|
Направлены, прежде всего, внутрь, на саморазрушение, и лишь вторично проявляются в форме влечения к (внешней) агрессии, к разрушению.• Понятие влечений к смерти было введено Фрейдом в "По ту сторону принципа удовольствия" (Jenseits des Lustprinzips, 1920) и с тех пор постоянно присутствовало в его творчестве. Однако в отличие от многих других понятийных нововведений Фрейда оно не было принято его учениками и последователями. И поныне это одно из самых спорных понятий психоанализа. Для того чтобы понять его смысл, недостаточно, с нашей точки зрения, сослаться на те или иные высказывания Фрейда или же найти клинический материал для обоснования этой гипотезы. Важно связать это понятие со всем контекстом развития фрейдовской мысли и выяснить, почему оно оказалось структурно необходимым в рамках более общего идейного поворота 20-х годов. Такой анализ, возможно, поможет увидеть в основе явных высказываний Фрейда и его убежденности в том, что он совершает решительный переворот, некую концептуальную необходимость, которая (в иных формах) фактически уже присутствовала в более ранних его подходах. * Вкратце взгляды Фрейда на влечения к смерти сводятся к следующему. Речь идет об основополагающем для каждого существа побуждении вернуться в неорганическое состояние. И потому "если признать, что живые существа возникли позже неживых и на их основе, влечение к смерти окажется в полном согласии с утверждением [...] о том, что влечения стремятся вернуться к своему прежнему состоянию" (1а). При таком подходе оказывается, что "любое живое существо обречено умереть по внутренним причинам" (2а). В многоклеточных организмах "...либидо сталкивается с господством влечения к смерти или разрушению, которое стремится расчленить клеточный организм на отдельные части, приведя каждую из них в состояние покоя, присущего неживой материи. Задача либидо — обезоружить это разрушительное влечение, и оно выполняет ее, обращая большую часть этого влечения вовне, на объекты внешнего мира, причем чаще всего с помощью мышц как особой органической системы. Итак, это влечение называется влечением к разрушению, влечением к овладению, волей к власти. Отчасти оно подчиняется сексуальной функции, выполняя при этом важную роль. Другая его часть не перемещается вовне, оставаясь внутри ооганизма и во власти либидо. Именно здесь вступает в действие изначальный, эрогенный мазохизм" (3а). В развитии индивидуального либидо Фрейду удалось обнаружить сложную игру влечения к жизни и влечения к смерти — как в садистской (2с), так и в мазохистской форме (Зb). Влечения к смерти выступают как один из полюсов нового дуализма, где они противопоставлены влечениям к жизни (или Эросу*), отныне объединяющим все ранее выявленные Фрейдом влечения (см.: Влечения к жизни, Сексуальные влечения, Влечения к самосохранению, Влечения Я). Следовательно, влечения к смерти появляются в понятийной системе Фрейда как совершенно новый тип влечений, отсутствовавший в предыдущих классификациях (садизм* и мазохизм*, например, ранее включались в сложную игру влечений, имеющих вполне положительную цель) (4а); однако, в это же самое время Фрейд видит в них влечения как таковые, поскольку в них ярко представлена присущая влечениям повторяемость. * Каковы же причины, которые привели Фрейда к мысли о влечениях к смерти? 1) Прежде всего дело в том, что потребовалось осмыслить целый ряд повторяющихся явлений в самых разных областях (см.: Навязчивое повторение). Их невозможно было объяснить поиском либидинального удовлетворения или же просто попыткой справиться с неприятными переживаниями. Фрейд видел в этих явлениях "нечто демоническое" — непреодолимую силу, которая не зависит от принципа удовольствия и способна ему противостоять. Это подтолкнуло Фрейда к мысли о регрессивной направленности влечений; влечения к смерти предстают тогда как само воплощение влечения. 2) Помимо того, в психоаналитической практике было осознано значение таких понятий, как амбивалентность*, агрессивность*, садизм и мазохизм,— как они проявляются, например, в клинике невроза навязчивых состояний и меланхолии. 3) С самого начала Фрейд считал невозможным — с метапсихологической точки зрения — вывести понятие ненависти из сексуальных влечений. Он никогда не был сторонником мнения, согласно которому "... все то, что есть в любви опасного и враждебного, объясняется изначальной двойственностью ее сущности" (5а). Во "Влечениях и судьбах влечений" (Triebe und Triebschicksale, 1915) садизм и ненависть соотнесены с влечениями Я:" ... подлинные прообразы ненависти выводятся не из сексуальной жизни, а из борьбы Я за самосохранение и самоутверждение" (4b). Фрейд видел в ненависти "более древнее, чем любовь" отношение к объектам (4с). Когда Фрейд ввел понятие нарциссизма* и попытался устранить разницу между двумя типами влечения (сексуальными влечениями и влечениями Я), усматривая в них различные проявления либидо, понятие ненависти, по-видимому, оказалось для него особенно трудным, поскольку его невозможно было вывести из монизма влечений. Проблема первичного мазохизма, поставленная в 1915 г., уже тогда указывала на один из полюсов будущего мощного дуализма влечений. Как известно, дуалистическая тенденция всегда имела фундаментальное значение в мысли Фрейда; ее можно обнаружить во многих опорных моментах его теории, например, в понятии "пара противоположностей"*. Эта тенденция особенно усиливается, когда речь заходит о влечениях как силах, сталкивающихся в психическом конфликте (2d).
* Какую роль играет у Фрейда понятие влечения к смерти? Прежде всего, отметим, что это фрейдовское понятие поначалу было чистой гипотезой и лишь постепенно стало концептуально необходимым: "Поначалу я выдвинул эти мысли с единственным намерением — посмотреть, куда они приведут, но со временем они захватили меня, и я уже не мог думать иначе" (5b). По-видимому, сама концепция влечения заставляла Фрейда сохранять понятие влечения к смерти — вопреки "сопротивлениям" психоаналитических кругов и трудностям обоснования этого понятия на конкретном материале. Фактически, как неоднократно подчеркивал Фрейд, достичь либидинального удовлетворения можно всегда — независимо от того, связано ли сексуальное удовлетворение с объектом или же с нарциссическим удовольствием (5с), т.е. даже в тех случаях, когда столь ярко проявляется склонность к разрушению — себя или другого, когда ярость разрушения царит в слепоте своей. "[...] Мы никогда не сталкиваемся с динамикой чистых аффектов, но всегда со смешанными влечениями, одновременно принадлежащими к двум различным группам" (6а). Именно в этом смысле Фрейд иногда говорит, что влечение к смерти "...может восприниматься лишь в эротической окраске" (5d). Все это объясняет те трудности, которые испытывал Фрейд при попытках включить следствия этого нового дуализма влечений в теорию неврозов или в модели конфликтов: "Прослеживая весь путь влечений, мы вновь и вновь обнаруживаем, что они оказываются побегами Эроса. Если бы не наши размышления, изложенные в "По ту сторону принципа удовольствия" (в частности, относительно садистских моментов в Эросе), нам было бы очень трудно сохранить дуалистическую концепцию" (7а). Поразительно видеть в таких работах, как "Торможение, симптом, страх" (Hemmung, Symptom und Angst, 1926), где рассматриваются невротический конфликт в целом и различные способы его проявления, сколь малое место Фрейд отводит противоположности между двумя главными типами влечений — она не играет динамической роли в его концепции. Когда Фрейд четко ставит вопрос (7b) о соотношении между выявленными им инстанциями личности — Оно, Я и Сверх-Я — и двумя категориями влечений, мы видим, что конфликт между различными инстанциями не совпадает с дуализмом влечений. Хотя Фрейд пытался определить место каждого влечения внутри каждой психической инстанции, мы не находим в описаниях конфликтов предполагаемой оппозиции между влечениями к жизни и влечениями к смерти: "Не может быть и речи о жесткой связи между тем или иным основным влечением и той или иной областью психики. Их нужно уметь обнаруживать повсюду" (1b). Подчас контраст между новой теорией влечений и новой топикой выступает еще резче: конфликт разыгрывается между различными инстанциями, так что в итоге Оно предстает как совокупность требований, связанных с влечениями, направленными против Я. Именно в этом смысле различие между влечениями Я и влечениями к объекту сохраняет для Фрейда значение на эмпирическом уровне: лишь "...теоретический подход приводит нас к мысли о существовании двух основополагающих влечений [Эрос и влечение к разрушению], которые скрыты за очевидными проявлениями влечений Я и объектных влечений" (8). Таким образом, на уровне влечений Фрейд вновь обращается к той модели конфликтов, которая была создана раньше, чем "По ту сторону принципа удовольствия" (см.: Я -либидо, объектное либидо), по-видимому, предполагая, что каждая из взаимодействующих сил (а именно, влечения Я и объектные влечения), столкновение которых мы непосредственно наблюдаем, выступает как соединение* влечений к жизни и влечений к смерти. Новая теория влечений, отметим, вносит на редкость мало изменений в описание как защитного конфликта, так и стадий влечений (6b). Хотя введенное Фрейдом понятие влечения к смерти сохраняет свое значение на протяжении всего его творчества, оно выступает лишь как гипотеза, вытекающая из теории неврозов. Он обосновывает это понятие двояким образом: во-первых, как продукт фундаментальной мыслительной потребности; во-вторых, как неизбежный вывод из конкретных и неопровержимых фактов которые, с его точки зрения, приобретают все большее значение в клиническом опыте и в психоаналитической практике: " Если принять во внимание все проявления мазохизма, присущего столь многим людям, отрицательную терапевтическую реакцию и чувство вины у невротиков, то уже нельзя будет думать, будто функционирование психики направлено лишь на получение удовольствия. Эти явления безошибочно указывают на действие в нашей психической жизни силы, которую, в зависимости от ее цели, можно назвать влечением к агрессии или влечением к разрушению, выводя ее из влечения к смерти, изначально присущего живой материи" (9). Влечения к смерти, считает Фрейд, проявляются в чистом виде как раз в тот момент, когда они направлены на размежевание с влечениями к жизни, например, в случае меланхолии, при котором Сверх-Я выступает как "...влечение к смерти в чистом виде" (7с). * Поскольку, по собственному признанию Фрейда, его гипотеза "...строится на определенных теоретических посылках, приходится считать ее открытой для критики" (5е). Именно по этому пути устремилось множество психоаналитиков, утверждающих, с одной стороны, что влечение к смерти несостоятельно как понятие, а с другой стороны, что клинические факты, приводимые Фрейдом, можно объяснить и без помощи этого понятия. В общем, эти критические замечания можно разбить на несколько групп: 1) одни критики, встав на точку зрения метапсихологии, отказывались видеть в ослаблении напряжений результат воздействия определенной группы влечений; 2) другие критики (каждый по-своему) пытались описать возникновение агрессивности: она представала либо как необходимый начальный момент любого влечения (всякий раз проявляясь в деятельности, навязываемой субъектом объекту), либо как вторичная реакция на фрустрацию, порождаемую объектом; 3) третьи признавали самостоятельность агрессивных влечений, отвергая, однако, их связь с агрессией против самого себя, что ослабляло значение пары противоположностей "влечение к жизни — влечение к саморазрушению" в жизни человека. В этом случае дуализм влечений признавался с самого начала, однако противопоставление любви и ненависти, изначально присущее оральному поглощению (см.: Инкорпорация*), связывалось лишь с внешним объектом. Напротив, школа М. Кляйн, к примеру, подчеркивала значение дуализма влечений к жизни и влечений к смерти: последователи М. Кляйн с самого начала отводили влечениям к смерти главную роль в человеческом существовании — не только когда эти влечения направлены на внешний объект, но и когда они действуют внутри организма, порождая страх перед расчленением и уничтожением. Правда, остается выяснить, в какой мере кляйновское манихейство включает те значения, которые приписывал дуализму влечений Фрейд. Фактически типы влечений, о которых говорит М. Кляйн, противоположны по своим целям, однако различия в их функционировании, по сути, не наблюдается. * Трудности, с которыми столкнулись последователи Фрейда, стремившиеся включить влечения к смерти в общую понятийную систему, заставляют задуматься о том, как именно Фрейд понимал Trieb в своей последней теории. По сути, нелегко назвать одним словом "влечение" все то, что, по Фрейду, действует в человеческой сексуальности ('Три очерка по теории сексуальности" [Drei Anhandlungen zur Sexualtheorie, 1905]), и одновременно те "мифические сущности", которые противоборствуют не столько на уровне клинического опыта и представленных в нем конфликтов, сколько на внеиндивидуальном уровне, причем эта борьба, пусть в неявной форме, присуща всем (даже простейшим) живым существам: "Силы влечения, которые подталкивают все живое к смерти, вполне могут изначально действовать и в простейших организмах, однако их воздействие может быть скрыто силами, поддерживающими жизнь, и потому прямо удостоверить их присутствие подчас оказывается очень сложно" (2е). Эту противоположность двух основополагающих влечений можно сопоставить с важнейшими жизненными процессами ассимиляции и диссимиляции, которые, в конечном счете, сводятся к "...паре противоположностей, царящих в неорганическом мире,—притяжению и отталкиванию" (1с). Этот фундаментальный аспект влечения к смерти Фрейд подчеркивает различными способами. Он ярко проявляется в ссылках Фрейда на философские концепции, особенно Эмпедокла и Шопенгауэра. Некоторые французские переводчики Фрейда верно почувствовали, что последняя теория влечений строится на ином уровне, нежели предшествующие теории: об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что они предпочитают говорить об "инстинкте жизни" и "инстинкте смерти", хотя, как правило, переводят фрейдовское Trieb как pulsion ("влечение"). Однако такое использование слова "инстинкт"* вряд ли правомерно, поскольку обычно (в том числе и у самого Фрейда) оно означает предопределенное, жестко заданное поведение, доступное наблюдению и анализу и присущее всему органическому миру. Фактически в понятии "влечение к смерти" Фрейд стремился выявить суть влечения как такового: это возврат к предыдущему состоянию и, в конечном счете, возврат к абсолютному покою неорганической материи. Все это — не особенности какого-то отдельного влечения, но скорее основа любого влечения. В этой связи полезно проанализировать те трудности, с которыми столкнулся Фрейд при попытке соотнести влечение к смерти с ранее изложенными им "принципами функционирования психики" и, в особенности, с принципом удовольствия. В работе "По ту сторону принципа удовольствия", как показывает само ее заглавие, влечение к смерти постулируется на основе фактов, противоречащих этому принципу, однако вместе с тем Фрейд утверждает, что "принцип удовольствия фактически подчиняется влечениям к смерти" (2f). Впрочем, Фрейд и сам ощущал это противоречие, что заставило его впоследствии разграничить принцип удовольствия* и принцип Нирваны*, причем принцип удовольствия как экономический регулятор, требующий сведения напряжений к нулю, "...будет безраздельно подчиняться влечениям к смерти" (Зс). Что же касается принципа удовольствия, определяемого отныне скорее в качественных, нежели в экономических терминах, то он "выражает требования либидо" (3d). Спрашивается, отражает ли принцип Нирваны ту же направленность, что и влечение к смерти, или же нечто радикально иное? Несложно показать, как в различных формулировках принципа удовольствия, данных Фрейдом на протяжении всего его творчества, постоянно смешивались две тенденции: к полной разрядке возбуждений и к сохранению постоянного энергетического уровня (гомеостазис). Впрочем, уже в самых первых своих метапсихологических построениях ("Набросок научной психологии" [Entwurf einer Psychologie, 1895]) Фрейд разграничивал эти две тенденции, говоря о принципе инерции* и показывая, каким образом он превратился в тенденцию "к поддержанию постоянного уровня напряжения" (10). В дальнейшем Фрейд продолжал разграничивать эти две тенденции, представляющие два типа энергии — свободную и связанную* — и два способа функционирования психики (первичный процесс и вторичный процесс*). И в этом смысле можно сказать, что понятие влечения к смерти подтверждает представления Фрейда о сущности бессознательного с его неразрушимостью и нереалистичностью. Одновременно с этим углублением самой основы бессознательного желания главная роль отводится Фрейдом сексуальности. Сексуальность, отныне называемая Эросом, оказывается уже не разрушительной, возмущающей всякий порядок силой, но скорее принципом связности: "Эрос — это связь; цель его — создавать и сохранять все более крупные единства, тогда как цель влечения к смерти, наоборот,—в том, чтобы разрывать связи и тем самым разрушать предметы" (1d) (см.: Влечения к жизни). * Однако даже если считать влечение к смерти очередным эпизодом на пути последовательного решения задач фрейдовской мысли, нельзя не признать новизны этого понятия: оно превращает тенденцию к разрушению (например, при садомазохизме) в нечто неоспоримое и несомненное; оно хорошо сочетается с фундаментальным принципом функционирования психики и, кроме того, выражая "самую суть влечения", неразрывно связывает любое желание — агрессивное или сексуальное — с желанием смерти. (1) Freud (S.). Abriss der Psychoanalyse, 1938. — a) G.W., XVII, 71; S.E., XXIII, 148—149; франц., 8. —b) G.W., XVII, 71—72; S.E., XXIII, 149; франц., 9. —с) G.W., XVII, 71; S.E., XXIII, 149; франц., 8—9. —d) G.W., XVII, 71; S.E., XXIII, 148; франц., 8. (2) Freud (S.). Jenseits des Lustprinzips, 1920. —a) G.W., XIII, 47; S.E., XVIII, 44, франц., 51. —b) G.W..XIII, 55; S.E., XVIII, 49; франц., 57. —с) G.W., XIII, 58; S.E., XVIII, 54; франц., 62. —d) G.W., XIII, 57; S.E., XVIII, 54; франц., 61. —е) G.W., XIII, 52; S.E., XVIII, 49; франц., 56—57. — f) G.W., XIII, 69; S.E., XVIII, 63; франц., 74. (3) Freud (S.). Das okonomische Problem des Masochismus, 1924. — a) G.W., XIII, 376; S.E., XX, 163; франц., 216. — b) G.W., XIII, 377; S.E., XX, 164; франц., 217. — с) G.W., XIII, 372; S.E., XX, 160; франц., 212. — d) G.W., XIII, 273; S.E., XX, 160; франц., 213. (4) Freud (S.). Triebe und Triebschicksale, 1915. — a) G.W., X, 220 sqq, S.E., XIV, 129 sq.; франц., 44 sq. —b) G.W., X, 230; S.E., XIV, 138; франц., 63. — с) G.W.,X, 231; S.E., XIV, 139; франц., 64. —d) G.W., X, 220—221; S.E., XIV, 138; франц., 45. (5) Freud (S.). Das Unbehagen in der Kultur, 1930. — a) G.W., XIV, 478; S.E., XXI, 119; франц., 55. —b) G.W., XIV, 478-479; S.E., XXI, 119; франц., 55. — с) G.W., XIV, 480; S.E., XXI, 121; франц.,56. —d) G.W., XIV, 479; S.E., XXI, 120; франц., 55. — е) G.W., XIV, 480-481; S.E., XXI, 121—122, франц., 56. (6) Freud (S.). Hemmung, Symptom und Angst, 1926. — a) G.W., XIV, 155; S.E., XX, 125; франц., 48. —b) Cf. G.W., XIV, 155; S.E., XX, 124—125; франц., 47-48. (7) Freud (S.). Das Ich und das Es, 1923. — a) G.W., XII, 275; S.E., XIX, 46; франц., 203. —b) Глава IV. Passim. —c) G.W., XIII, 283; S.E.,XIX, 53; франц., 211. (8) Freud (S.). Psycho-Analysis, 1926. G.W., XIV, 302; S.E., XX, 265. (9) Freud (S.). Die endliche und unendliche Analyse, 1937. G.W., XVI, 88; S.E., XXIII, 243; франц., 28—29. (10) Freud (S.). Нем., 380—381; англ:, 356—358; франц., 316—317.
ВЛЕЧЕНИЯ Я Нем.: Ichtriebe. — Франц.: pulsion du moi. — Англ.: ego instincts. — Исп.: instintos del yo. — Итал.: istinti или pulsioni dell'io. — Португ.: impulsos или pulsoes do ego. • В первой фрейдовской теории влечений (1910—1915) влечения Я образуют особый тип влечений: ^использует их энергию в защитных конфликтах. Они подобны Влечениям к самосохранению и противоположны сексуальным влечениям. • В первой фрейдовской теории влечений сексуальные влечения* противопоставлены влечениям к самосохранению*, или, иначе, влечениям Я. Как известно, Фрейд поначалу описывал психический конфликт* как противоположность между сексуальностью и вытесняющей, защитной инстанцией Я*. Однако и тогда Я не имело опоры ни в каком особом влечении. Начиная с "Трех очерков по теории сексуальности" (Drei Abhandlungen zur Sexualtheorie, 1905), Фрейд четко противопоставил сексуальные влечения так называемым "потребностям" (или "важнейшим жизненным функциям"), показывая, что сексуальные влечения поначалу примыкали (см.: Примыкание*) к этим функциям, а затем отделились от них, превратившись в автоэротические (см.: Автоэротизм*). В своей "первой теории влечений" Фрейд попытался соединить эти две противоположности, а именно: клиническую противоположность между Я и сексуальными влечениями, характерную для защитного конфликта, и генетическую противоположность между функциями самосохранения и сексуальным влечением, возникшую в начальный период развития человеческой сексуальности. В работе "Психогенные расстройства зрения в психоаналитическом понимании" (Die psychogene Sehstorung in psychoanalytischer Auffassung, 1910) Фрейд, с одной стороны, объединил все "важнейшие потребности" под именем "влечения к самосохранению", а с другой стороны, назвал их "влечениями Я", или, иначе, участником психического конфликта, полюса которого, в конечном счете, также определяются соотношением сил: "При поисках объяснения огромное значение имеет очевидное противоречие между влечениями, которые подчинены сексуальности, достижению сексуального удовольствия, и влечениями, нацеленными на самосохранение индивида, или влечениями Я. Все органические влечения в нашей психике могут быть разделены, как сказал поэт, на Голод и Любовь" (1а).
* Что означает у Фрейда такое совпадение между влечениями к самосохранению и влечениями Я? В каком смысле можно рассматривать определенную группу влечений как нечто, присущее Я? 1) На биологическом уровне Фрейд опирался на противопоставление между влечениями, нацеленными на сохранение индивида (Selbsterhaltung), и влечениями, направленными на сохранение рода (Arterhaltung): "В самом деле, индивид ведет двойное существование, преследуя собственные цели и одновременно будучи звеном в общей цепи, сплетенной вопреки его воле и уж во всяком случае независимо от нее [...]". С этой точки зрения, "влечения Я " — это "влечения к самосохранению", причем Я выступает как психическая сила, направленная на сохранение индивида. 2) На психологическом уровне Фрейд показывает, что влечения к самосохранению, в отличие от сексуальных влечений, вполне способны действовать согласно принципу реальности. Более того, он определяет " Я -реальность"* посредством признаков, присущих влечениям Я. "... Я -реальности ничего более не остается, кроме как стремиться к полезному и защищаться от вредного" (3). 3) Следует помнить о том, что, вводя понятие влечений Я, Фрейд подчеркивал их связь (равно как и связь противоположных им сексуальных влечений) с определенной группой представлений, "к которой мы обобщенно прилагаем понятие Я, хотя в каждом конкретном случае она образуется по-разному" (1b). Выводя все следствия из этого замечания, мы должны будем сделать вывод, что “Я”, рассматриваемое как "группа представлений", нагружено влечениями Я, или что эти влечения нацелены на Я. При этом возникает понятийная двусмысленность, связанная с употреблением связки "du" (pulsion du moi). С одной стороны, влечения Я порождены организмом (или Я как психической инстанцией, ответственной за сохранение организма) и нацелены на более или менее четко выделенные внешние объекты (на пищу). С другой стороны, однако, они связаны с Я как со своим объектом. * Обращаясь между 1910 и 1915 гг. к исследованию противоположности между сексуальными влечениями и влечениями Я, Фрейд подчеркивал, что эта гипотеза была "...навязана ему анализом чисто трансферентных неврозов (истерии и невроза навязчивых состояний)" (2b). При этом в истолкованиях конфликта у Фрейда влечения к самосохранению никогда не выступают как движущая сила вытеснения: 1) в клинических исследованиях, опубликованных до 1910 г., особая роль Я в конфликте подчеркивается неоднократно, хотя его отношение к функциям, ответственным за сохранение биологического индивида, не уточняется (см.: Я). Позднее, когда влечение к самосохранению уже было теоретически представлено в качестве влечения Я, оно редко выступало в виде энергии вытеснения: в тексте "Из истории одного детского невроза" (Aus der Geschichte einer infantilen Neurose, 1918), переработанном в 1914—1915 гг., в качестве побудительной силы вытеснения предстает "генитальное нарциссическое либидо" (4); 2) в метапсихологических работах 1914—1915 гг. ("Бессознательное" [Das Unbewusste], "Вытеснение" [Die Verdrangung], "Влечения и судьбы влечений" [Triebe und Triebschicksale]) вытеснение трактуется как результат чисто либидиналъной игры нагрузок, разгрузок и противонагрузок представлений применительно к трем главным разновидностям трансферентного невроза: "Здесь мы можем вместо "нагрузка" сказать "либидо", поскольку, как известно, речь идет о судьбе сексуальных влечений" (5); 3) в тексте, вводящем понятие "влечение Я", — одном из немногих, где Фрейд пытался представить его как силу, действующую в конфликте, — функция "самосохранения" выступала скорее как ставка защитного конфликта и поле его развертывания, нежели как один из его динамических компонентов; 4) пытаясь обосновать этот дуализм влечений, Фрейд трактовал его не как "необходимый постулат", но скорее как "рабочую гипотезу", выходящую за рамки психоаналитических данных. В свете этих данных представляется обоснованной только мысль о "конфликте между требованиями сексуальности и требованиями Я " (6). Что же касается дуализма влечений, то его опорой служат, в конечном счете, "биологические" соображения: "...я хотел бы открыто заявить, что гипотеза о различии между влечениями Я и сексуальными влечениями [...] лишь отчасти основана на психологических данных и опирается главным образом на биологию" (2с). * Вводя понятие нарциссизма*, Фрейд не склонен был немедленно упразднять противопоставление между сексуальными влечениями и влечениями Я (2d, 6b), но счел необходимым ввести некоторые дополнительные разграничения: так, сексуальные влечения могут переносить свою энергию либо на внешний объект (объектное либидо), либо на Я (Я-либидо, или нарциссическое либидо). Энергия влечений Я— это не либидо, а "интерес"*. В этой новой схеме мы видим попытку устранить отмеченную выше двусмысленность понятия "влечения Я ". Влечения Я порождаются Я и связываются с независимыми объектами (такими, как пища), однако, Я может стать объектом сексуального влечения (Я-либидо). В любом случае противоположность между влечениями Я и сексуальными влечениями вскоре потеряла для Фрейда интерес, уступив место противоположности между Я-либидо и объектным либидо*. С этого момента Фрейду казалось, по сути, что самосохранение можно представить как любовь к самому себе или, иными словами, как Я-либидо. Описывая задним числом историю своей теории влечений, Фрейд трактовал поворот, приведший к понятию нарциссического либидо, как сближение с монистической теорией энергии влечения: "... психоаналитическое исследование развивается, идя как бы по стопам юнговских размышлений о первоначальном либидо,— прежде всего потому, что превращение объектного либидо в нарциссизм было неизбежно связано с известной десексуализацией" (7). Удивительно, однако, что Фрейд обнаружил эту "монистическую" стадию собственного творчества лишь после того, как был открыт новый фундаментальный дуализм — между влечениями к жизни* и влечениями к смерти*. * Этот новый дуализм неизбежно должен был привести к исчезновению понятия "влечения Я " из фрейдовской терминологии; это случилось, однако, лишь после того, как в работе "По ту сторону принципа удовольствия" (Jenseits des Lustprinzips, 1920) Фрейд попытался найти влечениям Я место в новой схеме. Эта попытка развертывалась в двух прямо противоположных направлениях: 1) поскольку влечения к жизни совпадают с сексуальными влечениями, Фрейд попытался по аналогии соотнести влечения Я с влечениями к смерти. Доводя до конца логику мысли, согласно которой влечения, по сути своей, стремятся к неорганическому состоянию, Фрейд увидел во влечениях к самосохранению “…частичные влечения, определяющие путь каждого организма к смерти” (8а). Эти влечения отличаются от непосредственного побуждения к возврату в неорганическое состояние лишь тем, что каждый “…организм хочет умереть по-своему; хранители жизни изначально были пособниками смерти" (8b); 2) по ходу этого текста Фрейд был вынужден изменить свои взгляды, вернувшись к мысли о либидинальной природе влечений к самосохранению (8с). Во второй теории психического аппарата Фрейд уже не стремился связать тот или иной тип влечения с той или иной инстанцией (подобно тому, как он некогда пытался уподобить влечения к самосохранению влечениям Я). Хотя источником влечений выступает Оно, в каждой инстанции можно обнаружить воздействие всех влечений. Фрейда по-прежнему интересовал вопрос о том, какую именно энергию влечения использует Я (см.: Я), однако о влечениях Я речь в этой связи больше не идет. (1) Freud (S.). a) G.W.,VIII, 97—98; S.E, XI, 214—215. —b) G.W, VIII, 97;S.E., XI, 213. (2) Freud (S.). Zur Einfuhrung des Naizissmus, 1914. — a) G.W., X, 143; S.E., XIV, 78. —b) G.W., X,143; S.E., XIV, 77. — с) G.W.,X, 144; S.E., XIV, 79. — d) Cf. passim. (3) Freud (S.). Formulierungen uber die zwei Principien des psychischen Geschehens, 1911. G.W., VIII, 235; S.E., XII, 223. (4) Freud (S.). G.W.,XII, 73; S.E., XVII, 46; франц., 357. (5) Freud (S.). Das Unbewusste, 1915. G.W., X, 281; S.E., XIV, 181—182; франц., 122. (6) Freud (S.). Triebe und Triebschicksale, 1915. — a) G.W., X, 217; S.E.,XIV, 124; франц., 38. —b) Cf. G.W., X, 216 sqq.; S.E., XIV, 123 sqq.; франц., 37 sqq. (7) Freud (S.). "Psychoanalyse" und "Libidotheorie", 1923. G.W., XIII, 231—232; S.E., XVIII, 257. (8) Freud (S.). a) G.W., XIII, 41; S.E., XVII, 39; франц., 45. —b) G.W., XIII, 41; S.E., XVII, 39; франц., 45. — с) Cf. G.W., XIII, 56; S.E., XVII, 52; франц., 60. ВНИМАНИЕ, СВОБОДНО ПАРЯЩЕЕ Нем.: gleichschwebende Aufmerksamkeit. — Франц.: attention (egalement) flottante. — Англ.: (evenly) suspended или (evenly) poised attention. — Исп.: atencion (parejamente) flotante. — Итал.: attenzione (ugualmente) fluttuante.— Португ.: atencao equiflutuante. • По Фрейду, способ, которым психоаналитик обязан слушать пациента: он не должен сосредоточиваться ни на каком моменте в речи пациента, позволив своему бессознательному функционировать с наибольшей свободой и приостановив воздействие всех тех побуждений, которые обычно определяют направление внимания. Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем... Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом... ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала... Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам... Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:
|