Приложение 4. Право на моду и мода на право

Революция не видит прошлого и не верит в него. Для революции нет истории, как нет и не может быть ее у подростка. В этом отличие революции от реакции, а ребенка от старика. У революции — есть только общежитовские переживания, у реакции — 20 лет совместного проживания.

Как всякая молодость, революция всегда в моде. Но, как любая мода, революция должна состояться за один сезон. В следующем сама погода потребует новых форм.

24 сентября 2011 года на съезде партии "Единая Россия" было объявлено о решении Владимира Путина идти юридически на 3-й, а фактически — на 4-й президентский срок. Случилось сколь неизбежное, столь и неожиданное для активной части горожан событие. Случилось то, во что отказывались верить до последнего.

За несколько месяцев до этого, в конце весны политолог Николай Злобин спросил у бывшего руководителя администрации Президента РФ Александра Волошина, знает ли он того, кто будет следующим президентом? Волошин написал ответ на листке бумаги и запечатал его в конверт: "Откроешь 5 марта". Надо ли говорить, что на листке была написана фамилия "Путин"? Все взрослые, опытные, знакомые с главными претендентами аналитики были уверены — сюрприза не будет. Но молодежь и средний бизнес до последнего дня ставили на Медведева. Креативный класс во всем мире предпочитает дизайн качеству.

Поэтому 24 сентября оказался тем самым рубежом, отделившим старый сезон от нового, веру в эволюцию от желания революции, наблюдателей от участников. Теория малых дел, о которой в последнее двухлетие Медведева бесконечно говорил образованный горожанин сменилась теорией большого взрыва, который должен очистить и освободить Россию.

Что же больше всего возмутило интеллигенцию? Сам ли факт возвращения никогда не уходившего Путина или та манера, в которой это произошло? Само решение или то, что решение это принималось кулуарно, тайно, без какого бы то ни было обсуждения хотя бы внутри политически-активной или даже партийной прослойки? И то, и другое. А бесцеремонная предвыборная кампания самой "Единой России" с последующими массированными вбросами, с давлением региональных властей, с корпоративными обязательствами обеспечить партии голоса — стала последней каплей.

Город больше не хотел и не мог молчать. Город должен был выйти и сказать. Город не мог больше терпеть, что его презирают, мол: "Есть вы, а есть — ВСЯ РОССИЯ".

Москва больше не хотела быть третьим Римом. Москва хотела стать самой Россией. Сама Россия — бурливая, но неповоротливая, сонная, но несгибаемая должна была войти в моду, стать смысловым решением протеста, обеспечить философский базис революции.

И Москве показалось, что Россия готова к моде на Москву. К моде на саму себя.

Худощавый хипстер в клетчатой рубашке из недорогого японского магазина и в роговых очках на носу как бы говорил: "Я хочу быть модным не только в Москве, я хочу быть модным во всей стране. Я хочу, чтоб такие, как я жили не только в Москве, но и во всей стране. Я хочу ввести моду на себя. Я хочу ввести моду на моду. А вы со своей "Единой Россией" отняли у меня право думать о России, ощущать ее своей страной".

В интернете все чаще стали появляться недоуменные вопросы: "Никто из моих знакомых не голосовал за "ЕдРо"? Кто же тогда голосовал"? В фейсбуке начали появляться группы "За честные выборы" и даже федеральный канал НТВ нет-нет, да и показывал пару раз в неделю репортажи из проштрафившихся избиркомов.

Кстати об НТВ. В телесезоне 2010/11 годов политика была не в моде. Как и во все поздние нулевые считалось, что любые разговоры о серьезном не собирают аудиторию. Казалось, что зритель хочет бесконечного "Глухаря" и исповеди Пугачевой. Но уже первая программа НТВшники, посвященная открытию политического сезона 2011/2012 годов, когда в одной студии собрались все руководители политических партий, собрала суммарную долю стране в аудитории18 + — около 22%. Мода на политику, на активное участие в жизни всей страны, а не только своего дома или гаражного кооператива возвращалось. Казалось, что покажи сейчас, как раньше, съезд народных депутатов в прямом эфире и вся страна зависнет у своих экранов.

Люди вновь хотели разговаривать о политике. С ними долго это не обсуждали и они требовали вернуть себе право принимать участие. Право голоса и право на голос. Люди были уверены: их голос украден, украден нагло и стало приличным бесконечно обсуждать факт этого воровства.

Сезон осень-зима 2011/12 — это мода на обсуждение и осуждение. Протестующие хотят не только поговорить, но и приговорить. "Жулики и воры — пять минут на сборы", "Путин — вор", уж совсем нелепое "Путин — лох" — обыкновенные лозунги зимних протестов. Люди, вроде бы отстаивающие ценности англо-саксонского права, первичность доказательства и презумпцию невиновности, превратившись в толпу, требуют призвать к ответственности любого, связанного с "Единой Россией" и Путиным. Любая большая компании превращается в политический клуб, любой застольный разговор — в диспут. Любой не просто сторонник, но даже не противник власти — в кремлевскую мурзилку.

Креативная группа придумывает символ протеста — белую ленту. "Как вам? — спрашивает владелец рекламного агентства IMHO Арсен Ревазов у целой компании в кафе Жан-Жак. — Нужен же символ. В Грузии была роза, а у нас же сейчас — зима, вся Россия в белом". Уже через пару дней все белые бельевые ленты в магазинах центра Москвы были раскуплены предприимчивыми гражданами, а самые успешные даже сообразили, что есть гламурные белые ленты-значки, в серебре и золоте с настоящей эмалью, выпускавшиеся на Западе в рамках кампаний по борьбе с тяжелым комбинированным иммунодефицитом. Целая партия таковых раздавалась по друзьям в ресторане Bontempi на "Красном октябре".

Белые ленты привязывают к автомобильным антеннам и к дверным ручкам, прикалывают на пуховики и носят в петличках дорогих пиджаков, ведущие федеральных каналов снимают их перед эфиром и стыдливо надевают снова, выходя из Останкино.

Если у тебя нет белой ленты, ты — лох. Ты — хуже Путина.

Вместе с белой лентой создается сразу несколько групп, призывающих граждан выйти на митинг в за свои конституционные права. 5 декабря проходит митинг на Чистых прудах. После столкновений с ОМОНом организаторы задержаны. 6 митинг на Триумфальной. После стычек с полицией в отделениях оказываются десятки людей. Именно там Божена Рынска кричит: "Снимайте меня, я — Божена". 10 декабря власть впервые за долгие годы разрешает провести масштабный митинг на Болотной площади. Сторонники власти (например Маргарита Симоньян) сразу же обвиняют организаторов в провокации — ведут народ на баррикады. Будет кровь.

Но город не боится крови. Не верит в нее. Хотя, впрочем как бы хорошо смотрелись капли крови на белых лентах. Кровь моментально бы вошла в моду, но крови не случилось.

Утро 10 декабря. Над Москвой стоит легкая морозная дымка, от станций метро "Боровицкая", "Новокузнецкая" и "Полянка" тянутся люди. У многих ощущение, которого у горожан не было с августа 1991-го: "Не могу не пойти". Приблизительно то же пишет тогда в своем твиттере Ксения Собчак. На Болотной неожиданно оказывается около 30 тысяч человек, креативному классу становится понятно: "Нас много". На площади жены кинорежиссеров, миллионеры, чиновники правительства Москвы. Ксению Собчак сопровождает Сергей Капков. Генеральный директор телеканала "Дождь" Наталья Синдеева стоит в толпе с охапкой белых хризантем и раздает цветы прохожим. Все говорят о "множестве красивых лиц". Красивые лица лидеров протеста противопоставляются окровавленному оскалу держиморд. Дмитрий Быков становится секс-символом, а Федор Бондарчук моментально выпадает из списка 100 самых красивых мужчин Москвы.

Даже Дмитрий Ольшанский, главный редактор сайта "Русская жизнь" начинает писать об Алексее Навальном, как о "красивом слишком американизированном политике". На то, что американизированный политик выглядит, как среднестатистический оперуполномоченный никто не обращает внимания.

Окончательно оформляется главная — физиономическая — претензия креативного класса к власти. Дмитрий Быков — свой, а значит красив душой, а Путин — чужой и души, как известно не имеет. Никогда со времен реформ Александра II интеллигенция не чувствовала такую душевную близость. Никогда еще социальная идентичность не была в топе социальных трендов. Давно уже парадигма свой-чужой не была в моде. И вот ее время настало.

Казалось, что этот тренд будет длиться вечно. Каждый, кто не вписывался в него списывался креативной аристократией в купчишки. Вот, например, как Ксения Собчак писала тогда о Тине Канделаки: "Мне кажется, что Тину уже смешно обсуждать. Человек сам себя полностью скомпрометировал. Тина просто пытается нажить какие-то деньги и получить госзаказы. Эта история — про деньги, тут я хотя бы понимаю: человек сделал выбор между своим каким-то униженным положением и деньгами".

Любая позиция, идущая в разрез с модной, признается заказной. Как хипстеру нельзя по доброй воле не любить кроссовки New Ballance или брюки chinos, так и настоящему человеку нельзя голосовать за Путина или строго-настрого воспрещается критиковать Сергея Пархоменко.

Рассерженный горожанин должен любить проект "Гражданин-поэт", иметь при себе 10 комплектов изделия "Белая лента. Протестная", ежедневно читать блог Алексея Навального, знать 10 цитат из речи Парфенова на вручении премии Листьева, распространять информацию доброй машины правды, трижды в день показывать на кого-нибудь пальцем с текстом "Кремлевская мурзилка" и восхищаться неожиданно-проявившимся уму и совести Ксении Собчак.

За пару месяцев у движения родился не только дресс-код, но и фейс-контроль. Фейс-контрольщики — правда — так и не научились отличать действительно думающих людей от желающих пропиариться на протесте, вроде блоггеров Камикадзе или Другого. Первый благополучно сотрудничал с все той же Тиной Канделаки, второй летал в пуле Дмитрия Медведева и до сих пор — по слухам — сотрудничает с пресс-службой Олега Дерипаски.

Расцвет и закат протестов зимы 2011/12 годом связан с именем Ксении Собчак. И, может быть Всего лишь а 2 года до этих событиях, сидя в дорогом ресторане на Тверском Бульваре, Ксения Анатольевна удивлялась: "Зачем вы сидите в своем интернете? Я лично ни строчки не напишу бесплатно", но уже спустя пару месяцев, поняв, что популярность в интернете можно монетизировать она спрашивала у друзей: "А мой твиттер пропиарите"?

Вся жизнь Собчак, как жизни всех настоящих звезд, — проживается напоказ. В зависимости от возраста и состояния души — это разная жизнь, но она всегда — для утехи публики. Той публики, на которую сейчас ставит Ксения Анатольевна. В годы "Блондинки в шоколаде" и "Дома-2" — это была агрессивная провинциальная аудитория в возрасте от 14 до 35 лет. То есть Собчак жила и работала для Светы из Иваново. Много лет. Каждый день. Но, повзрослев, она поняла, что хочет другую публику. Хочет, чтоб ее не только не презирали, но и по настоящему ей восхищались те, с кем ей приходиться ежедневно сталкиваться в Москве. Так сперва появилась совместная рубрика с Ксенией Соколовой в GQ, а потом — история борьбы.

Ксении просто хотелось быть модной в Москве. И в момент, когда Москва захотела стать модной для России решила возглавить тренд.

История Собчак — тот нередкий случай, когда попытки быть вечно модным могут привести к полной потере актуальности.

Замкнутость в тусовке, к признанию которой она так стремилась, привело к тому, что единственным смысловым наполнением ее жизни стало существование этой самой немногочисленной тусовки. Жизнь нараспашку уже не получается, ибо эта самая жизнь совершенно неинтересна публике. И даже попытки перенести подробности своих неожиданно возникших на фоне так и не состоявшейся революции взаимоотношений с Ильей Яшиным на обложки желтых журналов, не возвращают популярности. А само появление лидеров протеста на обложках глянца вызывает еще большее недоумение, чем инициативы правительства ввести 500-тысячные штрафы для автомобилистов.

Протест захлебнулся в самом себе. Требования протеста были непонятны ни России, ни даже Москве. Мода, если она функционально неудобна, все равно остается выбором десятков человек, Миллионы всегда и везде будут предпочитать удобные, комфортные и теплые вещи. И любые, порой даже и справедливые уверения, что вещи эти некрасивы или могли бы быть гораздо качественней не работают.

Протест захлебнулся в самом себе, мода прошла, и любые попытки вернуть актуальность протесту приводят к 7-часовым обсуждением регламента заседания КС.

Модным может быть лишь победитель, а победителем вновь оказался Путин. Как это ни парадоксально, но из всего политического сезона только Путин, который — казалось — навек потерял актуальность, остался в моде.

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: