучателя (лица, у которого эта вещь оказалась с согла­сия ссудодателя). Между тем, в силу п. 2 ст. 1064 ГК основанием освобож­дения причинителя от возмещения вреда служит отсутствие собственной его вины. Таким образом, ссудодатель, руководствуясь этой последней статьей, может быть освобожден от ответственности, если отсутствуют од­новременно как вина ссудополучателя, так и его собственная вина.

Еще большие сомнения возникают при сопоставлении той же ст. 697 со ст. 1079 ГК, которая устанавливает повышенную ответственность владельца ис­точника повышенной опасности. Имеется в виду при этом, что ст. 1079 ГК от­носит к числу владельцев источника и тем самым субъектов повышенной ответ­ственности, среди других лиц, в частности арендатора, а также и тех, кто дейст­вует «по доверенности на право управления транспортным средством». В эту категорию в случае причинения вреда попадает и ссудополучатель, которому была передана в безвозмездное пользование автомашина и выдана для управле­ния ею доверенность. Если учесть, что тем самым ссудодатель в этот момент уже не являлся в силу ст. 1079 ГК «владельцем источника повышенной ответст­венности», то создается явная коллизия между этой статьей ГК, которая уста­навливает ответственность «владельца» независимо от вины, и ст. 697 ГК, кото­рая во всех случаях, включая и те, когда ссудополучатель выступает как «владе­лец источника», считает необходимым основанием ответственности его вину.

На наш взгляд, оптимальным выходом из создавшегося положения могло бы стать изменение редакции соответствующей статьи, с тем чтобы из нее однозначно следовало: предметом этой статьи служат отношения между контрагентами, но не между одним из них и потерпевшими. Имеется в виду ограничение только вопросами регрессной ответственности сторон договора друг перед другом.

Один из основных вопросов, относящихся к договору ссуды, - воз­можность сдачи предмета договора в поднаем и перенаем.

Пункт 2 ст. 615 ГК, которым регулируются отношения сторон, связан­ные со сдачей вещи арендатором в поднаем и перенаем, заведомо исключен из числа распространяющих свою силу на ссуду (в п. 2 ст. 689 ГК указаны только пп. 1 и 3 ст. 615 ГК).

Специальные нормы, непосредственно регулирующие договорные от­ношения, связывающие ссудополучателей с третьими лицами, в ГК (имеется в виду гл. 36) отсутствуют. Однако новый Кодекс все же упоминает о таких отношениях. Имеется в виду, что п. 1 ст. 698 ГК называет одним из основа­ний заявления требования о досрочном расторжении договора безвозмездно­го пользования то, что ссудополучатель без согласия ссудодателя передал вещь третьему лицу. Отсюда от противного следует, что «с согласия» посту­пить подобным образом можно. Приведенная норма позволяет восполнить явный пробел гл. 36, под которым подразумевается отсутствие нормы, соот­ветствующей по содержанию ст. 346 ГК 1964 г. («получивший имущество в безвозмездное пользование вправе предоставить это имущество в пользова­ние третьему лицу лишь с согласия передавшего имущество, оставаясь ответ­ственным перед ним»). В данном случае речь идет не о поднайме, а о передаче вещи ссудополучателем третьему лицу в такое же безвозмездное пользование.

Есть все основания полагать, что такое же решение должно последовать и при перенайме: подобный переход прав ссудополучателя возможен с согла­сия ссудодателя, воля которого тем самым будет выступать необходимой предпосылкой для возникновения отношений с новым ссудополучателем.

Иной, негативный ответ должен быть дан на вопрос относительно воз­можности сдачи вещи ссудополучателем в поднаем даже с согласия ссудо­дателя. И дело, как нам кажется, не в том, что «в этом случае доход ссудо­получателя следовало бы считать его неосновательным обогащением»', а в

' Гражданское право: Учебник / Под ред. ЕЛ. Суханова. Т. 2. С. 147. В подтвер­ждение того же в цитируемом издании содержится ссылка на «Комментарий к Гра­жданскому кодексу РСФСР» под редакцией С.Н. Братуся, О.Н. Садикова (М.. 1982. С. 416). Противоположную точку зрения высказывал Ю. Романец (см.: Романец Ю. Безвозмездные договоры в Гражданском кодексе Российской Федерации // Право и экономика. 1998. № 11. С. 16).

ином - в недопустимости нарушения принципа «никто не может передать другому больше прав, чем он сам имеет». Следовательно, передать в подна­ем может только арендатор, т.е. тот, кто и сам владеет вещью.

Гражданский кодекс особо выделяет наряду с досрочным расторжением договора каждой из сторон в соответствии с указанными в ст. 698 основания­ми также порядок отказа от договора безвозмездного пользования (ст. 699). Прежде всего речь идет о праве каждой из сторон в любое время отказаться от договора, если в нем не указан срок. Для этого стороне необходимо извес­тить контрагента за один месяц, если договором не предусмотрен иной срок.

Что же касается ссудополучателя, то он вправе в аналогичном порядке (также с предварительного уведомления за один месяц или в иной указан­ный срок) отказаться от заключенного договора, даже когда в договоре на­личествует срок его действия.

Прекращение договора связано с исполнением еще одной обязанности ссудополучателя - возвращением вещи. При этом данный договор отлича­ется от всех других, включающих обязанность возврата полученной вещи (имеются в виду договоры аренды, дарения и хранения), тем, что требова­ния к качеству возвращаемой вещи включено в легальное определение это­го договора. Имеется в виду содержащееся в нем требование о необходимо­сти возвратить не просто ту же вещь, но непременно в том же состоянии, в каком она была получена с учетом ее нормального износа или в обуслов­ленном договором состоянии. Указанные требования в конечном счете свя­заны с тем, что сторона предоставляет свою вещь в безвозмездное пользо­вание в расчете на то, что она будет ему возвращена.

С возвратом связан и вопрос о гарантиях исполнения обязательств, лежащих на ссудополучателе, - таких, в частности, как возмещение убыт­ков в предусмотренных гл. 36 ГК случаях (в частности, в связи с непереда­чей принадлежностей и документов — ст. 651, обнаружением недостатков вещи - ст. 692 и др.). Речь идет об использовании такого способа обеспече­ния, как удержание вещи. На наш взгляд, это возможно даже и при отсутст­вии на этот счет указаний в гл. 36 ГК. Такой вывод следует сделать, по­скольку удержание как таковое является способом обеспечения, вытекаю­щим непосредственно из закона, притом рассматриваемые применительно к ссуде ситуации соответствуют той, которая предусмотрена в п. 1 ст. 359 ГК. Речь идет о двух обязательствах, при этом в одном из них ссудополучатель -должник, у которого находится принадлежащая кредитору-ссудодателю вещь, а в другом, наоборот, должником является ссудодатель, который со­ответствующую свою обязанность (возместить убытки) не выполняет.