Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Воображаемая игра: Сепарация от Мировых Родителей (приблизительно 16 месяцев)





Юнг описывает главный переход сознания как:

Первое утро мира, первый восход после изначальной тьмы, когда едва зародившийся комплекс сознания, эго, дитя тьмы, намеренно разделило субъект и объект, и таким образом ввергло мир и себя в определенность существования… Книга Бытия – это проекция этого процесса (1962,пар.129)

Такие переходы на первом году жизни младенца создают основу, на которой может произойти разделение реального мира и мира грез. Нойманн (1954,1973) говорит об этой дифференциации сознания и бессознательного как о «сепарации от мировых родителей». В жизни младенца, этот переход проходит не с помощью слов, но скорее в открытии невербальной, символической игры ребенок обнаруживает, что он может притворяться, разыгрывать что-либо. Это первое независимое открытие символического действия, которое совпадает с началом интереса к языку.

 

В возрасте около 16-18 месяцев, ребенок начинает осознавать семиотическую функцию через опыт демонстрации, например, подражания уже усвоенным поведенческим паттернам, таким как ритуальное поведение, усвоенное для облегчения засыпания (сосать большой палец, например, или теребить край одеяла) Ребенок радостно смеется над этим новым узнаванием Себя; и это притворная игра (Piaget,1962). Но позвольте ненадолго остановиться на ритуале засыпания. Это не нейтральный паттерн поведения. Он представляет одну из вех детского развития. Если переход ко сну и бодрствованию затруднен, то ребенок может навсегда остаться склонным к нарушениям сна, сильному страху темноты, потребности спать с включенным светом и т.д. А почему трудно заснуть? Потому что это сводит воедино наиболее страшные и пугающие детские фантазии об отсутствии поддержки самых близких, об одиночестве в темноте, населенной бог знает чем. Потому мы решили, что неслучайно, что ребенок открывает игру в узнавании ритуала засыпания; изображающая игра начинается с подражания поведенческому паттерну, который помогает ребенку избежать страха неизвестного и смягчить боль сепарации. Более поздняя изображающая игра будет рассматриваться как способ воспроизвести все эмоционально нагруженные моменты жизни ребенка (Stewart and Stewart, 1979,c.47)

Танцевально-двигательный процесс в анализе часто начинается с подражания знакомым поведенческим паттернам, и так же как для ребенка, который совершает свое первое открытие изображающей игры, оно служит тому, чтобы избежать эмоциональной боли. Как и в детской игре, художественное подражание может вести движущегося к и через эмоциональную травму, которая лежит в сердце комплекса..

Далее следуют описания трех женщин, каждая на ранней стадии аналитической работы.

Женщина начинает двигаться, выражая беззаботность... Затем она останавливается и ее грудная клетка, похоже, оседает. С чувством нарастающей тяжести, она опускается на колени и чувствует себя ошеломленной глубоко знакомым чувством отчаяния.

Профессиональная танцовщица разыгрывает шоу, которое поразило бы Бродвей. Она потом опускается на пол, становится очень тихой и начинает двигаться очень медленно. Медленное движение несовершенно, и выглядит все более и более причиняющим боль. Ее тело бьется в конвульсиях и она, судя по всему, находится в трансе.

Занятая, активная женщина-руководитель двигается, как она это делает в своей строго расписанной жизни. В какой-то момент она останавливается, смотрит вниз на пол и понимает, как она устала. Она недолго борется со своим сильным желанием лечь, и превозмогает его, возвращаясь к изображению своей активной жизни.

Каждая из женщин борется своим способом с напряжением между чрезмерно яркой адаптивной персоной и ее тенью. Как и в аналитическом процессе, возникают пары противоположностей. Из переживания этого двойного напряжения, в конечном итоге родится третий примиряющий символ: новая внутренняя установка, которая содержит и в то же время выходит за пределы обоих крайностей.

Кэролайн Грант Фэй (Carolyn Grant Fay) описывает появление такого двигательного символа. Движущийся – женщина, которая была много лет в аналитической работе. Она не начинает с избегания боли, но и не ищет ее. Она начинает, глубоко прислушиваясь к себе:

Я лежала, по-видимому, долгое время, прислушиваясь к себе. Мое внимание привлекло горло. Оно болит, чувствуется сжатым и напряженным, так что я позволила горлу вести меня в движении. Оно подняло меня сначала на колени, затем вперед, а затем медленно по полу в склоненную позу. В моем воображении я осознала, концентрируясь на горле, что оно красно от крови. Область сердца тоже болела и кровоточила. В конце концов, мое горло подняло меня на ноги и толкнуло меня дальше одну. Это внезапно остановило меня, и я просто стояла там. В этом месте опустилась на пол и легла без движения. Не было ни движения, ни образа, ничего…

Немного погодя я осознала, что красный цвет крови был на моем горле и груди. Мало-помалу возникло много оттенков красного, от светло-розового до темно-карминного. Начала образовываться роза, растущая из моего горла и сердца, через движения моих рук вверх, от себя и вокруг. Остальное тело ниже этого места, было похоже в моей фантазии на стебель и листья цветка. Все виды превосходной степени пришли ко мне сейчас, когда я пытаюсь выразить, что я чувствовала в тот момент: тепло, счастливо, наполнено, в порядке и едина с собой (Fay, 1977 сс.26-27)

Заключение

Вопрос о том, как мы можем полностью вовлечься в свободный поток воображения, важнее вопроса о том, можно ли использовать танец как форму активного воображения. Юнг предлагает дать волю фантазии в соответствии со вкусом и талантом индивида. Некоторые люди имеют то, что он называл «моторным воображением»(1938). Природа такого человека – переживать жизнь в терминах спонтанной двигательной активности и фантазировать с помощью тела и о теле. Таким образом, диалог начинается между интересом и воображением как двумя потоками либидо: интерес к телу, такому как оно есть, и фантазии, каким бы оно могло быть (Stewart,1986, cc 190-94)

Так как процесс индивидуации ведет нас к тому, чтобы мы стали тем, кто мы есть, определенные аналитики и анализанды неизбежно приходят к движению и танцу как части их аналитической работы. Для них моторное воображение, танец/движение – это наиболее непосредственный естественный путь придать форму бессознательному. Некоторые считают танец/движение необходимым, потому что они чувствуют себя отчужденными от тела, или потому что они только знают, как приказывать телу, и сейчас чувствуют, что они должны научиться слушаться его. Некоторые обращаются к танцу/движению, потому что это прямой способ работать с определенными комплексами, которые сформировались в младенчестве. Очевидно, что комплексы довербальной, досимволической природы гораздо реже затрагиваются вербальными аспектами анализа.

Мирче Элиаде (1963) писал: «Жизнь невозможно подправить, ее можно только заново воссоздать» (с. 30) В анализе активное воображение является таким воссоздающим процессом, танец и движения – это только одна из форм.

 







Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.