|
Женатые счастливее неженатых.
30. Те, кто на пороге шестидесятилетия помышляет о нача- ле новой жизни, сами или вместе с кем-то другим, по преиму- ществу несчастливые люди.
Думаю, что по ходу обсуждения проблем возрастной психо- логии мы еще вернемся к этим результатам не раз. На мой взгляд, очень важным является тот факт, что для переживания счастья необходимо иметь целостное отношение к жизни - практическую философию жизни, если хотите, то концепцию жизни, выражен- ную в обобщенном виде, требующую усилий человека для кон- кретизации. Подтверждение этому вижу в том, что конечные, дискретные, ограниченные пространством и временем факторы
удовольствий не приносят счастья. Так, хобби, спорт, общитель- ность, возбуждающие средства, развлечения не имеют большого значения для счастья, они лишь в незначительной степени спо- собствуют общему удовлетворению жизнью (тезисы 6,7,8,23,25).
На мой взгляд, это очень важный момент, позволяющий го- ворить о том, что целостное отношение к жизни как особому явлению становится для человека источником его счастья как в биологическом, так и в психологическом смысле - человек сча- стлив потому, что живет, и потому, что чувствует, что живет.
Биологический смысл этого переживания связан с чувством силы, энергии как естественного свойства человека. Многие философы называли его по-разному - автоматическим, маши- нальным, естественным и тому подобным. Это переживание связано с существованием у человека внутренней картины здо- ровья как естественной характеристики организации его психо- логического пространства. Именно она позволяет (за счет энер- гетической наполненности) удерживать и сохранять сознание и самосознание, выделять сам факт существования психологиче- ского пространства (пространства Я), а также составлять осно- ву для энергетического воздействия на другие элементы психо- логического пространства, например, на ту же внутреннюю картину болезни, если человек заболевает. Внутренняя картина здоровья, ее энергетическая наполненность может препятство- вать развитию внутренней картины болезни за счет диалогично- сти сознания, за счет того, что эти два элемента сознания - внут- ренняя картина здоровья и внутренняя картина болезни относи- тельно независимы друг от друга, как относительно независи- мы, например, волевые качества человека и качества его чувств.
Относительная независимость отдельных элементов созна- ния человека и их влияние на содержание переживаний сча- стья ведет к тому, что выраженность только одного (или не- скольких) элемента сознания не обеспечивает полноты пере- живания жизни. Так, при всей очевидности утверждения: сча- стье - это здоровье, оно не является аксиоматическим. Здоро- вье (а значит, наличие внутренней картины здоровья) не явля- ется обязательным атрибутом счастья.
Можно сказать иначе - переживание одного вида не явля- ется существенным для выделения человеком собственного Я. Вот поэтому в философской и психологической литературе обсуждается вопрос о количестве источников, из которых может складываться счастье человека. В это количество могут входить качественно разнообразные и даже несопоставимые источники, как, например, вещи реальные и нереальные (воспо- минания, мечты, грезы, фантазии). Похоже, что у этих разно-
образных (до бесконечности) вещей есть общие свойства ~ их ценность для человека (это должны быть его вещи - они при- сутствуют в его психологическом пространстве) и их целост- ное восприятие (то, что еще называют доверием).
Доверие рождает уверенность и покой, а ценность позво- ляет переживать наличие собственного Я как действительно существующего. Я человека естественно подвержено измене- ниям, связанным с осуществлением биологической и психоло- гической жизни, поэтому меняются его переживания и факто- ры, обеспечивающие целостное, полное восприятие жизни.
Думаю, что именно эту изменчивость значимости разных источников счастья обсуждают философы, когда говорят о том, что устойчивых источников счастья нет. Нет устойчивых факторов, обеспечивающих человеку восприятие жизни пол- но, целостно и ценностно. С этим трудно не согласиться, если исходить из того, что все перечисленные выше источники счастья могут не оправдать нужд человека в том случае, если он их лишится, если осознает их непостоянство (возможность утраты мешает их полезности), если человек не умеет ими пользоваться, тогда они не оправдывают ожидания.
В поисках постоянных источников счастья человечество давно пришло к идее о том, что раз ни физические, ни духов- ные блага не являются непреходящими, то источником сча- стья могут быть только сверхприродные блага.
Для моего рассуждения о жизни и смерти важно, что в поис- ках источника переживания полноты жизни его можно найти, то есть человеку можно выделить факторы, влияющие на его собственное состояние и тем самым пережить в себе присутст- вие своего Я. С другой стороны, этот поиск (рефлексивный диалог с собой) приводит к усложнению смысловой картины мира - выделяются, пробуются различные источники счастья, различные факторы, обеспечивающие целостное восприятие жизни. Это делает возможным существование глобальной задачи человека - задачи построения осмысленной картины мира, цен- ной для него самого. Таким образом, человек выделяет не только внешние ему факторы, влияющие на его переживания, но и внут- ренние условия - содержание его собственного Я, которое иден- тифицируется в Я-концепцию и не сводится к картине мира.
Возникает удивительная реальность, которую весьма и весьма условно можно изобразить следующим образом в виде схемы. Назовем ее схемой проявления переживания полноты жизни в индивидуальной истории человека. Она нужна для того, чтобы попробовать еще раз аналитически прикоснуться к теме жизни и смерти.
Проявление переживания полноты жизни в индивидуальной истории человека
1 состояние Действие
2 состояние Пргппонятие
3 состояние Понятие
4 состояние Переживание понятия
Диффузное состояние переживания взаимосвязи
Дифференци- рованное состояние переживания взаимосвязи
Диффузное
Состояние
Переживания
Своего
Воздействия
Дифференци- рованное состояние переживания своего воздействия
Я думаю, что выделенные этапы не имеют четкой возрас- тной границы (как и любое психическое качество человека) Можно говорить только о тенденции. Ее-то и попробую описать.
На первом этапе индивидуальной истории переживание полноты жизни для человека (для ребенка) связано с диффуз- ным, недифференцированным отношением к существующей взаимозависимости между его (Я-не-Я) присутствием и си- туацией его развития, где функционируют качества мира и идеи жизни, которые для ребенка воплощаются в его собст- венные состояния, вызванные действиями взрослых. Для соз- нания ребенка не дифференцируются качества его Я и его не-Я, так же как не дифференцируются качества идей и свойства вещей. Необходимость достигнуть полноты удовлетворения жизнью на длительное время задается ребенку ухаживающими за ним взрослыми.
По мере развития мышления и чувств, через переживание их несоответствия как несоответствия себя самого самому же себе, ребенок получает психологические материалы (через эмо- циональные состояния), которые позволяют ему дифференци- ровать существование во внешней реальности живого и нежи- вого (в том числе идей жизни и свойств мира). В себе самом обнаруживается собственное Я и его несоответствие не-Я, то есть другому Я, принадлежащему кому-то персонально или людям вообще.
Думаю, что это связано с формированием предпонятийно- го мышления, способствующего фиксации разных качеств как внешней реальности, так и реальности психической. Этот период связан с появлением у ребенка дифференцированных состояний переживания взаимозависимости между свойства- ми мира и качествами не-Я, идей жизни и качествами не-Я, возможное несоответствие, отсутствие взаимозависимости меж- ду качествами его Я и свойствами мира, между качествами его Я и идеями жизни, которые несут другие люди. Так создаются предпосылки для дифференцированного отношения к свойст- вам мира и к качествам идей жизни.
По-моему, это отлично проявляется в ситуациях, когда взрослые в глазах ребенка теряют доверие, например, говорят одно, а делают другое.
Проблема честности становится для ребенка, переживаю- щего этот период, одной из важнейших: «А ты правда...», «А ты по-всамделишному?», «А это по-настоящему, а не по- игрушечному?..» В этих вопросах детей не только переживает- ся глобальная проблема доверия как целостное восприятие
жизни, но и ищутся основы для ее сохранения. Кому доверять? r этой форме осуществляется дифференциация своих пережи- ваний взаимосвязи с другими, находятся основы для построе- ния в Я-концепции уверенности в себе, то есть оснований до- верия. Наверное, это то, что философы называют основным источником счастья, а психологи анализируют как базисные (главные, определяющие) качества личности.
Похоже, что именно в этот период у человека складыва- ются те общие ориентации, которые необходимы для пере- живания возможности полноты жизни через существование различных оснований (источников счастья) для этого пере- живания. Доверие к людям как эмоциональное состояние делает это возможным, а развивающееся мышление - потен- циально осуществимым.
Главное, что характеризует этот момент развития, состоит в том, что ребенок переживает глобальность и многообразие как своей психической реальности, так и реальности других людей.
Следующий шаг в развитии переживаний полноты жизни связан с появлением диалогичности сознания, которая кон- ституирует сам факт его существования как индивидуальной характеристики человека. Это качественно новое образова- ние, которое опосредует отношение к другим людям (не-Я), к реальностям идей (концепции жизни) и к реальности мира в целом (к его пространственно-временным и качественным характеристикам).
Интересующее меня содержание переживаний можно свя- зать с целостностью Я-концепции человека, где естественно определяется место его второму Я как порождению когнитив- ной сферы. Это осложняет переживание полноты своей жизни, так как вводит в него новую переменную - степень своих уси- лий по воздействию на разные реальности, в том числе и на реальность собственного второго Я. Понятийное мышление открывает в этот период перед человеком возможности дви- жения в относительно независимых сферах - сфере идей и сфере реальных, практических преобразований.
Говоря иначе, жизнь начинает не только осуществляться, но и выдумываться, придумываться за счет выделения раз- личных оснований для построения ее целостного образа - модели, если хотите. Не потому ли подростки так часто меня- ют свои интересы? Значит, на этом этапе переживание полно- ты жизни связано с дифференциацией отношений человека как к психической реальности, так и к другим видам реально- стей, что создает предпосылки для выбора большего числа оснований для появления этого переживания.
Четвертый (из обозначенных на схеме) шаг в проявлении переживания полноты жизни связан с тем, что возникают качественно новые основания для этого переживания. На схе- ме они обозначены как принадлежащие Я понятия «жизнь» и понятие «мир», они выделяются в Я-концепции человека в виде практической философии (понятие «жизнь») и того со- держания психологического пространства, которое позволяет человеку удерживать границы своего Я («мой мир»).
Это создает основы для переживания собственной нетож- дественности другим концепциям жизни и качествам мира, позволяет найти основания для воздействия на разные прояв- ления жизни в самом себе. Это появление тех качеств сознания человека, которые обычно характеризуются как его автоном- ность и независимость от других людей.
Другими словами, человек переживает наличие в самом се- бе условий, для переживания полноты жизни и возможность воздействовать на них.
Похоже, что отсюда появилась известная всем идея, что «человек - кузнец своего счастья». Но наряду с этим, весьма содержательным, переживанием своих сил этот период раз- вития содержит в себе и все основания для человеческой трагедии - желаемости и недостижимости полноты жизни. Она, по-моему, содержится в возможности дифференциро- ванного подхода к различным проявлениям жизни, в воз- можности ощущать, переживать жизнь в целом, а также в отдельных (далеко не всегда взаимосвязанных и взаимообу- словленных) ее проявлениях.
Как утверждал два века назад Честерфильд, кто отдается всем радостям жизни, тот не ощущает ни одной, а это ли не трагедия.
Полноту жизни можно переживать бесконечно - из числа возможных, выбирая новые основания для этого пережива- ния, тем самым увеличивая количество источников собствен- ного счастья, а можно строить это переживание на другой основе, углубляя ее смысл для себя.
Какой из них человек выберет, какой может выбрать, а ка- кой должен выбрать? Вряд ли кто-то честно и искренне может ответить на этот вопрос, хотя во все времена люди просили рецепты счастья, проходили и проходят специальное обуче- ние, чтобы приобрести, например, уверенность в себе, ото- ждествляя ее со счастьем как с главным содержанием своего «Я хочу...».
Как бы хотелось перечислить их все - факторы счастья, обеспечивающие человеку полное и длительное удовлетворе-
не жизнью в целом, но не буду этого делать, так как впереди еще У "ac разговор о прогрессе человечества и о развитии человека, тогда к ним и вернемся.
Как говорил Аристотель, достаточно «...если объяснение дано настолько, насколько то позволяет самый предмет, потому что не во всех размышлениях следует искать точно- сти». Последую этому мудрому суждению и вернусь к обсу- ждению вопроса о жизни и смерти. Последняя притаилась в переживании полноты жизни в виде дифференцировки свойств и качеств различных реальностей, именно этот процесс при- водит к расщеплению любого живого явления на его состав- ляющие и в конечном итоге может привести к его исчезнове- нию, особенно в том случае, если утеряна из вида, не сохра- нена целостность явления, как говорят, за деревьями не за- мечен лес.
Проблема смерти, особенно психологической смерти, в пе- реживаниях человека основывается на возможной его зависи- мости от конкретных свойств предмета (например, мне для счастья нужна только ты, или нужен только он). Это пережи- вание, обращенное к другому человеку, превращает человека в предмет, устанавливает тождество между психической ре- альностью и свойствами этого предмета.
Возникают качественные (не соответствующие свойствам человека) ограничения его активности и активности объекта его счастья. Мне очень не хотелось бы употреблять этот при- мер для описания смерти в проявлениях жизни, но один из величайших парадоксов в человеческом бытии связан с тем, что все завершенное и однозначное не соответствует свойст- вам человека, его экзистенции, его сущности.
С этим своим качеством человек встречается сам тогда, ко- гда начинает владеть желанным предметом, - все оказывается далеко не так, как это представлялось, ожидалось, мечталось до момента обладания. Недаром, наверное, именно в неопре- деленности размышления о том, что входит в понятие счастья, содержится его возможность. Может быть...
Речь ведь идет об организации жизни человека как особой формы активности, где моменты стабильности, постоянства воспринимаются и как отсутствие изменений, то есть смерть, пусть мы даже еще не думаем о ней, но она уже отразится в чувствах - в их напряженности и яркости, которые изменяют свою интенсивность.
Для меня важно, что проблема ограничения и самоограни- чения активности, проблема «можно - нельзя», «хочу - надо» в жизни человека связана с определением им своего места по
0 I". С. Абрамова
отношению к той картине мира, которую он строит. Пережи- вание этого места основано на чувстве свободы и ответствен- ности за то, что происходит с ним в активности, которую мы называем жизнью вообще и своей частной жизнью тоже, с ощущением жизни как блага, а не бремени.
Когда человек говорит «Я хочу» или переживает напряже- ние, связанное с организацией своей жизни, он решает задачу не только осуществления конкретной цели, но и задачу по- строения смысла (для - себя - цели) достижения этой цели:
такую особенность человека называют аксиологическим век- тором его активности, осознается он, как правило, в формуле «Я хочу, потому что...».
Из практики клинической работы известно, что этот пара- метр активности человека может быть исчерпан, могут кон- читься силы для построения аксиологической системы - сис- темы смысла, тогда может наступить депрессия, появятся (и могут осуществиться) суицидальные мысли - «Я ничего не хочу», «Не хочу жить», это тупик, из которого далеко не каж- дый человек сам может найти выход. Ему нужна помощь дру- гих людей, да и себя другого, того второго Я, которое позво- ляет вести и удерживать внутренний диалог, находить все новые варианты в смысловых оттенках жизни.
«Действующему Я, - пишет В.П.Зинченко, - некогда по- смотреть на себя со стороны или заглянуть внутрь самого себя. Даже если дело не во времени, то, может быть, и не во что посмотреться. И не хочется конструировать соответст- вующее зеркало. Это трудно и не всегда приятно. Известно и обратное, когда взгляд в себя и на себя настолько приятен, что трудно оторвать себя от себя для дела. Тогда-то и Я ста- новится ненужным»'.
Диалогичное второе Я - это наша рефлексивность, которая в переживаниях «Я хочу» может существенно повлиять на век- тор смысла. Она как бы задает его границы в реальном време- ни, делая его - смысл - не только существующим вообще как идеальная модель, как возможность, но и наполняя его кон- кретным, бытийным, живым содержанием. Рефлексивность в диалоге человека с самим собой способствует сохранению ис- точника энергии в Я для создания новых смыслов. Отсутствие рефлексивности, пусть даже на время (например, в невротиче- ском состоянии), приводит к переживаниям потери этого ис- точника энергии. Так, человек в состоянии невроза не может
•Зинченко В П. Проблемы психологии развития//Вопросы психоло- гии - 1991 -№4.-С. 144
определить для себя сферу желаний. «Я не знаю, чего мне хо- теть. Я боюсь чего-то хотеть. Я этого добьюсь, ну, вот машину купил новую, а потом что? Я думал, что сяду в машину и будет счастье, а сел - и ничего не произошло. Скажите, зачем мне еще жить, что мне еще хотеть?» (выдержка из протокола заказа на психологическую помощь). В этом случае нарушение диало- гичности Я и второго Я, то есть нарушение рефлексивности, привело к появлению знаменитого невротического круга жела- ний - один из симптомов невроза навязчивых состояний, с ко- торым сам человек справиться не может.
В менее острых случаях, в бытовой практике, нарушение рефлексивности или ее недоразвитие проявляется, например, в эгоцентризме, упрямстве, эгоизме, когда о человеке говорят, что он живет только своими интересами, то есть воспроизво- дит одни и те же смыслы, не изменяя их содержания. Думаю, что образ такого человека, для которого рефлексивность и диалогичность существования Я и второго Я являются почти невозможными, описан Тэффи в ее рассказе «Дураки». «При встрече с настоящим дураком человека охватывает какое-то мистическое отчаяние. Потому что дурак - это зародыш кон- ца мира. Человечество ищет, ставит вопросы, идет вперед, и это во всем: и в науке, и в искусстве, и в жизни, а дурак и во- проса-то никакого не видит.
- Что такое? Какие там вопросы?.. И часто надолго остает- ся нерушимым круг, сомкнутый дураком в философии, или в математике, или в политике, или в искусстве. Пока не почув- ствует что-нибудь:
- О, как жутко! О, как кругла стала жизнь!
И порвет круг»'.
Слово «круг» появилось у Тэффи недаром, вся аксиология человека живого пронизана постоянным формообразованием - созданием жизни, в ней нет места воспроизведению.
В живой жизни каждое мгновение - новое. Хотелось бы думать, что с этой, аксиологической, точки зрения «Я хочу» человека, выраженное в «Я хочу жить», содержит в себе муки и счастье приближения к бесконечности смыслов жизни, к неисчерпаемости смысла.
Формируя свои желания в цели, во внутреннем диалоге или во внешней речи, человек переживает свою потенциаль- ную автономность от других людей - пробует на вкус свою свободу. Говоря «Я хочу», он порождает собственное Я лл^ себя, как бы выносит его в виде цели вовне - на общее обо
'Тэффи Дураки//Ностальгия-Л, 1989. 227
зрение, в общее с другими людьми пространство жизни. Какие слова произнесет человек, обозначая свою цель? Что последу- ет за словами «Я хочу»?
Эти вопросы не являются праздными, так как слова, про- износимые человеком во внешней звуковой форме или в виде внутренней речи, могут быть словами свободными - дейст- венными, создающими живой текст индивидуальной жизни. Эти же слова могут быть и мертвыми формами, убивающими в человеке его индивидуальное проявление жизни. Это фан- томы сознания - слова без индивидуального содержания, без индивидуального смысла, если хотите, вкуса и запаха - пус- тые слова, чужие слова. Они не найдены, не созданы челове- ком, в них нет его Я, они несут не его цель. Это явление давно известно и называется отчуждением. С одной из его форм мы встречаемся тогда, когда человек (или мы сами) произносит эти самые пустые слова, слова, которые не создают смысла ни для говорящего их, ни для слушающего:
- Что ты от меня хочешь?
- Я не знаю, что я от тебя хочу, - все хочу! Ничего не хочу.
Две фразы диалога, и во второй вот они - пустые слова. Понять их можно, понять их невозможно.
Слово - это форма сознания, форма смыслообразования, живое слово несет в себе всю глубину сознания - его много- значность, многомерность, индивидуальность. Живое, свобод- ное слово всегда вызывает отношение, оно не пустое, его нельзя не услышать. Когда человек рождает такое слово, он прикаса- ется к собственному Я, «эпицентром сознания и самосознания является сознание собственного Я», - писал В.П.Зинченко'.
Возможно, через переживание своих целей, через воплоще- ние их в конкретное «Я хочу» человек и находит свое место по отношению к картине мира, так как таким образом пережива- ет нетождественность своего Я этой картине.
Но горе человеку, который пользуется пустым словом, пы- таясь определить свое место по отношению к картине мира, он попадает в пустоту, где нет ни его собственного Я, ни ка- кого-то другого содержания, кроме шелухи словесных оболо- чек, одного из видов превращенных форм сознания.
Как известно, сознание обладает свойством инерционно- сти, которую в известной степени поддерживают словесные формы; даже лишившись или так и не приобретя содержания, сознание не только отражает бытие и, следовательно, содер-
I Зинченко В.П. Миры сознания и структура сознания // Вопросы психологии. - 1991. - № 2. - С. 32.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:
|