|
Поичиной оказалось несовершенсгво человека, его зависимость
самого себя. Зависимость, которую он мог преодолеть и с
помощью другого. И этим другим оказывался ученый.
На какое-то время показалось, что в поиске путей пре-
одоления страданий человека и есть смысл теорий науки (я
уже говорила, что примерно через десять лет столкнулась и с
другими причинами, вызывающими страдания моих совре-
менников). Но это как-то не соответствовало чувству, с дет-
ства звучащему в словах: «Я жить хочу, чтоб мыслить и
страдать», «На свете счастья нет, но есть покой и воля».
Ни З.Фрейд, ни другие люди, о которых я к тому времени
уже слышала или читала, не объяснили этого. Человек казался
мне в научных текстах вообще исчезнувшим, их стало трудно
читать - эксперименты по анализу детьми слова и подобное
им не вызывали ничего, кроме ужаса от невозможности уви-
деть суть происходящего в них в целом; вопрос о том, зачем
все это нужно, исчезал, так как в ходе экспериментов всегда
подтверждалась гипотеза, которую мудрый исследователь так
точно сумел сформулировать.
Я бесконечно благодарна судьбе за встречу с В.В.Давы-
довым, Э.В.Ильенковым, В.П.Зинченко, М.К.Мамардашвили,
я была их студенткой. Сейчас, через двадцать лет после моего
ученичества, я могу оценить то, что они делали и сделали для
психологии. Они не дали ей умереть от собственного оптимиз-
ма в то время, когда «идеи партии торжествовали», думаю, что
не дадут умереть и сейчас, когда торжествуют другие идеи.
Во время тех живых встреч, а потом через книги и статьи, я
все больше понимала не только сложность их работы в идео-
логизированной науке, но и их мужество не упрощать проблему
сущности человека для нас, их учеников. Мыслить о мысли
можно, потому что человек не есть мысль. Значит, в отношени-
ях между людьми есть нечто позволяющее мыслить о мысли.
Это потом, через много лет сам В.П.Зинченко написал о
проблеме Богочеловека в психологии, сделав ее как бы ле-
гально названной, а тогда, в 1989 г., он впервые говорил на
Всесоюзном съезде психологов о других принципах психоло-
гии, и я, слушая его, замирала от ожидания - скажет ли он
слово «Бог». Тогда я его не услышала, но узнала, как узнава-
ла его и в собственных рассуждениях о том, что идеальное
(идеал, ценность) приходит к человеку особым путем, по
крайней мере мне этот путь не назвать сегодня иначе как пу-
тем откровения.
Идею можно внедрять насильно, идеал - нельзя. Нужна
особая работа человека, чтобы он создал идеал, и ей есть
название - это любовь к Богу, нужна только сила, чтобы
заставить человека следовать идее, но сила иссякнет и путь
прекратится.
Работа по созданию идеала обладает бесконечным потен-
циалом энергии. Вот поэтому человек формирующий - и по-
хож на дрессировщика с кнутом, а человек, созидающий и
воплощающий идеал, - похож только на самого себя, ему не
нужен кнут (и пряник тоже), он сам оказывает воздействие
такого же качества, как свет на тьму. Примеры этому много-
численны в жизни великомучеников и святых. Тьма обладает,
как и свет, своей силой и энергией, своим конкретным вопло-
щением, люди давно знают об этом и говорят о Добре и Зле.
Психология обходила и обходит эту тему, заменяя ее чем
угодно, словно эти два понятия не содержат в себе метафизи-
ческого смысла существования человека.
Мне сейчас становится неуютно, когда коллеги с легко-
стью говорят о том, что «самоуважение и самоутверждение -
главные качества человека», но надо научить его (человека)
находить путь к успеху. И вот закрывается та сторона жизни
души, которая есть экзистенция, а остается лишь идея о ней.
Трудно признаться, что наши (мои тоже) мысли о реально-
сти своей жизни еще не есть она сама. «Я думаю, а на самом
деле...». Трудно признать себя - профессионала - не носите-
лем истины, а лишь другим человеком, который сам движется
к собственной сущности с большим трудом. Идея духовной
помощи другому соблазнительна как никакая, особенно когда
выражается высокими словами. Но! Я много раз вспоминала
В.Франкла, когда работала и работаю с людьми. Вспоминала
его слова о том, что же такое человек? «Это существо, посто-
янно принимающее решения, что оно такое. Он то самое су-
щество, которое изобрело газовые камеры, но это и то суще-
ство, которое шло в эти газовые камеры с гордо поднятой
головой и молитвой на устах».
За человека нельзя принять решения о том, что он такое,
это будет подобно изобретению газовой камеры. За человека,
если он называет себя ученым, никто не скажет об относи-
тельности истины, которую он познал, или считает, что по-
знал. Он отвечает перед совестью за свои поиски истины, ка-
кими бы опасными или безопасными они ни были. Его путь к
собственной совести является не менее важным, чем путь к
истине, а поступки по совести не менее трудными, чем упор-
ное отстаивание найденной истины.
Духовная помощь отличается от помощи психологиче-
ской, как сущность человека отличается от проявлений его Я.
Духовная помощь может быть понята как помощь в обрете-
нии человеком совести, свободы, ответственности, веры и
любви к Богу. Насколько она возможна под влиянием дру-
гого человека?
Существование множества различий и возникновение но-
вых показывают, что люди нуждаются в них. Сколько бы
психологических теорий ни было на свете, они не могут прой-
ти мимо факта духовной работы человека. Чем она может
быть вызвана? Какова в ней роль другого человека?
Мне эти вопросы отчасти кажутся риторическими.
Практика моей работы с людьми, сопоставляемая с дан-
ными доступных для меня исследований, позволяет говорить
о том, что человек, задающий вопросы о собственной экзи-
стенции, готов к переживанию религиозных чувств или уже
переживает их, испытывая перед ними страх неизвестности.
Ему только нужен его собственный символ, позволяющий
ему же общаться с Богом. Будет это символ какой-то суще-
ствующей религии или он создаст свой собственный - это
уже неважно.
Дело помощи человеку не в привлечении его к какому-то
верованию, учению, а в том, чтобы дать предметное содер-
жание, соответствующее тем феноменам, которые прояви-
лись у него в трансцендентальном акте. Таким предметным
содержанием, способствующим проявлению в человеке его
экзистенции - его веры и любви, - может быть в принципе
любой предмет, который выполняет роль языка религиозно-
сти человека.
Через этапы языка и может осуществляться духовная по-
мощь человеку как понимание его языка другими людьми.
Такой прорыв в трансцендентальность описан в рассказе
Л.Андреева «Жизнь Василия Фивейского», где его герой,
пройдя немыслимые для человека страдания, произносит
свое «Верую!», обращенное к небесам, со страстью, доступ-
ной немногим.
В работе с отношением человека к жизни, когда сам факт
его же собственного отношения (как им осуществляемого и
ему же подвластного) становится прорывом в реальность пси-
хического, в его свойства, становится очевидным и другое -
экзистенциальная пустота порождена отчуждением от собст-
венной жизни. Это не только массовое явление, это и главное
содержание страданий моих современников. Отчасти поэтому
такую силу приобретают обещания скорого счастья, идущие
от нечистых на помыслы праведников, обещающих за плату
взять на себя организацию чьей-то экзистенции.
Все же у любого человека есть выбор - через свое страда-
ние пройти свой путь или за деньги получить возможность
самовыражения, и при этом пережить свою слабость и бес-
силие как ценность с точки зрения мудрого Великого Ин-
квизитора, охраняющего доступ к нашей любви и совести.
Недаром говорит народная мудрость, что где власть, там и
сласть. «Сласть» - наслаждение сильного, владеющего ду-
шой слабого, отдавшего ему это свое единственное достоя-
ние за свои же собственные деньги. Сегодня в газете было
рекламное объявление еще одной провидицы.
Скоро придет конец XX веку - страшному властью инкви-
зиторов всех мастей, умело делающих свое дело. Каким он бу-
дет, XXI век? Как-то оценятся в нем усилия людей по поиску
собственной экзистенции?
I лава 7
О ЖИЗНИ
И СМЕРТИ
- Мама! Поехал покойник, а за ним идет большая
очередь.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:
|
