Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Дифференциация политической власти





На ранних ступенях развития общества отношения политичес­кой власти были синкретичными, т.е. внутренне не разделялись на специфические сегменты, сферы управления.

Князья в Киевской Руси сами правили, сами вершили, суд, сами возглавляли войско, сами отправлялись со своей дружиной за сбо­ром налогов, дани. И хотя правящие группы всегда были иерархич-ными, первоначально внутри их не существовало специализации по выполняемым функциям.

Главной тенденцией развития политических властеотношений в истории любого общества является их постепенная внутренняя диф-ферениация. Вначале образуются самостоятельные социальные ин­ституты, ответственные за выполнение той или иной функции по­литической власти в обществе: выделение армии в особый инсти­тут и особую организацию, отвечающую за безопасность сообще­ства, образование института судопроизводства, специализирующе­гося на разрешении споров и конфликтных ситуаций, института налогообложения.

Политическая власть постепенно обретает все более сложную конфигурацию. Ее дифференциация была обусловлена сложными коллизиями социальных взаимодействий, когда индивиды для ре­шения своих проблем бывали вынуждены прибегать к созданию различных политических институтов. Следовательно, можно гово­рить о социальной обусловленности процесса дифференциации политической власти.

Рассмотрим, к примеру, редистрибутивную функцию политической власти. Заинтересованность как плательщиков, так и собирателей дани в упорядоченности отношений заставляла их вырабатывать соответствующие нормы и правила, что и означало начало форми­рования института налогообложения. По мере увеличения поступ­лений в казну возникала необходимость эффективно распоряжать-

639


ся собранными финансовыми и материальными средствами. Вна­чале это распределение было исключительно делом правящей вер­хушки, но со временем массы стали требовать информации о со­бранных средствах и способах их использования. Постепенная рег­ламентация этого процесса привела к появлению института госу­дарственного бюджета.

В качестве другого примера можно указать на то, как с изменением запросов людей, их ценностных ориентации наряду с институтами судопроизводства утверждаются институты адвокатуры, прокурор­ского надзора. Процесс совершенствования нормотворчества в рамках политических властеотношений, желание широких слоев влиять на ход его развития приводят к появлению института парла­ментаризма, всеобщего избирательного права, политических партий и т.д.

Итак, чем сложнее, дифференцированнее становилось общество, тем большим содержанием наполнялась каждая из ранее перечис­ленных функций политической власти. Новые политические ин­ституты решали определенные задачи, регулировали частные виды взаимодействия по поводу управления обществом, обеспечивая тем самым более качественное исполнение какой-либо функции. Соот­ношение политической власти и общества теперь можно предста­вить в виде более сложной схемы (рис. 2).

Дифференциация политической власти особенно резко возрос­ла в XIX и XX вв. Переход к индустриальному типу общества, раз­витие научно-технической революции сопровождались нарастани­ем экономической и социально-политической активности населе­ния. В меняющихся условиях в рамках политических властеотноше-

Общество

 

Политические институты

Социально-политические институты

 

Рис. 2. Соотношение политической власти и общества 640


-ний возникают качественно новые социальные институты, пред­назначенные упорядочить, регламентировать воздействие масс на субъекта политической власти: институт всеобщего избирательного права, институт политических партий, институт общественных орга­низаций и групп давления и т.п. Назначение этих институтов — согласование без применения силы интересов различных социальных групп, упорядочивание взаимодействия по поводу их выражения, защиты и реализации. Некоторые институты (например, институт общественных организаций и групп давления) занимают погранич­ное положение, одновременно являясь и законодательно регулиру­емой системой отношений с субъектом политической власти, и сложившимися нормами и правилами неполитического взаимодей­ствия, поэтому мы назовем их социально-политическими.

Каждый новый политический институт возникал в ответ на сфор­мировавшуюся общественную потребность, которая всегда прояв­лялась как в целенаправленных действиях сторонников установле­ния и закрепления данного вида взаимодействия, так и в молчали­вом одобрении их действий устойчивым большинством, потенци­ально готовым включиться в создаваемые социальные и полити­ческие структуры.

Вызревание общественной потребности в новом политическом институте — это всегда длительный и сложный путь.

Так, введению в Англии всеобщего избирательного права предше­ствовала ожесточенная борьба. Английская буржуазия получила избирательное право в 1832 г., однако широкие городские слои ремесленников, квалифицированных рабочих требовали распрост­ранения этого права и на себя. В 1836 г. они создали Лондонскую ассоциацию рабочих для борьбы за всеобщее избирательное пра­во, а два года спустя сформулировали Хартию — программный до­кумент, предусматривающий введение всеобщего избирательного права, отмену имущественного ценза для депутатов парламента, его ежегодное переизбрание, тайное голосование, уравнение избира­тельных округов. Так началось чартистское движение в стране, со­провождавшееся столкновениями с силами порядка. Другой исторический пример — революционные выступления в России в 1905 г., одним из следствий которых стало провозглаше­ние Октябрьского Манифеста и объявление о созыве первого в России парламента. Однако в начале XX в. институт парламента­ризма не прижился в России в силу ряда причин, в том числе и из-за непоследовательности инициаторов этого начинания и факти­ческого безразличия со стороны населения — значит, в обществе отсутствовала ярко выраженная потребность в этом институте.

Политическая власть в современном обществе представлена не только множеством институтов, но и огромным количеством раз­личных организаций, учреждений, органов. Например, институт политических партий в обществе предполагает, как правило, фун-

641


кционирование нескольких партий; институт парламентаризма пред­ставлен не только законодательным собранием, но и многими фор­мальными и неформальными группами, объединениями, оказыва­ющими помощь и поддержку избранным депутатам. Особенно раз­ветвленную сеть различных органов и учреждений имеет инсти­тут исполнительной власти.

Итак, политическая власть по мере развития общества стано­вится внутренне крайне сложным образованием. В рамках полити­ческих властеотношений исчезает даже однозначность в определе­нии субъекта власти. Регулярные выборы, референдумы, узаконен­ная практика давления на государственные структуры деформиру­ют картину политической власти как особой формы взаимодей­ствия, при котором субъект, используя определенные ресурсы, может добиваться своей цели. В современном обществе субъект вла­сти оказывается функционально разделенным, находясь в зоне вли­яния различных сил, в том числе и тех, которые формально долж­ны ему подчиняться.

Процесс дифференциации политической власти нашел отраже­ние в философско-политических и правовых доктринах.

Наиболее известной из них является «теория разделения властей», возникшая в период кардинальных изменений в экономике запад­ноевропейских стран и укрепления позиций буржазии. Ее лейтмо­тивом стала борьба против абсолютной власти монарха, ее основ­ной смысл заключался в необходимости разделения единой госу­дарственной власти на законодательную, исполнительную и судеб­ную.

Сложность, запутанность политических властеотношений в со­временном обществе крайне затрудняют их анализ. Пользуясь тер­минологией американского политолога Р. Даля*, можно назвать современную политическую власть полиархичной (от греческого poly — много, archi — старший, главный), подчеркнув ее основную отличительную черту — наличие нескольких институтов, регулиру­ющих отдельные сегменты политических властеотношений, несколь­ких центров принятия самостоятельных управленческих решений, нескольких центров влияния на процесс принятия этих решений.

Сложность политики определяется не только многообразием социальных институтов и организаций, но и выполнением ими не только явных, но и латентных функций, что порождает более слож­ные внутренние зависимости как внутри поля политических влас­теотношений, так и при воздействии политической власти на об­щество.

* Даль Р. Полиархия, плюрализм и пространство // Вопросы философии. — 1994. — №3, с. 37-^8.

642


Например, институт парламентаризма решает две основные зада­чи— законотворчество и представительство интересов различных слоев населения общества, которые фиксируются и регламентиру­ются в нормах государственного права, однако парламентарии за­частую занимаются саморекламой или рекламой деятельности своей партии.

Латентность не опасна, если не блокирует выполнение ин­ститутом своих основных функций. Однако при определенных об­стоятельствах возможно появление откровенно негативных ви­дов воздействия политических институтов на общество, т.е. дис­функций.

Например, если парламентарии начинают подменять исполнитель­ную власть или вмешиваться в судопроизводство, то сразу проис­ходит сбой в работе всего механизма политической власти, ибо нарушается ранее сложившееся функциональное равновесие меж­ду политическими институтами. Если парламентарии стремятся использовать предоставленное им право на законодательную дея­тельность в целях личной выгоды, это может привести к дискреди­тации самого института парламентаризма. Если взяточничество ста­новится обычным явлением среди государственных чиновников, то ни о какой эффективности работы правительства, всей системы государственной службы не может быть и речи. Коррумпированная власть вызывает брезгливые чувства у рядовых граждан, что уже само по себе лишает ее массовой поддержки и делает беспомощ­ной в решении сложных вопросов социального развития.

Дисфункции, таким образом, противоречат формальным ин­ституциональным требованиям и сложившимся в обществе офи­циально декларируемым представлениям о назначении и роли того или иного института. Они являются результатом непредвиденных последствий взаимодействий людей. Коррупция как дисфункция госаппарата складывается из многочисленных фактов взяточниче­ства чиновников, в результате чего деформируются, искажаются роль и~ назначение институтов исполнительной власти, призван­ных осуществлять оперативное управление страной в интересх всего общества.

Возможно ли предотвратить появление и развитие дисфункций политических институтов, угрожающих расбалансировкой и даже распадом всей системы власти в обществе?

В простых политических системах традиционного общества, ас-криптивного по способу формирования политических элит, глав­ным регулятором всегда выступала исполнительная власть. Опира­ясь на право легитимного насилия, она контролировала деятель­ность любого социального института, при необходимости вноси­ла в его работу необходимые коррективы, исходя прежде всего из собственного понимания принципа государственной целесообраз­ности.

643


Конечно, волюнтаризм и произвол исполнительной власти в
традиционном обществе имел свои ограничения. Как только поли­
тическая система переставала выполнять свою основную функцию
по управлению делами общества, она Начинала испытывать силь­
ное давление со стороны различных социальных слоев в виде на­
родных бунтов и восстаний, фрондистских движений высших со­
словий. Однако давление извне не ставило под сомнение сам прин­
цип единоличного права исполнительной власти на регуляцию по­
литических институтов. Л

В сложных политических системах современных обществ, осно­ванных на глубокой дифференциации управленческих функций, тре­бовался иной механизм внутренней саморегуляции. Как бы ни была компетентна исполнительная власть, она не могла в силу сложно­сти самого общества непосредственно контролировать все полити­ческие институты, достигшие в своем развитии достаточно высо­кого уровня автономности. Сосредоточение в одних руках всех ры­чагов управления неизбежно приводило к консервации старого, неспособности к самообновлению.

Тоталитаризм как явление XX в. —* наглядное тому подтвержде­ние: всеобщий контроль над политическими институтами и други­ми сферами социальной жизни приводил к застою, падению ини­циативы, интеллектуальной деградации.. Главней урок тоталита­ризма — вывод о неэффективности контроля за политическими и социальными институтами из одного центра.

Возможна ли децентрализованная политическая система? Есть мнение, что такая система развалится под влиянием собственных Же социальных институтов, работающих на воспроизводство от­дельных сегментов политической жизни. А если учесть стремление каждого института, и без того монопольно контролирующего оп­ределенные виды политических связей и отношений, к распрост­ранению своего влияния, исполняя и латентные функции, то это мнение рождает вполне оправданные опасения: например, инсти­тут налогообложения, предоставленный самому себе, может пре­вратиться в гигантскую машину по выкачиванию из населения де­нег любой ценой, институт охраны правопорядка во имя стабиль­ности может превратить насилие в главный регулятор поведения населения, институт парламентаризма может взять на себя функ­ции исполнительной власти, а правительство начнет диктовать пра­вовые нормы и т.д. Вот почему в обществе так широко распростра­нено убеждение если не в необходимости сильной, авторитетной личности, то, по крайней мере, в полезности особого образова­ния, стоящего как бы на^ всеми политическими институтами в виде, например, института главы государства.,-'.fo<i

644


Хотелось бы отметить, что необходимость в таком социальном ин­ституте появляется, как правило, лишь в условиях нарастания неста- ?-,■ *■ бильности, конфликтности в самой политической системе. К сожа-, лению, в такой обстановке проявляются латентные функции самого института главы государства, когда намерение согласовывать фун­кционирование органов государственной власти трансформирует­ся в откровенное давление, порождая тем самым авторитаризм в различных его проявлениях.

Можно ли в условиях многообразия политических институтов современного общества обеспечить единство политической власти и избежать проявлений авторитаризма?

Историческая практика показывает, что децентрализованная система власти возможна — ее основу составляет чисто функцио­нальная зависимость политических институтов, исключающая ру­ководство из единого центра. В общественно-политической мысли такой способ зависимости политических институтов, получил на­звание принципа разделения властей.

Что же обеспечивает функциональное единство и целостность децентрализованных систем политической власти? Во-первых, рав­новесие подобных систем поддерживается соответствующими нор­мами и ценностями, обеспечивающими воспроизводство таких структурных связей между институтами, которые исключают до­минирование одного из них, но при этом четко определяют функ­циональное назначение каждого.

Характер таких норм можно проиллюстрировать на примере взаи­модействия Конгресса и президента США. Законодательная и ис­полнительная ветви власти в этой стране имеют полную свободу действий в рамках своей компетенции, но при этом ни одна из них не может расширить зону своего влияния из-за системы взаимных сдержек и противовесов. Нормативные ограничения, таким обра­зом, не позволяют ни Конгрессу, ни президенту США взять в свои руки всю полноту политической власти в обществе.

Во-вторых, нормы и правила, регламентирующие отношения между политическими институтами, должны стать неотъемлемой частью культуры общества. Иными словами, их надо не только про­возгласить, зафиксировать в каком-либо важном юридическом до­кументе (например, в конституции), но и сделать реальными об­разцами, стандартами, на которые ориентируются и политические деятели, и простые граждане. Интериоризация норм и ценностей децентрализованной политической системы, пожалуй, самый слож­ный и противоречивый процесс. Убедить людей в правомерности именно такого государственно-политического устройства, побудить их следовать установленным правилам,'наконец превратить это побуждение в привычку необычайно сложно. Для этого требуются не только соответствующая идеологическая работа, но и постоян-

645


ная демонстрация способностей децентрализованной политичес­кой системы решать острые социальные проблемы.

Усвоение обществом нормативного порядка децентрализован­ной политической системы зависит от степени укорененности в политической культуре ценностей рационализма, законности и сво­боды. Рациональное поведение, как показал М. Вебер, порождает и требует определенного вида политического господства, при кото­ром главным регулятором является закон. Только освобождение от произвола может гарантировать индивиду право на свободный вы­бор, только последовательное соблюдение закона делает возмож­ным реализацию этого права всеми гражданами, Осознание важно­сти, значимости закона, а не воли правителя является основой для установления нормативного порядка децентрализованной полити­ческой системы.

В-третьих, достоянием общественности должны становиться все случаи нарушения нормативного порядка децентрализованной си­стемы политической власти — в этом важную роль должны сыграть средства массовой информации. Но их роль будет эффективной толь­ко при наличии нормативного порядка — в противном случае об­щественное мнение будет не в состоянии адекватно оценить опас­ность размывания норм и ценностей демократии..

•. > <i *;.
-Э- ■■:

''' ] ЗУ"'.

Легитимность власти

В политической истории можно наблюдать немало, на первый взгляд, парадоксальных явлений. Одним из них является покорность масс тираническим, тоталитарным режимам, которую трудно объяс­нить страхом перед вооруженной силой, тем более, что люди сами способствуют приходу к власти авторитарных правителей, требуют сильной власти, поощряют вмешательство государства во все сфе­ры общественной жизни. Есть также немало случаев отторжения массами демократических форм организации политической жиз­ни, недоверия к демократическим институтам, лидерам, отстаива­ющим либеральные принципы свободы личности (классическим примером этого является падение Веймарской республики в Гер­мании, приход к власти Гитлера).

Однако, с точки зрения социолога, эти явления нельзя назвать парадоксальными. Люди могут подчиняться власти в силу привыч­ки, симпатий и глубокой веры в истинность намерений правите­лей, своих убеждений и ценностных ориентации, расчета. Институ-ализация политической власти, таким образом, требует включения механизмов, обеспечивающих необходимую мотивацию поведения. Достигается это путем формирования соответствующих ценност-


ных образцов с последующим их внедрением в массовое сознание,,в мотивационную структуру личности.

Укорененные в сознании масс образцы поведения обусловлива­ют легитимацию различных типов политического господства. Опре­деление М. Вебером основных типов социального действия позво­лило ему назвать и основные типы легитимности политической власти:

традиционный тип легитимности, в основе которого лежит «ав­торитет «вечно вчерашнего»: авторитет нравов, освященных искон­ной значимостью и привычной ориентацией на их соблюдение»*. Иными словами, у людей под воздействием традиции вырабатыва­ется определенный стереотип поведения в системе политических властеотношений, который они воспроизводят по привычке, по­тому что так поступали их предки.

В.О. Ключевский наглядно демонстрирует эту особенность отно­шения человека к политической жизни на примере Бориса Годуно­ва. Народ знал или догадывался о политической недееспособнос­ти Федора Иоановича, но не роптал и не выступал против него, так как в его представлении последний из Рюриковичей был «закон­ным царем». Восшествие на престол Годунова противоречило сло­жившейся традиции. Наделенный умом государственного деятеля, жаждущий осуществить реформы во благо Отечества, он так и не был понят и признан своим народом. Пресечение царской динас­тии, олицетворяющей привычное политическое правление, по мне­нию В.О.Ключевского, стало одной из важнейших причин великой смуты;

харизматический тип легитимности (от греческого charisma — при­звание, божественный дар), в основе которого лежит особое, эмо­ционально окрашенное отношение масс к своему лидеру. Такой тип легитимности свойствен обществам, в которых в силу опреде­ленных причин люди в своих поступках руководствуются скорее чувствами, чем привычкой или разумом. Они безгранично преданы своему лидеру, верят в его исключительность и готовы исполнять его волю, надеясь на его особый дар;

легальный, или рациональный, тип легитимности характерен для тех обществ, где доминирует целерациональный тип поведения. Рациональный человек готов подчиниться лишь такому политичес­кому порядку, который будет восприниматься им как необходимое условие достижения личных целей. А для достижения своих целей ему прежде всего необходима определенность, устойчивость вне­шних правил. Вот почему рационально действующий человек заин­тересован в наличии четких, эффективных законов и готов поддер­живать ту власть, которая гарантирует ему стабильность, не сковы-

* Вебер М. Избранные произведения, с. 31.


 


646


647


вающую, однако, его личную инициативу. Легальный тип легитим­ности является, по мнению М. Вебера, исторически высшей фор-# мой, он свойствен только современным обществам.

Человек формирует представления о политическом норматив­ном порядке под влиянием определенной социокультурной тради­ции, что в конечном итоге обусловливает легитимацию различных, а подчас и противоположных политических порядков. Либеральная социокультурная традиция способствует легитимации демократи­ческих институтов, авторитарная провоцирует недоверие к парла­ментаризму, принципу разделения властей, порождает благожела­тельное отношение к концентрации власти в одних руках.

Итак, легитимация является важным механизмом, обеспечива­ющим устойчивость, стабильность и эффективность работы поли­тических институтов и системы политической власти в целом. Ее основу составляет способность человека интериоризировать внешние нормы, превращать их в собственные установки, убеждения, что ведет к возможности воспроизводства институциональных связей без видимого принуждения. На процесс интериоризации институ­циональных норм оказывает огромное воздействие политическая культура, влияющая на формирование ценностных ориентации, убеждений, мировоззрения личности.


Список литературы*

Алмонд Г. Гражданская культура. Политические установки и демократия
пяти наций. В кн.: Антология мировой политической мысли. Т. II. — М.,
1997. '■

Американская социологическая мысль. Тексты. — М., 1994.

Американская социология. Перспективы. Проблемы. Методы/Под ред. Т. Парсонса. — М., 1972.

Андреева Г.М. Социальная психология. — М., 1997. Ансофф И. Стратегическое управление. — М., 1988. Антология исследований культуры. Т.1. — СПб., 1997. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. — М., 1993. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. — М., 1993.

Ахиезер А.С. Россия: критика политического опыта. Т. I. — Новосибирск, 1997.

Бауман 3. Мыслить социологически. — М., 1996.

Бергер П. Приглашение в социологию. — М., 1996.

Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. — М., 1995.

Блау П.М. Исследование формальных организаций/Американская социо­логия. Проблемы. Перспективы. Методы. — М., 1972.

Блок М. Апология истории. — М., 1973.

Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV— XVIII вв. Т. 1—3. — М., 1986—1992.

Бурдье П. Рынок символической продукции//Вопросы социологии. — 1994. — № 5.

Бурдье П. Социология политики. — М., 1993. Вебер М. Избранное. Образ общества. — М., 1994. Вебер М. Избранные произведения. — М., 1990.

Вебер М. Три типа господства. — Москва — Иерусалим//Двадцать два. — 1990. — № 72.

Вебер М. Харизматическое лидерство//СОЦИС. — 1988. — № 5. Верховин В.И. Экономическая социология. — М., 1998. ГараджаВ.И. Социология религии. — М., 1996. Гвишиани Д.М. Организация и управление. — М., 1998.


* Учитывая учебный характер издания, в список включена лишь общедоступная литература.

649


Гидденс Э. Девять тезисов о будущем социологии/ZTHESIS. — Весна. —

1993. Т. 1, вып. 1.

Гидденс Э. Социальная стратификация//СОЦИС. — 1992. — № 7, 9, 11.

Гидденс Э. Социология. — М., 1999.

Годфруа Ж. Что такое психология. Ч. 1,2. — М., 1992.

Гоулднер Э. Анализ организаций//Социология сегодня. Проблемы и пер­спективы. — М., 1967.

Громов И., Мацкевич А., Семенов В. Западная социология. — СПб., 1997. Гумилев Л.П. Этногенез и биосфера Земли. — М., 1994.

Давыдов Ю.Н. Веберовская социология капитализма//СОЦИС. — 1994. -г- № 8—10.

Даль Р. Полиархия, плюрализм и пространство//Вопросы философии. —

1994. — № 3.

Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта//СОЦИС. — 1994.— № 5.

Де Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. — М., 1998. Друкер"П.Ф. Эффективный управляющий. — М., 1994.

Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. — М., 1991.

Дюркгейм Э. Самоубийство. — М., 1994. Ерасов Б.С. Социальная культурология. В 2 ч. — М., 1994. Жеманов О.Н. Буржуазная индустриальная социология. — М., 1974. Зайцев А.К. Социальный конфликт на предприятиии. — Калуга, 1993. Замошкин Ю.А. Вызовы цивилизации и опыт США. — М., 1991.

Зарубина Н.Н. Социокультурная основа хозяйства и предприниматель­ства. — М., 1998.

Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. — М., 1994. Зиммель Г. Избранное. Т. II. — М., 1996.

Зиммель Г. Общение. Пример чистой или формальной социологии// СОЦИС. — 1984. — № 2.

Зиммель Г. Экскурс по проблеме: Как возникло общество?//Вопросы со­циологии. — 1993. — № 5.

Ионин Л.Г. Социология культуры. — М., 1996.

История теоретической социологии. В 4-х т/Отв. ред. Ю.Н. Давыдов. — М., 1995—1998.

КатцД., Кан Р. Социальная психология организаций. — Киев, 1993.


Клакхон К. Зеркало для человека. Введение в антропологию. — СПб., 1998.

Козер Л. Функции социального конфликта: Завершение конфликта. В кн.: Современная зарубежная социология. — М., 1993.

Комаров М.С. Введение в социологию. — М., 1994.

Кон И.С. Открытие «Я». — М., 1978.

Кон И.С. Ребенок и общество. — М. 1991.

Кондратьев Н. Основные проблемы экономической статики и динами­ки.—М., 1991. у*?.и

Кравченко А.И. Введение в социологию. — М., 1995.

Кравченко Е.И. Эрвин Гоффман. Социология лицедейства. — М., 1997.

Култыгин В.П. Концепции социального обмена в современной социоло-
гии//СОЦИС. — 1997. — № 5. .:>л.

Лапин Н.И. Проблемы социального анализа организационных систем// Вопросы философии. — 1974. — №7.

Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада. — М., 1992. Лебон Т. Психология народов и масс. — СПб., 1995. Лосев А.Ф. философия. Мифология. Культура. — М., 1991.

Луман Н. Почему необходима системная теория." Понятие общества. В кн.: Проблемы теоретической социологии. —СПб., 1994.

Майерс Д. Социальная психология. — СПб., 1997.

Макгрегор. Человеческий фактор и производство//СОЦИС. — 1995. — № 1.

Манхейм К. Диагноз нашего времени. — М., 1994.

Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. — М., Т. 3, изд. 2.

Маслоу А.Г. Мотивация и личность. — СПб., 1999.

Мертон Р.К. Социальная теория и социальная структура. Глава VI. Соци­альная структура и аномия//СОЦИС.— 1992. — № 2—4.

Мертон Р.К. Явные и латентные функции. В кн.: Американская социологи­ческая мысль. — М., 1994.

Миллс Ч. Социологическое воображение. — М., 1998.

Мильнер Б.3. Теория организаций. — М., 1998.

Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. — М., 1992.

Моль А. Социодинамика культуры. — М., 1973.

Монсон П. Лодка на аллеях парка: введение в социологию. — М., 1995.

Монсон П. Современная западная социологи^. — СПб., 1992.


 


650


651


Московичи С. Век толп. — М., 1996.

Московичи С. От коллективных представлений к социологии//Вопросы социологии. — 1992. — № 2. Т. 1.

Норт Д.К. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. 1997.

Основы социологии/Под ред А.Г. Эфендиева. — М., 1993.

Парк Р. Компромисс и конфликт//Вопросы социологии. — 1994. — № 5.

Парсонс Т. Общий обзор. В кн.: Американская социология. Перспективы. Проблемы. Методы. — М., 1972.

Парсонс Т. Понятие общества: компоненты и их взаимоотношения// THESIS. — Весна. — 1993. — Т. 1, вып. 2.

Парсонс Т. Система современных обществ. — М., 1997.

Парсонс Т. Современная западная теоретическая социология. Вып. II. — М., 1994.

Подмарков В.Г. Введение в промышленную социологию. — М., 1979.

Покровский Н.Е. Проблема аномии в современном обществе. — М., 1995.

Пригожий А.И. Современная социология организаций. — М., 1995.

Проблемы теоретической социологии. — СПб., 1994.

Радаев В.В. Экономическая социология. — М., 1997.

Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная страцификация. — М., 1995.

Российская цивилизация. Этнокультурные и духовные аспекты. — М., 1998.

Смелзер Н. Социология. — М., 1994.

Современная американская социология. — М., 1994.

Современная западная социология: словарь. — М., 1990.

Современная зарубежная социальная психология. Тексты. — М., 1984.

Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. — Новоси­бирск, 1995.

Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. — М., 1992. Социальная стратификация. Вып. 1—3. — М., 1992. Социология / Под ред. Г.В. Осипова. — М., 1995.

Социология сегодня. Проблемы, перспективы / Под ред. Р.К. Мертона. — М., 1965.

Тернер Дж. Структура социологической теории. — М., 1985. Тойнби А. Постижение истории. — М., 1991. Тощенко Ж.Т. Социология. 2-е изд. — М., 1998.


Уоллерстайн И. Социальное изменение вечно? Ничто никогда не изменя-ется?//СОЦИС. - 1995. - № 1.

Фролов С.С. Социология. — М., 1994.

Хабермас Ю. Отношение между системой и жизненным миром/ДНЕ515. — Весна. — 1993. — Т. 1, вып. 2.

Хачатурян В.М. История цивилизаций. — М., 1997.

Хоманс Дж..,. Социальное поведение, как обмен/Современная зарубежная
социальная психология. Тексты/Под ред. Г.М. Андреевой и др. — М.,
1984. ' ^!(^вй8.. ■■•-.■

Штомпка П. Социология социальных изменений. — М., 1996. Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии. — М., 1969. Щербина В.В. Социология организаций: Словарь-справочник. — М., 1996. Щюц А. Структуры повседневного мышления//СОЦИС. — 1986. — № 1._:,-,

Щюц А. Формирование понятий и теории в общественных науках. В кн.: Американская социологическая мысль, — М., 1994.

Эпштейн С. Индустриальная социология в.США. — М., 1972,

Ядов В.А. Стратегия социологического исследование. Описание, объяс­нения, понимание социальной реальности. — М., 1998.


652







ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.