Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Капитал физического принуждения





 

Именно концентрации капитала физического при­нуждения придавалось главное значение в большинстве моделей происхождения государства: от марксистов, склонных рассматривать государство как простой орган насилия, до Макса Вебера и его классического определе­ния или от Норберта Элиаса до Шарля Тилли. Сказать, что силы принуждения (армия, полиция) концентрируют­ся, значит сказать, что институты, предназначенные обес­печивать порядок, постепенно отделяются от обыденно­го социального мира; что физическое насилие может быть применено только особой группировкой, специально об­леченной правами на это, четко идентифицирующейся внутри общества, централизованной и дисциплинирован­ной. То же и в отношении армии: профессиональная ар­мия последовательно вытеснила феодальные дружины, прямо угрожая узаконенной монополии дворянства на военные действия. (Нужно признать, что Норберту Элиа-су часто ошибочно приписывают — особенно историки — идеи и положения, идущие от общих основ социологии, тогда как его заслуга состоит в умении раскрыть все воз­можные применения веберовского анализа, показывая, что государство не смогло бы прогрессивно обеспечить себе монополию на насилие, если бы не лишило своих внутренних конкурентов средств физического насилия и права его применять, внося, таким образом, свой вклад в одно из важнейших измерений процесса «цивилизации».)

Рождающееся государство должно укрепить свою фи­зическую силу в двух различных контекстах: с внешней стороны, — по отношению к другим государствам, имею­щимся или возможным (соперничающие князья), и по­средством войны за землю, которая требует создания сильной армии; с внутренней стороны, — по отношению к оспаривающим власть друг друга князьям и сопротив­ляющимся подчиненным классам. Вооруженные силы все более разделяются, с одной стороны, на армию, чьей за­дачей является межгосударственное соперничество, и, с другой стороны, на полицию, предназначенную для под­держания внутреннего порядка.4

 

 

Экономический капитал

 

Концентрация капитала физического принуждения проходит через установление действенной налоговой си­стемы, которая, в свою очередь, сопровождается унифи­кацией экономического пространства (создание нацио­нального рынка). Сбор налогов, осуществляемый динас­тическим государством, относится непосредственно ко всем подданным, а не как в феодальном обществе — толь­ко к вассалам, которые сами могли облагать податями своих людей. Государственный налог, появившийся в по­следнем десятилетии XII века, развивается в связи с рос­том затрат на ведение войн. Необходимость защиты тер­ритории, упоминавшаяся прежде время от времени, по­степенно становится постоянным оправданием «обязательного» и «регулярного» характера сбора нало­гов, изымаемых «без иных ограничений по времени, кро­ме периодов, обозначенных лично королем», и относя­щихся прямо или косвенно «ко всем группам общества».

Именно таким образом постепенно устанавливалась экономическая логика, совершенно особенная и базиру­ющаяся на безвозмездном изъятии и перераспределении, функционирующем как основа трансформации экономи­ческого капитала в символический, ранее сосредоточен­ный в личности князя.5

Учреждение налогов (несмотря на сопротивление их плательщиков) связано отношением круговой причинно­сти с развитием вооруженных сил, необходимых для рас­ширения или сохранения контролируемой территории, а следовательно, с возможным сбором податей и налогов, но также и с введением принуждения, чтобы заставить их платить. Институционализация налоговой системы яви­лась результатом, по сути дела, внутренней войны, веду­щейся агентами государства, с целью сломить сопротив­ление подданных, которые как таковые обнаруживаются главным образом, если не исключительно, как те, кого следует облагать налогом, как налогоплательщики. Ко­ролевскими ордонансами предусматривалось четыре сте­пени наказания за задержку уплаты налогов: арест на имущество, заключение в долговую тюрьму, совокупное наказание, постой [размещение в доме гарнизона]. Отсю­да с неизбежностью следует вопрос о законности налого­обложения (прав был Норберт Элиас, заметив, что в са­мом начале сбор налогов виделся как некоего рода рэкет). Лишь со временем в налогах постепенно стали видеть дань, необходимую для удовлетворения потребностей по­лучателя, высшего по отношению к персоне короля, т. е. потребностей «воображаемого корпуса», каким является государство.

Налоговые нарушения еще и сегодня служат под­тверждением того, что законность налогов не есть нечто само собой разумеющееся. Известно, что сначала воору­женное сопротивление рассматривалось не как неподчи­нение королевским ордонансам, а лишь как морально за­конная защита фамильного достояния от обложения на­логом там, где монарха не признавали справедливым и отеческим.6 Между договорами об откупе налогов, за­ключенных в правильной и должной форме с Королевс­кой казной, и последним помощником откупщика, отве­чающего за сбор местных налогов, помещается целый кас­кад договоров откупа и подоткупа, который непрерывно вызывал подозрения в отчуждении налогов и узурпации власти; длинная цепочка мелких сборщиков, часто плохо оплачиваемых, которых подозревали в коррупции как их жертвы, так и официальные защитники самого высокого ранга.7 Признание инстанции, высшей по отношению к агентам, отвечающим за ее деятельность, — королевской власти или государства — защищает, таким образом, от критики непосвященными. Оно находит свое практичес­кое обоснование в отделении короля от несправедливых и коррумпированных исполнителей, которые обманыва­ли не только народ, но и самого короля.8

Концентрация вооруженных сил и финансовых ресур­сов, необходимых для их содержания, сопровождается концентрацией символического капитала признания, ле­гитимности. Важно, чтобы не только корпорация аген­тов, ответственных за сбор налогов и способных делать это, не злоупотребляя для собственной выгоды, но и при­меняемые ими методы правления и управления, учета и регистрации, решения спорных дел, судопроизводства, контроля исполнения и т. п. были в состоянии заставить узнавать и признавать себя как законные. Важно, чтобы они были «широко отождествляемы с персоной, с досто­инством власти», чтобы судебные исполнители носили мундир, имели собственные эмблемы и одним своим име­нем обозначали свое начальствование, а также чтобы простые налогоплательщики были в состоянии «узнавать мундиры стражников, гербовые щиты часовых будок» и различать «стражников налоговых откупщиков — нена­видимых и презираемых финансовых агентов, от королев­ских кавалеристов, лучников жандармерии или резиден­ции прево Ратуши, а также от гвардейцев, признававших­ся безупречными из-за королевских цветов их казака*».9

Все авторы соглашались с тем, что постепенное рас­пространение признания законности официального взи­мания дани связано с возникновением определенного рода национализма. Действительно,- можно допустить, что всеобщий сбор налогов вносил вклад в объединение территории или, точнее, в формирование — в действительности и в представлениях — государства как целост­ной территории, как реальности, объединенной подчине­нием одним и тем же обязанностям, чье существование вызвано той же необходимостью защиты. Вполне воз­можно и то, что «национальное» сознание сначала раз­вивалось среди членов представительных институтов, появившихся в связи с налоговыми спорами. В самом деле, известно, что эти инстанции тем более склонны со­глашаться с налогами, чем более они кажутся им оправ­данными не личными интересами правителя, но инте­ресами страны и в первую очередь необходимостью за­щиты территории. Государство постепенно вписывается в пространство, которое еще не является тем нацио­нальным пространством, которым оно станет впослед­ствии, но уже представляет собой компетенцию верхов­ной власти, например, с монопольным правом чеканить монеты (мечта феодальных князей, а позднее и королей Франции, чтобы на подвластных им территориях доми­ниона имели хождение только их монеты, — стремление это осуществилось только при Людовике XIV); в нем ви­дят основу высшей символической ценности.

 

 

Информационный капитал

 

Концентрация экономического капитала, связанная с установлением единой налоговой системы, идет в паре с концентрацией информационного капитала (одним из из­мерений которого является культурный капитал), сопро­вождающейся унификацией культурного рынка Так, очень рано государственные власти начинают проводить изучение состояния ресурсов (например, начиная с 1194 го­да, «учет сержантов» — оценку численности обозов и во­оруженных людей, которых должны поставить королю, объединившему свои восточные территории, 83 города и королевских аббатства; в 1221 году появляется зародыш бюджета — учет доходов и расходов). Государство на­капливает информацию, обрабатывает ее и перераспре­деляет А самое главное — совершает теоретическое объ­единение. Ставя себя на точку зрения Целого, общества в целом, оно несет ответственность за все действия по тотализации, в частности через перепись и статистику или че­рез национальный учет, и объективации — посредством картографирования, целостного, обзорного представле­ния пространства или просто через письменность как средство накопления знания (например, архивы), а также кодификации как когнитивной унификации, включаю­щей централизацию и монополизацию в пользу духовных лиц или ученых.

Культура объединяет. Государство участвует в объ­единении культурного рынка, унифицируя все коды: пра­вовой, языковой, и проводя гомогенизацию форм ком­муникации, особенно бюрократической (например, вве­дение бланков, формуляров и т. п.). С помощью систем классификации (по возрасту и полу, в частности), впи­санных в право, бюрократические процедуры, образова­тельные структуры, а также посредством общественных ритуалов, особенно замечательных в Англии или Японии, государство формирует ментальные структуры и навя­зывает общие принципы видения и деления, т. е. формы мышления, которые в образованном обществе выполня­ют ту же роль, что и формы примитивной классифика­ции, описанные Дюркгеймом и Моссом по отношению к «первобытному мышлению». Тем самым они принимают участие в построении того, что обычно называют нацио­нальной идентичностью (или более традиционным язы­ком — национальным характером).10

Предписывая и внушая повсеместно (в пределах сво­их сил) господствующую культуру, преобразованную та­ким образом в легитимную национальную культуру, сис­тема школьного образования, особенно через преподава­ние истории и, в частности, истории литературы, вбивает в головы учеников основы настоящей «светской религии», а точнее — фундаментальные предположения в отноше­нии образа себя (национального). Как это показали Фи­липп Корриган и Дерек Сэйер, англичане очень широко (гораздо шире, чем границы правящего класса) разделяют культ вдвойне своеобразной культуры — как буржуазной, так и национальной. Так, существует миф об Englishness, которому свойственны все неподдающиеся определению и имитации (для не-англичан) качества: reasonabless, moderation, pragmatism, hostility to ideologiy, quirkiness, ec­centricity.11 Национальный план культуры, весьма явный в случае Англии, увековечивающей с чрезвычайной пос­ледовательностью очень старую традицию (в отношении судебного ритуала или культа королевской семьи), или в случае Японии, где образование национальной культу­ры прямо связано с образованием государства, в случае Франции маскируется под видимостью универсальности: естественная склонность ощущать причастность к наци­ональной культуре как продвижение в сторону универ­сального одинаково фундирует как четко интегративное видение республиканской традиции (подпитывающейся, в частности, от базового мифа о Всемирной революции), так и весьма изощренные формы универсалистского им­периализма и интернационального национализма.12

Культурное и языковое объединение сопровождается навязыванием доминирующих языка и культуры в каче­стве законных и отказом от всех других как лишенных прав. на существование (местные наречия). Доступ какого-то одного языка или своеобразной культуры к универсально­му сразу же делает остальные особенными, частными. Кро­ме того, поскольку установленная таким образом универ­сализация требований не сопровождается универсализа­цией доступа к средствам их выполнения, то она в то же время способствует монополизации универсального еди­ницами и лишению всех остальных их «человечности».

 

 

Символический капитал

 

Все указывает на сосредоточение символического ка­питала признанной власти, который (не замеченный, кстати, всеми теориями происхождения государства) по­является как условие или, по меньшей мере, сопровождает все другие формы концентрации, если те хотят просуще­ствовать хотя бы какое-то время. Символическим капи­талом может быть любое свойство (любой вид капитала: физический, экономический, культурный, социальный), когда оно воспринимается социальными агентами, чьи ка­тегории восприятия таковы, что они в состоянии узнать (заметить) и признать, придать ценность этому свойству. (Пример: честь в средиземноморских странах является типичной формой символического капитала, который существует только через репутацию, т. е. представление о ней, составленное другими в той мере, в какой они разде­ляют совокупность верований, способных заставить их заметить и оценить качества и определенные поступки как достойные или бесчестящие.) Говоря точнее, это фор­ма, которую принимает любой вид капитала, когда он воспринимается через категории восприятия, являющие­ся результатом инкорпорации делений и оппозиций, впи­санных в структуру распределения этого вида капитала. Из этого следует, что государство, располагающее сред­ствами навязывания и внушения устойчивых принципов видения и деления, соответствующих его собственным структурам, является исключительным местом концент­рации и осуществления символической власти.

 

 







Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.