Государство как форма жизни и интересы Германии

В своем основном труде "Государство как форма жизни" (1916)[8] Челлен развил постулаты, заложенные в труде Ратцеля. Челлен, как и Ратцель, считал себя последователем немецкого "органицизма", отвергающего механицистский подход к государству и обществу. Отказ от строгого деления предметов изучения на "неодушев ленные объекты" (фон) и "человеческие субъекты" (деятели) является отличительной чертой большинства геополитиков. В этом смысле показательно само название основного труда Челлена.

Челлен развил геополитические принципы Ратцеля применительно к конкретной исторической ситуации в современной ему Европе.

Он довел до логического конца идеи Ратцеля о "континентальном государстве" применительно к Германии. И показал, что в контексте Европы Германия является тем пространством, которое обладает осевым динамиз мом и которое призвано структурировать вокруг себя остальные европейские державы. Первую мировую войну Челлен интерпретировал как естественный геополитический конфликт, возникший между динамической экспансией Германии ("страны Оси") и противодействую щими ей периферийными европейскими (и внеевропей скими) государствами (Антанта). Различие в геополити ческой динамике роста нисходящей для Франции и Англии и восходящей для Германии предопределили основной расклад сил. При этом, с его точки зрения, геополитическое отождествление Германии с Европой неизбежно и неотвратимо, несмотря на временное поражение в Первой мировой войне.

Челлен закрепил намеченную Ратцелем геополитиче скую максиму интересы Германии (= интересы Европы) противоположны интересам западноевропейских держав (особенно Франции и Англии). Но Германия государство "юное", а немцы "юный народ". (Эта идея "юных народов", которыми считались русские и немцы, восходит к Ф.Достоевскому, не раз цитируемому Челленом.) "Юные" немцы, вдохновленные "среднеевропейским пространством ", должны двигаться к континентальному государству планетарного масштаба за счет территорий, контролируемых "старыми народами " французами и англичанами. При этом идеологический аспект геополитического противостояния считался Челленом второстепенным.

Хотя Челлен сам был шведом и настаивал на сближении шведской политики с германской, его геополити ческие представления о самостоятельном интегрирующем значении германского пространства точно совпадают с теорией "Средней Европы" (Mitteleuropa), развитой Фридрихом Науманном.

В своей книге "Mitteleuropa" (1915)[9] Науманн дал геополитический диагноз, тождественный концепции Рудольфа Челлена. С его точки зрения, для того, чтобы выдержать конкуренцию с такими организованными геополитическими образованиями как Англия (и ее колонии), США и Россия, народы, населяющие Централь ную Европу должны объединиться и организовать новое интегрированное политико-экономическое пространство. Осью такого пространства будут, естественно, немцы.

Mitteleuropa в отличие от чистых "пангерманистских" проектов была уже не национальным, но сугубо геополитическим понятием, в котором основное значение уделялось не этническому единству, а общности географи ческой судьбы. Проект Науманна подразумевал интегра цию Германии, Австрии, придунайских государств и, в далекой перспективе, Франции.

Геополитический проект подтверждался и культурными параллелями. Сама Германия как органическое образование отождествлялась с духовным понятием "Mittellage", "срединное положение". Это еще в 1818 году сформулировал Арндт: "Бог поместил нас в центре Европы; мы (немцы) сердце нашей части света".

Через Челлена и Науманна "континентальные" идеи Ратцеля постепенно приобретали осязаемые черты.

Глава 3. Хэлфорд Макиндер "Географическая ось истории"

Сэр Хэлфорд Дж. Макиндер (1861 1947) ярчайшая фигура среди геополитиков.

Получивший географическое образование, он преподавал в Оксфорде начиная с 1887 года, пока не был назначен директором Лондонской Экономической Школы. С 1910 по 1922 он был членом палаты общин, а в промежутке (1919 1920) британским посланником в Южной России.

Макиндер известен своим высоким положением в мире английской политики, на международные ориента ции которой он весьма значительно повлиял, а также тем, что ему принадлежит самая смелая и революцион ная схема интерпретации политической истории мира.

На примере Макиндера ярче всего проявляется типичный парадокс, свойственный геополитике как дисциплине. Идеи Макиндера не были приняты научным сообществом, несмотря на его высокое положение не только в политике, но и в самой научной среде. Даже тот факт, что почти полвека он активно и успешно участво вал в созидании английской стратегии в международ ных вопросах на основании своей интерпретации политической и географической истории мира, не могло заставить скептиков признать ценность и эффективность геополитики как дисциплины.

Первым и самым ярким выступлением Макиндера был его доклад "Географическая ось истории"[10], опублико ванный в 1904 году в "Географическом журнале". В нем он изложил основу своего видения истории и географии, развитого в дальнейших трудах. Этот текст Макиндера можно считать главным геополитическим текстом в истории этой дисциплины, так как в нем не только обобщаются все предыдущие линии развития "политической географии", но формулируется основной закон данной науки.

Макиндер утверждает, что для Государства самым выгодным географическим положением было бы срединное, центральное положение. Центральность понятие относительное, и в каждом конкретном географическом контексте она может варьироваться. Но с планетарной точки зрения, в центре мира лежит Евразийский континент, а в его центре "сердце мира" или "heartland". Heartland это сосредоточие континентальных масс Евразии. Это наиболее благоприятный географический плацдарм для контроля надо всем миром.

Heartland является ключевой территорией в более общем контексте в пределах Мирового Острова (World Island). В Мировой Остров Макиндер включает три континента Азию, Африку и Европу.

Таким образом, Макиндер иерархизирует планетар ное пространство через систему концентрических кругов. В самом центре "географическая ось истории " или "осевой ареал" (pivot area). Это геополитическое понятие географически тождественно России. Та же "осевая" реальность называется heartland, "земля сердцеви ны".

Далее идет" внутренний или окраинный полумесяц (inner or marginal crescent)". Это пояс, совпадающий с береговыми пространствами евразийского континента. Согласно Макиндеру, "внутренний полумесяц" представ ляет собой зону наиболее интенсивного развития цивилизации. Это соответствует исторической гипотезе о том, что цивилизация возникла изначально на берегах рек или морей, т.н. "потамической теории". Надо заметить, что последняя теория является существенным моментом всех геополитических конструкций. Пересечение водного и сухопутного пространств является ключевым фактором истории народов и государств. Эта тема в дальнейшем специально будет развита у Шмитта и Спикмэна, однако, первым вывел эту геополитическую формулу именно Макиндер.

Далее идет более внешний круг: "внешний или островной полумесяц" (outer or insular crescent). Это зона целиком внешняя (географически и культурно) относительно материковой массы Мирового Острова (World Island).

Макиндер считает, что весь ход истории детермини рован следующими процессами. Из центра heartland'а на его периферию оказывается постоянное давление т.н. "разбойников суши". Особенно ярко и наглядно это отразилось в монгольских завоеваниях. Но им предшест вовали скифы, гунны, аланы и т.д. Цивилизации, проистекающие из "географической оси истории", из самых внутренних пространств heartland'а имеют, по мнению Макиндера, "авторитарный", "иерархический", "недемократический" и "неторговый характер". В древнем мире он воплощен в обществе, подобном дорийской Спарте или Древнему Риму.

Извне, из регионов "островного полумесяца", на Мировой Остров осуществляется давление т.н. "разбойни ков моря" или "островных жителей". Это колониаль ные экспедиции, проистекающие из внеевразийского центра, стремящиеся уравновесить сухопутные импульсы, проистекающие из внутренних пределов континента. Для цивилизации "внешнего полумесяца" характерны "торговый" характер и "демократические формы" политики. В древности таким характером отличались Афинское государство или Карфаген.

Между этими двумя полярными цивилизационно-гео графическими импульсами находится зона "внутреннего полумесяца", которая, будучи двойственной и постоянно испытывая на себе противоположные культурные влияния, была наиболее подвижной и стала благодаря этому местом приоритетного развития цивилизации.

История, по Макиндеру, географически вращается вокруг континентальной оси. Эта история яснее всего ощущается именно в пространстве "внутреннего полумеся ца", тогда как в heartland'е царит "застывший" архаизм, а во "внешнем полумесяце" некий цивилизаци онный хаос.

Сам Макиндер отождествлял свои интересы с интересами англосаксонского островного мира, т.е. с позицией "внешнего полумесяца". В такой ситуации основа геополитической ориентации "островного мира" ему виделась в максимальном ослаблении heartland'а и в предельно возможном расширении влияния "внешнего полумеся ца" на "полумесяц внутренний". Макиндер подчеркивал стратегический приоритет "географической оси истории" во всей мировой политике и так сформулировал важнейший геополитический закон:

"Тот, кто контролирует Восточную Европу, доминирует над heartland`ом; тот, кто доминирует над heartland'ом, доминирует над Мировым Островом; тот, кто доминирует над Мировым Островом, доминирует над миром." ("Демократи ческие идеалы и реальность")[11]

На политическом уровне это означало признание ведущей роли России в стратегическом смысле. Макиндер писал:

"Россия занимает в целом мире столь же центральную стратегически позицию, как Германия в отношении Европы. Она может осуществлять нападения во все стороны и подвергаться им со всех сторон, кроме севера. Полное развитие ее железнодорожных возможностей дело времени." ("Географиче ская ось истории")[12]

Исходя из этого Макиндер считал, что главной задачей англосаксонской геополитики является недопущение образования стратегического континентального союза вокруг "географической оси истории" (России). Следовательно, стратегия сил "внешнего полумесяца" состоит в том, чтобы оторвать максимальное количество береговых пространств от heartland'а и поставить их под влияние "островной цивилизации".

"Смещение равновесия сил в сторону "осевого государства" (России А.Д.), сопровождающееся его экспансией на периферийные пространства Евразии, позволит использовать огромные континентальные ресурсы для создания мощного морского флота: так недалеко и до мировой империи. Это станет возможным, если Россия объединится с Германией. Угроза такого развития заставит Францию войти в союз с заморскими державами, и Франция, Италия, Египет, Индия и Корея станут береговыми базами, куда причалят флотилии внешних держав, чтобы распылить силы "осевого ареала" по всем направлениям и помешать им сконцентри ровать все их усилия на создании мощного военного флота." ("Географическая ось истории")[13]

Самое интересное, что Макиндер не просто строил теоретические гипотезы, но активно участвовал в организа ции международной поддержки Антанты "белому движению", которое он считал атлантистской тенденцией, направленной на ослабление мощи прогермански настроенных евразийцев-большевиков. Он лично консультиро вал вождей белого дела, стараясь добиться максималь ной поддержки от правительства Англии. Казалось, он пророчески предвидел не только Брестский мир, но и пакт Риббентроп-Молотов...

В 1919 году в книге "Демократические идеалы и реальность" он писал:

"Что станет с силами моря, если однажды великий континент политически объединится, чтобы стать основой непобедимой армады?"[14]

Нетрудно понять, что именно Макиндер заложил в англосаксонскую геополитику, ставшую через полвека геополитикой США и Северо-Атлантического Союза, основную тенденцию: любыми способами препятствовать самой возможности создания евразийского блока, созданию стратегического союза России и Германии, геополитическому усилению heartland'а и его экспансии. Устойчивая русофобия Запада в XX веке имеет не столько идеологический, сколько геополитический характер. Хотя, учитывая выделенную Макиндером связь между цивилизационным типом и геополитическим характером тех или иных сил, можно получить формулу, по которой геополитические термины легко переводятся в термины идеологические.

"Внешний полумесяц" либеральная демократия; "географическая ось истории" недемократический авторитаризм; "внутренний полумесяц" промежуточная модель, сочетание обоих идеологических систем.

Макиндер участвовал в подготовке Версальского договора, основная геополитическая идея которого отражает сущность воззрений Макиндера. Этот договор был составлен так, чтобы закрепить за Западной Европой характер береговой базы для морских сил (англосаксон ский мир). Вместе с тем он предусматривал создание лимитрофных государств, которые бы разделяли германцев и славян, всячески препятствуя заключению между ними континентального стратегического альянса, столь опасного для "островных держав" и, соответственно, "демократии".

Очень важно проследить эволюцию географических пределов heartland в трудах Макиндера. Если в 1904 и 1919 годах (соответственно, в статье "Географическая ось истории" и в книге "Демократические идеалы и реальность") очертания heartland'а совпадали в общих чертах с границами Российской Империи, а позже СССР, то в 1943 году в тексте "Круглая планета и завоевание мира"[15] он пересмотрел свои прежние взгляды и изъял из heartland'а советские территории Восточной Сибири, расположенные за Енисеем. Он назвал эту малозаселенную советскую территорию "Россией Lenaland" по названию реки Лена.

"Россия Lenaland'а имеет 9 миллионов жителей, 5 из которых проживают вдоль трансконтинентальной железной дороги от Иркутска до Владивостока. На остальных территориях проживает менее одного человека на 8 квадратных километров. Природные богатства этой земли древесина, минералы и т.д. практически нетронуты." ("Круглая планета и завоевание мира")[16]

Выведение т.н. Lenaland из географических границ heartland'а означало возможность рассмотрения этой территории как зоны "внутреннего полумесяца", т.е. как берегового пространства, могущего быть использованным "островными" державами для борьбы против "географи ческой оси истории". Макиндер, активно участвовавший в организации интервенции Антанты и "белом движении", видимо, посчитал исторический прецедент Колчака, сопротивлявшегося евразийскому центру, достаточ ным основанием для рассмотрения подконтрольных ему территорий в качестве потенциальной "береговой зоны".

Макиндер делит всю геополитическую историю мира на три этапа[17]:

1) Доколумбова эпоха. В ней народы, принадлежащие периферии Мирового Острова, например, римляне, живут под постоянной угрозой завоевания со стороны сил "сердечной земли". Для римлян это были германцы, гунны, аланы, парфяне и т.д. Для средневековой ойкумены золотая орда.

2) Колумбова эпоха. В этот период представители "внутрен него полумесяца" (береговых зон) отправляются на завоева ние неизвестных территорий планеты, не встречая нигде серьезного сопротивления.

3) Постколумбова эпоха. Незавоеванных земель больше не существует. Динамические пульсации цивилизаций обречены на столкновение, увлекая народы земли во вселенскую гражданскую войну.

Эта периодизация Макиндера с соответствующими геополитическими трансформациями подводит нас вплотную к новейшим тенденциям в геополитике, которые мы рассмотрим в другой части книги.

Глава 4. Альфред Мэхэн "Морское могущество"

Американец Альфред Мэхэн (1840 1914), в отличие от Ратцеля, Челлена и Макиндера, был не ученым, но военным. Он не пользовался термином "геополити ка", но методика его анализа и основные выводы точно соответствуют сугубо геополитическому подходу.

Офицер американских Union Navy, он преподавал с 1885 года Историю военного флота в "Naval War College" в Нью-Порте (Роуд-Айленд). В 1890 году он опубликовал свою первую книгу, ставшую почти сразу же классическим текстом по военной стратегии. "Морские силы в истории (1660 1783)"[18]. Далее следуют с небольшим промежутком другие работы: "Влияние Морской Силы на Французскую Революцию и Империю (1793 1812)"[19], "Заинтересованность Америки в Морской Силе в настоящем и в будущем"[20], "Проблема Азии и ее воздействие на международную политику"[21] и "Морская Сила и ее отношение к войне"[22].

Практически все книги были посвящены одной теме теме "Морской Силы", "Sea Power". Имя Мэхэна стало синонимично этому термину.

Мэхэн был не только теоретиком военной стратегии, но активно участвовал в политике. В частности, он оказал сильное влияние на таких политиков, как Генри Кэбот Лодж и Теодор Рузвельт. Более того, если ретроспективно посмотреть на американскую военную стратегию на всем протяжении XX века, то мы увидим, что она строится в прямом соответствии с идеями Мэхэна. Причем, если в Первой мировой войне эта стратегия не принесла США ощутимого успеха, то во Второй мировой войне эффект был значительным, а победа в холодной войне с СССР окончательно закрепила успех стратегии "Морской Силы".

4.2 Морская цивилизация = торговая цивилизация

Для Мэхэна главным инструментом политики является торговля. Военные действия должны лишь обеспечивать наиболее благоприятные условия для создания планетарной торговой цивилизации. Мэхэн рассматри вает экономический цикл в трех моментах:

1) производство (обмен товаров и услуг через водные пути)

3) колонии (которые производят циркуляцию товарообмена на мировом уровне)[23].

Мэхэн считает, что анализировать позицию и геополитический статус государства следует на основании 6 критериев:

1) Географическое положение Государства, его открытость морям, возможность морских коммуникаций с другими странами. Протяженность сухопутных границ, способность контролировать стратегически важные регионы. Способность угрожать своим флотом территории противника.

2) "Физическая конфигурация" Государства, т.е. конфигу рация морских побережий и количество портов, на них расположенных. От этого зависит процветание торговли и стратегическая защищенность.

3) Протяженность территории. Она равна протяженности береговой линии.

4) Статистическое количество населения. Оно важно для оценки способности Государства строить корабли и их обслужи вать.

5) Национальный характер. Способность народа к занятию торговлей, так как морское могущество основывается на мирной и широкой торговле.

6) Политический характер правления. От этого зависит переориентация лучших природных и человеческих ресурсов на созидание мощной морской силы."[24]

Уже из этого перечисления видно, что Мэхэн строит свою геополитическую теорию исходя исключительно из "Морской Силы" и ее интересов. Для Мэхэна образцом Морской Силы был древний Карфаген, а ближе к нам исторически Англия XVII и XIX веков.

Понятие "Морское Могущество" основывается для него на свободе "морской торговли", а военно-морской флот служит лишь гарантом обеспечения этой торговли. Мэхэн идет и еще дальше, считая "Морскую Силу" особым типом цивилизации (предвосхищая идеи Карла Шмитта) наилучшим и наиболее эффективным, а потому предназначенным к мировому господству.

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: