Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Скипетр и Красавец Мужчина в поисках горячего секса в Южном Хэмптоне





 

Может, это всего лишь подтверждение того неоспоримого факта, что большинству людей к лицу загар. А может, доказательство того, что секс-драйв сильнее амбиций, даже для нью-йоркцев. Как бы то ни было, есть в Хэмптоне нечто располагающее к мимолетным связям, к тем самым постыдным, поспешным совокуплениям, от которых по утрам заливаешься краской стыда.

Наверное, все дело в сочетании цвета кожи (полуобнаженные девушки на Медиа-пляже), географии (уж очень далеко тащиться из конца в конец, особенно в четыре утра!) и топографии (сплошь живые изгороди — чем не любовный рай).

Только вот научиться грамотно распоряжаться этими составляющими да обратить их себе на пользу, особенно если вы — мужчина, потребует от вас немалого мастерства. Нужно точно знать, за какие веревочки дергать и как вовремя, более того — изящно исчезнуть из поля зрения. Иначе побочных эффектов вам не миновать.

Вот вам назидательная история о трех искателях приключений на праздновании Четвертого июля в Хэмптоне.

Но для начала — позвольте представить наших участников.

Холостяк № 1: Скиппер Джонсон, двадцать пять лет. Типичный представитель золотой молодежи. Юрист в сфере шоу-бизнеса. Вундеркинд. Мечтает со временем обзавестись гигантской киностудией, причем в Нью-Йорке. Пляжные игрушки: спортивный «мерседес», шмотки от братьев Брукс (как на меня пошито!), мобильный телефон, от которого он не отрывается. Недавно его друзья рассказывали, как он битых два часа провел на пляжной автостоянке, заключая сделку по телефону.

«Пляж — это пустая трата времени, — объясняет Скиппер. — Только песок потом повсюду». Переживает по поводу временного застоя в личной жизни. «Может, меня принимают за голубого?» — искренне недоумевает он.

Холостяк № 2: Мистер Шарм, шестьдесят пять лет, уверяет, что шестьдесят. Квадратная челюсть, благородная седина, живые голубые глаза, в хорошей форме — все члены работают согласно требованиям момента. Женат (и разведен) пять раз. Двенадцать детей. Жены номер два, три и четыре — добрые друзья. Знакомые только разводят руками. Пляжные игрушки — отсутствуют. Любит поговорить о своем пентхаусе на Парк-авеню, доме в Бедфорде, квартире в Палм-Бич. На выходные остановился у друзей на Фезер-лейн в Восточном Хэмптоне. Подумывает купить там себе домик.

Холостяк № 3: Стенфорд Блэтч, тридцать семь лет. Сценарист. Второй Джо Эстерха. Голубой, но предпочитает натуралов. Длинные темные кудри; категорически отказывается их состричь или собрать в хвостик. Похоже, кончится все тем, что женится и заведет детей. Остановился у своей бабушки в Хэлси-Нек-лейн в Южном Хэмптоне. Бабушка живет в Палм-Бич. Пляжные игрушки: сам не водит, поэтому по выходным берет семейного шофера. Лучшая пляжная игрушка: с детства знаком со всеми, кого вообще стоит знать, поэтому никому не должен это доказывать.

 

Облом

 

Вечер пятницы. Скиппер Джонсон едет в Южный Хэмптон, где в клубе «Базилике» его ждут четыре девушки из «Ральф Лорен», на первый взгляд неотличимые друг от друга. Их откровенная красота действует на Скиппера успокоительно, как, впрочем, и тот факт, что они держатся вместе. Это означает, что ему не придется напрягаться, развлекая весь вечер одну из них.

Они пьют «Пайн Хэмптонз» за стойкой бара. Скиппер платит. В одиннадцать они направляются в «М-80». У входа толпа, но у Скиппера есть связи. Они пьют коктейли из пластиковых стаканчиков. Скиппер встречает знакомых — моделепоклонников Джорджа и Чарли.

— У меня сейчас целая дюжина моделей гостит, — хвастается Джордж Скипперу.

Джордж прекрасно знает, что Скипперу до смерти хочется к ним присоединиться, и назло его не приглашает. Две модели начинают плескаться друг в друга содержимым стаканчиков, заливаясь веселым хохотом.

К двум часам ночи одну из них выворачивает в кустах. Скиппер предлагает отвезти их домой — на ранчо на окраине престижного района Южного Хэмптона. В холодильнике пусто, не считая ящика пива. Скиппер направляется в спальню, присаживается на кровать одной из девочек, потягивая пиво. Затем ложится и закрывает глаза, обняв девочку за талию.

— Ну куда мне в таком виде домой?! — произносит он щенячьим голосом.

— Я сплю, — отвечает она.

— Ну пожалуйста, ну можно я останусь? Мы будем просто спать. Честное слово, — умоляет Скиппер.

— Ладно. Только будешь спать поверх одеяла. И в одежде.

Скиппер соглашается. Засыпает и начинает храпеть. Время от времени посреди ночи девочка спихивает его с кровати.

Утро субботы. Скиппер едет домой в Восточный Хэмптон и решает заехать в Бриджхэмптон к своим друзьям Кэрри и Мистеру Мужчина Ее Мечты. Мужчина Ее Мечты разгуливает по двору с обнаженным торсом, покуривая сигару и поливая растения вокруг бассейна.

— Я в отпуске, — говорит он.

— Что это на тебя нашло? У тебя что, садовника нет? — спрашивает Скиппер.

Кэрри курит и читает «Нью-Йорк пост».

— А он и есть садовник. Он еще и машины мыть умеет.

Скиппер раздевается до трусов и ныряет в воду, как какой-нибудь мультяшный персонаж — с присестом, коленки в разные стороны. Когда он выныривает, Мужчина Ее Мечты говорит:

— Теперь я понимаю, почему ты не можешь ни с кем переспать!

— Так что же мне делать? — жалобно спрашивает Скиппер.

— Выкури сигару, — предлагает Мужчина Ее Мечты.

 

Мистер Блэтч влюбляется

 

Суббота, Хэлси-Неклейн. Стенфорд Блэтч сидит у бассейна и треплется по телефону, с мрачным злорадством наблюдая, как девушка его брата, которую он терпеть не может, пытается читать газету. Он специально повышает голос в надежде, что она не выдержит и уйдет.

— Тебе обязательно надо приехать, — произносит он в трубку. — Это же абсурд! Ты что, так и будешь сидеть все выходные в этой духоте по уши в работе?! Возьми гидроплан. Я плачу.

— Ну так бери с собой сценарии! Ох уж мне эти агенты! Нельзя так много работать. Да здесь полно места! У меня одного целый второй этаж.

Стенфорд кладет трубку. Подходит к девушке брата.

— Знаешь Роберта Моррискина? — В ответ на ее недоуменный взгляд ядовито замечает: — Я так и думал. Самый многообещающий литературный агент Нью-Йорка. Просто прелесть.

— Так он что, писатель? — спрашивает она.

 

Сам виноват

 

Суббота, вечер. Скиппер идет на барбекю к своим друзья Раппапортам, молодой паре, вечно пребывающей на грани развода. Он снова напивается и решает еще раз испытать свой приемчик с пивом и валянием на кровати — на этот раз с некой Синди. Все идет как надо, пока он сдуру не замечает, что считает Джима Кэрри гением.

— Вообще-то у меня есть парень, — говорит она.

Воскресенье. Мистер Шарм звонит своим друзьям и заявляет, что его уже тошнит от Бедфорда и он едет к ним на своем «феррари».

Стенфорд Блэтч сидит у бассейна в пляжном костюме от Армани — рубашка с коротким рукавом рисунка «павлиний глаз» и облегающие шорты. Он опять разговаривает по телефону с Робертом Моррискином.

— Может, приедешь сегодня вечером? Здесь будет классная тусовка. Классные тусовки по нынешним временам — большая редкость. Хочешь, возьми с собой кого-нибудь. Можешь даже девушку привезти. Мне плевать.

 

Нечто сногсшибательное

 

Воскресный вечер. Вечеринка на вилле Тэда Филдса в честь выхода очередной книги Корте Фельске. Скиппер не приглашен, отчего дико бесится. Тем не менее он находит выход из положения, предложив едва знакомому Стенфорду Блэтчу, вхожему в любые круги, подвезти его на вечеринку.

Вечеринка проходит под открытым небом. Скиппер замечает, что некая молодая особа по имени Маргарет явно к нему неравнодушна. Она невысокого роста, темные волосы, большая грудь, миленькая — но не в его вкусе. Занимается связями с общественностью. Скиппер и Маргарет направляются в туалет, куда ведет освещенная факелами ветвистая тропинка. Незаметно удаляются в кусты. Целуются. И тут происходит нечто сногсшибательное.

— Я весь вечер только об этом и думаю, — произносит Маргарет, встает на колени и расстегивает его ширинку.

Скиппер в шоке. Все это занимает не более двух минут.

— Ты же подкинешь меня домой, правда? — игриво спрашивает Маргарет, подталкивая его в бок локтем.

— Не могу, — отвечает он. — Я уже обещал подвезти Стенфорда, а это совсем в другую сторону.

 

О, Мистер Шарм!

 

Фезер-лейн. Мистер Шарм прибывает как раз к ужину. Он останавливается у своего приятеля Чарли, который вот уже пять лет как разведен. Чарли созвал на ужин своих друзей обоего пола от тридцати до сорока лет. Мистер Шарм сидит рядом с женщиной по имени Сабрина — тридцать два года, роскошная грудь, заманчиво выглядывающая из черного топа от Донны Каран. В одиннадцать Сабрина заявляет, что ей нужно в Амагансетт, чтобы попасть в «Стивене Токхаус», где она договорилась встретиться с друзьями. Мистер Шарм предлагает ее подвезти — ей не следует садиться за руль. В три часа утра они оказываются у нее дома.

В доме их встречает ее подруга, которая заявляет прямо с порога:

— Чтобы мне без выкрутасов!

Она укладывается на диван и выключает свет.

Часов в пять утра у Мистера Шарма начинается приступ клаустрофобии. Дом Сабрины — со спичечный коробок. Слышно, как в соседней комнате на диване храпит ее подруга. Спятить можно, думает он.

Понедельник. Мистер Шарм звонит Сабрине, от которой уехал час назад. У нее автоответчик.

— Не хочешь сходить на пляж?

Он идет на Медиа-пляж, встречает там Кэрри с Мужчиной Ее Мечты. Ему бросается в глаза привлекательная блондинка с кокер-спаниелем. Он подходит поближе и начинает играть с собакой. Затем заводит разговор с хозяйкой. Все идет как по маслу, как вдруг объявляется ее спутник. Здоровенный детина с перекачанной грудью и короткими ногами. Мистер Шарм возвращается на свое полотенце. Рядом с Кэрри и Мужчиной Ее Мечты уже расположилась Саманта Джоунс.

Блондинка со своим коротконогим спутником бредут по пляжу. Проходя мимо, блондинка оборачивается и машет Мистеру Шарму рукой.

— Вот видите? Я же говорил, что она клюнула. Совсем уже заглотнула, — произносит Мистер Шарм.

— Твоего червячка?! — переспрашивает Саманта с сардоническим смехом.

 

Телефонные помехи

 

Скиппер играет в теннис. Телефонный звонок.

— Привет, золотце! — Маргарет. — Хотела просто узнать, чем занимаешься.

— Играю в теннис, — отвечает Скиппер.

— Может, заедешь после? Я бы ужин приготовила.

— Ммм… Не могу.

— Почему?

— Сам еще не знаю, какие у меня планы. Я уже вроде как пообещал одним людям с ними поужинать.

— Так может, и меня с собой возьмешь? Скиппер понижает голос:

— Не могу. Понимаешь, это в некотором роде деловой ужин…

— Магнатик ты мой! — смеется Маргарет. Наконец прибывает Роберт Моррискин на гидроплане. Стенфорд не может ему простить того, что он приехал на день позже, и отправляет за ним не «мерседес», а старый «форд»-пи-кап. Красавец Мужчина возвращается с пляжа.

Звонила Сабрина. Он ей тут же перезванивает, но у нее уже автоответчик.

 

«Это Элль?»

 

Вечер понедельника. Кэрри, Мужчина Ее Мечты и Мистер Шарм едут на фуршет. Мистер Шарм неторопливо катит на своем огромном «мерседесе» по Мекокс-лейн мимо коневодческих ферм. Солнце начинает садиться, и от зеленеющей травы веет каким-то особым спокойствием. Машина одолевает подъем, и нашим взглядам является девчонка, неуклюже балансирующая на роликах. На ней облегающая белая футболка и крошечные черные шортики. У нее длинные волосы, собранные в хвостик, но главное — ноги. За такие ноги можно отдать все на свете.

— Я влюблен! — заявляет Мистер Шарм. Когда она сворачивает с дороги, он, немного проехав вперед, останавливается и кладет руки на руль. — Я возвращаюсь!

Кэрри многозначительно смотрит на Мужчину Своей Мечты, но тот делает вид, что не замечает. Он смеется, подначивая Мистера Шарма. Мистер Шарм мчится по дороге, нагоняя девочку.

— Нет, вы только посмотрите. Да она и кататься-то толком не умеет! Обязательно упадет и расшибется!

Они проезжают мимо девочки, и Мужчина Ее Мечты спрашивает:

— А это, случайно, не Элль? Очень похожа. Кэрри сидит на заднем сиденье и курит.

— Элль вроде постарше, — отвечает она. Мужчина Ее Мечты открывает окно и обращается к девочке:

— Привет!

Девочка подкатывает к машине.

— Привет! — с улыбкой отвечает она, с некоторым смущением поглядывая на Мужчину Ее Мечты. — Я вас знаю?

— Вполне возможно, — отвечает Мистер Шарм, перегибаясь через соседнее сиденье. — Я — Мистер Шарм.

— Одри, — отвечает девочка и смотрит на Мужчину Ее Мечты. — У вас лицо какое-то знакомое… Мистер Шарм выпрыгивает из машины.

— Ты тормозить-то хоть умеешь? Без этого ведь никак. Ролики — это, знаешь, как опасно.

Девочка смеется.

— Давай я покажу, — говорит Мистер Шарм и приседает на одной ноге, выставив другую вперед, руки вразлет.

— Спасибо, — отвечает девочка, удаляясь.

— Ты, случайно, не модель? — кричит ей вслед Мистер Шарм.

— Нет, — отвечает она через плечо. — Студентка.

Мистер Шарм садится в машину.

— Кольцо на пальце… И о чем только ее муж думает?! Отпускает одну на роликах! Я бы на ней женился. Честное слово. Нет, вы ее видели? Как там ее звали? Одри. Одри… Слегка старомодно, вам не кажется?

 

Мальчик в голубом ситце

 

Стенфорд заказывает столик в «Дела Феми-на» в честь приезда Роберта. После ужина они возвращаются домой в Хелси-Нек и курят травку. В два часа утра Роберт заявляет, что хочет спать, так как ему рано вставать — надо еще прочитать кучу сценариев. Стенфорд провожает его в спальню, обитую неизменным южнохэмптонским ситцем.

— С детства обожал эту комнату, — говорит Стенфорд. — Такого ситца больше не делают. Надеюсь, тебе будет не слишком жарко. По-моему, в такую жару лучше спать вообще без покрывала. Мы так в детстве спали. Пока моя бабушка не открыла для себя кондиционер.

Стенфорд присаживается в кресло, наблюдая, как Роберт раздевается. Роберт, похоже, не возражает, и Стенфорд продолжает журчать. Роберт ложится в постель и закрывает глаза.

— Устал? — спрашивает Стенфорд. Он подходит к постели и смотрит на Роберта, лежащего с закрытыми глазами. — Спишь?

 

День независимости

 

Вторник, четвертое июля. Звонит мобильный. — Маргарет.

— Привет, золотце! Мои друзья решили свалить пораньше, а я бы еще задержалась. Ты когда уезжаешь? Не возьмешь меня за компанию?

— Не раньше завтрашнего утра, — отвечает Скиппер.

— Хм… Пожалуй, можно и завтра… Надо только на работу позвонить.

— Договорились, — недовольно отвечает Скиппер.

— Обожаю, когда все разъезжаются, а ты остаешься… Может, поужинаем сегодня?

— Не могу, я обещал друзьям…

— Ладно, — с легкостью соглашается Маргарет. — Все равно в следующие выходные увидимся. По дороге договоримся.

Вечер вторника. Мистер Шарм сворачивает на дорожку, где повстречал Одри. Вылезает из машины, открывает багажник, копается там и не без труда натягивает на себя ролики. Делает пару пробных шагов. Затем облокачивается на свою машину и ждет.

 

 

 

Жила-была красавица…

 

В один прекрасный день четверо юных див встретились в одном из ресторанов Ист-Сайда, чтобы обсудить, что значит быть сногсшибательной красавицей в Нью-Йорке.

Что значит, когда за тобой охотятся, за тебя платят, тебе докучают, тебе завидуют, тебя не понимают, — иными словами, каково это — нести бремя мужского поклонения, не достигнув и двадцати пяти лет.

Камилла пришла первой. Метр пятьдесят пять, бледная нежная кожа, крупные губы, округлые скулы, крошечный носик. Камилле двадцать пять, но, по ее словам, она ощущает себя старухой. В модельный бизнес пришла в шестнадцать лет. Мы познакомились пару месяцев назад на каком-то приеме, где она исполняла роль спутницы известного телепродюсера — то есть улыбалась и отвечала, если к ней обращались. В остальном она и пальцем не пошевелила за весь вечер — разве что время от времени сама прикуривала себе сигареты.

Женщинам вроде Камиллы ни к чему напрягаться, особенно когда дело касается мужчин. В то время как сотни женщин в лепешку бы расшиблись, лишь бы заполучить Скотти, того самого телепродюсера, Камилла пожаловалась мне, что ей было дико скучно.

— Он не в моем вкусе, — объяснила она. Слишком стар (сорок с хвостиком), недостаточно привлекателен, недостаточно богат. Она рассказала, как совсем недавно вернулась с курорта Санкт-Мориц, куда ездила с молодым титулованным европейцем — вот это, добавила она, совсем другое дело. Тот факт, что Скотти, бесспорно, являлся одним из самых востребованных мужчин Нью-Йорка, был ей глубоко безразличен. Почетным трофеем была она, а не Скотти.

Остальные опаздывали, так что Камилла продолжала болтать.

— Я не сука, — произнесла она, оглядывая ресторан, — просто большинство нью-йоркских женщин — полные идиотки. Дуры набитые. Не могут даже разговор поддержать. Вилками пользоваться не умеют. Чаевые горничной на загородной вилле и то дать не могут.

Таких, как Камилла, в Нью-Йорке — по пальцам перечесть. Они, как члены привилегированного клуба, эдакого женского содружества, правила которого крайне просты: сногсшибательная красота, молодость (средний возраст — от семнадцати до двадцати пяти, по крайней мере, по официальным данным), наличие мозгов и умение часами просиживать в наимоднейших ресторанах.

Впрочем, как выяснилось, мозги в данном случае — понятие относительное. Как выразилась одна подружка Камиллы, Алексис: «Я начитанная. Все время читаю. Все журналы — от корки до корки».

Да, это те самые красавицы, из-за которых вся нью-йоркская статистика летит к чертям, ибо им достается львиная доля всех жизненных благ — знаков внимания, приглашений, подарков, преподношений одежды, денег, прогулок на частных самолетах, ужинов на яхтах на юге Франции. Это они сопровождают холостяков, чьи имена не сходят с передовиц, на лучшие вечеринки и благотворительные балы. Те, кого приглашают, — вместо вас. Перед ними распахиваются любые двери. Казалось бы, им ничего не стоит покорить Нью-Йорк. Да только так ли это?

 

«Поговорим об уродах»

 

Постепенно подтянулись и остальные. Помимо Камиллы, юной дщери почтенного семейства с Парк-авеню, заявившей, что у нее «никого нет, но это ненадолго», здесь собрались: Китти, двадцать пять лет, начинающая актриса, сожительствующая с Хубертом, некогда знаменитым, ко уже вышедшим в тираж сорокапятилетним актером; Шейла, семнадцать лет, модель, пережившая месяца три назад нервный срыв и теперь редко появляющаяся на людях, и Тизи, двадцать два года (по настоянию агента уверяет, что девятнадцать), модель, недавно переехавшая в Нью-Йорк.

Девочки были «подругами», то есть пару раз пересекались на каких-то тусовках и даже когда-то встречались «с одними и теми же уродами», как выразилась Китти.

— Поговорим об уродах, — предложил кто-то из них.

— Вы знаете С. П.? — спросила Кктти. У нее были длинные перетравленные каштановые волосы, зеленые глаза и детский голосок. — Ну, помните, старый хрыч с седыми патлами, у него еще морда, как тыква? Так вот. Сижу я как-то в «Бауэри», а он ко мне подходит и говорит: «Ты еще слишком мала, чтобы понять, что хочешь со мной переспать, а когда поймешь, этого не захочу я».

— Мужики вечно пытаются тебя купить, — сказала Камилла. — Мне тут один как-то говорит: «Прошу тебя, поехали в Сент-Бартс на выходные! Никакого секса, честное слово. Дальше объятий дело ке пойдет». Потом возвращается оттуда и спраышзает: «Слушай, ну что же ты не поехала? Я же обещал — никакого секса!» А я говорю: «Неужели не ясно, что если я с кем-то куда-то еду, значит, хочу с ним переспать?!»

— Как-то букер из моего бывшего агентства надумал продать меня одному денежному мешку, — вспомнила Тизи. У нее были миниатюрные черты лица и длинная лебединая шея. — То есть они вроде как дружили, и букер пообещал ему, что тот меня «поимеет». — На лице Тизи вспыхнуло негодование, вслед за чем она энергично помахала официанту: — Будьте любезны, замените этот бокал, на нем пятно!

Шейла, не желая уступать остальным, встряла в разговор:

— А мне вечно предлагают то авиабилеты, то прогулки на личном самолете. А я на это только смеюсь и больше никогда с ними не разговариваю.

Китти подалась вперед:

— А мне как-то предложили силиконовую грудь и квартиру. Этот хмырь мне тогда сказал: «Я забочусь о своих девочках, даже когда между нами все кончено». Хиленький такой был, лысенький. Австралиец.

 

Натиск в отеле «Марк»

 

— И почему только все эти уроды вечно считают, что могут для тебя что-то сделать? — спросила Тизи.

— Большинство мужчин слишком самонадеянны, — подхватила Шейла. У нее была кожа цвета жареного миндаля, длинные прямые черные волосы и огромные черные глаза. На ней был топ и длинная юбка воланом. — Просто невыносимо. Слава богу, одного нормального нашла, да и тот сейчас в Индии. С ним я себя человеком чувствовала. По крайней мере, он никогда не пытался меня потрогать или пощупать.

— Существует два типа мужчин, — начала Камилла, — либо мерзавцы, которым лишь бы потрахаться, либо те, которые тут же теряют от тебя голову. Смотреть тошно!

— Это кто голову теряет? — переспросила Китти.

— Да все те же, — ответила Камилла. — Скотти. Капоте Дункан. Дэш Питере.

Капоте Дункан был писатель-южанин тридцати с чем-то лет, вечно окруженный прекрасными созданиями. Дэш Питере был известным голливудским агентом, часто бывающим в Нью-Йорке, и большим поклонником юных див. Оба славились своим умением очаровывать и разбивать сердца тридцатилетних женщин, причем, как правило, из тех, кому есть чем похвастаться, кроме красивых глаз.

— Я тоже когда-то встречалась с Питерсом, — призналась Тизи. Она взбила на затылке свою короткую прическу. — Он все уговаривал меня провести с ним ночь в отеле «Марк». Цветы корзинами слал — и все белые. Умолял приехать, в сауну звал. Потом позвал меня на какую-то дурацкую вечеринку в Хэмптоне, но я все равно не пошла.

— Я с ним познакомилась на юге Франции, — сказала Камилла. Иногда, как, например, сейчас, она начинала говорить с фальшивым европейским акцентом.

— Он тебе что-нибудь купил? — спросила Тизи с наигранным безразличием.

— Да в общем нет, — ответила Камилла. — Она подозвала жестом официанта. — Будьте любезны, принесите мне другую «Маргариту». Эта слишком теплая. — И вновь повернулась к Тизи. — Так, пару пустяков от Шанель.

— Одежду или аксессуары?

— Одежду, — ответила Камилла. — Сумок от Шанель у меня и так навалом. Смотреть на них уже не могу.

Повисло молчание, нарушенное Шейлой.

— А я теперь вообще почти нигде не появляюсь. Не хочу. Я теперь живу духовной жизнью. — На шее у нее болтался кожаный шнурок с небольшим кристаллом.

Последней каплей для нее явилось знакомство с одним известным актером — кинозвездой лет тридцати, который случайно наткнулся на ее фотографию в журнале и разыскал ее агентство. Ей передали его телефон, и так как она недавно видела его в каком-то фильме и он показался ей милым, она решила перезвонить. Он пригласил ее провести две недели в его доме в Лос-Анджелесе. Потом приехал в Нью-Йорк, и тут понеслось. Он категорически отказывался ходить куда-либо, кроме стриптиз-клубов, где пытался на халяву развести девочек на всякие штучки, «потому что он звезда».

Китти облокотилась о стол.

— Пару лет назад я себе сказала: поимели меня — и хватит. Ну и решила найти какого-нибудь юнца, лишить его девственности — и бросить. Может, конечно, и подло, но, с другой стороны, ему был двадцать один год — по-моему, быть девственником в таком возрасте просто стыдно. Я была с ним сущим ангелом, а потом даже не попрощалась. Неважно, как ты выглядишь. Главное — уметь быть той, кем тебя хотят видеть.

— Если мужик мне говорит, что любит чулки в сеточку и красную помаду, для меня это фетишизм чистой воды, — сказала Тизи.

— Если бы Хуберт был девчонкой, из него бы вышла такая шалава, — сказала Китти. — Я ему говорю: «Ладно, хочешь мини-юбки — будут тебе мини-юбки, только не надейся, что я стану их носить без белья». А однажды я отыгралась по полной программе. Он меня тогда все уламывал на секс втроем с какой-нибудь девушкой. А у меня, значит, есть один голубой приятель, Джордж. Мы с ним даже иногда целуемся, но вроде как не всерьез. И вот я, значит, и говорю: «Милый, я пригласила Джорджа, он сегодня у нас переночует». Хуберт спрашивает: «А где он будет спать?» Я и говорю: «Ну, я думала, в нашей постели… Он так давно тебя хочет». С ним чуть разрыв сердца не случился. А я ему и говорю: «Милый, если ты меня любишь, ты мне не откажешь, я так этого хочу!» Да, — довольно заключила она, заказывая очередную «маргариту», — рано или поздно это нужно было сделать. Теперь мы, по крайней мере, на равных.

 

«С добрым утром, Китти!»

 

— Старики — это такая мерзость, — сказала Камилла. — Со стариками я завязала. Пару лет назад до меня вдруг дошло: зачем мне эти сморчки, когда вокруг столько молодых богатых красавцев? И потом, старикам тебя не понять. Даже если захотят. Другое поколение.

— Ну не знаю, по-моему, зрелые мужчины — это не так уж плохо, — возразила Китти. — Хотя, когда мне впервые позвонил Хуберт, умоляя с ним встретиться, я первым делом спросила: «Сколько тебе лет и сколько волос на твоей голове?» Как я над ним только не измывалась! Когда он впервые приехал за мной, я вышла к нему с немытыми волосами и без косметики. В смысле раз уж ты меня так хочешь, полюбуйся на меня настоящую. И после всего этого, когда я проснулась после нашей первой ночи, в каждой комнате стояло по букету моих любимых цветов. Он узнал, кто мой любимый автор, и скупил все его книги. Написал кремом для бритья на зеркале: «С добрым утром, Китти!» Девушки растаяли от умиления.

— Ну не прелесть?! — вздохнула Тизи. — Обожаю мужчин.

— Я мужчин тоже люблю, но иногда от них и отдохнуть не грех, — заметила Шейла.

— Хуберт обожает, когда я влипаю в какую-нибудь историю, — продолжала Китти. — Например, накуплю себе шмоток, а расплатиться не могу. Ему просто удовольствие доставляет меня опекать.

— Мужчины жаждут, женщины утоляют, — триумфально заключила Китти. Она уже приканчивала вторую «Маргариту». — С другой стороны, мужчины… значительнее, что ли? Надежнее.

— У них есть то, чего нет у нас, — согласилась Шейла. — Мужчина должен быть плечом.

Опорой.

— Хуберт дарит мне детство, которого у меня никогда не было, — добавила Китти. — Все эти феминистские штучки — просто чушь. Хотят мужчины доминировать — пусть доминируют. А женщина должна оставаться женщиной.

— Конечно, иногда с мужчинами бывает сложно, но в глубине души я всегда знаю, что не получится с одним, найдется другой, — заметила Тизи. — С мужчинами хлопот немного.

— Это с женщинами попробуй разберись, — поддакнула Камилла.

— Не хочу показаться сукой, но красота — это и правда страшная сила, всего можно добиться, — продолжала Китти. — И женщины это знают и ненавидят тебя всеми силами души, особенно те, что постарше. Считают это посягательством на свою территорию.

— Большинство женщин после тридцати начинают заморачиваться по поводу возраста, — сказала Камилла. — С подачи мужчин, конечно. Правда, если ты выглядишь, как Кристи Бринкли, беспокоиться тебе не о чем.

— Но как правило, они просто становятся стервами, — подхватила Китти. — Отпускают в твой адрес язвительные замечания. Они почему-то априори считают, что я идиотка. Что я ничего не знаю. Ни черта не соображаю. Что я с Хубертом ради его денег. Поневоле обозлишься, и уже назло выбираешь юбку покороче и косметику поярче.

— Никому даже в голову не придет разобраться, какая ты. Сами все про тебя знают, — согласилась Тизи.

— Женщины вообще ужасно завистливы, — сказала Шейла. — Вне зависимости от возраста. Смотреть тошно. Увидят красивую девочку — обязательно надо тут же сказать про нее гадость. Это так грустно и обидно. Только лишний раз говорит о женской самооценке. Женщины настолько не уверены в себе и недовольны всем своим существованием, что просто на дух не переносят, когда кому-нибудь лучше, чем им. Именно поэтому большинство моих друзей — мужчины.

Девушки переглянулись и согласно кивнули.

А как же секс?

— Я каждому говорю, что в жизни не видела такого большого члена, — сказала Китти. Остальные нервно засмеялись. Китти с хлюпаньем втянула через соломинку остатки «маргариты». — Вопрос выживания, — пояснила она.

 

 

 







ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.