Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Библиотечное дело в Чувашии начала XX в.





К началу XX в. чувашский край, несмотря на выгодное географическое положение, по уровню экономического развития отставал не только от центральных районов России, но и от многих губерний Среднего Поволжья. В основном он, как и другие национальные районы России, оставался поставщиком сырья в промышленные центры страны, что служило главной причиной его экономической отсталости, неизбежно сопровождавшейся и культурным неравенством, что наглядно проявлялся в низком уровне грамотности населения.

По данным переписи 1897 г., грамотность сельского населения Чувашского края в целом составляла 11,7%, грамотой владели 19,3% мужчин, и 4,6% женщин. Среди русского населения процент грамотности равнялся 18,2, среди чувашского - только 7,6. Причем, как свидетельствуют итоги переписи 1897 г., во всех чувашских уездах соотношение числа грамотных уменьшался в сторону старших возрастов в 2,3-2,7 раза среди мужчин и в 2,1-3,2 раза среди женщин (См.: Приложение, таблица 2).

Десятки тысяч детей школьного возраста не могли учиться в школах и оставались неграмотными. Численность школ увеличивалась очень медленно, особенно земских. В 1900 г. в городах Чувашии имелось 31 различное учебное заведение, из них 20 - находились в ведении Министерства народного просвещения и 11 - в ведении церковного ведомства. Во всех городских школах Чувашии обучался 2271 учащийся -1498 мальчиков и 773 девочки [253,171].

В 1900 г. в селах Чувашии действовали 596 различных школ, из них 164 - находились в системе Министерства народного просвещения, 432 -подчинялись церковному ведомству. В них обучались 23,7 тыс.детей [222,


182]. Имеющиеся школы не могли принять всех детей, проявляющих интерес к получению знаний. «Осенью,- писал орган губернского земства «Казанская газета»,- заявили желание поступить в Бичуринское двухклассное училище Чебоксарского уезда 275 человек, из них принято 129 и отказано 146 за неимением мест» [166, 130]. Но реальных мер к ликвидации такого положения земства не принимали. В результате большая часть детей школьного возраста лишалась возможности получить образование (См.: Приложение, таблица 5).

Из трех чувашских уездов (Цивильский, Чебоксарский, Ядринский) только в Чебоксарском уезде чуть больше половины детей посещали школы, в а Цивильском, Ядринском уездах - менее половины. В последующие годы положение продолжало ухудшаться. Так, в 1905 г. в Ядринском уезде вне школы оставались 64% мальчиков и 92% девочек (См.: Приложение, таблица 11).

С грамотностью населения связаны развитие сети библиотек и распространение периодической печати. В Чувашии газеты и журналы выписывались в основном жителями городов и небольшом количестве. Так, в 1900 г. среди 70 подписчиков Цивильского уезда 59 - жители города и 11 -сельских жителей [410, 1159,156].

По отчетам, в каждой волости имелись небольшие волостные библиотеки, которые помещались в зданиях земских училищ. Например, в волостных библиотеках Чебоксарского уезда числилось около 1800 книг. На каждую библиотеку приходилось по 150 книг. В Чебоксарском и Цивильском уездах имелись центральные учительские библиотеки. В 1909 г. при земской управе Цивильского уезда для руководства деятельностью 12 волостных библиотек был создан отдел внешкольного образования [370, 901,4].

В начале XX века появились библиотеки политических партий и общественных организаций. Постепенно складывалась сеть нелегальных и полулегальных библиотек. Так, в Мариинском Посаде возникла нелегальная


библиотека Учительского союза для ведения работы среди крестьянства [68, 213]. Отсутствие в архивах данных об их деятельности не позволяет определить этих библиотек, количество и состав книг, которыми они располагали.

Продолжали открываться народные библиотеки-читальни. Так, 2 января 1902 г. по инициативе судебного следователя Николая Толстоухова открылась Алатырская городская народная платная библиотека-читальня. Она организовалась частью на средства частных лиц, собранные инициатором по подписным листам, а также на средства, выделенные местной думой (100 рублей), земским уездном собранием (100 рублей) и, наконец, на средства, собранные с любительских спектаклей, устроенных в г.Алатырь.

Библиотека помещалась в здании городской управы, занимала одну комнату, предназначенную для выдачи на дом за определенную плату книг, журналов и газет и для бесплатного чтения на месте. Выдачу книг производила помощница заведующего библиотекой А.А.Лебедева, имеющая звание домашней учительницы. Заведующий библиотекой жалованья не получал. Помощнице с 1 июля 1902 г. назначено жалованье в 10 рублей в месяц.

Библиотека работала ежедневно с 11 до 14 часов и с 18 до 20 часов, кроме воскресных и праздничных дней, когда она открывалась с 12 до 15 часов. На дом книги, журналы и газеты выдавались за определенную плату: подписчики вносили залог: по первому разряду - 5 рублей, по второму - 3 рублей и по третьему - 1 рублей. Каждый приходящий читать книги, журналы и газеты в помещении библиотеки в особую книгу записывал свою фамилию с указанием названия газет и журналов, которые он прочитал. Дома журналы подписчик мог держать не больше 4 дней, книги - 7 дней. По истечении срока журнал или книгу переписывались заново.

К концу 1902 г. в библиотеке имелось 1200 томов, распределенных на 11


отделов: 1-й отдел - богословие - 67 книг; 2-й - политика, социология, статистика - 19 книг; 3-й - физиология, естественные науки и география - 18 книг; 4-й - педагогика, дидактика и методика - 16 книг;. 5-й - философия, логика, психология - 20 книг; 6-й - история - 52 книги; 7-й - критика, словесные науки, биография, публицистика - 19 книг; 8-й - медицина - 23 книги; 9-й - беллетристика - 595 книг; 10-й - детские книги - 35 книг; 11-й -периодические издания - 482 книги [162; 182, 41].

Библиотекой пользовались 60 подписчиков, из них 7 учеников, которым выдано 100 книг, а остальным - 1080 книг; по отделам: по 1-му - 2 книги; по 2-му - 10 книг; по 3-му - 4; по 4-му - 4; по 5-му - 24; по 6-му - 6; по 7-му - 6; по 8-му - ни одной; по 9-му - 811; по 10-му - 15; и по 11-му - 198 книг. Ни разу не брались книги по первому отделу - 65 книг; по 2-му - 12; по 3-му - 12; по 4-му - 8; по 5-му - 6; по 6-му - 46; по 7-му - 13; по 8-му - все; по 9-му - 115; и детских - 4 книги. Большим спросом среди взрослых пользовались сочинения М.Горького, А. Чехова, Ф.Достоевского, А.Печерскаго, М.Салтыкова, В.Тана, А.Свирского, В.Жуковского, Л.Толстого, А Толстого, Н.Гоголя, И.Тургенева [162; 182,41].

Небольшие библиотеки училищ пополнялись медленно. В Цивильском уезде в среднем на каждую школу на приобретение книг отпускалось по 45 рублей в год, в Козьмодемьянском - по 58 рублей [370, 899, 21].

Книжные фонды библиотек училищ, народных и волостных библиотек комплектовались в соответствии с предписаниями Министерства народного просвещения. Библиотекам присылались перечни книг, которые они должны приобрести в течение года. Так как правила комплектования были для всех едиными, то фонды библиотек, находившихся на территории Чувашии, почти не отличались по своему составу от фондов библиотек других регионов. В среднем в каждой библиотеке насчитывалось от 300 до 1500 названий.

Наиболее крупные библиотеки в этот период имели городские


трехклассные и уездные училища. Самой большой из них располагала Порецкая учительская семинария: в ней насчитывалось, включая учебники, 9542 тома (3185 названий). Фонд выдачи ученикам на временное пользование состоял из 308 названий и включал 2937 томов.

Из-за отсутствия полных данных нет возможности установить количество книг в школьных библиотеках. В министерских и земских школах Алатырского уезда в начале XX в. насчитывались 27,3 тыс. томов, в том числе 4,1 тыс. учебных пособий [425, 54, 1-77]. В библиотеках начальных училищ Чебоксарского уезда имелись 26,6 тыс. названий книг в 100,1 тыс. томов. В среднем по уезду на каждую школу приходился 1221 том [368, 17893, 10].

231 библиотека церковно-приходских училищ и других церковных ведомств, по отчетам Казанского епархиального наблюдателя и Казанского епархиального училищного совета, к 1 января 1900 г. имела 36846 книг для внеклассного чтения, или 159 книг в среднем на одну библиотеку. В 1903 г. в 237 библиотеках насчитывались 39424 книги, что в среднем составляет 166 томов при 121 названии на одну библиотеку. Как видно из этого сопоставления, средняя обеспеченность библиотек при церковно-приходских школах за три года почти не изменилась. Что касается общего числа школ с библиотеками, то оно приблизительно увеличилась на 8,4% [434, 8, 140-143; 434, 10, 70-76].

Анализ отчетов городских публичных библиотек показывает, что обычно фонд их состоял из 2-3 тыс. названий, причем на долю художественной и детской литературы приходилось 60-70%. Поскольку библиотеки ориентировались на читательские вкусы, то с изменением интересов подписчиков (а нередко - и их состава) они меняли профиль комплектования. Поэтому до начала XX в. библиотеки (особенно публичные) приобретали главным образом беллетристику. Отдельные книги имелись во всех или почти во всех библиотеках. Это: произведения И.С.Тургенева,


Л.Н.Толстого, А.М.Горького, А.П.Чехова, Ф.М.Достоевского, А.Печерского (П.И.Мельникова), А.Ф.Писемского, Г.П.Данилевского, А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя, Н.А.Некрасова, М.Ю.Лермонтова, М.Е.Салтыкова-Щедрина, И.А.Гончарова, А.Н.Островского, Д.Н.Мамина-Сибиряка. Читатели интересовались книгами современных писателей - Е.Н.Чирикова, М.П.Арцыбашева, И.А.Бунина, С.Г.Скитальца, Л.И.Куприна, В.Г.Короленко, Л.Н.Андреева, Р.В.Вересаева.

С интересом читались книги таких зарубежных авторов, как М.Рид, Ж.Берн, Ф.Купер, В.Скотт, Г.Сенкевич, В.Гюго, Э.Золя, В.Шекспир, Ч.Диккенс, М.Твен, К.Дойл, А.Доде, Г.Мопассан и др. Нередко на библиотеку приходилось по 10-15 различных произведений популярных авторов. В то же время к «Русской истории» Н.И.Костомарова, произведениям В.Г.Белинского, многих других русских и зарубежных писателей и поэтов обращались реже.

В некоторых библиотеках объем фонда резко превышал средний уровень (2-3 тыс. названий), а в некоторых - существенно ниже него. Так, в 1900 г. Чебоксарская общественная библиотека имела в своих фондах книг и журналов всего 6265 томов, Ядринская - 1893 тома, Алатырская - 1500 томов. В Цивильской городской библиотеке насчитывались 2833 тома, зарегистрированы 760 посещений. Библиотека выписывала 4 ежегодных, 8 еженедельных и 8 ежемесячных газет и журналов [410, 1159, 155]. Литература в библиотеках имелась в основном на русском языке. Книги и газеты на чувашском языке или о чувашах и по краеведению в библиотеках были незначительны.

В комплектовании книжных фондов городских библиотек постоянно проводилась резкая граница между книжными фондами платных публичных и бесплатных народных библиотек. Правительство всячески содействовало «распространению самых пошлых, бессодержательных, коверкающих ум и душу лубочных книжек и картинок, поучений и побасенок о чудотворных


иконах и т. п.», запрещало «книги, могущие просветить и отчасти ответить на
волнующие, животрепещущие вопросы» [153, 18]. '.>' Состав книжного

фонда «народных» библиотек ограничивался рамками «дозволенного». А таковыми оказывались менее 10% книг, издававшихся в России. Из докладов школьной комиссии, отчетов уездных управ, представленных в губернские собрания показывают, что в начале XX в. народные библиотеки имели ограниченное количество книг. Так, в Цивильском уезде 44,2% библиотек имели до 50 книг, 23,3% - до 100, 13,0% - до 150, 11,7% - до 200, 5,2% - до 300, 2,6% - до 500 книг. Подобное же положение было в библиотеках Чебоксарского и Ядринского уездов (См.: Приложение, таблица 9).

Изучение архивных документов показывает, что читатели в своем выборе книг из библиотеки ограничивались в основном только периодикой, беллетристикой и религиозно-нравственной литературой. Наглядное представление о составе книжных фондов городских библиотек Симбирской губернии дает таблица, приведенная в приложениях (См.: Приложение, таблица 7). Как характерную черту книжных фондов городских библиотек рассматриваемого периода надо отметить почти полное отсутствие книг по технике, естествознанию и медицине. В частности, в городских библиотеках Симбирской губернии литература по технике составляла 0,07%, по медицине - 0,42%, по естествознанию - 0,35%. Книги, которые читатель мог получить, не давали ему настоящих знаний, не отвечали его запросам, поэтому не могли его интересовать [138,243].

На примере городов Симбирской губернии можно судить о степени популярности городских библиотек дореволюционной России: только 8,23% жителей городов являлись читателями библиотек. В сравнительном ряду лучшие и худшие показатели имели города Симбирск и Ардатов. Число читателей в других городах Симбирской губернии в среднем составляло около 1,5% всех городских жителей (См.: Приложение, таблица 8). Эти данные характерны для большинства городов дореволюционной царской


России [318, 41].

Книжный фонд, наряду с другими причинами (высокая неграмотность, незнание языка и др.), определял контингент читателей. Анализ многочисленных архивных документов позволяет сделать вывод о том, что диапазон обслуживаемых библиотеками социальных слоев был весьма широк. Верхний предел читательской аудитории составляли состоятельные люди, способные приобрести всю интересующую их литературу, хотя их насчитывалось немного. Так, в 90-х гг. в Чебоксарах существовал аристократический клуб под названием «Клуб благородного собрания», который за 25-30 рублей ежегодно арендовал из библиотеки журналы и книги для «просмотра господ». Значительное место в работе по открытию и существованию публичной библиотеки принадлежало также «дамскому обществу», объединявшему жен членов-учредителей, которые всегда присутствовали на собраниях и считались «самыми усердными читательщиками».

Основным контингентом посетителей большинства народных и публичных библиотек являлась учащаяся молодежь. Кроме нее, основу читательской аудитории библиотек составляли чиновники, учителя, врачи, служащие частных предприятий и магазинов. Так, в составе читателей Алатырской публичной библиотеки числились чиновники - 42%, мещане -25%, учащиеся - 14%, купцы - 6, 5%, военные - 4,5%, дворяне - 3, 5%, лица духовного звания - 3%; рабочих и крестьян не было [162].

Народные библиотеки предназначались для обслуживания взрослого населения, однако среди читательского контингента числилась и учащаяся молодежь. Незначительное число рабочих среди читателей городских библиотек объяснялось, конечно, тяжелым материальным положением и неграмотностью рабочих. Главными причинами, определявшими низкое использование библиотек рабочими, явились также крайне ограниченный состав книжных фондов «народных» библиотеках и платность публичных


библиотек.

С распространением сети школ постепенно рос контингент учителей, который нуждался в книге. При несомненном стремлении к пополнению образования и при свойственной интеллигентным лицам учительской профессии потребности в чтении очень многие учителя вынуждены, как показывают архивные документы, отказывать себе в удовлетворении этих духовных запросов из-за недостатка необходимой литературы. Именно по этой причине, как явствует из отчетов губернских земских управ за 1903-1904 гг., учителя читали только то, что им попадалось, или ограничивались чтением небольших периодических изданий; некоторые брали книги и газеты в местных библиотеках и читальнях. Учителя, имеющие возможность уделять на самообразование или на удовлетворение потребности в чтении какую-нибудь часть из скромных, а подчас и скудных средств, выписывали то или другое периодическое издание. Но иногда чисто местные условия, связанные с отдаленностью школы от почтового пункта или неаккуратной доставкой, вынуждали их отказываться от выписки газет и журналов. Из 796 учителей Казанской губернии 471 (59%) постоянно читали газеты, журналы, в том числе: 202 учителя выписывали газеты и журналы за свой счет и в то же время получали их из других источников, 179 учителей пользовались изданиями, высылаемыми земствами, 90 учителей - изданиями от разных учреждений и частных лиц. 325 учителей, или 41%, не читали каких-либо газет и журналов (См.: Приложение, таблица 12).

Анализ имеющихся в архивах документов позволяет сформулировать следующие выводы.

Во-первых, относительно способа получения периодических изданий училища находились в различных условиях: некоторые имели возможность выписывать на свой счет по одному, а иногда и по два органа печати и в то же время пользовались бесплатно газетами и журналами, выписываемыми земством и иными учреждениями или частными лицами; другие


ограничивались изданиями, выписываемыми на счет земства; третьи, не пользуясь услугами земства и не выписывая ничего на свои средства, имели возможность постоянно брать газеты и журналы от частных лиц и учреждений - волостных правлений, библиотек-читален попечительства о народной трезвости и т.п.; наконец, имелись и такие, которые лишались всякой возможности регулярно пользоваться какими-либо изданиями.

Во-вторых, число учителей, имеющих возможность постоянно получать газеты и журналы, превышало число учителей, не пользующихся регулярно никакими периодическими изданиями: первые насчитывали 59%, вторые -41%. По сравнительной численности лиц первой категории уезды располагались в следующем порядке понижения: Чебоксарский - 75% всех учителей, Цивильский - по 67%, Ядринский - 54%.

В-третьих, число учителей, которые выписывали периодические издания за свой счет или получали их от земства, частных лиц и учреждений, составляло по губернии 25% от их общего числа (Цивильский - 28%, Чебоксарский - 25%, Ядринский - 22%) [182,65-66].

Сопоставляя общее число учителей в земских школах (796) и общее число экземпляров периодических изданий, получаемых тем или иным путем (646), можно отметить, что на каждую сотню учителей по губернии приходилось 81,1 экз. [182, 64-66].

Анализ сохранившиеся архивных документов показывает, что на средства училищ Министерства народного просвещения выписывались лишь немногие органы печати: «Начальное обучение», «Известия по народному образованию», «Педагогический листок», «Русская школа», «Русский народный учитель», «Казанская газета», «Дружеские речи», «Волжский вестник». Из 67 учителей школ Министерства регулярно пользовались газетами и журналами 53 человека.

Мы исследовали архивные документы, чтобы выяснить, в какой мере учителя школ разных типов пользовались библиотеками, периодическими


изданиями и книгами. Данные таблиц показывают, что учителя земских школ являлись читателями различных библиотек (См.: Приложение, таблицы 13, 14, 15). Учителя школ Министерства народного просвещения пользовались книгами из библиотек училищ, а учителя духовного ведомства для удовлетворения своих читательских потребностей в основном выписывали литературу за свой счет. В своем стремлении знакомиться с текущими явлениями духовной и общественной жизни (или по крайней мере в средствах к удовлетворению такого стремления) они уступают своим коллегам из светских школ. Но разница здесь оказывается не слишком велика, если принять во внимание крайне стесненное материальное положение учителей в одноклассных школах духовного ведомства.

Тяга к чтению росла в народных массах. Деревни посылали в земские управы своих «ходоков», которые просили «научить их, как открыть народную библиотеку». При этом заявляли, то «мир», пославший их, согласен дать со своей стороны для библиотеки бесплатные помещения с отоплением и освещением, готов содержать заведующего библиотекой. В управу посылались также письменные ходатайства об открытии библиотек в деревнях, даже в таких, в которых никаких школ не имелось [303,195].

Эту тягу к книге царские власти и попытались использовать в своих целях, взяв под неослабный надзор так называемые «публичные народные чтения». Когда в 1871 г. обер-полицмейстер Петербурга обратился к царю с запиской, в которой предлагал устроить для «простолюдинов» беседы «как средство уменьшить разгул в народе», император ответил, что они могут быть допущены «лишь при крайне осторожной обстановке» [314, 178; 400,8,64].

28 января 1901 г. несколько смягчился крайне сложный и запутанный порядок открытия народных чтений и в уездных городах и селениях, утвержденный в 1894 г. Но все же оставались по-прежнему всякие затруднения и проволочки с их организацией. «Чтец» мог работать только с


согласия самого губернатора. Губернатор утверждал время и место чтений, а также, если признавал необходимым, мог «устранить от организации чтений лиц, не оправдавших оказанного им доверия, и прекратить «самые чтения». На любом чтении обязательно присутствовала полиция, чтобы охранять «внешнее благочестие и спокойствие» и следить за содержанием чтений. Чтец не имел права допускать никаких отступлений от текста, а тексты полагалось брать из скудных литературных материалов, в значительной степени - религиозно-нравственного содержания.

Но какие бы препятствия ни выдвигали власти на пути рабочего и крестьянина к школе, к библиотеке, к книге, неотвратимый характер социально-экономического развития ставил в порядок дня необходимость общего культурного подъема всей народной массы, неотложность существенного повышения грамотности и культуры населения. Правительству пришлось пересматривать политику в самых различных сферах общественной жизни. Постепенно «смягчались», а то и совсем отменялись жесткие «правила», «уставы», неусыпные «надзоры» и в библиотечном деле. Но при этом царское правительство не отказалось от применения шовинистической пропаганды. «Книжки на чувашском языке развивают только сепаратизм и самомнение, крайне несимпатичное и даже вредное, - утверждал председатель Казанской земской управы Мельников...-Чувашской культуры не бывало и не будет». «Не язык чувашский нам нужно сохранять, создавая несвойственную этому языку литературу и развивая в чувашах сепаратизм и самомнение, а сохранять и развивать хорошие свойства этого племени: их честность, бережливость, любознательность, любовь к земле и ко всему на ней растущему» [174].

Привлечению читателей в библиотеки, несомненно, способствовала возможность чтения книг на родном языке, которые попадали в библиотеки. Первые десять лет с момента появления новой чувашской письменности ежегодно издавались по 2-3 книги на чувашском языке, как правило, это


букварь и 1-2 книги религиозного содержания (молитвенники, жития святых и т.п.). К 1891 г. вышли первые 100 книг на чувашском языке, из них 62 книги религиозного содержания, 23 букваря, 6 книг этнографического характера, 5 художественных книг, 2 календаря, 2 книги на историческую тему. В 1891-1892 гг. выходили по 7 книг в год, с 1893 г. по 1900 г. - по 16-25 книг (в подавляющем большинстве религиозного содержания). В 1901-1917 гг. книгоиздание стало прямо зависеть от общественно-политической ситуации в стране.

Хотя царское правительство поддерживало издание на инородческих языках только вероучительных, нравоучительных и богослужебных книг, с начала 90-х гг. на чувашском языке стала появляться литература по санитарии и гигиене, ветеринарии, сельскому хозяйству. Издавались брошюры «Советы матерям при оспопрививании детей», «О чуме», «Что такое заразная болезнь», «Глазная болезнь трахома» и др. Росло количество изданий книг по различным отраслям сельского хозяйства: птицеводству, садоводству, луговодству, удобрению почв, уходу за домашними животными.

К выпуску в свет в порядке исключения допускались книги научно-популярного и прикладного характера. Вышла серия брошюр и книг (по преимуществу переводных) по отдельным отраслям сельского хозяйства («Три беседы о земледелии», «О почве», «О правильной обработке земли», «Как растет хлеб в поле», «О хлебных семенах и посеве», «О травосеянии», «Как выбирать молочный скот», «Сельский скотолечебник» и др.), по кустарным промыслам и ремеслам [222, 197].

В канун и в годы первой российской революции на чувашском языке впервые появилась политическая литература: переводы брошюр полулегального характера «Пауки и мухи», «Хитрая механика» и некоторые другие; серия подцензурных политических брошюр («О чиновниках и народном правлении», «О земстве», «О налогах», «О всеобщих выборах»,


«Народные представители», «Что нужно для выборов?» и др.).

Публиковались произведения устно-поэтического творчества. Были изданы литературно обработанные И.Н.Юркиным сборники чувашского фольклора: «Халапсем» (Анекдоты), «Шутсем» (Шутки), «Юмахсем» (Сказки), «Ваттисен самахесем» (Пословицы и поговорки).

Всего в 1872-1917 гг. на основе яковлевского алфавита были изданы 695 книг, основную часть которых составляла переводная с русского языка литература, в том числе 451 книга религиозного содержания и 244 книги светского характера, из них 57 букварей, 49 - художественных, 25 -политических, 24 - по медицине, 24 - по сельскому хозяйству, 15 календарей, 11 книг с материалами официального характера, 10 - по педагогике, 8 - по истории, 9 - военно-патриотического содержания, 5 - о вреде алкоголя, 4 -этнографического характера, 3 - на противопожарную тематику. Все эти книги издавались не на территории современной Чувашии, а в Казани и Симбирске [400, 26, 56-57].

Значительное место в фондах библиотек Чувашии занимали журналы. Как правило, выписывалось около 10 названий журналов, таких, как «Исторический вестник», «Русское богатство», «Русская мысль», «Вестник Европы», «Вестник иностранной литературы», «Природа и люди» (с приложениями), «Неделя», «Русский паломник». Из газет выписывались «Новое время», «Русские ведомости», «Волжский вестник». Кроме того, Алатырская библиотека выписывала журналы «Родина» и «Мир божий».

В архивах сохранился документ, свидетельствующий, что Чебоксарская общественная городская библиотека не выписывала такие выходившие в тот период в Казани религиозные журналы, как «Известия по Казанской епархии», «Православный собеседник» и некоторые другие, что отмечалось протоиереем Барсовым как «существенный недостаток библиотеки». Как правило, ежегодно список выписываемых этой библиотекой материалов и газет специально утверждался на общем собрании читателей, после


предварительного тщательного изучения журналов, рекомендованных инициативной группой и с учетом имеющихся средств. Проведение таких мероприятий, как обсуждение подписки, повышало интерес читателей к работе библиотеки.

Революция 1905-1907 гг. пробудила огромный интерес населения к социально-политическим вопросам, а, следовательно, и вызвала потребность в чтении общественно-политических книг, газет и журналов. В библиотеках, в частности, в Чебоксарской городской общественной библиотеке стала появляться, хотя и в ограниченном количестве, нелегальная литература, главным образом революционные листовки, небольшие брошюрки и даже прокламации, в которых в ясной и доступной форме излагались злободневные вопросы политического и социально-экономического характера.

Усилилось внимание политических партий и общественных движений к организации легальных и полулегальных библиотек. Этому во многом содействовало создание в июне 1905 г. окружной группы по работе среди крестьян при Казанском комитете РСДРП, члены которого распространяли в деревнях листовки на русском, чувашском, татарском, марийском и других языках Поволжья [223, 47]. Для хранения и распространения революционной литературы использовались публичные библиотеки Ядрина, Алатыря и Порецкого. Как свидетельствуют печатные каталоги, в 26 библиотеках Казанской губернии имелось более 320 журналов русских либералов, связанных с легальными марксистами, в которых печатались отдельные произведения К.Маркса, Ф.Энгельса, В.И.Ленина [95,43].

Кроме того, в библиотеки чувашского края проникали работы «Заработная плата, цена и прибыль», первый том «Капитала» К.Маркса, «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Ф.Энгельса, «Развитие капитализма в России», сборник «Экономические этюды и статьи» и др. [435,173,86]. Среди легальных библиотек в Казанской губернии


наибольшее количество такой литературы было в частных библиотеках. Так, в библиотеке братьев Таланцевых в г.Ядрин имелись 28 журналов [435, 173, 87]. Клуб при заводе братьев Таланцевых, ставший местом противоправительственной агитации, находился под неусыпным надзором не только местной полиции, но и губернских властей. Там велись народные чтения, работал драматический кружок. Братья Дмитрий и Иван Кадыковы силами молодежи осуществили постановку пьесы «Паук» [211].

Распространение подобной литературы тревожило местные органы власти, о чем свидетельствуют следующие документы. Так, предводитель дворянства Цивильского и Ядринского уездов Н.И.Есипов 25 октября 1905 г. докладывал Казанскому губернатору М.В.Стрижевскому, что «семинарист Евсеев, ученик Цивильского городского училища Сидоров и сын цивильского помещика исправника реалист Роткирх читали публично об аграрном движении крестьян и прокламации самого нелегального, революционного содержания, в которых, по словам очевидца, призывалось к свержению самодержавия» [247, 103].

Крестьяне д.Кошки-Теняково Буинского уезда Симбирской губернии в приговоре сельского схода выделили пункт, который содержал требование, чтобы освободить газеты и все книги «от цензуры, чтобы все свободно и безбоязненно могли писать о своих нуждах и разоблачать всякую неправду жизни» [247,115-116].

В начале сентября 1906 г. в рапорте губернатору Ядринский уездный исправник с тревогой писал, что «революционная пропаганда, распространяемая устно и путем прокламаций, достаточно пустила свои корни среди сельского населения», доказательством чего служит то, что крестьяне сделались «требовательными и склонными к дерзости» [247, 216].

В рассматриваемый период библиотечное дело продолжало оставаться самой слабой стороной земской просветительной деятельности. Несмотря на некоторое его оживление, в этой области отсутствовали какая-либо


планомерная деятельность, общие принципы его организации и, главное, не было самого необходимого - средств для дальнейшего развития этой деятельности. Мероприятия по внешкольному образованию носили случайный характер и продолжали оставаться «пристегнутыми» к народной школе» [306, 192]. По существу вплоть до 1911 г. не делалось никаких попыток разработать какие-либо принципы, определяющие структуру, организационное построение и размещение библиотечной сети.

Под натиском нарастающей революции 1905-1907 гг. многие абсурдные и несправедливые узаконения в библиотечном деле были отменены (министерские каталоги, алфавитные списки и др.). Казалось бы, для земских библиотек наступили благоприятные времена. На деле же после декабря 1905 г. в деятельности земств в различных областях, в том числе и в библиотечном деле, разразился кризис, о чем свидетельствуют архивные документы и материалы периодических изданий тех лет.

Так, журнал «Народный учитель» указывал, что в период революции земства встали на открытые реакционные позиции. В земствах произошел поворот от «творческой, правда, не особо богатой, деятельности к разгрому всего того, что было создано» за предшествующие годы. И журнал приводил конкретные данные: в одном месте губернское земство вычеркнуло кредит на устройство при губернских школах библиотек, отменило пособие уездным земствам на устройство народных чтений; в других - отклонило предложение управы об открытии учительских и народных библиотек; в-третьих,- сократило расходы на народное образование, на пополнение народных библиотек [210, 2-3]. Подобные примеры приводились на страницах журналов «Просвещение», «Ежегодник внешкольного образования» и др.

В годы революции состав фонда земских библиотек перестал удовлетворять потребности читателей, так как, по свидетельству печати тех лет, изменилось в народе отношение к книге [215]. Именно поэтому в этот


период возникло множество «альтернативных» библиотек. Многие из них были открыты самими земскими служащими: учителями, врачами и другими представителями так называемого «третьего элемента» в земстве. Библиотечным делом, его проблемами и задачами занимались возникавшие в годы революции общества, занятые мыслью о развитии просвещения и культуры народа. Это: общество грамотности, лига по народному образованию, общество народных университетов, общество самообразования и другие просветительные учреждения, которые так или иначе ставили перед собой задачи устройства библиотек, открытия читален, распространения литературы и т.п.

Оценивая значение земств в организации библиотек в конце XIX -начале XX вв., следует подчеркнуть, что они внесли определенный вклад в развитие библиотечного дела в чувашских уездах, несмотря на то, что земские библиотеки были устроены в большинстве случаев крайне неважно: ютились в одной из классных комнат и состояли лишь из отдельного шкафа с книгами в количестве 100-300 названий. При ревизиях нередко оказывалось, что библиотеки числились лишь на бумаге, а на самом деле их не существовало.

При оценке вклад земств в развитие библиотечного дела, не следует останавливаться только перед цифровыми данными. Они сами по себе значат не так много. Надо видеть суть этого движения, а она определяется не столько числом открытых библиотек, сколько изменением отношения земств к этому вопросу.

Предельно низкое в большинстве случаев качество земских библиотек определялось многими факторами. Прежде всего, анализируя земско-библиотечную деятельность, можно заметить, что состав земских собраний был неоднороден. Большинство их состояло из представителей дворянского сословия. По подсчетам Министерства внутренних дел, к 1906 г. в более 80% уездных земствах преобладали деятели правого и умеренного толка


[131, 347]. Заботой таких деятелей при всех высказывавшихся ими прогрессивных и смелых идеях было в конечном счете сохранение существующих порядков. И именно эти круги определяли основные направления и судьбу земских библиотек.

С другой стороны, всем начинаниям земств (как, впрочем, и других общественных организаций и отдельных прогрессивных деятелей) в области библиотечного дела твердо противостояла реакционная политика самодержавия. Царским правительством и его администрацией ставились всевозможные преграды, чтобы не допустить открытия библиотек для «инородческого» населения, а там, где они имелись - нормальной их деятельности. Журналы и газеты тех лет буквально заполнены жалобами на административные препятствия, гнет бюрократии, несправедливое законодательство в отношении библиотек.

Особому административному стеснению подвергались библиотеки рабочих просветительских обществ и организаций, получивших развитие в 1905-1907 гг. С первых же шагов этим библиотекам приходилось пройти различные мытарства: найти «благонадежного» заведующего библиотекой, составить устав, отвечающий всем формальным требованиям, затем выжидать месяцы, пока официальные власти не утвердят открытие библиотеки. В профсоюзных журналах того времени можно встретить много сообщений с мест о препятствиях, чинимых царскими властями открытию и деятельности рабочих библиотек. Только за 1910 г., как сообщала газета «Звезда», было закрыто свыше 200 рабочих библиотек, клубов просветительских обществ и отказано в регистрации свыше 100 профсоюзным и культурно-просветительным учреждениям [197, 23].

Делая вынужденные уступки, сдавая позиции за позицией, власти при любом ослаблении натиска немедленно стесняли объявленные «свободы». Например, несмотря на отмену циркуляром управляющего Министерства внутренних дел 2 декабря 1905 г. «министерских каталогов» для народных


библиотек-читален, а также «Правил о бесплатных народных читальнях и о порядке надзора за ними» от 15 мая 1890 г., Ученый комитет Министерства народного просвещения не расформировался, более того, продолжал выпуск каталогов, правда, назвав их не «каталогом допускаемых книг», а «списком книг, заслуживающих внимания». Эти каталоги по своей сути ничем не отличались от предшествовавших.

Народные библиотеки ведомства Министерства внутренних дел в правовом отношении приравнивались к публичным библиотекам. Новые «Правила о народных библиотеках при низших учебных заведениях Министерства народного просвещения», утвержденные 28 февраля 1906 г., в целом ряде пунктов смягчали или отменяли порядок открытия и деятельности таких библиотек. Для них также отменялись минис<







Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.