Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Арианская и ортодоксальная церкви





Об отношении арианской церкви к ортодоксальной можно во многом сказать все то же самое, что и об отношениях вандалов и жителей провинции. И все же заметно существенное отличие: между обоими институтами и конфессиями, все резче отличающимися друг от друга в догматическом отношении, не было никакого подобия мирного сосуществования. Поэтому борьба – открыто и подспудно – должна была продолжаться до тех пор, пока одна из этих церквей не будет окончательно повержена и тем самым не очистит место для другой. Мероприятия Хильдериха предопределили победу ортодоксальной церкви, которая завершилась походом Велизария и византийскими преобразованиями. Противоречия между обеими церквями обострялись благодаря личным раздорам между епископами, клириками и мирянами; вражду разжигали прежде всего вновь обращенные, множество которых было в обеих церквях, так как при победе другой стороны им следовало опасаться худшего лично для себя. Естественно, германцы в ортодоксальной церкви обладали точно такими же правами,{165} как и римляне в арианской; это относится и к сфере замещения должностей. Мы уже видели, что арианская церковь находилась под определенным влиянием обращенных и поэтому в ходе общего процесса романизации заимствовала у ортодоксальной церкви многие ее институты. В этом отношении возникло внешнее сходство, к которому ариане приходили из соображений целесообразности и от которого они, тем не менее, резко отказывались или которое они по меньшей мере оспаривали. Вместе с латинским языком были позаимствованы многие ритуалы; и все же по большей части богослужение проводилось на вандальском языке44. Арианская иерархия была очень сходна с ортодоксальной: иерархическая лестница ведет через диакона, пресвитера и епископа до патриарха; однако наличие у ариан монашества не засвидетельствовано. Хотя Л. Шмидт (184) рассматривает арианские частные церкви и придворных капелланов как черты особой, собственно германской церкви, следует обратить внимание на то, что донатистская церковь, а в отдельных моментах даже ортодоксальная церковь времен Августина также демонстрировали сходные явления.

«Церковную борьбу» мы уже рассматривали в связи с периодами правления отдельных королей. За ее усилением при Хунерихе последовало затишье при Гунтамунде и возобновление при Тразамунде. Тразамунд, получивший некоторое богословское образование, в течение десятилетий весьма дипломатическими методами стремился к победе арианства, которое было обязано ему своим последним периодом расцвета в Северной Африке. Конечно, свой наивысший подъем арианская церковь пережила уже при Хунерихе, который предоставил ей возможность вести миссионерскую деятельность даже в Триполитании и Южной Бизацене, а также в Цезарейской Мавретании (Типасе)45; таким образом, в 484 г. арианство находилось на гребне своего успеха, который закончился со смертью Хунериха. Здесь, естественно, возникает вопрос о внутренней и внеш-{166}ней силе арианской ереси, которая была провозглашена вандалами государственной церковью. Вандалы опирались на богатую арианскую традицию IV века (Арий, Ульфила, Синод в Арминине 359 г.) и пытались также развивать свою догматику в борьбе с ортодоксальными теологами. И все же главную силу арианской церкви Вандальского королевства следует усматривать в ее фанатизме, который чувствовал за собой поддержку государственной полицейской власти, и в ее организации. Во всяком случае, достаточным объяснением временных успехов может служить тесное сотрудничество с королем, выступающим в качестве верховного епископа. Именно поэтому, когда Гунтамунд проявил терпимость к ортодоксам, а Тразамунд боролся с ними почти исключительно дипломатическими и духовными методами, сразу стали заметны неудачи. Арианская церковь даже не смогла воспользоваться многолетним отсутствием сосланных на Сардинию ортодоксальных епископов, а появление Фульгенция в Карфагене (около 515–517 гг.) нанесло ей следующий удар. По сравнению с Фульгенцием, который успешно боролся также с пелагианством и восточными ересями, придворные духовники Тразамунда выглядели бесцветными и неквалифицированными. Фульгенцию и его сторонникам, кроме того, удалось творчески развить и убедительно изложить учение Августина, так что все выдвигаемые арианами спорные вопросы относительно христологии или учения о Троице казались разрешенными; казуистический образ действий руспийского епископа оказал воздействие даже на схоластику. Не менее важным, чем и богословское превосходство, было, разумеется, моральное единство большинства ортодоксов, которые терпеливо, не колеблясь, сносили все гонения. После изгнания епископов при Тразамунде монастыри стали главными средоточиями ортодоксальной духовности и миссии; они быстро росли и концентрировались в основном на восточном побережье Бизацены. Внешнее укрепление ортодоксальной церкви пос-{167}ле 523 г. следует рассматривать главным образом как следствие ее внутренней устойчивости. Хильдерих не смог бы предпринять или допустить столь широкого восстановления гонимой до тех пор церкви, если бы она пребывала в совершенном упадке. К тому же он был вынужден, лишившись поддержки арианской церкви, искать какую-то новую опору. В конечном счете, правда, ортодоксальная церковь не сумела сколь-нибудь серьезно поддержать легитимное правление Хильдериха против узурпации Гелимера. Причины этого неясны; и все же характерно, что Юстиниан вступился как за Хильдериха, так и за ортодоксальную церковь, которые в целом находились по одну сторону фронта, противостоя арианству и новой политике Гелимера.

Синоды в Юнке, Суфесе и Карфагене (525 г.) отражают быстроту ортодоксальной реорганизации в Северной Африке. Так как всегда сохранялось внутреннее и внешнее единство верующих, многие внутренние противоречия – между митрополитом и епископами или епископами и настоятелями – улаживались и преодолевались. Так как эти разногласия даже выносились на открытое обсуждение, их вряд ли можно расценивать как выражение слабости. Несомненно, ортодоксальная церковь осознавала, что она выдержит эти испытания на прочность после того, как перенесла почти столетний период гонений. С этой точки зрения особое значение приобретает следующее утверждение О. Бруннера: «Институты обладают весом еще и тогда, когда они продолжают существовать, будучи лишены своих основных функций. Они препятствуют, пока они – хотя бы только номинально – существуют, радикальному разрыву с традиционным порядком46». Ибо в действительности ортодоксальная церковь, несмотря на экспроприации и определенное ослабление, в качестве института всегда сохраняла определенный вес, который оказывал свое воздействие наряду с моральным авторитетом исповедников их веры и мучеников. Синоды 523–525 гг. и карфагенский собор 535 г. отчетливо{168} демонстрируют, что ортодоксы были столь же озабочены восстановлением институтов или внешних форм, сколь и порядком исполнения пастырских обязанностей или духовной жизнью. Часто вопросы внешнего порядка выступали на передний план так сильно, что можно было бы говорить о примате формализма: наряду с замещением епископских кафедр играли большую роль вопросы церковного устройства и монастырской жизни47; еще во время гонений проявилось и стремление к более тесной связи с папством, в пользу примата которого высказывались такие авторитетные африканские богословы, как Виктор из Виты и Фульгенций Руспийский48.

 

Искусство; язык и литература

На эти периферийные в тематическом отношении сферы сами вандалы оказали крайне ограниченное влияние, как, впрочем и на экономическую область. Варвары занимались искусством и культурой в очень незначительной степени, хотя короли и высшая знать играли не малую роль в качестве заказчиков или поощрителей творчества. И все же вандальское влияние обнаруживается в оружейном деле, а оружейные мастера, очевидно, занимали значительное место в общем производстве. Художественное ремесло в фибулах, кольцах, браслетах или цепях демонстрирует знаменитый южнорусский готический стиль высокого уровня49.

Великолепные изделия были найдены в могильниках или в королевской сокровищнице. Естественно, в металлообработке и прежде всего в строительном ремесле, о котором мы что-то знаем только благодаря надписям на зданиях или литературным заметкам, следует считаться с частой кооперацией вандалов и римлян. Несомненно, такие короли, как Тразамунд, или такие князья, как Гибамунд, чья строительная деятельность была прославлена придворными поэтами, в частности интересовались и строительными планами, а может быть, и архитектоническим и орнаментальным оформлением.{169}

Вандальское участие в дальнейшем развитии литературной и научной жизни было более чем скромным. Вандальский язык с наибольшим успехом использовался в арианской церкви; однако он, по всей видимости, едва ли употреблялся в богословской литературе. До нас дошли почти исключительно вандальские личные имена того времени (в надписях). Таким образом, латынь по-прежнему являлась языком управления и культурных кругов, а также большинства населения. Во многих отношениях среди вандало-аланского населения скорее всего возникала все большая пропасть между теми, кто владел латынью, и теми, кто мог объясняться только на вандальском языке. Во всяком случае, нельзя недооценивать духовно-культурную сторону процесса романизации; не только такой полукровка, как Хильдерих, но и просто образованный вандал, как Тразамунд, в своих духовных наклонностях гораздо больше походил на высокопоставленного римлянина-провинциала, чем на одного из своих необразованных соплеменников. Таким образом, у вандалов, впрочем, как и у берберов, параллельно процессу социальной дифференциации протекает сходный процесс и в культурном плане. Само собой разумеется, поздняя латынь V и VI вв. не была способна на сколько-нибудь блестящее развитие. Произведения поэтов и богословов демонстрируют это со всей очевидностью. «Классический» период расцвета латинской риторики и литературы Африки, связанный с именами Апулея, Тертуллиана, Киприана, Арнобия, Макробия и Августина, закончился, оставив лишь еле заметные следы. В области грамматики большие заслуги принадлежат Фелициану, обучившему множество молодых людей. Однако чрезвычайно разочаровывают форма и содержание произведений придворных поэтов, таких как Луксорий, Флавий Феликс или Флорентин, которые обращались к мифологическим темам или воспевали добродетели вандальских правителей50. Они пускались в свободное фантазирование, воспевая красоту и великоду-{170}шие, образованность и архитектурные таланты какого-нибудь Тразамунда. Естественно, их восхваления не всегда основывались на пустом месте, и все же они практически выродились в придворную лесть. Такие писатели больше беспокоились о величине вознаграждения, чем о поэтической славе, и все равно они представляют для нас определенную ценность как источники по поздней истории государства вандалов. По сравнению с этой группой адвокат и поэт Блоссий Эмилий Драконций, ученик Фелициана, все-таки занимает более высокую ступень. Своим обращением к византийскому императору, повлекшим за собой длительное заключение, он сохранил определенную дистанцию по отношению к вандальскому королю, даже если речь не шла о серъезной критике этого варвара. Правда, он встретил неожиданную строгость Гунтамунда с беспредельным самоуничижением: поэтому «Satisfactio ad Gunthamundum regem» («Извинение перед королем Гунтамундом») выглядит достаточно отталкивающе. И все-таки Драконций, которому мы обязаны трехтомным христианским богословским стихотворением под названием «De laudibus Dei», стоит много выше среднего уровня остальных писателей своего времени51.

Вследствие недостатков светских писателей большее внимание привлекают писатели духовные. Их число весьма значительно, и все же большинство из них ограничивается очень узкой областью защитой своего ортодоксального или арианского вероисповедания. Позиции арианских богословов (Кирилы, Пинты, Абрагилы) вообще с большим трудом выявляются из соответствующих ортодоксальных полемических сочинений; от вандало-арианской (тем не менее написанной на латыни) литературы того времени сохранилось столь же мало, как и от письменного наследия донатистов. Ортодоксальная оппозиция после своей победы навела в этом деле основательный порядок.

Ортодоксальные писания, напротив, большей частью сохранились, хотя часто возникают трудности с определе-{171}нием авторства этих произведений52. Так, некоторые написанные после 430 г. проповеди приписываются, с одной стороны, Августину, с другой – его ученику Кводвультдеусу, который стал карфагенским митрополитом около 437 г. Сходная ситуация сложилась с сочинениями Вигилия Тапсского (участник религиозной дискуссии 484 г.). Выдающимися богословами наряду с вышеназванными были также митрополит Евгений, написавший в роковые 483–484 гг. «Liber fidei catholicae», епископы Виктор из Виты и Фульгенций Руспийский, а также ученик Фульгенция Ферранд. В то время как Ферранд неукоснительно следует по стопам своего учителя, Виктор вносит в теологию свой вклад, прежде всего в области агиографии. Мнение Л. Шмидта, что «Historia persecutionis Africanae provinciae» («История гонений в Африканской провинции») Виктора представляет собой не что иное, как «одностороннее тенденциозное сочинение, которому не хватает объективности»53, после исследований Куртуа больше не может считаться определяющим. Ибо наряду с переработкой агиографии Виктор приводит бесценные культурно-исторические сведения о времени Гейзериха и Хунериха, так что без него история Северной Африки конца V в. была бы «почти белой страницей». Если ценность Виктора заключается прежде всего в его вкладе в агиографию и описании истории своего времени, то в духовной истории и теологии непревзойденной величиной является Фульгенций Руспийский. В его трудах во всех подробностях отражается духовная борьба между ортодоксией и ересью (арианством, пелагианством, донатизмом). Его интерпретация Августина была столь великолепна, что многие его произведения приписывались гиппонскому епископу и потому оказали воздействие на средневековую теологию. Некоторые его сочинения утеряны, другие не могут считаться безусловно подлинными; несмотря на это, Фульгенция следует считать самым значительным богословом и писателем вандальского периода55.{172}

 

Глава VIII







ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.