Мужчина Ее Мечты за порог — Девочка на порог

Кэрри познакомилась с Девочкой в туалете клуба. Это вышло случайно.

Кто-то постучал в дверь туалета. Кэрри была в хорошем настроении, к тому же с ней была Сиси, так что, вместо того чтобы нахамить, она приоткрыла дверь. За дверью стояла Девочка. Темные волосы — в общем, ничего себе.

— У вас что-нибудь есть? — спросила Девочка.

— А что тебе надо? — вопросом на вопрос ответила Кзрри.

— Есть убойная травка, — предложила Девочка.

— Сомневаюсь, • — ответила Кэрри и затянулась.

В клубе было полно народу, так что в туалете оказалось куда приятнее. Девочка облокотилась о стену и сделала очередную затяжку.

Она сказала, что ей двадцать семь лет. Кэрри не поверила, но не стала настаивать. По большому счету ей было все равно. Она была просто случайной девочкой, с которой Кэрри познакомилась в туалете. С кем не бывает.

— Ну и чем же ты занимаешься? — спросила Сиси.

— Собираюсь открыть косметический салон, — ответила Девочка.

— Все на научной основе. Если хочешь, могу и твоей кожей заняться.

— Правда? — переспросила Кэрри. Она прикурила сигарету. В дверь уже ломились.

— Давно хотела заняться своей кожей, — заметила Кэрри. — Уже сто лет собираюсь привести ее в порядок.

Она была невысокого роста, но в ней чувствовался характер. Довольно интересное лицо, пожалуй, даже красивое, если приглядеться получше. На ней были кожаные штаны и сапоги. И то и другое дорогое. Низкий голос.

— Меня там друзья ждут. — проговорила Сиси. Она явно начинала нервничать.

— Слушай, а оставайся со мной, — попросила Девочка. — Будем гулять всю ночь… Знаешь, ты такая красивая!

— Да ладно! — ответила Кэрри, хотя, положа руку на сердце, слегка опешила.

В восьмом классе у нее была одноклассница — Шарлотта Нетс. Шарлотта пользовалась популярностью у мальчиков — в основном в силу своего раннего развития. Шарлотта любила приглашать к себе на ночь одноклассниц, А еще она писала им записки. Как-то раз Шарлотта пригласила к себе Джеки, подругу Кэрри. На следующий день оказалось, что та посреди ночи позвонила отцу и попросила ее забрать. По словам Джеки, Шарлотта буквально набросилась на нее — сначала полезла к ней целоваться, потом стала трогать за грудь, предлагая потрогать свою, «чтобы знать, как вести себя с мальчиками». После этого они больше не дружили.

Кэрри так впечатлила эта страшная история, что долгие годы она не могла не только спать в одной постели с другими девочками, но даже раздеваться в их присутствии.

Она никак не могла понять, что же с ней не так и почему она никак не может успокоиться и быть как все, но одна мысль о том, что ей пришлось бы отвергнуть домогательства своей подруги, была невыносима.

Несколько лет тому назад две ее подруги напились и уснули в одной постели, после чего каждая из них сочла своим долгом ей позвонить и сообщить, что еле отбилась от приставаний другой и не нешало бы Кэрри быть с ней поосторожнее. Кэрри не знала, кому верить, но дружба ее подруг на этом закончилась.

Мужчины Ее Мечты не было весь октябрь, и все, казалось, шло наперекосяк. В Верхнем Ист-Сайде народ разгуливал в осенней одежде, несмотря на солнце и жару.

Поначалу Кэрри не вылезала из дома, отказывая себе в вечернем коктейле с друзьями и в который раз перечитывая Джейн Остин, вместо того чтобы посмотреть кино, — только на этот раз книга казалась скучной, речи персонажей — витиеватыми и занудными, и Кэрри отчаянно не хватало привычной ночной жизни.

Потом она постепенно начала выходить в свет, но, к своему разочарованию, обнаружила там все те же набившие оскомину лица.

Однажды Стенфорд Блэтч заявился в «Вакс», новый ночной клуб в Сохо, с шеей, перевязанной платком.

— А, ты про это? — ответил Стенфорд. — Это все Гусь.

Гусь был известным персонажем, любившим, чтобы во время секса ему сворачивали шею.

— Все бы ничего, — продолжал Стеифорд, — если бы ему не взбрело в голову испробовать это на мне. И главное — я с ним, наверное, еще увижусь. Вот до чего дошел.

На следующий вечер Кэрри ужинала с Роком Макгвайером. телевизионным актером.

— Хочу себе кого-нибудь найти. — сообщил он. — По-моему, я наконец созрел для длительных отношений.

— Слушай, да тебя же с руками-ногами оторвут! — ответила Кэрри, — Умный, красивый, блестящая карьера. Да ты себе в два счета кого-нибудь найдешь!

— Если бы, — ответил Рок, — Смазливого мальчика я не хочу, а если уж заводить какие-то отношения со зрелым мужчиной, он должен, по крайней мере, что-то из себя представлять. А где такого найдешь? Вот и шляешься по всяким клубам — снимешь кого-нибудь и домой. По крайней мере, без драм.

— Ты не поверишь!.. — возбужденно произнесла она.

— Что случилось? — спросила Кэрри. Ее ладонь непроизвольно сжалась в кулак — в последнее время с ней это случалось все чаще и чаще.

— Пошли мы тут с Джозефиной на одну вечеринку… Ну ты же знаешь Джозефину?..

— Я вас как-то знакомила. На той тусовке у Салли. Ну помнишь Салли? Салли-мотоциклистка.

— Ладно, короче, там было полно баскетболистов. Я сначала подцепила одного, потом другого, а потом мы с ним отправились в спальню и занялись сексом! Прямо там!

— С ума сойти, — ответила Кэрри. — Ну и как это было?

— Потрясающе! — ответила Миранда. «Пора что-то менять», — подумала Кэрри.

— Может, по клубам прошвырнёмся? — предложила Девочка.

Они сидели за столом — Кэрри, Девочка и ее друзья, некрасивые мальчики лет двадцати с короткими кудрявыми волосами.

— У них уйма денег, — прошептала Девочка ей на ухо, но на Кэрри это не произвело ровным счетом никакого впечатления.

Теперь Девочка тянула ее за руку, пытаясь выбраться с ней из-за стола. Она пихнула в бок сидящего рядом парня.

— Съездить, что ли, в Трамп-Тауэр — там, говорят, сегодня тусовка… — произнес парень с фальшивым европейским акцентом.

— Ври больше, — сказала Девочка, но почему-то прошептала Кэрри на ухо: — Ну пожалуйста, миленькая, ну поехали с нами!

Кэрри и Девочка втиснулись на переднее сиденье «рэнджровера», и машина тронулась с места.

— Ну ты, урод, останови машину! — Она наклонилась, открыла дверцу и выпихнула Кэрри из машины. — Уходим!

И они помчались по какому-то переулку в районе Восьмой авеню.

Они отыскали какой-то клуб и вошли, держась за руки. Девочка встретила там пару знакомых, а Кэрри вообще никого не знала, и ей это нравилось. Мужчины бросали на них выразительные взгляды, но они даже не смотрели в их сторону. Они были сами по себе — остальные сами по себе, словно их разделяла непроницаемая стена. По эту сторону была свобода и власть, и это было восхитительно. С сегодняшнего дня так будет всегда, решила Кэрри. Это оказалось совсем не страшно.

Кэрри вспомнила, как недавно на какой-то тусовке некая Алекс рассказывала про свою подругу-бисексуалку, которой нравились и мальчики, и девочки. Она могла переспать с понравившимся ей мужчиной, а потом бросить его ради какой-нибудь женщины.

— То есть сама-то я с женщинами не пробовала, — добавила Алекс, — хотя покажите мне женщину, которая не согласилась бы стать лесбиянкой, лишь бы с мужиками не связываться! Но самое смешное, оказьюается, роман с женщиной отнимает массу душевных сил. Ну, вы же знаете, как мы любим поговорить. А теперь умножьте все это на два… Не жизнь, а сплошной треп. Ночи напролет, обо всем на свете. В итоге моя подруга но выдержала, и ей пришлось уйти к мужчине.

— Ты когда-нибудь спала с женщиной? — спросила Девочка. — Тебе понравится.

«Я созрела, — сказала она себе. — Пора. Может, я всю жизнь была лесбиянкой, только об этом не догадывалась». Она представила себя целующейся с Девочкой. Губы у нее, должно быть, мягче и податливей, чем у мужчины. Но это не страшно.

А потом Кэрри очутилась у нее дома. Девочка жила в дорогой трехкомнатной квартире в высотке в Верхнем Ист-Сайде. Датская мебель, тканые половички. Фарфоровые котята на ночных столиках. Они пошли на кухню, и Девочка прикурила косяк. На столе стояла глиняная миска, полная недобитых окурков. Недопитая бутылка вина. Девочка разлила вино по бокалам и протянула один Кэрри.

— Я до сих пор иногда сплю с мужчинами, — сказала Девочка. — Просто они меня раздражают.

— Понятно, — ответила Кэрри, раздумывая, когда же Девочка приступит к делу и как это будет выглядеть.

— В общем, я сплю и с теми, и с другими, — продолжала Девочка. — Но предпочитаю женщин.

— Зачем же ты тогда спишь с мужчинами? — спросила Кэрри.

— Короче, как всегда, — сказала Кэрри. Она огляделась вокруг. Прикурила сигарету и облокотилась на кухонный стол.

— Ладно, — произнесла она. — Колись. Судя по квартире, или ты дочь миллионера, или я чего-то не понимаю.

— В «Стрингфеллоуз». Причем классно. Могу за ночь штуку заработать.

— Можно у тебя сигарету стрельнуть? — попросила Девочка.

— Тогда понятное дело — стриптизершам сам Бог велел друг с другом спать, они же мужиков ненавидят.

— Ну да, — согласилась Девочка. — Все мужики сволочи.

— Ну положим, не все, а те, кого ты знаешь. Те, кто по таким клубам шляется, — ответила Кэрри.

— А что, есть и другие? — возразила Девочка. В кухонном свете Кэрри заметила, что не такая уж у нее хорошая кожа — из-под толстого слоя тонального крема проглядывали следы оспин. — Я устала, — сказала Девочка. — Пойдем спать.

— Пойдем, — ответила Кэрри. Они вошли в спальню.

Кэрри села на край кровати, изо всех сил стараясь поддерживать видимость непринужденной беседы.

— Сейчас, я только переоденусь, — сказала Девочка. Она вошла в гардеробную. Сняла модные кожаные штаны и надела бесформенные серые тренировочные. Вытащила футболку. Расстегивая лифчик, Девочка отвернулась. Без одежды ока казалась низенькой и коренастой.

— У тебя кто-нибудь есть? — спросила Девочка.

— Да, — ответила Кэрри. — И я его обожаю. Они немного полежали. И тут Кэрри поняла, как отчаянно, до боли в животе, скучает по Мужчине Своей Мечты.

— Слушай, — сказала она, — мне надо домой. Приятно было познакомиться.

— Ага, — ответила Девочка. Она отвернулась к стене и закрыла глаза. — Закрой дверь, когда будешь уходить, ладно? Я тебе позвоню.

Два дня спустя зазвонил телефон. Девочка, «Черт, и зачем я дала ей свой телефон?» — подумала Кэрри. Девочка сказала:

— Ничего, — ответила Кэрри. Пауза. — Слушай, можно я тебе через минутку перезвоню? Какой у тебя телефон?

Она записала Девочкин телефон, хотя он у нее уже был. Перезванивать она не стала и все два часа, пока сидела дома, не брала трубку. Просто включила автоответчик.

Несколько дней спустя Кэрри оказалась на показе мод Ральф Лорен в Брайант-Парке. Девочки, высокие и стройные, выходили одна за другой, и их светлые волосы струились по плечам. На какое-то мгновение мир, казалось, был прекрасен, и только девушки, бесшумно скользя друг мимо друга, обменивались едва заметными таинственными улыбками.

С волками жить — по-волчьи выть, или До свидания, холостяки!

Последние недели ознаменовались внешне не связанными, но довольно похожими событиями.

Саймон Пайперсток, владелец компьютерной фирмы, валялся в постели в своей обитой плюшем трехкомнатной квартире и лелеял свою простуду, когда вдруг зазвонил телефон.

— Какое же ты дерьмо! — произнес женский голос.

— А-а, М. К.! Хотел тебе позвонить, да вот приболел чуток. Здорово мы тогда погуляли!

— Приятно слышать, — ответила М. К. — Хоть кому-то, значит, было весело.

— Да ты о чем?! — Саймон даже привстал в постели.

— О тебе, милый, о тебе! Ведешь себя как черт знает кто. Смотреть противно!

— Да что я сделал-то?! — переполошился Саймон.

— Ты что опять за куклу приволок?! Вечно каких-то блондиночек за собой таскаешь! Всех уже достал!

— Да ладно тебе! — ответил Саймон. — Никакая она не кукла. Тизи умница.

— Ну конечно, — ответила М. К — И когда ты только возьмешься за ум? Женился бы, что ли!

Гарри Самсон, сорока шести лет, известный арт-дилер и холостяк, как всегда, выпивал в клубе «Фредерике», когда ему представили очаровательную девушку лет двадцати пяти. Она недавно переехала в Нью-Йорк, устроившись ассистентом к одному из художников Гарри.

— Приятно познакомиться — Гарри Самсон, — произнес он, растягивая слова на нью-йоркский манер, впрочем, возможно, все дело было в сигарете, свисающей из уголка его рта.

— Что-нибудь выпьете? — спросил Гарри. Она взглянула на подругу.

— Вы же тот самый Гарри Самсон?.. — спросила она. — Нет, спасибо. Я о вас уже наслышана.

— Что-то здесь сегодня мрачновато, — произнес Гарри, ни к кому в особенности не обращаясь.

Как-то скисли сливки нашего общества в лице нью-йоркских холостяков, некогда столь гордо именуемых завидными женихами. И дело тут не в вашем субъективном восприятии. Эти роковые мужчины, разменявшие четвертый, а то и пятый десяток, ни разу за всю жизнь не побывавшие в браке и не имевшие — по крайней мере, в обозримом прошлом — ни одного серьезного романа, со временем приобретают несомненный душок. Подтверждений тому масса.

На рождественской вечеринке Миранда Хоббс случайно повстречала Паккарда и Аман-ду Дил, мужа и жену, — с ними она как-то познакомилась через Сэма, инвестиционного банкира, с которым встречалась все лето.

— Ты куда пропала? — спросила Аманда. — Мы тебе обзвонились — хотели в гости позвать, а от тебя ни слуху ни духу!

— Да понимаете… — замялась Миранда, — я же знаю, что вы с Сэмом дружите, а я его видеть не могу, не то что в одной комнате с ним находиться. Он же больной человек, ему лечиться надо! Просто женоненавистник какой-то. Сначала он тебя обхаживает, чуть ли не предложение тебе делает, а потом раз — и пропадает, да еще двадцатилетних девиц по ходу дела снимает.

— Мы с ним больше не общаемся. Аманда его терпеть не может, да и я вообще-то от него не в восторге. Он тут подружился с каким-то Барри, и теперь они каждый вечер шляются по ресторанам в Сохо и снимают девочек.

— По сорок лет мужикам! — возмутилась Аманда. — Позорище!

— И когда они только вырастут? — спросила Миранда.

Как-то раз серым ноябрьским днем один мой знакомый — назовем его Холли Вентворт — пустился в пространные рассуждения, затронув свою любимую тему: светская жизнь Нью-Йорка.

— Убежденные холостяки? — переспросил он меня и перечислил имена самых известных сердцеедов Нью-Йорка. — Милая моя, но это же банально!

— Есть масса причин, по которым мужчина не женится, — ударился он в объяснения. — Кого-то интересует только секс, а для многих секс и брак — понятия несовместимые. Кто-то не может сделать выбор между женщиной, способной родить ему ребенка, и светской леди в летах, способной обеспечить его будущее.

— А бывает, что проблема в матерях, — продолжал Холли. — Взять хотя бы X. — Он назвал имя известного финансиста-мультимиллионера лет шестидесяти, до сих пор числящегося в холостяках. — У него хроническая тяга к смазливым дурам. А с другой стороны, если вы X., кого вам еще тащить домой? Не будете же вы травмировать свою мамашу появлением умной, властной женщины, ставящей под удар благоденствие семьи?

— И потом, — увлеченно продолжал Холли, — эти бабники всех уже достали. Будь я незамужней женщиной, я бы рассудил так: зачем мне эти уроды, когда существует 296 миллионов голубых, которые с радостью займут их место? Нашел бы себе какого-нибудь умницу голубого и ходил бы с ним по ресторанам — трепись сколько влезет.

Зачем размениваться на X.? Кому охота часами выслушивать, как он нудит про свою работу? Прогибаться перед ним? Он уже не мальчик. В его возрасте люди не меняются. Игра не стоит свеч. Сколько можно наступать на одни и те же грабли?

— В конце концов, именно женщина решает, нужен ей мужчина или нет. И если он не проявляет никаких поползновений в сторону брака и не хочет ничего менять… что ж, женскому терпению тоже есть предел. И слава богу.

— Взять хотя бы Джека, — начал Норман, фотограф. — Ты же знаешь Джека? Хотя кто его не знает. Я уже три года как женат, а с Джеком вообще знаком лет десять, причем за все это время у него ни одна девушка больше чем на полтора месяца не задерживалась.

И вот идем мы как-то в гости на День Благодарения. Все свои, сто лет друг друга знаем. Не все, конечно, женаты, но, по крайней мере, свои люди. И тут появляется Джек, а с ним под ручку блондиночка. Двадцать с хвостиком. Выяснилось — официанточка, недели еще не знакомы.

В итоге, с одной стороны, незнакомый человек за столом, то есть весь вечер насмарку, и от Джека пользы — ноль, поскольку он только и думает, как бы ее трахнуть. И так всегда. Пустая трата времени. После того раза все наши жены в один голос сказали: хватит. С тех пор и не общаемся.

Саманта Джоунс ужинала в «Киоске» с Магдой, писательницей-романисткой. Речь зашла о закоренелых холостяках, а точнее, о Джеке и Гарри.

— Мне кто-то рассказывал, что Джек до сих пор хвастается своими победами, — произнесла Магда. — Что пятнадцать лет назад, что сейчас. Мужчины, наверное, думают, что испортить себе репутацию может только женщина. Да ничего подобного! Неужели они не понимают, что чем чаще они меняют блондиночек, тем меньше возникает желания с ними общаться?

— Взять, к примеру, Гарри, — согласилась Саманта. — Джека я еще могу понять — у него хотя бы карьера, он деньги зашибает. Но Гарри ведь даже этого не хочет! Плевать, говорит, я хотел на деньги и положение. С другой стороны, на любовь ему тоже плевать. Так ради чего он тогда вообще живет?

— И потом, — подхватила Магда, — черт знает с кем они путались.

— Вот уж меньше всего хотела бы знать, — заметила Саманта.

— Я тут недавно на Роджера наткнулась — в «Мортимерсе», естественно, — вспомнила Магда.

— Ему же сейчас под пятьдесят должно быть? — спросила Саманта.

— Около того. Мне еще и двадцати пяти не было, когда у нас с ним закрутилось. Помню, «Таун-энд-кантри» признал его самой блестящей партией Нью-Йорка. Долго же я тогда смеялась. Для начала, он все еще жил со своей матерью — правда, в его распоряжении был целый этаж, но кому от этого легче. Идеальный дом в Южном Хэмптоне, идеальный дом в Палм-Бич, членство в клубе «Бад-энд-теннис». И знаешь, я тогда поняла: в этом весь он. Роль мальчика на выданье — это и есть его жизнь. Дальше — пустота.

— И что он сейчас поделывает? — спросила Саманта.

— Да как обычно, — ответила Магда. — Прошелся по всем девушкам Нью-Йорка, раздал свои телефонные номера и переехал в Лос-Анджелес. Оттуда в Лондон, теперь в Париж. Говорит, приехал в Нью-Йорк на два месяца маму навестить.

— А вот еще прикол, — продолжала Магда. — Рассказывает он тут мне одну историю: мне, говорит, очень нравятся француженки. Как-то приходит он на ужин к одному высокопоставленному французу, а у того три дочери — я, говорит, с любой бы закрутил не задумываясь. И вот ужинают они, значит, все вроде идет как надо, и тут он возьми и ляпни, что будто бы есть у него один друг, арабский принц, а у того три жены и все сестры. Француженки на него кисло так зыркнули, и ужин быстренько закруглился.

— Как думаешь, эти перезрелые мальчики сами-то хоть понимают, насколько жалко выглядят? — спросила Саманта.

На следующий день, сидя в зале первого класса аэропорта Кеннеди, Саймон Пайперсток названивал своим друзьям. В этом списке оказалась и одна девушка, с которой пару лет назад у него был роман.

— Я еду в Сиэтл, — сообщил ей Саймон. — Мне плохо.

— Правда? — без малейшего сожаления переспросила она.

— Почему-то все считают, что я ужасно себя веду. Говорят, что мне должно быть стыдно.

— С Мери у меня ничего не вышло, ну я и привел как-то в гости одну знакомую. Хорошая девочка. Мы с ней просто друзья. Так ты бы слышала, как все на меня взъелись!..

— А потом я случайно встретил в театре одну знакомую, с которой меня пытались свести пару лет тому назад. Она меня тогда не особенно впечатлила, и мы стали просто друзьями. Так она ко мне подошла и сказала: «Знаешь, я бы в жизни с тобой не стала связываться. И подругам не посоветовала бы. Ты уже стольким жизнь искалечил!»

— А что мне остается делать? Я и сам страдаю — ну не повстречалась мне еще та, с которой я захотел бы прожить всю жизнь. Вот и тусуюсь со всеми подряд. Подумаешь! Все так делают. — Последовала пауза. — Меня тут вчера прихватило…

— Бедный, — ответила его знакомая без тени сожаления. — И что, пожалел, что некому за тобой поухаживать?

— Да нет, — ответил Саймон. — Быстро отпустило… А, ладно! Если честно, то пожалел. Как думаешь, это серьезно? Может, встретимся? Поговорим? Глядишь, мне полегче станет.

— У меня сейчас роман с одним человеком, — ответила знакомая. — Мы с ним, наверное, поженимся. Вряд ли ему понравится, если он узнает, что я с тобой встречалась.

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: