Политическое поле и эффект гомологии

Итак, следует ориентироваться именно на это поле символической борьбы, где профессионалы представле­ния (во всех смыслах этого слова) противостоят друг дру­гу по поводу какого-то иного поля символической борь­бы, если мы намерены, ничем не жертвуя мифологии осознавания, понять переход от практического ощущения занимаемой позиции, которое само по себе может слу­жить различным объяснениям, к чисто политическим де­монстрациям. Агенты, стоящие в подчиненной позиции в социальном пространстве, занимают ее также и в поле производства символической продукции, поэтому не яс­но, откуда они могли бы получить средства символиче­ского производства, необходимые для выражения их лич­ной точки зрения на социальное, если бы собственная ло­гика поля культурного производства и специфические интересы, которые в нем присутствуют, не имели бы сво­им следствием склонить фракцию профессионалов, вов­леченных в это поле, предоставить подчиненным агентам, на основе общности их позиции, инструменты разрыва с представлениями, рождающимися из непосредственной сложности социальных и ментальных структур, которые стремятся утвердить постоянное воспроизводство распределения символического капитала. Феномен, который марксистская традиция определяет как «внешнее созна­ние», т. е. тот вклад, который некие интеллектуалы вно­сят в производство и распространение — в особенности среди агентов, имеющих подчиненную позицию, — виде­ния социального мира, отличного от господствующего, может пониматься социологически лишь тогда, когда учитывают гомологию между подчиненной позицией производителей культурных благ в поле властных отно­шений (или в разделении труда по господству) и позици­ей в социальном пространстве агентов, наиболее полно владеющих средствами экономического и культурного производства. Однако построение модели социального мира, которую утверждает такой анализ, подразумевает резкий разрыв с одномерным и прямолинейным представ­лением о социальном мире, выражающемся в дуалистском видении, согласно которому универсум оппозиций, составляющих социальную структуру, будет редуциро­ваться к оппозиции между собственниками средств про­изводства и продавцами рабочей силы.

Недостаточность марксистской теории классов, и в особенности ее неспособность учитывать множество объ­ективно регистрируемых различий, является результатом сведения социального мира к одному лишь экономиче­скому полю, которым марксистская теория приговорила себя к определению социального положения по одному лишь положению в экономических отношениях производ­ства, и игнорирования позиций, занимаемых в различных полях и субполях, в частности, в отношениях культурно­го производства, так же, как и во всех оппозициях, струк­турирующих социальное поле и несводимых к оппозиции между собственниками и несобственниками средств эко­номического производства. Таким образом, эта теория привязана к одномерному социальному миру, организо­ванному просто вокруг противоречия между двумя бло­ками (одним из ведущих становится вопрос о границах между этими двумя блоками со всеми вытекающими из этого побочными, бесконечно обсуждающимися вопроса­ми о рабочей аристократии, об «обуржуазивании» рабочего класса и т. п.). В реальности социальное пространст­во есть многомерный, открытый ансамбль относительно автономных полей, чье функционирование и изменение подчинено в большей или меньшей степени устойчиво и непосредственно полю экономического производства. Внутри каждого поля те, кто занимает господствующую позицию, и те, кто занимает подчиненную позицию, бес­престанно вовлечены в различного рода борьбу (но без необходимости организовывать столько же антагонисти­ческих групп).

Однако тот факт, что на базе гомологии позиций внутри различных полей (и того, что в них есть инвари­антного, стало быть — общего, в отношении между гос­подствующими и подчиненными) могут устанавливаться более или менее устойчивые союзы, основывающиеся все­гда на более или менее сознательном недоразумении, яв­ляется самым важным, если мы хотим разорвать круг символического воспроизводства. Структурное подобие позиций интеллектуалов и рабочих, занятых в произ­водстве, когда первые занимают в поле власти позиции, гомологичные тем, которые занимают рабочие по отно­шению к позициям хозяев предприятий в ансамбле соци­ального пространства, лежит в основе двусмысленного союза: производители культуры (подчиненные среди гос­подствующих) предлагают — ценой растраты накоплен­ного ими культурного капитала — агентам, занимающим подчиненные позиции, возможность объективно пред­ставлять их мировоззрение и их собственные интересы в объяснительной теории и в институционализированных инструментах представлений — профсоюзных организа­циях, партиях, социальных технологиях мобилизации и манифестации и т. п.¹²

Нужно, однако, остерегаться трактовать гомологию позиций — сходство в различии — как идентичность усло­вий (так было, например, в идеологии «трех Р» — «pat­ron, pèrе, professeur», т. е. хозяин, отец, преподаватель, — развитой в левом движении 1968 года). Без сомнения, одна и та же структура, понимаемая как инвариант раз­личных форм распределения, встречается в различных полях, что объясняет плодотворность мышления по анало­гии в социологии, однако как минимум принцип диф­ференциации каждый раз разный, так же как суть и природа прибыли, т. е. экономика практики. Важно установить верный порядок принципов иерархии, т. е. разных видов капитала. Знание иерархии принципов деления позволяет определить ограничения, в которых действуют соподчи­ненные принципы, и заодно — ограничения подобий, свя­занных с гомологией. Отношения других полей к полю эко­номического производства являются одновременно отно­шениями структурного подобия и отношениями каузальной зависимости: сила каузальных детерминаций, определен­ная структурными связями и силой доминирования, тем больше, чем отношения, в которых они выражаются, бли­же к отношениям экономического производства.

Следует проанализировать специфические интересы, которые уполномоченные лица должны иметь, занимая данную позицию в политическом поле и в субполе партии или профсоюза, и показать все «теоретические» след­ствия, которые они определяют. Большое число ученых дискуссий вокруг «социальных классов» (например, о проблемах «рабочей аристократии» или о «кадровых спе­циалистах») лишь бесконечно пересматривают практи­ческие вопросы, которыми должны заниматься полити­ческие власти. Всегда лицом к требованиям практики (часто противоречивым), порождающим логику борьбы внутри политического поля в силу необходимости до­казывать свою значительность или рождающим стремле­ние мобилизовать наибольшее число голосов или манда­тов, утверждая несводимость своей программы к про­граммам других претендентов, — эти дискуссии обречены ставить проблемы социального мира в типично субстантивистской логике границ между группами и возможным объемом мобилизуемых групп. Они могут стараться раз­решить проблемы, которые считают относящимися ко всем социальным группам, стремиться проявить и до­биться признания их силы, т. е. их существования, при­бегнув к концептам с изменяемой геометрией, как, на­пример, «рабочий класс», «народ» или «трудящиеся». Однако можно видеть, что действие специфических инте­ресов, связанных с занятой в поле позицией и с конкурен­цией за навязывание своего видения социального мира, склоняет теоретиков и профессиональных официальных выразителей интересов (тех, кого на обыденном языке называют «освобожденными работниками») к производ­ству дифференцированного, специализированного про­дукта, который, исходя из гомологии между полем про­фессиональных производителей и полем потребителей мнения, является как бы автоматически подогнанным к различным формам спроса, а этот последний определяет­ся — в данном случае как никогда более — спросом на различия, противопоставления, которые к тому же спо­собствуют производству, позволяя ему находить соответ­ствующее выражение. Демонстрация позиции, так ска­зать, предложение политического продукта, определяется именно структурой политического поля, иначе говоря, объективной связью между агентами, находящимися в разных позициях, и предлагающимися представлениями конкурирующих позиций (что имеет столь же непосред­ственное отношение к мандатам). Исходя из того, что ин­тересы, непосредственно вовлеченные в борьбу за моно­полию легитимного выражения правды о социальном мире, стремятся быть специфическим эквивалентом инте­ресов тех, кто занимает гомологичные позиции в соци­альном поле, — политические выступления подпадают под некую структурную двойственность: с внешней стороны они непосредственно связаны с мандатами, а в действи­тельности направлены на конкурентов в поле.

Определение политической позиции в данный момент времени (например, результаты выборов) является также продуктом встречи политического предложения объекти­вированного политического мнения (программы, партий­ные платформы, заявления и т. д.), связанного со всей предшествующей историей поля производства, и полити­ческого спроса, связанного, в свою очередь, с историей отношения между спросом и предложением. Корреляция, фиксируемая в конкретный момент между взглядами на ту или иную политическую проблему и позициями в социальном пространстве, может быть полностью понята лишь тогда, когда мы замечаем, что классификация, вве­денная избирателями для определения их собственного выбора (например, правый/левый), является продуктом всей предшествующей борьбы и что выбор тем не менее сам вытекает из классификации, введенной аналитиком, чтобы ранжировать не только мнения, но и агентов, ко­торые их выражают. Вся история социального поля по­стоянно представлена в двух формах: в материализован­ной — в институтах (освобожденные работники партий и профсоюзов) и в инкорпорированной — в диспозициях агентов, усилиями которых функционируют данные ин­ституты и за которые эти агенты борются (что сопровож­дается эффектом гистеризиса, связанного с преданно­стью). Все признанные формы коллективной идентифи­кации: «рабочий класс», «управленческие кадры», «ремесленники», «специалисты», «профессура» и т. п. — являются продуктами медленной и длительной коллек­тивной проработки, однако не являются полностью ис­кусственными (это было бы ошибкой и никогда бы не уда­лось сделать). Каждый из корпусов представлений, ко­торые вызывают к жизни представляемые корпуса: корпорации, сословия, гильдии и др., наделенные извест­ной и признанной социальной идентичностью, сам суще­ствует через посредство всего ансамбля институтов, явля­ющихся столь же историческими изобретениями, как и аб­бревиатура, sigillum authenticum, [xii] по выражению юристов канонического права, печать или штамп, бюро или секре­тариат, обладающий монополией на подпись и на plena potentia agendi et loquendi [xiii], и т. д. Являясь результатом борьбы, которая разворачивалась в недрах политическо­го поля и вне его, в частности по вопросу о государствен­ной власти, это представление должно иметь свои специ­фические характеристики в частной истории политического поля и в истории конкретного государства (чем, между прочим, и объясняются различия между представ­лениями о социальном делении и, следовательно, о пред­ставляющих их группах в разных странах). Чтобы не по­зволить себе принять за следствие работы по натурализа­ции то, что любая группа стремится производить в целях собственной легитимации и для оправдания своего суще­ствования, нужно всякий раз реконструировать работу истории, продуктом которой являются социальное деле­ние и социальное восприятие этого деления. Адекватно определенная социальная позиция агента дает наилучшее предвидение его практики и представлений, но во избе­жание сопоставления с тем, что раньше называли обще­ственным положением, с социальной идентификацией агента (в настоящее время все более отождествляемой с профессиональной идентификацией) и с местом обще­ственного положения в старой метафизике, т. е. функци­ей сущности, из которой согласно формуле operatic sequitur esse [xiv] вытекают все аспекты исторического суще­ствования, — нужно ясно понимать, что этот статус, как и габитус, который им порождается, являются историчес­кими продуктами, что они склонны в большей или мень­шей степени меняться с течением истории.

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: