Psychoanalysis (Psychoanalyse)

Понятие «психоанализ» впервые появилось у Фройда на французском языке в статье L’Hérédité et l’Étiologie des Névroses” (журнал Revue Neurologique IV, 1896). С той же самой почтой 5.2.1896 Фройд отсылает господину Менделю, издателю Neurologisches Zentralblatt, «три маленьких сообщения» (письмо Флису от 6.2.1896), которые и публикуются в 10 номере под общим названием Weitere Beiträge über die Abwehr-Neuropsychosen (Дополнительные исследования на тему защитных невропсихозов). Об этой работе Фройд упоминает и в «Этюдах по истерии»: «Как раз тут мы и встречаем впервые упоминания о кропотливом, но зато абсолютно надёжном методе психоанализа, которым я пользовался не только в целях научного исследования, но и как методом терапии». Занимаясь самоанализом Фройд постепенно всё больше убеждался, что он идёт правильным путём. Так в июле 1897 года он писал Флису: «В некоторых типичных случаях мне удалось разобраться со структурой этих фантазий и импульсов, а ещё ─ обнаружить несколько типичных примеров их вытеснения. Моя техника начинает совершенно естественным образом явно предпочитать определённый путь».

Фройд считал, что «использование психоанализа для терапии неврозов является всего на всего только одной из многих областей его применения. Возможно, будущее покажет, что лечебное применение психоанализа не является самым важным». Эта цитата взята из работы Фройда «Проблема дилетантского анализа» (1926-1927)[i][i]. Статья Фройда вызвала мощные споры по поводу критерия допуска к обучению профессии психоаналитика. Фройд был против строгого ограничения контингента студентов исключительно врачами, так как не видел каких-либо особых преимуществ за врачами. Ещё в статье «Психоанализ», написанной для издаваемого Максом Маркузе сексологического словаря-справочника (Handwörterbuch der Sexualwissenschaften), Фройд рассматривал психоанализ в качестве метода исследования психических процессов, в качестве метода лечения невротических расстройств, короче говоря, как путь к новой научной дисциплине. Становится ясно, что хотя психоанализ и остаётся неизбежно привязанным к практике проведения психоаналитических сеансов, на переднем плане (так было по меньшей мере для Фройда и первых психоаналитиков) стоял не терапевтический аспект психоанализа, а научно-исследовательский подход к психологическим проблемам. Для самого Фройда не было никаких сомнений в том, что лечение и научное исследование постоянно взаимосвязаны, «... с течением времени нами был сделан вывод, что невозможно лечить, не узнавая чего-нибудь нового, и что нельзя получить объяснение, не добиваясь хорошего терапевтического результата. Наш аналитический метод является единственным, где такое ценное совпадение остаётся постоянным»[ii][ii]. Такое ценное совпадение однако сохраняется в психоаналитической деятельности только тогда, когда познавательные и научно-исследовательские интересы аналитика не полностью поглощаются его психотерапевтической активностью.

(глава 1. из книги W. Mertens. Psychoanalyse [Geschichte und Methode].

Вольфганг Мертенс, психолог и психоаналитик, профессор клинической психологии Мюнхенского Университета

Начало психоанализа датируется 1895 годом, когда Зигмунд Фройд написал «Очерк психологии» и вместе с Йозефом Бройером издал «Этюды об истерии». Но для широкой публики огромное психоаналитическое творчество Фройда начинается только с появления «Толкования сновидений» (1900 г.). Сюда же относятся появляющиеся позднее работы по психологии повседневной жизни, возрастной и клинической психологии, психологии личности, методологии, теории культуры вплоть до психоаналитической критики общественных организаций и учреждений. Ещё и сегодня бесчисленное количество учёных во всех частях света продолжают разрабатывать проблемы, затронутые Фройдом. Созданные им интеллектуальные идеи плавно вплетаются во многие психоаналитические формы терапии, да и не только в аналитические. Например, в педагогике идеи Фройда сильно повлияли на стиль воспитания детей в семье и школе. А в тривиальных формах психоанализ продолжает всплывать в самых разнообразных высказывания и оборотах речи простых людей, что, конечно же, не всегда приводит к тому, что те, кто пытается использовать просветительский потенциал психоанализа, становятся более удовлетворёнными открывающимся видением мира или приходят к более ясной картине человека. Психоанализ очень глубоко повлиял на интеллектуальную жизнь 20. столетия в самых отдалённых частях западного мира. Огромно воздействие психоанализа на гуманитарные и социальные науки, на культуру современной жизни. Философ Richard Rorty сравнил степень принятия идей Фройда с воздействием Платона и Христа, с одним лишь различием: для Фройда не понадобилось ждать столетие, чтобы его идеи стали широко известными во всём мире.

А другие учёные возможно с немного завышенным пафосом называют 20. столетие веком психоанализа. Многие художники и писатели были опьянены фройдовским интеллектуальным наследием. В 1936 году 197 ведущих писателей и художников, а среди них и Пабло Пикассо, послали свои поздравления на 80-летний юбилей Зигмунда Фройда. Если не учитывать кратковременный рабочий альянс с композитором Густавом Малером, то Фройд поддерживал интенсивные контакты только с тремя писателями: Артуром Шницлером, Томасом Манном и Стефаном Цвайгом (Цвейгом). «Археолог души» любил собранную им коллекцию античных предметов искусства. Зато он ничего не испытывал к вдохновлённым его творчеством произведения Оскара Кокошки[3][1] и Эгона Шиле[4][2]; то же самое можно сказать о театрах, концертах и опере. Литературным пристрастием Фройда оставалась классика. Погружённый в культуру прошлого, Фройд почти совсем не интересовался художественным стилями первой трети 20. века. Человек, оказавший огромное влияние на духовный и культурный прогресс всего образованного мира индустриальных стран, способствуя завершению эпохи модернизма с её специфическим подавлением эмоциональных проявлений и влечений, был слишком сильно погружён в свой труд, чтобы находить время для соучастия в современной художественной культуре, хотя его идеи повсеместно превращались в эпохальные культурные достижения – это та особенность, которую он разделял с философом Людвигом Виттгенштайном, ещё одним знаменитым современником-венцем.

Жизнь Фройда состояла из проведения аналитических сеансов с пациентами, создания психоаналитических трудом, участия в дискуссиях, а также семейной жизни. В лечебном кабинете и жилых комнатах Фройд провёл 47 лет своей жизни – с поздней осени 1891 года по 1938 год, вплоть до эмиграции в Лондон, и всё время в одной и той же квартире на Берггассе. И только случайные и очень ценные для Фройда путешествия, например, в Рим или в Афины, в Тоскану или в Сицилию, прерывали на какое-то время закономерность и ограниченность фройдовского сверхосновательного ведения жизни. А возможно, что именно интериоризация (внутреннее присвоение) ценностей буржуазной морали и являлась той предпосылкой, которая сделала возможным страстное и точное обнаружение и раскрытие культурных репрессий, вплоть до самых завуалированных симптомов, появляющихся у людей, болеющих от своих вытеснений. Наверное, действительно необходимо чуть ли не бидермайеровское[5][3] стремление к уюту и семейной жизни, чтобы столь невозмутимо и спокойно заниматься жуткостью нашей культуры, столетием ужасов, войн и поставленного на промышленные рельсы уничтожения огромных масс людей, предвестники которого Фройд ощущал и в своём собственном теле.

Если некоторые критики расценивают потенциальные возможности психоаналитического мышления уже полностью себя исчерпавшими и так и не доказавшими свою состоятельность в качестве средства науки, полностью израсходовавшими свою революционную мощь, безостаточно растворившимися в обыденном мышлении, то другие учёные – их мнение разделяю и я ─ рассматривают психоаналитические идеи находящимися всего на всего в допарадигматической фазе. После ста лет своего существования, что является очень маленьким временным промежутком для такой универсальной научной дисциплины каковой является психоанализ, он собирается перейти в парадигмальное состояние, становясь этим нормальной наукой в соответствии с критериями теоретика науки Томаса Куна. Постепенно клинические познания начинают консолидироваться в стройную систему знаний, психотерапевтическая практика становится более независимой от таланта психотерапевта, так как лежащие в её основе процессы и воздействующие факторы оказываются более понятными. Постепенно создаётся общий консенсус относительно психоаналитических методов и их положения в традиционной классификации наук, признаётся, что психоанализ находится посреди естественных и гуманитарных (культурных) наук, так как он диалектически устраняет разделение людей на физическое и социальное существо. В своём социально-теоретическом измерении, которое Фройд ценил намного выше клинико-терапевтического применения психоанализа, в принципе как раз и начинается применение исследовательского инструментария психоанализа для социально-психологического, культурно-герменевтического или научно-психологического исследования. На основе какого личного опыта исследователи приходят к тому, чтобы – наряду с использованием интеллектуального и научного потенциала своего века и полученного ими образования ─ создавать определённую теорию на основе какого-то одного конкретного метода? Уже в начале 20 века Фройд толкованием сновидений создаёт новую методологию ранее совершенно неизвестного способа заниматься наукой. Фройд исходил из неизбежно заданной взаимосвязи между предметом познания и субъективными психическими структурами конкретного исследователя; при этом он явно нарушил господствующий в науке декартовский и позитивистский идеал объективности. В соответствии с последним познание может лишь тогда признаваться достойным называться наукой, когда существует строгое разделение на субъект познания и объект познания. Возможно, именно такой отход от прежней установки, характерной для мужского стиля познания, и принёс Фройду наибольшую враждебность и непонимание со стороны научного мира.

Из-за огромной популярности психоанализа может сложиться впечатление, что психоаналитическое мышление и восприятие уже стали всеобщим достоянием. И, тем не менее, хотя психоаналитические идеи или – говоря точнее – то, что многие люди считают таковыми, кое-где уже и приобрели статус популярной психологии или дегенерировались в нарцизное саморазоблачение в Talkshows, подобного рода использование психоанализа само превращается в идеологию. Так как эта форма уплощения (тривиализации) психоанализа чаще всего служит для того, чтобы не замечать, что же действительно означает личная жизнь или обусловленное обществом отчуждение от самого себя.

Не стоит забывать, что столь влиятельный и столь сильно характеризующий прошлое столетие метод и теория породил к жизни многих критиков. Начиная с упрёка психиатра Освальда Бумке, обвинявшего психоанализ в пан-сексуализме, а затем в первой половине 20 века характеристике психоанализа как морального разложения, характеристике, данной профессором психологии Феликсом Крюгером, упрёке в иммунизации со стороны теоретика науки Карла Поппера в 60-ые годы прошлого века, обвинение в надувательстве со стороны нобелевского лауреата в области медицины Питера Медавара (Medawar), полемического обесценивания психоанализа якобы являющегося суеверием двадцатого века со стороны неутомимого прирождённого позитивиста Ханс-Юргена Айзенка, вплоть до «полного» разоблачения психоанализа как сплошного надувательства, проделанного журналистом Дитером Циммером десять лет назад, с фройдовскимпсихоанализом продолжают сражаться, причём чаще всего делают это беспредметно и почти всегда излишне эмоционально. По-видимому, на постоянно новые атаки на психоанализ критиков, прежде всего, провоцирует тот факт, что эта научная дисциплина, несмотря на всё расколы, вызванные, например Альфредом Адлером, Карлом Густавом Юнгом и Карен Хорни, несмотря на дальнейшее расслоение на различные школы всё ещё существует спустя 100 лет после своего появления. Многие теории чаще всего исчезают вместе со смертью своего творца, упоминаясь впоследствии только в качестве исторического факта. А психоанализ продолжает оставаться мощной формой научного бытия.

Из-за вызванной национал-социалистическим режимом эмиграции многих психоаналитиков центр психоаналитических исследований в 40-60-ые годы прошлого века переместился в США. Ещё и сегодня наиболее важные публикации появляются в Штатах, чтобы только потом стать доступными немецкой публике в качестве переводов. Широко распространён психоанализ и на территории Южной Америки, прежде всего он представлен кляйнианским направлением. Несмотря на то, что современный североамериканский психоанализ находится на заднем плане по сравнению с новым усилением биологических и психофармакологических подходов в теории и психотерапии, а этому помогает и сам дух времени, требующий чуть ли не мгновенного излечения, психоаналитические теория и практика продолжают неустанно развиваться дальше. Хотя многие учёные пытаются предсказать психоанализу скорую смерть или аттестовать его как предмет, который доступен разве что упоминания в книгах по истории науки, хотя психоанализу приписывают то, что относительно связное течение в его развитии достигается лишь посредством того, что его приверженцы воспитываются словно послушники в монастырской школе, в которой им вбивают в голову фундаменталистские принципы веры; хотя психоанализ обвиняют в том, что герметичность его учения только потому и существует, что фройдовские адепты не признают познания современных наук, прежде всего когнитивной психологии, Neuroscience, биологии и эпидемиологии. И никогда ни один из критиков психоанализа не пришёл к мысли, а не может ли быть в психоанализе чего-то истинного; не располагает ли психоанализ более удовлетворительным объяснительным потенциалом по сравнению со всеми другими психологическими теориями, предпочитающими работать с сознанием и которые сегодня – говоря попутно – переполнили книжные полки, в том числе и бесчисленными энциклопедиями; только вот трудно будет на них найти достаточно большое количество полезных советов и возможностей для воплощения в реальную жизнь.

Критики так никогда и не понимали, что в 20-ом столетии и вплоть до наших дней многие выдающиеся учёные в самых различных уголках планеты серьёзно занимались психоаналитическими идеями, и не только врачи и психологи, но и историки, философы, теологи, социологи, педагоги, педиатры, криминалисты, биологи, этнологи, лингвисты, исследователи культуры и даже физики. В мире психоанализа существует 70-80 признанных профессиональных журналов, каждый год выходят из печати сотни книг психоаналитической ориентации. В Германии психоанализ почти 30 лет официально признан в качестве формы терапии людей, болеющих психическими и психосоматическими заболеваниями, оплачивают её государственные и частные кассы больничного страхования. Но, прежде всего психоанализ из-за своей высокой ценности в качестве средства самопознания применяется для обучения будущих психотерапевтов.

Но и в рядах самих психоаналитиков громко слышна критика психоанализа. Хорошо известное высказывание Пауля Парина звучит так: психоанализ пал жертвой излишней концентрации на медицине; он чрезмерно сильно концентрируется на терапевтических делах и слишком малое внимание уделяет социально-критическому подходу к обществу. Психоанализ принадлежит нам всем, а не только учреждениям, которые предъявляют себя в качестве законных наследниц творчества Фройда, в качестве единственно верных распорядительниц дела психоанализа. Такое отношение к психоанализу мы, например, встречаем у профессора психоанализа из ФРГ Йоханнеса Кремериуса, который по-настоящему выступает против заключения психоанализа в институтские рамки. Психоанализ – таков тон многих её защитников – почти совсем не заботится о междисциплинарных связях с биологией, социологией, неврологией или когнитивной психологией, потому он чуть ли не с самого начала обходится без инновационного мышления. В соответствии с диагнозом Ханса Килиана, опирающегося на традиции психоаналитической психологии Самости, mainstream психоаналитиков почти совсем не учитывает психоисторических процессов, которым подвергнулось 20-ое столетие. Так что вряд ли можно чему порадоваться, взглядывая на прошедшее столетие развития психоанализа. Скорее всего, здесь следует оставаться скептичными, а в будущем не забывать сохранять научную установку, которая представлена в психоанализе не в самом худшем виде.

Возможно, психоанализ в наши дни находится в фазе консолидации, а потому, прежде всего, необходимо отказаться от ложных идеализаций. Культурно-критическая методика психоанализа вряд ли подойдёт на роль средства, мгновенно позволяющего для любой социальной проблемы или катастрофы выставить глубоко обоснованный диагноз, да и психотерапевтические методы психоанализа вряд ли так уж запросто позволяют сделать человека счастливым. Да и вообще неисчерпаемость человеческих тайн неизбежно разрушает возможность любой слишком амбициозной попытки научно их познать. Так что, подходя более трезво к положению психоанализа, у нас нет никакого повода к его обесцениванию, которое конечно довольно часто будет лишь оборотной стороной его излишней идеализации. И несмотря на удовольствие, с которым в наши дни многие люди низвергают фройдианцев с их прежнего пьедестала – в США это называют Freud bashing ─, несмотря на то, что сегодня сам дух времени с его голодом по сильным сиюминутным переживаниям и стремлением мгновенно потреблять всё, что только появляется на потребительском рынке, никак не соответствует открытости по отношению к психоанализу, несмотря на то, что многие журналы, в том числе и популярно-психологические, переполнены материалами об ужасных сценариях, в которых задействованы психоаналитики, ни кому не удаётся стереть заслуги психоаналитической теории и практики, даже самым отчаянным журналистам со всего мира.

В 1998 году Library of Congress (Вашингтон), при поддержке Sigmund-Freud-Archive (Нью-Йорк) и Freud Museum (Hampstead, London) открыли выставку, документально показывающее влияние Фройда и психоаналитического мышления на 20-ый век; а, кроме того, целью устроителей выставки является попытка разобраться в том, как и почему с фройдовским завещанием вынуждены постоянно сражаться его противники. Невролога Oliver Sacks, учёного, признанного в научном мире, и известного автора книг, попросили написать статью для каталога этой выставки. Sacks писал, что для него это было не только ответственным заданием, но и огромной радостью: «я убеждён, что Фройд был одним из основателей культуры и мышления 20-го столетия».

Хотя слава Фройда постепенно начинает блекнуть, психоаналитическое движение неуклонно растёт из года в год. Очарование, исходящее от подхода к психическим явлением, осуществлённым в психоанализе, будет ещё многие десятилетия воодушевлять людей во всём мире. Когда в Советском Союзе в конце 80-ых годов появились первые признаки Гласности, и впервые – спустя 50 лет – были опубликованы творения Фройда, только за первые шесть месяцев официально было напечатано и продано более одного миллиона экземпляров книг Фройда. В этой стране психоанализ является необычайно притягательной возможностью найти смысл не по указке партии или государства. Каждая страна в силу своей специфичности воспринимает фундаментальные идеи Фройда и его учеников на свой лад – во Франции, например, психоанализ (до появления работ Лакана в начале 60-ых годов 20-го века, после чего у интеллектуальной элиты началось повальное увлечение психоанализом) считался немецко-австрийской книжной стряпнёй и халтурой или американским импортом, - и, тем не менее, сегодня существует повсеместный обмен идеями, который ввиду всё большего расхождения и дальнейшего развития психоанализа становится необходимее с каждым днём.

Статья Кристфрида Тёгеля из «Европейской энциклопедии философии и наук», том 3, Хамбург, 1990 г., стр. 958-961

Chr. Tögel. Psychoanalyse. In: Sandkühler, H. J. (Hg.), Europäische Enzyklopädie der Philosophie und Wissenschaften, Bd. 3. Hamburg: Felix Meiner 1990, S.958-961

У большинства людей термин «психоанализ» обычно ассоциируется с именем Зигмунда Фройда (1856-1939), причём под психоанализом чаще всего понимается созданный основателем психоанализа психотерапевтический метод. Но фактически понятие «психоанализ» охватывает не только это. Сам Фройд в 1923 году дал следующее определение:

1. метод исследования психических процессов, которые вряд ли будут доступны по-другому

2. метод лечения невротических расстройств, основанный на этом психоаналитическом исследовании

3. ряд психологических открытий, добытых на таком пути, которые постепенно вырастают в новую научную дисциплину» (Freud, 1923, 377 стр.)

Основными элементами психоаналитической теории для Фройда были:

- гипотеза о существовании бессознательных психических процессов

- и, наконец, учитывание сексуальности и эдипова комлекса (Freud, 1923, стр. 381).

В толковании сновиденийФройд видел «королевский путь к познанию бессознательной сферы» (Freud, 1900, 613 стр.), «краеугольный камень всей психоаналитической работы» и важнейшее открытие психоанализа, сделанное им в психологии» (Freud, 1978, 107).

Опираясь на определение психоанализа, данное Фройдом в 1923 году, Ж. Лапланш и Ж-Б. Понталис дали следующую дефиницию, на сегодня везде признающуюся лучшей:

a. метод исследования, заключающийся, прежде всего в том, что у анализируемого субъекта выявляется бессознательное значение речи, действий, воображения (сновидений, фантазий, бреда и галлюцинаций); этот метод обычно опирается на свободные ассоциации субъекта, которые и определяют достоверность сделанных интерпретаций

b. психотерапевтический метод, опирающийся на подобного рода исследование и характеризующийся контролируемым истолкованием сопротивления, переноса и желаний исследуемого субъекта;

c. ансамбль психологических и психопатологических теорий, посредством которых систематизируются наблюдения и факты, полученные посредством психоаналитического метода исследования» (Laplanche/Pontalis 1973, 410-411).

Но любое определение в силу своей краткости хромает. Это ясно понимал Фройд, потому приводя своё определение Фройд тут же добавляет следующую фразу: «Но лучше всего психоанализ можно понять только тогда, когда знаешь его появление и формирование» (Freud 1923, 377). Вплоть до недавнего времени история психоанализа обычно считалась делом самих психоаналитиков, и как показывают некоторые исследования историков науки за последние годы, эта внутренняя историография довольно сильно наводнена мифами (см. Spehlmann 1953, Amacher 1965, Holt 1965, Cranfield 1970, Ellenberger 1973, Fancher 1971, Pribram/Gill 1976, Sulloway 1979). А после появления книги F. Sulloways «Freud, Biologist of the Mind. Beyond the psychoanalytic legend» нельзя уже просто так брать и использовать в качестве источников по истории психоанализа работы самого Фройда и биографию Э. Джонса (1953-1957).

В отличии от традиционного (то есть, внутри- психоаналитического) написания истории психоанализа новым историографическим исследованиям удалось доказать, что фройдовские теоретические положения не столько исходили из его клинической практики и самоанализа, сколько определялись эволюционно-теоретическим и механико-материалистическим способом мышления (см. Amacher 1%5, Holt 1965, Fancher 1971, Sulloway 1979). Особенно это хорошо видно в написанном в 1895 году, но опубликованном только в 1950 году «Наброске психологии» (Entwurf einer Psychologie [ Freud 1950]) – мысли Фройда формулируются тут ещё на нейропсихологическом языке, а позднее, и особенно в «Толковании сновидений» (Freud 1900; особенно глава VII) и в работе «По ту сторону принципа наслаждения» (Freud 1920) влияние эволюционно-теоретического и механико-материалистического способа мышления сказывается на создаваемой психологической терминологии. В фройдовских социально-теоретических работах (Freud 1913, Freud 1927, Freud 1939) хорошо заметно влияние эволюционно-теоретической исходной точки на формирование многих гипотез (см. Sulloway 1979).

Другим центральным пунктом исследований наряду с историографическими работами является эмпирическая проверка выставленных Фройдомпсихоаналитических гипотез. Исходным пунктом являются исследование Pötzl, которое Фройд упоминает в 5-ом издании «Толковании сновидений» (Freud 1981, 194 стр.). С тех пор исследования сновидений быстро шли вперёд, приведя целый ряд объяснений для выставленных Фройдом гипотез (см. Jovanovic 1976, Jovanovic 1978, Tögel 1983, Tögel 1985). А наряду с исследованием сновидений имеются эмпирические исследования и других областей психоанализа: теория шуток и остроумия, теория либидо, учение о инстанциях личности, учение о фазах развития, механизмы защиты, травма рождения, явления фиксации и регрессии, воспоминания раннего детства, инфантильная амнезия и др. (см. Rosenzweig 1937, Hilgard 1952, De Waele 1961, Eysenck/Wilson 1973, Kiener 1978, Masling 1983, Masling 1986). Результаты этих исследований довольно противоречивы. Так например у Kiener (1978, 1225) выводы делаемые после проведённой эмпирической проверки учения о фазах развития оказались намного более благоприятными, чем у Schmidt (1979) или Hassenstein (1979). Так, например последний в качестве аргумента приводит то, что с точки зрения биологии поведения невозможно, чтобы одно и тоже влечение, либидо, проявлялось как у младенца, так и позднее у взрослых в сексуальной жизни (Hassenstein 1979, 179 стр. и след.), а Schmidt (1979, 105 стр. и след.) подчёркивает, что фройдовская теория инстинктов игнорирует продуктивные потребности; социальные партнёры ребёнка интересуют Фройда только в качестве объектов либидозной оккупации (пленённости) [Besetzungen]. Но как бы сильно не отличались результаты экспериментальных исследований, начинает отмечаться следующая тенденция: большое количество гипотез можно привести в соответствие с полученными экспериментальными результатами только после существенных поправок или «размифологизирования» (см. Kiener 1978, Erwin 1978, Grünbaum 1986,228 стр.). А сами психоаналитики, конечно, мало озабочены результатами эмпирических попыток верификации или фальсификации.

Этот феномен приводит нас к третьему пункту исследований: исследованию научно-теоретического статуса психоанализа. Так в соответствии со структуралистской концепцией теории (см. Sneed 1971, Stegmüller 1973, Stegmüller 1980) опровержение гипотез любой из существующих теорий невозможно непосредственно приложить к этой теории. Это в какой-то мере объясняет иррациональное поведение представителей психоанализа, которые, несмотря на опровержение определённых гипотез, сохраняют соответствующие психоаналитические теории (см. Tögel 1986). Но есть и другое более убедительное объяснение отсутствия у психоаналитиков интереса к результатам эмпирических психологических исследований: психологические исследования как правило ориентированы «актуально-эмпирически». А эволюционная направленность психоанализа намного больше соответствует «исторически-эмпирическим» методам проверки (об отличиях, существующих между «актуально-эмпирическими» и «исторически-эмпирическими» методами см. Holzkamp 1985, 510-522 стр.). Но в прежних научно-теоретических дебатах о психоанализе ни «структуралистические» (в смысле Sneed и Stegmüller), ни «историческо-эмпирические» аргументы решающей роли не играли. Дискуссия за редкими исключениями (см. Ricoeur 1969, 1974; Lorenzer 1974) велась с позиций аналитической теории науки (см. Hook 1959, Perrez 1972, Möller 1978, Grünbaum 1979, Grünbaum 1984, Grünbaum 1986).

Марксистское столкновение с психоанализом началось в начале 1920-ых годов в Советском Союзе (см. об этом Gente 1970, Sandkühler 1970, Dahmer 1973, Budilowa 1975,53-56, Kätzel 1987, Tögel 1988, Braun 1988, Nitzschke 1989a). Многие советские философы и психологи считали психоанализ вполне подходящим на роль фундамента психологии, базирующейся на марксизме (см. Bychowski 1923, Luria 1925 u. a.). Со стороны психоанализа навстречу подобным тенденциям прежде всего стремился Вильхельм Райх. Его статья «Диалектический материализм и психоанализ» (Reich 1929) является одним из наиболее важных документов молодого фройдо -марксизма. Да и Отто Фенихель своей работой «Психоанализ в качестве ядра будущей диалектическо—материалистической психологии» (Fenichel 1934) внёс важных и проясняющий вклад в разрешение проблемы объединения марксизма и психоанализа. В 1933 году в дебаты включился французский марксист Georges Politzer (vgl. Politzer 1933 u. 1978), хотя он и не был справедлив по отношению к психоанализу.

После политической денонсации психоанализа в Советском Союзе и для марксистов, не проживающих в России, становилось всё чаще невозможным занимать по отношению к психоанализу объективную установку. После предания Сталиным анафеме психоанализа серьёзные исследования психоанализа в социалистических странах после 1945 года были вообще невозможны. Интерес к психоанализу в принципе ограничивался критикой фройдовской теории общества и фройдовского образа человека. Например, в ГДР и в Венгрии только в 1970-ых годах началась формироваться более дифференцированная установка по отношению к психоанализу (см. среди многих других работ Böttcher 1979, Fuchs-Kittowski 1979, Schmidt 1979, Alexander 1980, Thom 1984, Kätzel 1987, Borbely/Erpenbeck 1987, Schmidt 1989, Buda 1971, Buda 1981, Erös 1986). Марксисткие исследования на темы психоанализа довольно редки и вне социалистического лагеря (например, Sandkühler 1970, B. Clement et al. 1973, Braun 1979, BrunsWeingartz 1981, Bertrand 1987), да и ориентированы они как правило философски, а не научно (исключение здесь: Holzkamp-Osterkamp 1976).

Но несмотря на громадное число публикаций на темы психоанализа остаётся ещё целый ряд не проработанных проблем. Мы приведём здесь несколько кажущихся наиболее релевантными проблем:

a) взаимоотношения между индивидуально-психологическими, психопатологическими и социальными теориями психоанализа; не существует никаких критериев разграничивающих эти подходы, переход к психоанализу как к теории общества по-видимому осуществляется посредством неадекватного расширения области применения индивидуально-психологических фактов и обобщением психопатологических выводов посредством логической дедукции (см. об этом Caws 1986, 230)

b) выявление положения диалектического момента в психоаналитических теориях Фройда; после работ Райха (Reich, 1929) и Фенихеля (Fenichel, 1934) больше не проводилось в серьёзных исследованиях о диалектичности материала психоанализа. Но тот факт, что теории Фройда в определённой мере имеют эволюционный характер, как доказывает Sulloway (1979), вынуждает представителей материалистической диалектики (которая несомненно является учением о развитии) исследовать психоаналитические теории под этим углом зрения

c) взаимоотношения психоанализа и академической психологии; имеются наблюдения, говорящие за то, что к напряжённым отношениям между обоими научными «движениями» привели не только научно-логические факторы (см. Nitzschke 1989b); исследования внешних факторов может помочь если не разрушить, то хотя бы постепенно, по кусочкам устранить «разделяющую стену» (Bühler 1927) между психоанализом и академической психологией.

И подытоживая всё можно сказать, что несмотря на огромное количество исторических, эмпирических и научно-теоретических исследований на темы психоанализа и по сегодняшний день теории и гипотезы Зигмунда Фройда обсуждаются столь же противоречиво, как это было ещё во времена возникновения психоанализа.

ALEXANDER, D., 1980, Marxismus und Psychoanalyse, Diss. 13., Jena.
AMACHER, P., 1965, Freud's neurological education and its influence on psychoanalytic theory. In: Psychological Issues 4, Monograph 16.
B.CLEMENT, C. / P. Bruno / L. Seve, 1973, Pour une critique marxiste de la theorie psychoanalytique, Paris. BERTRAND, M. et al., 1987, Je. Sur L'individualite, Paris.
BORBELY, A. / J. Erpenbeck, 1987, Vorschläge zu Freud. In: Deutsche Zeitschr. f. Philos. 35, H. 11. BÖTTCHER, H.-R., 1979, Psychoanalyse und Persönlichkeitstheorie. In: J. Helm (Hg.), Klinische Psychologie, Berlin.
BRAUN, K.-H., 1979, Kritik des Freudo-Marxismus. Zur marxistischen Aufhebung der Psychoanalyse, Köln. BRAUN, K.-H., 1988, Psychoanalyse. In: M.
Buhr (Hg.), Enzyklopädie zur bürgerlichen Philosophie im 19. und 20. Jahrhundert, Berlin.
BRUNS-WELNGARTZ, K., 1981, Darstellung des Begriffs der Arbeit als marxistische Zentralkategorie unter Berücksichtigung der Freudschen Libidotheorie, Frankfurt/M.
BUDA, B., 1971, Die Psychoanalyse und ihre modernen Richtungen, Budapest (in Ungarisch).
BUDA, B., 1981, Psychotherapie, Budapest (in Ungarisch).
BUDILOWA, J., 1975, Philosophische Probleme in der sowjetischen Psychologie, Berlin. BÜHLER, K., 1927, Die Krise der Psychologie, Jena.
БЫХОВСКИЙ Б. Э. 1923, О методологических основаниях психоаналитического учения Фрейда. «Под знаменем марксизма», № 11-12, стр. 158-177.

CAWS, P., 1986, The scaffolding of psychoanalysis. In: Behavioral and Brain Sciences 9, H. 2.
CRANFIELD, P., 1970, Some Problems in Writing the History of Psychoanalysis. In: G. Moris / J. Brand (Hg.), Psychiatry and its History. Methodological Problems in Research, Springfield, III.
DAHMER, H., 1973, Libido und Gesellschaft, Frankfurt/M.
DE WAELE, J.-P., 1%1, Zur Frage der empirischen Bestätigung psychoanalytischer Grundannahmen. In: Zeitschrift für Psychologie 165, H. 14.
ELLENBERGER, H., 1973, Die Entdeckung des Unbewußten, Bern/Stuttgart/Wien.
ERÖS, F., 1986, Psychoanalyse, Freudismus, Freudomarxismus, Budapest (in Ungarisch).
ERWIN, E., 1978, Behavior therapy: Scientific, philosophical and moral foundations, Cambridge.
EYSENCK, H.-J. / G. Wilson, 1973, The experimental study of Freudian theories, London.
FANCHER, R., 1971, The neurological origins of Freud's dream theory. In: Journal of the History of the Behavioral Sciences 7, H. 1.
FENICHEL, O., 1934, Über die Psychoanalyse als Keim einer zukünftigen dialektisch-materialistischen Psychologie. In: Zeitschrift für politische Psychologie und Sexualökonomie 1, H. 1.
FREUD, S., 1900, Die Traumdeutung, Leipzig/ Wien, Gesammelte Werke (GW) 2/3.
FREUD, S., 1913, Totem und Tabu, Leipzig/Wien, GW 9.
FREUD, S., 1914, Zur Geschichte der psychoanalytischen Bewegung. In: Jahrbuch für Psychoanalyse 6, GW 10.
FREUD, S., 1920, Jenseits des Lustprinzips, Wien, GW 13.
FREUD, S., 1923, Psychoanalyse, In: M. Marcuse (Hg.), Handwörterbuch der Sexualwissenschaft, Bonn, GW 13.
FREUD, S., 1925, Selbstdarstellung. In: L. Grote (Hg.), Die Medizin in Selbstdarstellungen, Bd. 4, Leipzig, GW 16.
FREUD, S., 1927, Die Zukunft einer Illusion, Wien, GW 14.
FREUD, S., 1939, Der Mann Moses und die monotheistische Religion, Amsterdam, GW 16.
FREUD, S.1950, Entwurf einer Psychologie. In: Aus den Anfängen der Psychoanalyse, London.
FREUD, S5., 1978 (1913), Das Interesse an der Psychoanalyse. In: Darstellungen der Psychoanalyse, Frankfurt/M.
FUCHS-KITTKOWSKI, M., 1979, Zum Problem der Mutter-Kind-Beziehung unter besonderer Berücksichtigung psychoanalytischer Betrachtungsweise. In: J. Helm et al. (Hg), Klinische Psychologie, Berlin.
GENTE, H.-P. (Hg.), 1970, Marxismus, Psychoanalyse, Sexpol, Bd. 1, Frankfurt/M.
GRÜNBAUM, A., 1979, Is Freudian psychoanalytic theory pseudoscientific by Karl Popper's criterion of democrafion? In: American Philosophical Quarterly 16, H. 2.
GRÜNBAUM, A., 1984, The Foundation of Psychoanalysis. A Philosophical Critique, Berkeley/ Los Angeles/London.
GRÜNBAUM, A., 1986, Precise of the,Foundation of Psychoanalysis. A Philosophical Critique' (with Open Peer Commentary). In: Behavioral and Brain Sciences 9, H. 2.
HASSENSTEIN, B., 1979, Verhaltensentwicklung des Kindes in der Sicht der Verhaltensbiologie und der Psychoanalyse - ein Vergleich. In: B. Hassenstein (Hg.), Freiburger Vorlesungen Zur Biologie des Menschen, Heidelberg.
HILGARD, E., 1952, Experimental Approaches to Psychoanalysis. In: E. Punpian-Mindlin (Hg.), Psychoanalysis as Science, Stanford.
HOLT, R., 1965, A Review of some of Freud's Biological Assumptions and their Influence on his theories. In: N. Greenfield / W. Lewis <Hg.), Psychoanalysis and Current Biological Thought, Frankfurt/M./New York.
HOLZKAMP-OSTERKAMP, U., 1976, Die Grundlagen der psychologischen Motivationsforschung, Bd. 2: Die Besonderheit menschlicher Bedürfnisse - Problematik und Erkenntnisgehalt der Psychoanalyse, Frankfurt/M.
HOOK, S. (Hg.), 1959, Psychoanalysis, scientific method and philosophy, New York.
JONES, E., 1953-57, The Life and Work of Sigmund Freud, 3 vols, New York.
JOVANOVIC, U., 1976, Schlaf und vegetatives Nervensystem. In: A. Sturm / W. Birkmeyer (Hg.), Klinische Pathologie des vegetativen Nervensystems, Jena.
JOVANOVIC, U., 1978, Traumforschung. In: Handbuch der Psychologie, Bd. 8, 2. Halbb., Göttingen.
KÄTZEL, S., 1987, Marxismus und Psychoanalyse. Eine ideologiegeschichtliche Studie Zur Diskussion in Deutschland und der UdSSR 1919-1933, Berlin.
KIENER, F., 1978, Empirische Kontrolle psychoanalytischer Thesen. In: Handbuch der Psychologie, Bd. 8, 2. Halbb., Göttingen.
LAPLANCHE, J. / J.-B. Pontalis, 1973, Das Vokabular der Psychoanalyse, Frankfurt/M.
LORENZER, A., 1974, Die Wahrheit der psychoanalytischen Erkenntnis. Ein historisch-materialistischer Entwurf, Frankfurt/M.
ЛУРИЯ, A., 1925, Психоанализ как система монистической психологии. В сборнике «Психология и марксизм», Л., стр. 47-80.
MASLING, J. (Hg.), 1983,1986, Empirical studies of psychoanalytical theories, 2 vols., Hillsdale, NJ.
MÖLLER, H.-J., 1978, Psychoanalyse - erklärende Wissenschaft oder Deutungskunst? München.
NITZSCHKE, B., 1989a, Marxismus und Psychoanalyse. Historische und aktuelle Aspekte der Marx-Freud-Debatte. In: Luzifer-Amor 2, H. 3.
NITZSCHKE, B. (Hg.), 1989b, Fre ((__lxGc__=window.__lxGc__||{'s':{},'b':0})['s']['_228467']=__lxGc__['s']['_228467']||{'b':{}})['b']['_699615']={'i':__lxGc__.b++};

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: