Процедура для коммуникации контр-трансферных чувств.

Существуют некоторые вещи, которые я хочу здесь пояснить. Я полностью согласен с точкой зрения, что все аффективные реакции аналитика на его пациента должны перерабатываться внутренне и нейтрализоваться так, чтобы они были полностью под контролем его эго, прежде чем произносится какая-то интервенция. Когда индуцируется ненависть, интересы пациента ограждаются, если аналитик перерабатывает свои чувства следующим образом; он должен наблюдать за полным эмоциональным воздействием, которое пациент на него оказывает; полностью осозновать ответные деструктивные импульсы и желания; снижать интенсивность своих чувств, не пытаясь их вычеркнуть, чтобы они не стали диссоциированными и в результате этого опасными; обнаружить, является ли основной их источник субъективным или объективным; определить, какого рода интервенция необходима пациенту; и наконец, тщательно пронаблюдать за тем, каковы результаты этой интервенции.

Не все пациенты получают пользу, когда им возвращается некоторая часть чувства ненависти, индуцированная ими. Некоторым более полезно, если аналитик контейнирует свои чувства и ведет анализ молча. Пациенты с мазохистическими целями, если на них нападают при помощи спровоцированной ими ненависти, получают удовлетворение, но не терапевтическую пользу.

Я обнаружил, что ненависть можно передавать в ответ безопасным образом, после того как мне удалось снизить ее интенсивность до такого уровня, на котором я способен переживать ее только как раздражение или фрустрацию.

Когда такие коммуникации нейтрализованной объективной ненависти оказываются с терапевтической точки зрения и с точки зрения созревания благотворными для пациента, я думаю, что это может быть вызвано некоторыми из следующих причин:

1.Установление правдоподобной эмоциональной матрицы. Когда аналитик реагирует на ненавидящее принижающее обращение эмоционально правильным образом, пациент чувствует себя в достаточной степени, как у себя дома, чтобы доверять реальности межличностной ситуации. Она ощущается как реальная, потому что она является эмоционально осмысленной. Именно это я вывел из предложения своего супервизора, чтобы я использовал голос отца пациентки, но не его намерения.

2.Пациент успокаивается по поводу того, какое межличностное воздействие он оказывает. Откликаясь чувствами, которые индуцирует пациент, аналитик тем самым уверяет его в его власти оказывать разумным образом предсказуемое воздействие на значимые фигуры своей жизни. Это может избавить его от в противном случае все нарастающего отчаяния по поводу способности оказать нужное воздействие, которое ведет к деструктивному поведению.

3. Это помогает пациенту достичь более терпимого распределения плохих качеств. Когда аналитик откликается на нападки пациента встречной эмоцией, он спасает пациента от сводящего с ума положения, когда он чувствует, что он человек полностью плохой, встретившийся с человеком полностью хорошим. Аналитик тем, что он не ведет себя как идеал терпимости, становится в глазах пациента до некоторой степени плохим, и это заставляет пациента чувствовать себя более комфортно.6

4. Пациент защищен от последствий своей деструктивности. Когда он изначально нападает на аналитика, это может быть вызвано потребностью ощутить свое собственное межличностное воздействие или потребностью поддержать или восстановить рушащееся чувство эго-идентичности, отделить себя, удержать вещи на своих местах или достичь более терпимого распределения дурных качеств. Если нападение не продолжается, то пациенту может быть ничего не нужно от аналитика, кроме чувства принятия и уважения границ между Я-не Я, которые пациенту необходимо поддерживать.

Ситуация становится опасной для пациента, когда он вынужден проникать в границы аналитика и нападать на него изнутри. Это может быть вызвано потребностью эго отщепить и проецировать избыточные доли дурных свойств - возможно, под давлением деструктивной зависти. Если такие нападки продолжаются и изливаемая ненависть интенсифицируется, это может означать, что пациент попал в порочный круг деструктивных импульсов, бессознательной (невыносимой) вины, паранойяльной тревоги (страха возмездия), дальнейшей ненависти и так далее. Происходит так, как будто бы он ударил свою жертву топором и ненавидит и боится зрелища крови и увечья, и потому рубит по вызывающему ужас объекту снова и снова.

Если аналитик не отвечает на нападки пациента, то пациент может уйти с сессии так, как будто она явилась сценой преступления, не имея ни малейшего представления о том, сколько вреда он причинил внутренностям аналитика. На уровне его бессознательной фантазии он, возможно, оставил аналитика с фатально изувеченными или отравленными внутренностями. Между сессиями, в таком случае, пациент может быть крайне уязвим для бушующей бессознательной вины и паранояльной тревоги.

Поскольку он не способен сам разорвать такой порочный круг, то ему необходимо, чтобы аналитик сделал это за него, и ему в такое время необходимо не столько, чтобы его ненавидели в ответ, сколько получить от аналитика реакцию достаточно сильную, чтобы служить вмешательством в этот самоподдерживаемый деструктивный и психотический процесс.7 Аналитик, выступая противником пациента, тем самым встряхивает его, чтобы пробудить от солипсистического кошмара. Представляя собой поверхность достаточно твердую, чтобы пациент мог ее ощутить, он вновь устанавливает границы между Я-не Я, которые обычно стираются атакой пациента, и выходит из эпизода отдельным, живым и здоровым.

Следующая виньетка изображает облегчение пациентки, которое она испытала, когда объект ее деструктивности (в этом случае не аналитик) уверил ее в том, что он выжил и здоров.

Сорокалетняя пациентка, которая ничего не боялась так сильно, как что она уничтожит тех кого любит, в ходе терапии стала становиться все более терпимой к ненавидящим желаниям и импульсам, которые у нее иногда бывали по отношению к людям, с которыми она была близка, и все более уверенной, что она способна сдерживать и контролировать их без деструктивных последствий. Прежде она нападала на себя и соматизировала, и в межличностных отношениях была пассивно-агрессивной и мазохистичной, а теперь стала асимптоматичной и более спонтанно самоутверждающейся. В одном конкретном случае ее муж, в результате крайних провокаций, довел ее до такой ярости, что она бесконтрольно излила на него сильнейшую ненависть; обложила его всевозможными словами и приказала ему убираться вон из дома, заявив, что она не способна больше жить с таким отвратительным деструктивным человеком.

Она рассказывает “ Я почувствовала себя ужасно немедленно после того, как я все это сказала, потому что в тот момент, когда я это говорила, я верила в каждое слово. Он проигнорировал мой приказ покинуть дом, но учел мои чувства, держась от меня подальше и выполняя ту домашнюю работу, которую он согласился сделать, прежде чем меня спровоцировал. Я чувствовала себя так хорошо, такое облегчение. Я не понимала этого чувства, пока позднее не поняла, что я сделала ему самое плохое, что могла, и при этом не убила его. Он помог мне тем, что не устроил мне своего обычного фокуса. Он не стал смотреть на меня этим подавленным затравленным взглядом, который у него бывал раньше, когда я хоть чем то вызывала его неудовольствие, заставляя меня чувствовать себя ужасным человеком. У моих родителей всегда появлялось это выражение огорчения на лицах, когда я плохо себя вела. Когда я видела такой взгляд, я ненавидела себя настолько, что хотела умереть”.

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: