Бамбергские суды над ведьмами

Массовые истребления ведьм сильней всего свирепствовали в землях, управлявшихся князьями-епископами, например, в Трире, Страсбурге, Бреслау и Фульде, а также в Вюрцбурге и Бамберге. В двух последних княжествах правили исключительно жестокие князья-епископы: двоюродные братья Филипп Адольф фон Эренберг (1623-1631), который сжег 900 ведьм, и «Hexenbischof» («ведьминский епископ») — Годфрид Иоганн Георг II Фукс фон Дорнхейм (1623-1633), который сжег по крайней мере 600 человек. Вот некоторые примеры преследований, происходивших в этих землях.

Охота на ведьм началась в Бамберге позже, чем в других княжествах Германии, при епископе Иоганне Годфриде фон Аусха-зене (1609-1622), который сжег примерно 300 человек, обвиненных в колдовстве. Самым страшным годом был 1617: было сожжено 102 ведьмы. Но «ведьминский епископ» Иоганн Георг II достиг большего при помощи викарного епископа Фредерика Фернера и докторов права светского совета. Эти фанатики возобновили преследования в 1624 и в 1627 гг. и воздвигли специальный Drudenhaus с помещениями для 30 или 40 заключенных и, возможно, несколько аналогичных тюрем для ведьм в небольших городках епископства — Целе, Хальсштадте и Крона -хе. С 1626 по 1630 гг. процессы над ведьмами были особенно беззаконными и жестокими; только один из комиссаров д-р Эрнест Вазольт сжег 400 человек, обвиненных в колдовстве.

Вице-канцлеру Бамберга д-ру Георгу Ха-ану иногда удавалось препятствовать проведению процессов, но его относительно умеренная позиция вызвала (как и в случае с Фладе Дитрихом) подозрение в том, что он был союзником ведьм, и его вместе с женой и дочерью сожгли в 1628г. — несмотря на имперский приказ об их освобождении, где было сказано, что «их арест произведен вопреки имперскому законодательству, и таковых нарушений нельзя терпеть». Фактически же все бургомистры были обвинены и осуждены. Наиболее душераздирающим был процесс Юниуса Иоганна; сохранилось его предсмертное письмо к дочери, свидетельствующее о наиболее омерзительных и уродливых сторонах охоты на ведьм.

Среди жертв было много горожан, занимавших высокие посты. В апреле 1631г., когда террор начал ослабевать, в тюрьме для ведьм содержалось 22 заключенных, включая епископского казначея. Их имущество, которое к тому времени уже было конфисковано, имело суммарную стоимость около 220000 флоринов. Все эти деньги попали в карман епископа. Кроме того, заключенные (из своего состояния или с помощью своих семей) должны были заплатить высокие гонорары всем, кто был связан с их казнью [см. Судебные издержки процессов над ведьмами].

Поток обвинений, пыток и сожжений нарастал, и некоторым знатным людям удалось бежать в Рим, в Богемию или к императорскому двору в Регенсбург. Но князь-епископ не считался даже с императором, не разделявшим его взглядов на колдовство. Даже личное вмешательство Фердинанда в дело Доротеи Блок, жены богатого горожанина из Бамберга, было оставлено без внимания. Предъявленные ей обвинения не были обнародованы, адвокат не был допущен, и ее, как и многих других, сожгли в мае 1630г. Ее отец бежал.

Специальная тюрьма для ведьм или Hexenhaus, сооруженная в 1627 г. князь-епископом Бамберга Готфридом Иоганном Георгом II Фукс фон Дорнхеймом, который сжег, по меньшей мере, шесть сотен ведьм.

Скорость подобных «судов» была поразительной даже для того времени. Так, например, в деле фрау Анны Ханзен, 1629г., читаем:

17 июня. Заключена по подозрению в колдовстве.

18 июня. Отказалась признаться, подвергнута бичеванию.

20 июня. Подвергнута пытке тисками для больших пальцев; призналась. 28 июня. Зачитали ей ее признание.

30 июня. Добровольно подтвердила свое признание; приговорена.

4 июля. Оповещена о дате казни. 7 июля. Обезглавлена и сожжена.

Бамберг стал символом пыток. Среди обычно используемых приспособлений для извлечения признаний из обвиняемых в колдовстве были:

1. Тиски для пальцев (Daumenstock), использовавшиеся в сочетании с

3. Бичевание или бичевание во время подвешивания на

4. Лестнице, разновидность страппадо. Кроме того, использовались дополнительные пытки, такие как

5. Колодки (Bock), оснащенные железными шипами, пытка, которая могла продолжаться до шести часов.

6. Страппадо (Zug), усовершенствованный вид пытки сдавливанием.

7. Сильное трение шеи веревкой, обернутой вокруг нее, пока кожа не протрется до кости (Scimur).

9. Сжигание волос под мышками и в паху, часто с обмакиванием в горящую серу.

10. «Стул для молитв», стояние на коленях на доске с остро заточенными деревянными колышками.

11. Принудительное кормление соленой селедкой при отсутствии воды.

12. Горячие ванны с добавлением извести (в 1630г. в Цейле 6 человек были убиты подобным способом).

После приговора и на пути к месту сожжения могло быть предписано дополнительное наказание, включая отсечение правой руки и вырывание грудей у женщин раскаленными щипцами.

Однако подобная жестокость начала привлекать нежелательное внимание к Бамбергу, и император под давлением был вынужден принять некоторые меры. Иезуит Ламормаини, духовник Фердинанда, сказал ему:

«Ужасно, что мысли и речи знатных людей повсеместно заняты судебными процессами». Другой иезуит, Генрих Тюрк из Падерборна, выражал свой протест в следующих словах:

«Некоторые начали испытывать сильную симпатию к несчастным жертвам, и возникли серьезные сомнения в том, действительно ли виновны те многочисленные люди, которые погибли в пламени, и заслуживают ли они столь ужасной смерти. И многие задумывались о том, что подобное обращение с человеческими существами, купленными драгоценной кровью Господней, есть жестокость зверская, хуже всякого варварства».

Беженцы из Бамберга присоединились к этим протестам; советник Дюмблер, чью беременную жену жестоко пытали и сожгли, сказал императору: «Люди протестуют, не желая, чтобы все жители Бамберга предстали перед судом». Он же предложил прекратить конфискацию собственности заключенных. Один человек, сбежавший из Drudenhaus'a, передал императору письменное обращение Барбары Шварц, которую пытали восемь раз и, не добившись признания, приговорили к трем годам тюремного заключения.

Князь-епископ Бамберга послал в Реген-сбург эмиссаров, уполномоченных представлять его интересы, но их приняли весьма холодно. В сентябре 1630г. отец Ламормаини заявил императору, что люди порицают его бездействие и едва ли изберут его сына императором; если же он будет продолжать игнорировать беззаконие, происходящее в Бамберге, то Ламормаини вряд ли сможет отпустить ему грехи. Спустя некоторое время Фердинанд II затребовал для проверки судебные отчеты и распорядился, чтобы впредь суды основывались на публичном обвинении (прежде основанием для обвинения зачастую служили сплетни или клевета) и чтобы конфискация имущества производилась в разумных пределах. Арестованному разрешалось консультироваться с адвокатом (прежде он содержался в полной изоляции). Однако пытки не были отменены.

Террор начал отступать с начала лета 1631г., благодаря смерти викарного епископа Фернера (в декабре 1630г.), угрозе вторжения шведского короля Густава (занявшего в сентябре Лейпциг), возросшему вниманию к военным действиям), а также мерам, принятым императором [см. мандаты 1630 и 1631 гр].. В 1630г. было казнено 24 человека, а в 1631г. — ни одного. Епископ Бамбергский умер в 1632г.; а со смертью кардинал-епископа Венского в 1630г. мир покинули три самых ревностных сторонника охоты на ведьм.

Едва ли возможно, чтобы здравомыслящий человек, прочитавший подобную историю, хоть на миг прислушался бы к показаниям, основанным на признании, которые являются почти единственным аргументом тех немногих, кто и в наше время пытается оправдать веру в существование колдовства.

Так писал сэр Вальтер Скотт, впервые рассказавший о казни Маргарет Барклей в 1618г. на основании городских отчетов Ирвина (Эйршир). Однако, несмотря на известность, ее процесс был не лучше и не хуже тысяч других судов над ведьмами в Шотландии.

Маргарет Барклей, жена Арчибальда Дина, гражданина Ирвина, была не в лучших отношениях со своим деверем и его женой. Наконец, после слишком уж язвительной выходки деверя, Б. возбудила иск против своих родственников по мужу в церковном суде. Церковь посоветовала им помириться. Однако Маргарет жаждала мести и, когда ее деверь отплыл во Францию с Эндрю Траном, мэром их города, она якобы высказала пожелание, чтобы корабль затонул и «крабы съели его команду на дне моря».

Некоторое время спустя бродяга Джон Стюарт, проходя через Ирвин, рассказал о корабле, затонувшем около Падстоу в Англии; его гибель позже была подтверждена двумя спасшимися матросами. Джон Стюарт был арестован за предсказание, а Б. — за колдовство. В тюрьме и, очевидно, под пыткой, Стюарт рассказал, как Б. просила у него помощи против «тех людей, что причинили ей зло», и как он посещал ее в заброшенном доме, где она делала восковые подобия Грана и корабля. Стюарт назвал ее сообщницей Изобель Инч (или Тэйлор). 8-летняя дочь Изобель была арестована и «призналась», что она также находилась в покинутом доме. Ребенок добавил, что когда стемнело, засветились ноздри и зубы дьявольской собаки, и женщины смогли продолжить работу над своими фигурками. Б. будто бы заставила ребенка поклясться хранить все в тайне, пообещав купить ей новую пару башмаков. Хотя до того Джон Стюарт не упоминал ни о каком ребенке, позже он признал, что с ними была «оборванная девчонка».

Такими же были и показания свидетелей, и все было готово для суда.

Во-первых, пытке до признания была подвергнута Изобель Инч. Она была заключена в колокольне, но ей удалось сбежать через крышу церкви. Она поскользнулась и упала. Спустя пять дней она умерла.

Во-вторых, нищий Джон Стюарт, хотя и находился под мощной охраной и был закован в ножные кандалы, ухитрился в день суда задушить себя лентами своего берета.

В-третьих, Б. теперь была единственной из обвиняемых, оставшейся в живых. Она предстала перед местным дворянином графом Эдингтонским, применившим «наиболее безопасную и деликатную пытку», поместив «две ее голые ноги в пару колодок с последующим наложением на них нескольких железных болванок». Наконец, когда она не смогла более терпеть, она закричала: «Уберите это! Уберите! Перед лицом Господа, я все расскажу вам». Железные болванки сняли и поставили перед ней с тем, чтобы ее признание было формально принято судьей как сделанное «безо всякого рода принуждения, добровольно». Во время суда появился ее муж с адвокатом, и это позволило Б. отказаться от своих показаний. «Все, в чем я призналась, было сделано под угрозой пыток, и перед Господом я заявляю, что все, о чем я говорила, было ложью и неправдой». Тем не менее она была признана виновной, задушена и сожжена.

Оставалась четвертая жертва. Под пыткой Б. вовлекла некую Изобель Грауфорд. Она также подверглась пытке и призналась, но проявила при этом необычайную выдержку. Изобель совершенно «замечательно, без всякого крика или восклицаний, страдала под тридцатью камнями [около 420 фунтов], наложенными на ее ноги, не произнося угроз ни в чей адрес, но оставаясь такой, как была, непоколебимой». Но вес увеличивался и увеличивался, пока она не признала то, что от нее требовалось, включая сношения с дьяволом. По окончании пытки она отреклась от всего и умерла, не раскаявшись, наотрез отказавшись простить палача.

«Самый известный из казненных в этот период (1692, Салем) и одна из наиболее примечательных жертв охоты на ведьм в мире». Так писал Винфельд С. Невинс, общепризнанный авторитет по салемским судам над ведьмами.

Если в Европе многие священники приняли смерть по обвинению в чародействе, то в Англии и Америке казнь священнослужителя была исключением. В Америке (но не в Англии) обвиняемые чаще были из среднего или высшего сословия, и преподобный Джордж Барроус был единственным священником, обвиненным в служении дьяволу. В течение ряда лет, с 1680 по 1682 гг., он был священником в пригороде Салема. Приход был создан незадолго до этого, выделившись из города Салема в 1672г. В отчетах сохранился спор о жаловании между священником и прихожанами. От своего предшественника, Джеймса Бэйлера, Б. унаследовал раздор среди прихожан и враждебное отношение к пастырю. Когда он вернулся в свой приход из Мэна в 1683г., по прошествии половины срока своего официального контракта со старостами деревни, он был арестован на основании жалобы Джона Патнема за неуплату долгов. Поскольку приход был должен Б. сумму, в несколько раз превышающую сумму долга, обвинение было снято. Церкви потребовалось 2 года, чтобы преодолеть его дурную репутацию; затем пост священника занял Де-одат Лоусон. В 1688г. он вышел в отставку, и прихожане вновь оставались без священника, пока в ноябре 1689г. не прибыл преподобный Самуэль Пэррис.

Семья Патнем была в высшей степени противна Б. Поскольку дом приходского священника не был отремонтирован, Б. пришлось временно поселиться у Патнема и его жены, которые вмешивались в его личную жизнь. Когда в 1681г. умерла вторая жена Б., Патнем намекнул священнику, что он не был с ней так добр, как следовало бы. В 1682г. Б. возвратился в свой дом в Мэне, оставив у Патнема свою воспитанницу, молодую девушку Мерси Льюис, которую он принял в свой дом в Портленде. Девочка, к которой он испытывал дружескую привязанность, и дочь Томаса Патнема, (племянница Джона) были двумя главными обвинителями против Б. и ответственны за его повешение.

Обвинения были предъявлены «пораженными» девушками из Салема за 2 месяца до того, как «маленький черный священник, живший в Каско Бэй», был отождествлен с Б. Перед этим были разговоры между девочками о собраниях на пастбище у Самуаля Перриса и признания обвиняемых ведьм о ночных полетах на помеле, праздниках с «поджаренным и сваренным мясом», нечестивых причащениях «красным хлебом ц красным вином, похожим на кровь» (большинство пуритан считали превращение одного вещества в другое происками дьявола) и проповедях, призывавших к обращению в иную веру. На последующих допросах пытались установить, кто был этим «худым черным человеком в высокой шляпе, похожей на корону».

20 апреля 1692г. 12-летняя Анна Патнем заявила, что она была «серьезно испугана призраком священника, которой душил ее и принуждал расписаться в своей книге». «[Я] сказала ему: очень скверно, что он, будучи священником, который должен бы учить детей бояться Господа, пришел, чтобы убеждать бедные создания отдать свои души дьяволу». Она продолжала: «О мерзкое создание! Назови мне свое имя, чтобы я знала, кто ты. Тогда он снова мучил меня и принуждал писать в своей книге, но я отказалась. И только тогда он сказал мне, что зовут его — Джордж Барроус.» 3 мая Анна развила свое первое показание, прибавив к обвинению Б. умерщвление им как первой, так и второй жены [см. Патнем Анна].

Мерси Льюис, 19 лет, сделала признание 7 мая и отождествила «дьявольскую книгу имен» с одной из тех книг, «что были в кабинете [Б.], когда я жила у него. Я сказала, что не верю ему, потому что я часто бывала в его кабинете, но никогда не видела там этой книги. Но он сказал, что у него в комнате много книг, которых я никогда не видела, и что он может вызвать дьявола». Она также подтвердила, что Анна видела призраки его мертвых жен, но добавила: «На следующую ночь он сказал мне, что, пока это в его силах, он не позволит мне видеть своих покойных жен, потому что я могла бы свидетельствовать против него».

Затем Мерси пересказала историю из Библии и продолжала:

«Девятого мая мистер Барроус принес меня на необычайно высокую гору и показал мне все царство земное и сказал, что даст мне все, если я распишусь в его книге, а если я не захочу, то он бросит меня вниз и сломает мне шею. Но я сказала, что ему нечего мне дать, и я не буду ничего подписывать, даже если он бросит меня на тысячу вил для сена». Изо всех одержимых обвинительниц самое оригинальное заявление сделала Абигайл Хоббс, признавшаяся, что 12 мая дьявол в облике Б. принес ей кукол, чтобы вонзить в них иголки.

В.: Кто принес тебе эти изображения? О.: Это был мистер Барроус. В.: Как он это сделал? О.: Сам, лично.

Являвшиийся девушкам Б. был не простым призраком или видением, его можно было потрогать рукой. В это время Абигайл была в тюрьме, а Б. находился в Мэне, на расстоянии восьмидесяти миль. О том, что ее показания не были пересказом сновидений, можно судить из дальнейших расспросов:

О: Да, и таким же он был, когда явился, чтобы заставить меня положить руку на книгу. Он появился как человек, и я тут же почувствовала его руку.

Другое нелепое показание было представлено на суде 5 августа Бенджамином Хатчинсоном, который повторил, что 21 апреля Абигайл Уильяме видела признак Б. перед гостиницей Ингерсолла.

«Я спросил ее, где стоит маленький человечек. Она сказала: «Как раз там, где прошли колеса телеги». В моей руке были трехзубые железные вилы, и я метнул их туда, где, по ее словам, он стоял. И она [тотчас] забилась в легком припадке и, когда он прошел, сказала: «Ты разорвал его сюртук, и я слышала, как он рвется». «Где?» — спросил я. «С той стороны», — ответила она».

Хатчинсон вошел в «большую комнату» гостиницы, и Абигайл закричала:

«Он стоит там!» Я спросил: «Где, гДе?», и тут же выхватил свою шпагу. Но она сказала, что он уже исчез. «Теперь, — сказала она — там серый кот». Тогда я спросил: «Где он стоит теперь?» «Там, — сказала она, — там». Тогда я ударил туда своей шпагой. Затем у нее начался припа-Док, и когда он прошел, она сказала: «Ты Убил его, и тотчас появилась Сара Гуд и Унесла его». Эту историю Абигайл услышала от Мери Уолкотт, рассказавшей ее 19 апреля на процессе против Бриджит Бишоп. Джонатан, брат Мери, якобы ударил призрака так, «что разорвал его верхнюю одежду, и она слышала, как рвется ткань».

На основании таких показаний шести «ведь-минских сук», восьми признавшихся ведьм и девяти свидетелей (из них только двое были очевидцами), упомянувших о феноменальной силе Б. (несмотря на свой небольшой рост, он был известным атлетом в Гарварде), тот был осужден. Окончательные показания были даны во время суда над ним, когда девушки обвинили Б., содержавшегося в тюрьме, в том, что он покусал их. Они показали отметки зубов, и судьи заставили Б. открыть рот, чтобы сравнить отпечатки, «которые могли отличаться от принадлежавших другим мужчинам». Зафиксировавший это показание Коттон Мазер отметил 30 свидетельств против Б., «вполне достаточных, чтобы обьявить его колдуном» («Wonders of the Invisible World»).

Вердикт был, конечно, утвержден еще до начала суда. Цитируя скептически настроенного Томаса с)йди, Б. открыто разоблачил бредовость предъявленных обвинений: «Не существует и не существовало никогда ведьм, которые, заключив договор с Дьяволом, способны посылать его в отдаленные места, чтобы он мучил людей». Подобное заявление было сочтено столь же красноречивым, как и полное признание.

На эшафоте Б. продолжал уверять в своей невиновности и безупречно произносил молитву Господню, (которую ни одно «исчадье ада» — по словам пастора Нуайе — якобы не может проговорить без запинки) — и это столь возбудило собравшихся, что Мазер, наблюдавший за повешением, вынужден был успокаивать их, заявляя, что дьявол наиболее опасен, когда является в обличьи ангела света (Калеф, «More Wonders of the Invisible World»). [См. также Салемские суды над ведьмами, Патнэм Анна].

Мальчик из Бартона, Томас Дарлинг, один из многих английских подростков, которые, корчась в конвульсиях, обвиняли старых женщин в колдовстве. В этом смысле он продолжает дело дочерей Трокмортона [см. Уорбойские ведьмы] и предвещает «ведьминских сучек» Салема. В заключение Томас был разоблачен в затяжной памфлетной войне между архиепископом Самуэлем Харснеттом и Джоном Даррелом, защищавшим «экзорсизм» юного Дарлинга. В описаниях тех лет сохранились поразительные примеры многочисленных убийственных фантазий мальчика.

Обвинения Томаса против Алисы Гуд-ридж, 60 лет, и ее матери, Элизабет Райт, в любой другой период истории привели бы его к основательной порке или психиатрическому освидетельствованию. Но в 1596г. судьи принимали нелепейшие выдумки злых или неуравновешенных детей как весомый аргумент не ради установления истины, а ради подтверждения своих собственных предубеждений. Не занимаясь немецкой юридической акробатикой, английские судьи собственным прагматическим путем достигли аналогичного результата: обвиняемая была казнена за колдовство.

14-летний Томас Дарлинг 27 февраля 1596г., отбившись от своего дяди во время охоты в лесу, вернулся домой, чувствуя себя больным. На следующий день начались припадки: он видел зеленого кота и зеленых ангелов, а через некоторое время «человека, выходящего из ночного горшка, адское пламя и открывшиеся небеса». Диагноз врача, нашедшего у мальчика глистов, был отвергнут; мальчику подробно обьяснили, что его околдовали. Припадки Дарлинга продолжались, и через несколько недель Томас уже мог детально обьяснить их происхождение. Потерявшись, он якобы нечаянно испортил воздух, а в это время «маленькая старушка с тремя бородавками на лице» проходила мимо. Она обиделась и околдовала его, вызвав припадки следующими словами (на основании показаний Томаса):

Тогда родственники мальчика начали искать возможную виновницу и к 8 апреля вышли на Алису Гудридж. Через два дня она призналась, что была в лесу в тот день, но она бранила совсем другого мальчика, который когда-то разбил ей корзину яиц. Позже она призналась, что встретила Томми, который дразнил ее «ведьмой из Стапенхилла.» Она ответила ему:

«Каждый мальчик может назвать меня ведьмой,

Но разве у кого-нибудь от этого чешется задница?»

Дело против Алисы Гудридж было построено по традиционным пунктам. Томми обвинил ее в околдовывании; когда ее уводили от него, его конвульсии прекращались. Однажды у него было 27 припадков за 6 часов; он «жалостно вопил, высовывая язык, а шея была так перекручена, что лицо казалось вывернутым назад». Конечно, Алису обыскали на предмет ведьминской метки, и она не смогла правильно прочитать «Отче наш». Ее сосед добавил, что она околдовала его корову. Чтобы заставить ее признаться, была применена пытка, редко упоминаемая в английских отчетах: палач надел на нее пару новых башмаков и «посадил ее близко к огню, чтобы башмаки нагрелись... Ее невыносимо жгло, и она потребовала пощады в обмен на обещание все рассказать, но после прекращения пытки ни в чем не призналась». Однако, позже она рассказала, что ей помогал дьявол, «в обличьи маленькой пятнистой собачки бело-рыжей масти, и я называла ее Минни». Соседская собака, якобы похожая на Минни, была освобождена, когда Алиса сказала, что получила свою от матери Элизабет Райт.

В связи с этим были привлечены к суду Элизабет Райт, дочь и муж Алисы. Элизабет тоже была обвинена, поскольку при виде ее у Томми тоже начинались припадки, которые теперь сопровождались адскими видениями. «Вон идет матушка Красная шапка! Посмотрите, как ей выбивают мозги! Посмотрите, каково быть ведьмой! Посмотрите, как жабы обгрызают мясо с ее костей!» Кульминационная точка наступила 27 мая 1596г. с прибытием известного специалиста по изгнанию дьявола Джона Даррелла. Обладая даром чревовещателя, он инсценировал следующую беседу, между «злобным духом и святым ангелом»:

Тонкий голос: «Брат Глассап, мы не можем противиться, его сила так велика, и они постятся и молятся, и священник молится с ними».

Грубый и глухой голос: «Брат Радольфус, я схожу к моему хозяину Вельзевулу, и он прикрутит им языки».

Другой голос: «Мы не можем противиться. Дайте нам выйти из него и войти в кого-нибудь из находящихся здесь».

Наконец, голос: «Мой сын, встань и иди, злой дух покинул тебя. Поднимись и иди».

Подобный экзорсизм якобы вылечил Томаса, поскольку он поднялся и пошел (хотя и был частично парализован в первые три месяца), но, по крайней мере, ни о каких припадках не сообщалось. Вскоре после этого Дарлинг был подвергнут допросу Харснеттом, которому он признался в мошенничестве.

Даррелл, однако, возразил, что признание было вырвано у его пациента после семи недель заключения и угроз «удушить и высечь его», и что Дарлинг подписал чистый лист, заполненный потом Харснеттом. Однако твердая убежденность Даррелла в том, что Алиса Гудридж вызывала припадки у Дарлинга, гораздо сильнее заставляет усомниться в истинности признании последнего, чем его собственный отказ от прежних показаний.

Алиса Гудридж умерла в тюрьме в Дерби, проведя там 12 месяцев. Судьба ее матери Элизабет Райт неизвестна. Томас Дарлинг «прославился» вновь, когда в 1603г. в Оксфордском университете был приговорен к бичеванию и отрезанию ушей за оскорбление вице-канцлера.

Когда Пьер де Ланкр писал свой «Tableau» (1612), он имел намерение обратить в истинную веру людей, «отрицавших принципы колдовства, веривших, будто оно не более чем заблуждение, сон и самообман», и потребовать принятия более строгих мер против ведьм. Ланкр исходил из своего опыта исследовательской работы в 1609г. в баскоязычных провинциях (Па-де-Лабур, Беарн), примыкавших к испанской границе. Вследствие этого в «Tableau» дается подробное описание типичной массовой охоты на ведьм во Франции в начале ХУПв., аналогичной тем, которые возглавляли Реми в Лотарингии и Боге в Франш-Конте.

Во всех наиболее масштабных охотах на ведьм как во Франции, так и в Германии создавались независимые трибуналы, обладавшие правом опровергать решения местных и региональных судов. Так, де Ланкр получил свое назначение от короля, и, когда он признался, «что допрос о действиях подозреваемого является уловкой, чтобы заставить его признаться», никто не мог опротестовать это нарушение процессуальной этики.

Как утверждал де Ланкр, Лабур стал пристанищем дьяволов, занесенных из Японии и Западной Индии христианскими миссионерами. Английские виноторговцы видели их, роем летящих в облаках. К 1576г. ведьм преследовали повсеместно, и 40 из них было сожжено. Но дьяволы быстро обратили в свою веру большую часть тридцатитысячного населения провинции, включая священников, так что провинция стала «скопищем ведьм». Шабаши проводились на центральной площади Бордо; иногда 12000 ведьм собирались в Генуе, а иногда все они летали на Ньюфаундленд! На некоторых шабашах собиралось по 100000 ведьм и среди них 2000 детей. Шабаши были хорошо организованы, и за неприсутствие был установлен штраф в 1/8 кроны или 10 су.

Было записано (и Переведено на французский язык) множество признаний, полученных под пыткой; весьма вероятно, что многие из них были подсказаны де Ланкром. 17-летняя Мари Диндар описала, как в ночь на 27 сентября 1б09г., натеревшись мазью, она взлетела в воздух. Она не могла предъявить мазь суду, потому что дьявол рассердился на нее за то, что она раскрыла его тайну, и спрятал мазь. Сабатина де Субье и ее 16-летняя дочь Мари де Нажиль рассказали, как дьявол всегда будил их, когда наступало время шабаша, и открывал окна, чтобы они могли вылететь. Мари де Маригран, 15 лет, и три ее подруги ездили на дьяволе, принявшем обличье осла, в Биарриц. Отец Пьер Бокаль из Сиборо признался в совершении дьявольской мессы на шабаше, за которую ему заплатили вдвое больше, чем за обычное богослужение.

Следует отдать должное искусству де Ланкра извлекать из девушек мельчайшие подробности их сексуальных сношений с дьяволом. Генри Ли отозвался о ценности подобных вынужденных признаний в колдовстве следующим образом:

«Признания, которые он добывал из обвиняемых, приведут непредвзятый ум к заключению, что обвиняемые просто изобретали истории которые могли бы удовлетворить судей».

Но де Ланкр отверг все сомнения в достоверности показаний, утверждая, что католическая церковь совершила бы преступную ошибку, наказывая ведьм за иллюзии, а не за реальное посещение настоящего шабаша Таким образом, любой, кто оспаривал казни оспаривал церковь и впадал в грех.

Массовые сожжения, производившиеся де Ланкром, привели Лабур в состояние всеобщего хаоса. Он видел неистовую враждебность населения, но считал ее происками Дьявола. Влиятельные семьи предпочитали спасти колдуна от казни, если он был их родственником; 500 рыбаков, вернувшихся с Ньюфаундленда, превратились в ревущую толпу, жаждущую правосудия, когда узнали, что их возлюбленные сожжены. Наконец, после того, как де. Ланкр сжег 3 священников, епископ Байонны Бертран де Эшо освободил 5 других священников из тюрьмы и присоединился к оппозиции, выступавшей против охоты на ведьм. Дс Ланкр знал о той ненависти, которую он вызывал, и жаловался, что в ночь 24 сентября 1609г. черная месса совершалась в его спальне, когда он спал. Судья по ведьмам прилагал все усилия, чтобы теоретически убедить лабуржцев и других французов в существовании Дьявола. Превознося дель Рио как первого, кто установил реальное существование шабаша, «и в это должен верить каждый истинный христианин, хотя сегодня и кажется некоторым людям, что это сомнительно», он обнаружил, что большинство здравомыслящих людей и «большинство судей по-прежнему имеют некоторые сомнения» в том, что преступное колдовство действительно существует.

Голландец по происхождению, Б. в своем труде «De Betoverde Weereld» («Околдованный мир», 1691) «открыто выступил против учений о колдовстве и дьяволе... В награду за старания просветить своих собратьев он был лишен сана и подвергнут поношениям со стороны практически всех писателей своего времени» (Чарльз У. Апхем). Б. разделял убеждения Декарта и датского просветителя Симона Стивена, который отвергал веру в сверхъестественные явления. Он был последним из плеяды голландских мыслителей, от Вейера Иоганна до Гревиуса, которые смогли уберечь Голландию от мерзостей охоты на ведьм. Установленный таким образом либеральный климат сделал Голландию единственной страной, где был переведен Скотт Реджинальд. В 1683г. Б. привлек всеобщее внимание публикацией своего «Опыта о кометах», где доказывал, что кометы не являются предзнаменованием зла. В 1691г., сначала в Голландии, и затем в 1693г. в Германии он выступил в печати против веры в колдовство, выдвинув единственно возможную логическую основу: что духи, плохие или хорошие (существования которых Б. не отрицал), не могут влиять на дела людей, поэтому не следует считать колдовством явления, которые кажутся сверхъестественными. Поскольку вера во влияние духов пришла из язычества, как утверждал Б., нет никаких оснований верить в договор между ведьмой и дьяволом, теоретическую основу преследований. В действительности, добавлял Б., теория

колдовства была изобретена папством, чтобы «поддержать огонь чистилища и наполнить карманы духовенства», которое сжигало ведьм, чтобы конфисковать их имущество и платить жалование инквизиторам».

В английском переводе 1695г. об этом говорится так:

«Дошло до того, что люди считают добродетелью и высшей доблестью приписывать множество чудес дьяволу; и считают скверной и ересью, если человек не верит, что дьявол может совершить то, о чем говорят сотни людей. Считается неоспоримым, что добродетельный человек, который боится Господа, боится также и дьявола. Если он не боится дьявола, он должен считаться безбожником, который не верит в Господа, ибо он не верит, что есть два бога, один добрый, а другой — злой. Но такую веру, я полагаю, вполне резонно было бы назвать дитеизмом. Что же касается меня, то, если кто-то захочет назвать мою позицию новым именем, пусть назовет меня монотеистом, верующим в единого Бога».

Как и предвидел Б., его назвали безбожником за то, что он подверг сомнению всю систему веры в колдовство; на него нападали кальвинистские священники. «Они ратовали за выживание языческих предрассудков, чтобы спасти будущее от утраты веры в откровение Господне» (Андриан Дж. Варноу). Отказавшись Публично отречься от своих убеждений, 21 августа 1692г. Б. был выслан реформаторской церковью Голландии, но магистрат Амстердама воспрепятствовал публичному сожжению его книги и продолжал выплачивать ему жалованье священника. Он умер, отлученный от церкви, 11 июня 1698г.

Бальтазар Беккер. «Околдованный мир» (1691) стал одной из последних работ, направленных против колдовства. Из «Furstellung vier neuer Welt», Weisen (1702).

Многие писатели были вовлечены в дискуссию, опровергая и защищая взгляды Б., особенно его отрицание демонической одержимости. Сам Б. отказался участвовать в дискуссии, но выступил в свою защиту в 1692г. в «Die Friesche Codgelehrheid». После его смерти распространились слухи, что он переменил свои взгляды, но это предположение было опровергнуто его сыном Яном Генрихом Беккером. Дело Б. продолжил Кристиан Томасиус.

Как отмечал известный юрист Пауль Гриландус (около 1525г.), гражданский закон не должен наказывать за колдовство, если оно принесло пользу, например, в таких случаях, как излечение болезни или отведение бури. Несколько демонологов соглашались с подобной позицией. Так, например, Гваццо (1608) отличал природную магию — дар, посланный Господом, от искусственной, рожденной благодаря помощи Дьявола. Природная магия «была не более, чем точным знанием секретов природы». И Гваццо указывал на библейский пример Товии, излечившего слепоту своего отца с помощью желчного пузыря рыбы. Однако Гваццо признавал, что белая магия может причинить зло и стать противозаконной, когда ее используют с порочными целями с помощью демонов, и она угрожает телу и душе.

С другой стороны, гражданские законодательства, принятые после 900г., карали знахарство или белую магию отлучением от церкви с последующей передачей для казни в руки светских властей. И эта церковная точка зрения постепенно стала превалировать. Жан Винсент (около 1475г.) писал, что те, кто использовал травы для лечения заболеваний, поступали так, потому что имели тайный или явный сговор с дьяволом.

Так, Джилли Дункан из Норт-Бервика в 1590г. была заподозрена в колдовстве, потому что лечила «всех, кого беспокоили или причиняли боли различные недуги или немощи». Фактически теологи стали смотреть на «добрую ведьму» как на «чудовище еще более отвратительное и ужасное», чем злая ведьма. /Теркине писал в 1608г.:

«Если дети, друзья или скот человека поражены слабостью или странными мучениям от некоего редкого или неизвестного заболевания, человек этот первым делом вспоминает или узнает, нет ли поблизости знахаря или знахарки, а затем посылает либо направляется к ним за помощью... И излеченные таким образом не могут сказать вместе с Давидом: «Господь помог мне», а должны сказать: «Дьявол помог мне», поскольку он излечил его. И этих ведьм тоже учитывает закон Моисея».

«Хотя во многих отношениях ведьмы были полезны и не причиняли вреда, а, напротив, вылечили многих, однако, поскольку они отреклись от Господа нашего и связали себя службой с врагами Господа и Его церкви, — смерть их удел, справедливо назначенный Богом: они не должны жить».

Все английские авторитеты, верившие в существование «добрых» ведьм и обычно консультировавшиеся с ними, если врач оказывался бессилен, все равно выступали с их непримиримым осуждением. Фуллер в «Holy ana Profane State» писал: «Белые и черные [ведьмы] в равной степени виновны, поскольку одинаково вступают в соглашения с Дьяволом»; и Гиффорд в «Dialogue» (1593) утверждал, что белые ведьмы «должны быть искоренены, чтобы другие увидели это и ужаснулись».

Коттон Мазер, как это явствует из его проповеди в Бостоне в 1689г., полагал, что добрых ведьм не существует, и нет «ни одной, которая совершает добро, ни одной».

Множество мужчин и женщин было умерщвлено благодаря показаниям детей, и убийцы пользовались большей славой, чем казненные. Примерно 100 лет спустя после суда над Уорбойскими ведьмами в Англии, в 1697г. в Шотландии состоялся аналогичный суд над рейнфреширскими ведьмами. Ко времени, когда мания преследования ведьм в Англии уже выдохлась, 11-летняя Кристина Шоу, третий ребенок Джона Шоу, помещика из Берг

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: