Приложение N 13: ИЗ ОТКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ

Из статьи А. Рыбина «Бедный… Иосиф» в газете «Аргументы и факты»

(Заглавие, по свидетельству А. Рыбина, дано редакцией.)

А. Рыбин — бывший сотрудник личной охраны И. В. Сталина, работал в органах ОГПУ-НКВД-КГБ с 1929 по 1955г.) С 1930 года органы ОГПУ, которые возглавлял Г. Ягода, стали выходить из-под контроля ЦК ВКП(б). Сам Ягода, умертвив своего шефа В. Менжинского, окружил себя единомышленниками, среди которых были его заместители Я. Соринсон, М. Фриновский, капитан Черток, начальник отдела правительственной охраны комиссар Паукер, его заместитель Волович, комиссар Курский, Даген и другие.

Ягода в это время по ряду причин стал избегать встреч со Сталиным, в том числе из-за своих близких отношений с Н. Пешковой (женой сына М. Горького). Мне не раз приходилось сопровождать его на дачу к Горькому, в Горки-10, на дни рождения Н. Пешковой. Она нередко и сама приезжала на службу к Ягоде. Если бы об этих отношениях узнал Сталин, то он бы, что называется, стер Ягоду в порошок из-за того, что тот разлагает семью Горького.

… К этому времени Ягода поддерживал тесную связь с находящимся за рубежом Л. Троцким. Так, на открытом судебном заседании в марте 1938 года Ягода заявил, что переслал Троцкому 20 тыс, долларов из фондов НКВД («Правда», 10 марта 1938 г.). Оба они были едины в борьбе со сталинским правительством.

Как написала мне майор в отставке, бывший партийный работник А. В. Никулина, она располагает сведениями, что 3 декабря 1934 г, на Сталина в Ленинграде готовилось покушение. Ему помешала сильная сталинская личная охрана.

С этого времени Ягода начал в Москве практическую подготовку заговора против Сталина. Вот что написал мне по этому поводу бывший курсант школы ОГПУ И. Орловский: «В начале 1936 г. Ягода, Соринсон, Паукер, Волович сформировали из курсантов школы ОГПУ особую роту боевиков. Туда подобрали парней двухметрового роста, богатырской силы и ловкости. Я был в составе этой роты, которая насчитывала 200 штыков. С нами проводил занятия по боевой подготовке капитан из ОГПУ. Ежедневно были занятия по самбо, ближнему штыковому бою, преодолению трудных препятстсвий. Нас хорошо обмундировали и вооружили. Рота в полном составе несколько раз маршировала по площади Дзержинского. Ягода наблюдал за нашей боевой выучкой из окна своего кабинета. После этого Ягода, Соринсон, Паукер, Волович и другие устроили смотр нашей боевой готовности во дворе здания НКВД. Позднее мы узнали, что нам предстояло при содействии коменданта Кремля комиссара Ткалуна войти в Кремль и арестовать Сталина. Но заговор был раскрыт. Нас быстро расформировали по разным воинским частям. Я был откомандирован в Абхазскую АССР».

Далее все аресты участников заговора происходили на моих глазах. Были арестованы Ягода, Соринсон, Паукер, Волович, Гулько, Даген. Курский и Ткалун застрелились. Черток бросился с 7-го этажа и разбился.

В эти годы я был военньм комендантом ГАБТа СССР. Перед празднованием двадцатилетия ВЛКСМ, состоявшимся в ГАБТе, ночью были арестованы сподвижники Ягоды Тихонов, Панов, несколько ранее — Голубев, Козлов. Моим начальником на торжественном заседании был Б. Кобулов; весь вечер мне приходилось докладывать ему обстановку. После этого вечера по НКВД поползли слухи о том, что оппозиция якобы намеревалась арестовать Сталина в ГАБТе.

"Ни одного покушения — знаю это совершенно точно — не было, вернее, не было допущено. В Тегеране немецкая разведка планировала похищение или убийство Сталина, но чем все закончилось, известно — благодаря усилиям советской разведки заговор против «Большой тройки» был раскрыт и руководители Великобритании, США и СССР не пострадали.

В конце сорок второго года дезертир Савелий Дмитриев произвел на Красной площади несколько выстрелов по машине, выехавшей из Спасских ворот Кремля. Засада была устроена на Лобном месте. Это была машина Микояна. Никто тогда не пострадал, а террориста тут же охрана забросала газовыми гранатами.

Сам Дмитриев показал на следствии, что готовил покушение на Сталина. Отец считал, что бывший красноапмеец Дмитриев, возможно, считал себя пострадавшим от Советской власти, но доминировали все же иные мотивы — психические отклонения у дезертира Дмитриева безусловно были. Допускаю, что планировались и другие покушения, но они пресекались органами безопасности или на стадии подготовки таких акций, или сами террористы отказывались от них, не доведя дело до реализации своих намерений".

Данный фрагмент — из книги С. Берии «Мой отец — Лаврентий Берия», вышедшей в московском издательстве «Современник» в 1994 году. Далее автор под рубрикой «Из официальных источников» помещает такое вот сообщение: «Террорист Дмитриев был задержан на Красной площади 6 ноября 1942 года. 25 августа 1950 года по приговору военной коллегии Верховного суда Союза ССР был расстрелян».

(И. М. Орлов — заместитель коменданта Ближней дачи Сталина в Кунцеве)

… Берия все время искал в окружении Сталина шпионов. Так погиб один из комендантов дачи И. Федосеев. Берия сумел оболванить людей из обслуги. Добился от них, чтобы те написали, что Федосеев рылся в переписке Сталина и чуть ли не снимал с писем копии посредством фотоаппарата. Федосеева арестовали. Меня вызвал в КГБ И. Серов по этому поводу. Я сообщил об этом Сталину. Он ответил: «Сходите, что вам известно о Федосееве, то и скажите». Но мне о Федосееве нечего было сказать, тем более, что я работал в другой смене. Но мы, В. Туков, М. Старостин, И. Хрусталев, убеждены, что Федосеев ни в чем не виноват. Он даже фотоделом не занимался. Однако Федосеев был расстрелян, а его жена освобождена из-под стражи.

На имя Сталина пришла анонимка из Италии: «Товарищ Сталин, в вашей машине „Паккард“ подложена магнитная мина». Доложили Сталину, он ответил: «Скажите М. Старостину — шоферу, А. Кривченкову — механику, пусть проверят». Проверили, разобрали по косточкам, ничего подозрительного не обнаружили.

Берия имел привычку в отсутствие Сталина приезжать на дачу и шарить по комнатам. Как-то после такого приезда пропал у Сталина со стола транзистор, кажется, японской марки. Все перевернули, а транзистора не нашли. Сталин внутренне, конечно, переживал. Как так — со стола пропал транзистор? И что вы думаете? Дворник Кузин стал убирать снег около госдачи и наткнулся на запорошенный снегом этот транзистор.

В один из дней раздался на дачу доверительный звонок из ЦК ВКП(б) по «ВЧ». Инкогнито по секрету сообщил: «В диване, где Сталин отдыхает, заложено взрывчатое устройство». Всполошившись не на шутку, В. Туков, И. Хрусталев начали перетрясать диван. Как раз появился Сталин, остановился и спрашивает: «Что вы тут делаете?» Пришлось ему сказать о звонке по «ВЧ». Сталин рассмеялся и произнес: «И вы верите этой чепухе?» Сам пошел работать к себе в кабинет.

Однажды Берия приехал на дачу к Сталину в Кунцево. У нас водился вольер перепелов. Они со Сталиным зашли в вольер. Берия попросил ружье. Принесли ружье. Понятно, И. Хрусталев, В. Туков и другие расположились в кустах около вольера. Берия, конечно, знал, где охрана расположена, и начал по перепелам палить — как раз в ту сторону, где находился Хрусталев и Туков, но продолжал палить из дробовика. Ранил Хрусталева и легко Тукова. Он ненавидел органически сталинскую охрану, а она его вообще презирала…

… Сталин работал круглосуточно. Только глухая полночь его настигала, и он ложился, где придется. Кровати у него не было, спал на диванах. Еще стояли два плетеных топчана. Один на террасе, второй под лестницей на второй этаж.

Как-то в 6 часов я пошел по комнатам искать хозяина дачи. Прошел туда, сюда, его нет. Зашел на террасу, а он отдыхает на плетеном топчане в шинели, ботинках, фуражке. Но, поскольку заходило солнце и лучи падали на егблицо, он прикрыл его маршальской фуражкой. Бывали случаи, когда мы его заставали отдыхающим на топчане под лестницей. Обедал в разное время — в 5, 8, 10, 23 час, и т, д. Щи русские, гречневая каша с кусочком мяса, компот из сухофруктов. Иногда заказывал яичницу-глазунью. Меня наказывал за промахи в работе стопкой цинандали или телиани. Он знал, что я не пил вино. Обычно он говорил: «Хозяин, а вот это вам за тот промах, помните?» Пил Сталин вина мало, только перед обедом. Одну бутылку цинандали пил целую неделю. Для гостей были на столе всякие вина и закуски…

Из записок генерал-лейтенанта КГБ Н. С. Леонова

(Н. С. Леонов 33 года проработал во внешней разведке. Из них 12 лет — в должности руководителя информационноаналитического управления и 7 лет — заместителем начальника ЛГУ. Ушел в отставку в 1991 году с поста начальника аналитического управления КГБ СССР.)

… И вот уже совсем разойдясь, Микоян вспоминал про политбюровские мальчишники на Ближней кунцевской даче, где в последние годы почти безвыездно жил Сталин. «Число членов Политбюро всегда было нечетным, — рассказывал Анастас Иванович, — а обедать садились за прямоугольным столом, придвинутым к стеклянной двери, выходившей на балкон, в комнате второго этажа. Оставался свободным один торец стола. Сидевший за ним смотрел прямо в балконную дверь. На этом месте сидел самый нелюбимый член Политбюро, судьба которого висела на волоске. Сталин, боявшийся покушения, полагал, что если что-то и произойдет, то первой жертвой станет тот, кто сидит прямо напротив окна. По мере изменения своего расположения к людям он менял их места за обеденным столом, но все же последние месяцы жизни Сталина роковое место занимал Микоян».

Из статьи в газете «Шуйские известия» Ивановской области (1991 г., N 6)

… После убийства в конце 1934 г, члена Политбюро Сергея Кирова Сталин приказал службе безопасности найти человека с абсолютно похожей на него внешностью. Выбор остановили на бухгалтере-еврее с Украины Евсее Лубицком, которым на одной из дач недалеко от Москвы занялась целая команда косметологов, портных и парикмахеров. После «доводки» дублера эти люди были уничтожены. Сталин также отдал приказ ликвидировать семью Лубицкого.

Впервые Евсей Лубицкий сыграл роль Сталина на встрече с делегацией шотландских шахтеров, никогда не видевших до этого живого Сталина. Гораздо труднее было обмануть персонал Кремля и сотрудников МИД СССР. Но и здесь двойник выполнил свою миссию отлично.

В 1952 г. Лубицкий был арестован и отправлен в один из сибирских лагерей. После смерти Сталина его освободили, незадолго до его кончины…

Об этом человеке слагались песни: «О Берии поют сады и нивы, он защитил от смерти край родной, чтоб голос песни, звонкий и счастливый, всегда звучал над солнечной страной». Детвора на школьных утренниках декламировала стихи: «Что за праздник у ребят? Ликует пионерия: это к нам пришел в отряд Лаврентий Палыч Берия». Защищались кандидатские диссертации на тему: «Лаврентий Павлович Берия — верный друг и соратник товарища Сталина».

И вдруг — как снег на голову — сообщение в «Правде» десятого июля пятьдесят третьего года: «На днях состоялся Пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза. Пленум ЦК КПСС, заслушав и обсудив доклад Президиума ЦК — тов. Маленкова Г. М, о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Л. П. Берии, направленных на подрыв Советского государства в интересах иностранного капитала и выразившихся в вероломных попытках поставить Министерство внутренних дел СССР над Правительством и Коммунистической партией Советского Союза, принял решение — вывести Л. П. Берию из состава ЦК КПСС и исключить его из рядов Коммунистической партии Советского Союза как врага Коммунистической партии и советского народа».

Хрущев любил рассказывать своим иностранным собеседникам, как проводилась акция против Берии. Несмотря на некоторые вариации, сюжет в основном один и тот же.

Согласно одному из рассказов, конец Берии был такой. Хрущев убедил сначала Маленкова и Булганина, а потом остальных членов Президиума ЦК, что если Берию не ликвидировать сейчас же, то он ликвидирует всех членов Президиума. Так, вероятно, думали все, хотя каждый боялся сказать об этом другому. Хрущев не побоялся. Трудна была лишь техника проведения операции против Берии. Нормальная процедура — свободное обсуждение обвинения против него в Президиуме ЦК или на пленуме — совершенно отпадала. Опасались, что как только Берия узнает об обвинениях против него, то немедленно произведет государственный переворот и перестреляет всех своих соперников.

Оставалось только классическое оружие всех подлецов: обман, засада, ловушка. А поскольку по этой части сам Берия был великим мастером, надо было ловкость обмана перемножить на искусность ловушки. Поэтому операцию против Берии приурочили к началу летних маневров армии.

В маневрах Московского военного округа должны были участвовать и несколько сибирских дивизий (на всякий случай, если в московских дивизиях окажутся сторонники Берии). На заседании Совета Министров министр обороны, его заместители и начальник Генерального штаба должны были докладывать о ходе маневров, и поэтому было приглашено много военных.

Повестка дня этого заседания, назначенного на 26 июня, как обычно, была заранее разослана членам Совета Министров со всеми проектами решений и с указанием имен всех приглашенных докладчиков и экспертов. Словом, рутина рутин.

Явились все. Члены правительства собрались в зале заседаний Совета Министров, а приглашенные, в том числе и военные, расположились, опять-таки, как обычно, в комнате ожидания, откуда приглашенных вызывают в зал только во время обсуждения их вопроса.

Первым поставили на обсуждение вопрос о ходе маневров Советской Армии. В зал вошла группа военных во главе с маршалом Жуковым и командующим войсками Московского военного округа генералом Москаленко. У Берии их появление не вызвало удивления: Жуков уже был переведен из Свердловска в Москву и занимал пост заместителя министра обороны.

Маленков объявил объединенное заседание Президиума ЦК и Совета Министров открытым. И тут же обратился к Жукову:

— Товарищ Маршал Советского Союза, предлагаю вам от имени Советского правительства задержать Берию!

Москаленко и другие генералы обнажили оружие, считая, что Берия может пойти на провокацию.

Берия потянулся к своему портфелю, который лежал на подоконнике у него за спиной. Хрущев схватил Берию за руку, чтобы он не воспользовался оружием, которое могло находиться в портфеле. Правда, потом выяснилось, что оружия у Берии не было ни в портфеле, ни в карманах. Просто он произвел какое-то рефлексивное движение.

В портфеле оказался только исписанный его рукой лист, на котором значилось одно, несколько раз повторяемое, слово: «Тревога! Тревога! Тревога!»

Военные взяли Берию под стражу и увели в соседнюю комнату, рядом с кабинетом Маленкова.

По предложению Хрущева тут же освободили от занимаемой должности Генерального прокурора СССР, потому что он не вызывал у заговорщиков доверия и мог не дать санкцию на арест Берии. Новым Генеральным прокурором утвердили Руденко, который был человеком Хрущева.

Далее Президиум ЦК приступил к обсуждению вопроса о дальнейшей судьбе Берии.

Заговорщики оказались перед сложнейшим вопросом: что делать дальше с арестованным? Куда его девать? Было два решения, и оба одинаково неприятные: держать Берию в заключении и вести нормальное следствие или расстрелять его тут же, а потом оформить смертный приговор в судебном порядке.

Принять первое решение было опасно, ибо за Берией стоял весь аппарат чекистов и внутренние войска, и его легко могли освободить. Министерству внутренних дед доверить охрану Берии не могли, потому что это было его ведомство, с его людьми. Заместителями у Берии были Круглов и Серов. Круглов точно был человеком Берии, сомневались и в Серове.

Принять второе решение — расстрелять Берию немедленно — не было юридических оснований.

После всестороннего обсуждения минусов и плюсов обоих вариантов пришли к выводу: Берию надо немедленно расстрелять, поскольку из-за мертвого Берии бунтовать никто не станет. Исполнителем этого приговора — в той же соседней комнате — в рассказах Хрущева выступал один раз генерал Москаленко, другой раз Микоян, а в третий даже сам Хрущев. Он подчеркнуто добавлял: дальнейшее расследование дела Берии полностью подтвердило, что расстреляли его правильно.

У. Виттлин в вышедшей на Западе книге «Комиссар» пишет: «Трудно сказать определенно, был ли он расстрелян Москаленко или Хрущевым, задушен Микояном или Молотовым при помощи тех трех генералов, которые схватили его за горло, как об этом уже говорилось. Также трудно сказать, был ли он арестован на пути в Большой театр 27 июня, где все члены Президиума, кроме него, присутствовали на опере „Декабристы“, или он был арестован на заседании Президиума ЦК… Поскольку Хрущев пустил в ход несколько версий о смерти Берии и каждая последующая разнится от предыдущей, трудно верить любой из них».

По одной из хрущевских версий, содержать Берию под стражей было поручено Москаленко, командующему войсками Московского округа.

— Москаленко взял Берию, поставил вокруг своих людей и перевез его к себе на командный пункт, в бомбоубежище. Я видел, что он делает это как нужно. На этом заседание Президиума ЦК закончилось…

Эту версию опровергают два серьезных свидетеля. Однако не будем опережать события. К обстоятельствам, связанным с транспортировкой арестованного Берии из Кремля, мы еще вернемся.

Поглубже вникнем в то, как происходил арест. Несколько версий запустил не только Хрущев.

Обратимся к свидетельствам военных, принимавших непосредственное участие в аресте Берии. Именно к их помощи обратились заговорщики, потому что иного выхода не было: охрана Кремля подчинялась Берии. Достаточно его распоряжения, и все заговорщики моментально были бы изолированы.

Единственная надежда была на армейских генералов. Но и здесь таилась опасность — по существовавшим правилам военные, приходя в Кремль, сдавали оружие в комендатуре. Это требование не распространялось лишь на министра обороны, автомобиль которого беспрепятственно въезжал в Кремль. Министром обороны тогда был Булганин. Ему и поручили провезти с собой группу военных с оружием.

Среди них был Г. К. Жуков, Маршал Советского Союза, в ту пору заместитель министра обороны СССР. Вот его свидетельства.

Он был возбужден, даже не сразу поздоровался, и только потом подал руку, однако не извиняясь.

Помолчали. Затем Булганин, ни слова не говоря по существу дела, сказал:

Поехали. Вошли в зал, где обычно проходили заседания Президиума ЦК партии.

Потом Жуков узнал, что в тот день было назначено заседание Совета Министров. И министры действительно были в сборе. На заседании с информацией должен был выступать Берия. И он готовился.

Жуков оглянулся. В зале находились Маленков, Молотов, Микоян, другие члены Президиума. Берии не было.

Первым заговорил Маленков — о том, что Берия хочет захватить власть, что Жукову поручается вместе с его товарищами арестовать его.

Потом стал говорить Хрущев, Микоян лишь подавал реплики. Говорили об угрозе, которую создает Берия, пытаясь захватить власть в свои руки.

— Сможешь выполнить эту рискованную операцию?

Маршал отмечает, что задававшие вопрос знали: у него к Берии давняя неприязнь, перешедшая во вражду. У них еще при Сталине не раз были стычки. Абакумов и Берия хотели в свое время его арестовать. Уже и ключи подбирали — выкрали фотографии, на которых Жуков был снят с американскими, французскими и другими видными персонами. Вот, мол, доказательство предательства Жукова. Но Сталин не поверил, сказал, чтобы кончали эту грязную затею.

Вот почему Жуков, по его словам, охотно согласился участвовать в аресте Берии.

Решено было так. Лица из личной охраны членов Президиума находились в Кремле, недалеко от кабинета, где собрались члены Президиума. Арестовать личную охрану самого Берии поручили Серову. А Жукову предстояло арестовать Берию.

Маленков сказал, как это будет сделано. Заседание Совета Министров будет отменено, министры отпущены по домам. Вместо этого он откроет заседание Президиума.

Жуков вместе с Москаленко, Неделиным, Батицким и адъютантом Москаленко должны сидеть в отдельной комнате и ждать, когда раздадутся два звонка из зала заседаний в эту комнату.

Жуков пишет: его предупредили, что Берия физически сильный, знает приемы джиу-джитсу — рукопашной схватки.

— Ничего, справлюсь, нам тоже силы не занимать.

Потянулось долгое молчание. Прошел час. Никаких звонков. Жуков встревожился: не произошло ли там чтонибудь неожиданное, не перехитрил ли всех Берия?

Немного погодя — было это в первом часу дня — раздается один звонок, второй. Жуков поднимается первым…

Идут в зал. Берия сидит за столом в центре. Генералы обходят стол, как бы намереваясь сесть у стены. Жуков подходит к Берии сзади, командует:

Не успел Берия встать, как Жуков заломил ему руки назад, приподняв, встряхнул его. Глянул на него — бледный-пребледный. И онемел.

Еще бы! Разве мог он ожидать такого коварства от соратников?

При обыске у него не обнаружили никакого оружия. У заговорщика не было даже завалящего пистолетика! Впрочем, у Жукова и его генералов, прибывших в Кремль для ареста путчистов, было на всех… два пистолета. Это — по версии Жукова.

Арестованного Берию держали в соседней комнате до десяти часов вечера, а потом погрузили в «ЗИС», положив сзади, внизу у сиденья, предварительно укутав в ковер. Сделали это для того, чтобы охрана не заподозрила, кто в машине.

Вез его Москаленко. Берия был определен в бункер Московского военного округа. Там он находился и во время следствия, и во время суда, там его и расстреляли.

Таково свидетельство человека, арестовывавшего Берию.

Однако существует и второе его свидетельство, отличающееся от первого, хотя оба они опубликованы!

Так вот, согласно второму свидетельству, дело происходило таким образом. Жукова вызвал к себе Н. С. Хрущев. У него в кабинете находился Г. М. Маленков. Хрущев, поздоровавшись с Жуковым, сказал:

— Завтра состоится заседание Президиума ЦК партии… На заседании необходимо арестовать Берию… Надо будет взять с собой надежных людей, таких, например, как генералы Батицкий, Москаленко и двух адъютантов, которых ты хорошо знаешь. Надо захватить с собой оружие…

Итак, в одном случае Жуков утверждает, что его вызывал Булганин. В другом, что — Хрущев. С одной стороны, получается, что он в Кремль поехал с Булганиным в одной машине. С другой, что поехал сам по вызову Хрущева.

Разночтений немало. В первом варианте разговор происходит в зале заседаний Президиума, во втором — в кабинете Хрущева. По первой версии, присутствуют Маленков, Молотов, Микоян и другие члены Президиума. Фамилия Хрущева не называется, он отнесен к «другим». По второй версии, отсутствуют Молотов, Микоян и другие члены Президиума.

И самое главное: кто ставит задачу на арест? В первом случае — Маленков. Во втором — Хрущев.

Первый рассказ Жукова опубликован в политиздатовском сборнике «Берия: конец карьеры», вышедшем в 1991 году, второй — в книге «Маршал Жуков: полководец и человек», выпущенной издательством АПН в 1988 году.

Разночтения сразу же были замечены внимательными читателями, которые обратились за разъяснениями куда надо, и мне в силу тогдашнего служебного положения пришлось заниматься этим вопросом. Руководители обоих издательств, каждый по отдельности, представили машинописный текст с воспоминаниями Жукова, завизированный им собственноручно! Правда, в разное время. Менялась политическая конъюнктура, менялись и свидетельства очевидцев. Даже таких, как легендарный Жуков.

А теперь сравним свидетельства другого высокопоставленного военного — К. С. Москаленко, занимавшего в то время пост командующего войсками Московского военного округа. В девять часов утра двадцать пятого июня (т, е, когда Берия еще не вернулся в Москву из поездки в ГДР), по телефону АТС Кремля позвонил Хрущев и спросил, имеются ли в его окружении близкие и преданные люди. На что Москаленко ответил, что такие люди имеются.

После чего Хрущев сказал, чтобы Москаленко взял с собой планы ПВО и карты, а также захватил сигары. Москаленко ответил, что заберет с собой все перечисленное, однако курить бросил еще на войне, в 1944 году. Хрущев засмеялся и сказал, что сигары могут потребоваться не те, которые он имеет в виду.

Только тогда генерал догадался, что надо взять с собой оружие. В конце разговора он сказал, что сейчас позвонит министру обороны Булганину.

Намек Хрущева на то, что надо взять с собой оружие, навел генерала на мысль, что предстоит выполнить какое-то важное задание Президиума ЦК КПСС…

Нажатием кнопки электрического сигнала Москаленко тут же вызвал офицера для особых поручений майора Юферева, начальника штаба генерал-майора Баксова, начальника политуправления полковника Зуба и сказал им: надо ехать в Кремль, взяв с собой оружие. Но так как его ни у кого не было, то командующий вызвал коменданта штаба майора Хижняка и приказал ему принести и выдать пистолеты и патроны. Так как группа была маленькая, то Москаленко позвонил начальнику штаба ВВС, бывшему начальнику штаба Московского округа ПВО генерал-майору Батицкому и предложил ему прибыть незамедлительно, имея с собой оружие.

Вскоре после этого последовал звонок министра обороны маршала Булганина, который сказал, что ему звонил Хрущев. Булганин предложил Москаленко сначала прибыть к нему. Со своей группой, уже вооруженный, Москаленко прибыл к министру. Булганин принял его одного. В разговоре с глазу на глаз министр объяснил задачу: предстоит арестовать Берию. Охрана у него в Кремле сильная и большая, преданная ему. Сколько у тебя человек? Москаленко ответил: с ним пять человек, все они фронтовики, испытанные в боях и надежные люди, преданные Коммунистической партии. Советскому правительству и народу. На что он ответил: «Это все хорошо, но очень мало людей». Тут же спросил: кого можно еще привлечь, но без промедления? Москаленко ответил: вашего заместителя маршала Василевского. Он сразу почему-то отверг эту кандидатуру. В свою очередь Москаленко его спросил, кто находится сейчас в министерстве из влиятельных военных. Булганин сказал: Жуков. Тогда Москаленко предложил его взять. Он согласился, но чтобы Жуков был без оружия.

Москаленко отмечает еще одну любопытную подробность: после ареста Берии, при очередном докладе Маленкову последний как-то сказал, что прежде чем обратиться к Москаленко, с аналогичным предложением обратились к одному из маршалов Советского Союза, но тот отказался от участия в операции. Кто этот маршал, Москаленко уточнять не стал.

Почему Хрущев обратился именно к Москаленко? Сам мемуарист на этот вопрос ответить затрудняется. Хрущев знал его только по войне, по боевым действиям на фронтах. Изредка они встречались после войны. Отношение ко мне, признавался Москаленко, в то время Хрущева также было хорошим, как и во время войны. Берию лично он не знал и ранее не встречался с ним, знал о нем только по печати. Поэтому предложение Хрущева, уточненное Булганиным, Москаленко воспринял как поручение партии, ЦК, его Президиума. Мемуарист отмечает также, что и все члены Президиума ЦК — Молотов, Маленков, Ворошилов и другие относились к нему хорошо.

И вот часов в одиннадцать дня двадцать шестого июня по предложению Булганина группа военных села в его машину и поехала в Кремль. Машина имела правительственные номера и сигналы и не подлежала проверке при въезде в Кремль. Подъехав к зданию Совета Министров, Москаленко вместе с Булганиным поднялись на лифте, а Баксов, Батицкий, Зуб и Юферев поднялись по лестнице. Вслед за ними на другой машине подъехали Жуков, Брежнев, Шатилов, Неделин, Гетман, Пронин. Неужели и Брежнев? Получается — да. Всех Булганин провел в комнату ожидания при кабинете Маленкова, затем оставил военных и ушел в кабинет к Маленкову.

"Через несколько минут вышли к нам Хрущев, Булганин, Маленков и Молотов, — вспоминает Москаленко, — Они начали нам рассказывать, что Берия в последнее время нагло ведет себя по отношению к членам Президиума ЦК, шпионит за ними, подслушивает телефонные разговоры, следит за ними, кто куда ездит, с кем члены Президиума встречаются, грубит всем и т, д. Они информировали нас, что сейчас будет заседание Президиума ЦК, а потом по условленному сигналу, переданному через помощника Маленкова — Суханова, нам нужно войти в кабинет и арестовать Берию. К этому времени он еще не прибыл. Вскоре они ушли в кабинет Маленкова. Когда все собрались, в том числе и Берия, началось заседание Президиума ЦК КПСС.

Хотя заседание длилось недолго, нам казалось наоборот, очень долго. За это время каждый из нас пережил, передумал многое. В приемной все время находилось человек 15-17 людей в штатской и военной одежде. Это порученцы и лица, охраняющие и прикрепленные. А больше-всего это люди от Берии. Никто, конечно, не знал и не предугадывал, что сейчас произойдет, все беседовали на разные темы".

Примерно через час, то есть в тринадцать, раздались условленные звонки, о которых уже говорил Жуков, и «пять человек вооруженных, шестой т. Жуков» (так у Москаленко. — Н. З.) быстро вошли в кабинет, где шло заседание. Маленков объявил: «Именем советского закона арестовать Берию». По версии Москаленко, все обнажили оружие (помните, у Жукова — на всех было два пистолета). «Я направил его (пистолет) прямо на Берию и приказал ему поднять руки вверх, — свидетельствует Москаленко. — В это время Жуков обыскал Берию, после чего мы увели его в комнату отдыха Председателя Совета Министров, а все члены Президиума и кандидаты в члены остались проводить заседание, там же остался и Жуков».

По версии Жукова, приказ поднять руки вверх отдавал он. В интерпретации Москаленко, как видим, именно он выступает в качестве главного действующего лица, а Жуков лишь обыскал оторопевшего Берию. В чем нет разночтений, так это по поводу портфеля Берии, в котором обнаружили лист бумаги, весь исписанный красным карандашом: «Тревога, тревога, тревога». Видимо, когда начали о нем разговор на заседании, он сразу почувствовал опасность и имел в виду передать этот лист охране Кремля, — делает догадку Москаленко.

Он же приходит к заключению: по реакции присутствовавших никто, наверное, кроме членов Президиума Булганина, Маленкова, Молотова и Хрущева, не ожидал ареста Берии.

После всего происшедшего заседание длилось еще минут пятнадцать-двадцать, потом все члены Президиума ЦК и Жуков уехали домой. Сторожить Берию в комнате отдыха Председателя Совета Министров остались Москаленко, Батицкий, Баксов, Зуб и Юферев. Снаружи, со стороны приемной, двери охраняли Брежнев (вот неожиданность!), Гетман, Неделин, Пронин и Шатилов.

Берия нервничал, пытался подходить к окну, несколько раз просился в уборную, и все пятеро генералов с, обнаженным оружием сопровождали его туда и обратно. Картинка была еще та! По словам Москаленко, видно было, что Берия хотел как-то подать сигнал охране, которая всюду и везде стояла в военной форме и в штатском платье, но с оружием.

Правда, непонятно, почему многочисленная охрана спокойно смотрела на то, как пятеро вооруженных генералов водили ее начальника по кремлевским коридорам до туалета и обратно. Тут с памятью у мемуариста, наверное, не все в порядке. Хотя не исключено, что заговорщики уже заменили кремлевских охранников на своих людей.

Караулили Берию довольно долго. Ждали темноты, чтобы вывезти Берию из Кремля незаметно. Все были голодны, и Суханов, помощник Маленкова, организовал для генералов бутерброды и чай.

В ночь с 26 на 27 июня, примерно около 24 часов, с помощью Суханова, помощника Маленкова, Москаленко вызвал пять легковых машин «ЗИС-110» с правительственными сигналами и послал их в штаб Московского округа ПВО по улице Кирова. К тому времени по распоряжению Москаленко было подготовлено тридцать офицеров-коммунистов штаба округа под командованием начальника оперативного управления полковника Ерастова. Все они были вооружены и привезены в Кремль без проверки на пяти машинах и, как только прибыли, сразу же заменили охрану в Кремле внутри здания, где под охраной находился Берия. После этого, окруженный охраной, он был выведен наружу и усажен в машину «ЗИС-110» на заднее сиденье. Там же сели сопровождавшие его вооруженные Батицкий, Баксов, Зуб и Юферев. Сам Москаленко сел в эту машину спереди, рядом с шофером. В другую машину были посажены шесть прибывших офицеров из ПВО. Двумя этими машинами военные проехали без остановок через Спасские ворота и повезли Берию на гарнизонную гауптвахту Москвы…

На следующий день, то есть в субботу, двадцать седьмого июня, когда Москаленко вместе с Батицким, Гетманом и другими генералами был в канцелярии гауптвахты, туда приехали заместители Берии генерал-полковники Круглов и Серов. Они доложили, что прибыли по приказанию Хрущева и Маленкова для того, чтобы совместно с Москаленко вести следствие по делу Берии.

Москаленко почувствовал себя неловко — ведь им предписывалось вести дело в отношении их начальника.

— Хорошо, — сказал армейский генерал. — Пусть будет так. Но тогда на допросе должны присутствовать Батицкий и Гетман.

Серов и Круглов категорически и наотрез отказались от этого предложения.

Спорили долго, но к общему знаменателю не пришли. Тогда Москаленко позвонил Маленкову.

В кабинете его не было. В приемной ответили, что все члены Президиума в Большом театре на премьере Ю. Шапорина «Декабристы».

Москаленко позвонил туда и попросил к телефону Маленкова либо Хрущева. Подошел Маленков. Выслушав доклад, он попросил подождать. Через пару минут Москаленко услышал его голос:

Во время антракта в особой комнате Большого театра собрался весь Президиум ЦК.

Серов и Круглов доложили, что Москаленко и его генералы неправильно обращаются с Берией, порядок содержания его неверный, Москаленко не хочет вести с ними следствие.

— Я не юрист и не чекист, как обращаться с Берией, не знаю. Я воин и коммунист. Вы мне сказали, что Берия враг нашей партии и народа. Поэтому все мы, в том числе и я, относимся к нему как к врагу. Но если я в чем-то и не прав, подскажите, и я исправлю.

— Действия товарища Москаленко правильны. Президиум ЦК их одобряет.

— Следствие будет вести вновь назначенный Генеральный прокурор Руденко в присутствии товарища Москаленко…

После этих слов Серов и Круглов вышли, а Москаленко предложили сесть… за стол и выпить рюмку вина за хорошую, успешную и, как сказал Маленков, чистую работу.

Поведение Серова и Круглова несколько озадачило и встревожило Москаленко. Ему через месяц-два после ареста Берии начали поступать анонимные письма с угрозами расправиться. Часть этих писем он уничтожал, часть посылал Серову, который стал председателем КГБ.

После возвращения из Большого театра Москаленко с товарищами перевели Берию во двор штаба МВО, в бункер, заглубленный в землю, сделанный как временный командный пункт штаба округа.

Двадцать девятого июня к Москаленко прибыл новый Генеральный прокурор Руденко, и они вместе в течение шести месяцев день и ночь вели следствие. Оно шло трудно и тяжело.

Двадцать третьего декабря 1953 года Берия был осужден и расстрелян, а его труп сожжен.

Через день, двадцать пятого декабря, Москаленко был вызван к м

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: