Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







ИСТОРИЯ КУЛЬТУРЫ РОССИИ XX ВЕКА





ИСТОРИЯ КУЛЬТУРЫ РОССИИ XX ВЕКА

 

Пособие

для студентов специальности

1–210301–01 История (отечественная и всеобщая)

 

Гродно 2014 г.

 

УДК 94.(47)

ББК 63.3(2) 6-7

Рецензенты: кандидат исторических наук, доцент М. В. Мартен,

кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры истории южных и западных славян БГУ Н. А. Царюк.

Рекомендовано Редакционно-издательским советом ГрГУ им. Я. Купалы.

История культуры России XX века: пособие / Н. Л. Улейчик. – Гродно: ГрГУ им. Я. Купалы, 2014. – 50 с.

 

Содержит многоаспектное, многоплановое рассмотрение истории культуры России XX века. Главное внимание уделяется тому, что является наиболее ярким и оригинальным в советском периоде истории русской культуры XX века, что стало вкладом в историю мировой культуры. Адресуется студентам специальности 1–210301–01 История (отечественная и всеобщая).

 

 

© Улейчик, Н. Л.

© Учреждение образования «Гродненский государственный

Университет имени Янки Купалы», 2014

УДК 94.(47)

ББК 63.3(2) 6-7

@ Улейчик Н. Л., 2014


ПРЕДИСЛОВИЕ

Изучение процессов, происходивших в XX веке в области культуры России, задача не из простых. Она усложняется тем, что страна на протяжении столетия дважды меняла свое имя, а за сменой имени стояли резкие изменения исторического пути. Российская империя, СССР, Российская Федерация – посвященная культурным процессам дисциплина разворачивается на этом фоне. Центральное место в ней по продолжительности и новизне проблематики занимает культура советского общества, ее история охватывает более 70 лет ушедшего столетия.

ХХ век для русской культуры начинался культурным ренессансом, поразительно мощным и ярким расцветом всех слагаемых целостного культурного процесса. Была построена основательная стартовая площадка для дальнейшего поступательного развития государства, общества, культуры. Однако последующего восхождения к мировым высотам, еще большего рывка в развитии культуры не получилось. Русская культурная элита, сделавшая явью культурный ренессанс на рубеже веков, вызвала к жизни и революционную стихию 1917 года.

Советский период в истории русской культуры едва ли может быть оценен однозначно: наряду с разрушительными процессами и тенденциями отчетливо прослеживаются и выдающиеся достижения, весомые результаты. Культура советского общества никогда не была монолитной по сути. В ней нашли своеобразное преломление два одновременных, проходящих параллельно процесса: с одной стороны, необычайное воодушевление масс, поразительный духовный подъем людей, вдохновленных идеалами коммунизма, а с другой – создание тоталитарной социокультурной мифологии, сопровождавшейся догматизацией, манипулированием сознания, уничтожением инакомыслия, примитивизацией художественных оценок. В культуре советского общества нельзя не заметить официально признанную, «разрешенную» и выпадающую из традиционных догматических схем культуру инакомыслия и оппозиционности, «запрещенную» и «выдворенную» по идейно-политическим мотивам за рубеж, и даже культуру андеграунда. Сходство или несходство их неоднозначных судеб в том, что они должны были стать послушным придатком тоталитарного государства. В сложном переплетении негативных и позитивных явлений этого процесса русская культура сохранила высокую духовность – «сильнейшее оружие России» (Дюрренматт).

Автор издания разделяет позицию современных российских исследователей, состоящую в том, что духовная жизнь нации имеет внутренний потенциал, который реализуется относительно независимо от социальных, политических, экономических процессов. Выживать в неблагоприятных социально-экономических ситуациях и политических катаклизмах культуре позволяют собственные внутренние силы. Ведь один из уроков истории культуры России в XX веке в том и заключается, что культура и вообще духовная сфера лишь в определенной степени подвластна политике.

В основе дисциплины лежат следующие методологические положения.

Рубеж ХХ – начало XXI веков отмечен постепенным отходом от позитивистского дробления гуманитарных знаний, от тех или иных форм технологического, экономического, социального или политического детерминизма. Одновременно идет становление новой, более универсальной и основательной в научном отношении культурно-исторической картины развития человека и общества. Одно из достоинств культурно-исторического подхода состоит в том, что он позволяет научным образом понять мир ценностей и смыслов, раскрыть их многообразие и предложить критерии для гуманистического выбора собственной позиции. Надо ли доказывать, как важно именно сейчас вернуть в высшие учебные заведения мировоззренческую проблематику, увязать ее с мировой историей и культурой.

Культура России XX века является неотъемлемой составной частью русской и мировой культуры, суть которой может быть понята и осмыслена с учетом преемственности и единства дооктябрьского и послеоктябрьского периодов развития страны и только в рамках общемирового исторического процесса. Речь идет не только об истории в привычном смысле слова, но и событиях и явлениях культуры, о которых можно высказаться и в качестве историка культуры, и в качестве свидетеля и соучастника. При этом особое внимание уделяется тому, что является наиболее ярким и оригинальным в русской культуре XX века, и, в частности, культуре советского общества, что стало вкладом в историю мировой культуры.

Учитывая опыт российских исследователей Л. Г. Березовой и Н. П. Берляковой, отказавшихся от «линейного» изложения истории культуры по принципу нанизывания фактов, при изучении дисциплины предлагается построение модели культуры (одной или нескольких), характерных именно для данного периода истории России. В связи с этим центральное место при изложении особенностей каждого культурно-исторического периода истории России занимает реконструкция культурной доминанты, т. е. ведущей тенденции культурной жизни, доминирующей системы ценностей и идеалов.

Рассматривая все сферы культурного творчества в каждый период истории России XX в., автор отдавал предпочтение тем, в которых культурная доминанта проявила себя наиболее ярко, т. е. лидирующим сферам культуры.

Издание предназначено для студентов специальности «История (отечественная и всеобщая)» и призвано помочь глубокому и осмысленному усвоению учебного материала по дисциплине «История культуры России XX века» как составной части интегрированной дисциплины «История культуры». Издание разработано на основе учебной программы дисциплины «История культуры».

Изучение дисциплины строится по определенному алгоритму, который способен дать наиболее эффективные результаты в процессе самостоятельной работы студентов и проведении практических занятий.

После названия темы следуют кратко сформулированная основная проблема периода или представленной модели культуры, а также ключевые понятия. В рамках каждой темы дается конспект изложения учебного материала. В зависимости от тематики, содержания и направленности дисциплины чтение лекций сопровождается демонстрацией иллюстративного материала (слайдов, диапозитивов, художественных альбомов, музыкальных записей и т. п.); проведением занятий со студентами в музеях, на улицах города.

Особенность изучаемой дисциплины состоит в отсутствии программного учебного пособия, в связи с чем важное место отводится самостоятельной работе студента с учебной и научной литературой. При изучении дисциплины ставятся учебно-методические задачи, связанные с навыками самостоятельной работы: подготовка презентаций, докладов, рефератов и сообщений, обсуждение на практических занятиях дискуссионных вопросов. Для выработки студентами навыка аналитической работы с документами эпохи предлагается список источников. Аналитическая работа с исследовательскими текстами предполагает изучение различных и даже противоположных точек зрения исследователей на явления культуры, представленных в списке рекомендуемой литературы. При работе с этими материалами студентам важно обратить внимание на аргументацию разных авторов, на тон их высказывания.

Представить собственное видение культурного материала студенты могут при выполнении творческих заданий по каждой теме, а также в итоговой работе по понятийному аппарату и лексикону эпохи.

 

В КУЛЬТУРЕ 1920-х ГОДОВ

Ключевая проблема эпохи. Имеет ли революция созидательный потенциал в культуре? Этот вопрос был центральным в интеллектуальных и творческих спорах 1920-х годов. Революция и творчество: союзники или антагонисты? Оказала ли социальная революция обновляющее воздействие на культуру?

Тема 1. ФОРМИРОВАНИЕ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

В 1920-е ГОДЫ

1. Революция как феномен культуры.

2. Поиски оптимальной модели культуры.

3. Просветительство как главное направление государственной культурной политики.

4. Идеологический контроль и интеллигенция.

Ключевые понятия

Авангард – термин, обозначающий совокупность пестрых и многообразных новаторских, революционных, бунтарских движений и направлений в художественной культуре ХХ в. А. есть, прежде всего, реакция художественно - эстетического сознания на глобальный, еще не встречавшийся в истории человечества перелом в культурно - цивилизационных процессах, вызванный научно - техническим прогрессом ХХ в.

Дегуманизация культуры – превращение культуры в средство служения идее общественного прогресса, предполагающее подчинение прогрессу позиции ценности человеческой личности.

Идеологизация культуры – подчинение процесса культурного творчества реализации целей господствующей идеологии.

Культурная революция – процесс коренной ломки стереотипов общественного сознания и духовно-нравственных ориентиров в поведении людей, предпринятый в советском обществе в 20 – 30-х годах XX века. Вместе с тем культурная революция – это государственная политика, направленная на изменение социального состава послереволюционной интеллигенции и на разрыв с традициями культурного прошлого.

Культурный плюрализм – (от лат. pluralis – множественный) – многообразие культурного творчества.

Пролетарская культура – культура рабочего класса, за которым признавалось исключительное право на творчество.

Пролеткульт – культурно-просветительская и литературно-художественная добровольная организация (1917–1932 гг.) пролетарской самодеятельности в различных областях искусства, особенно в литературе и театре. Характеризовалась резко отрицательным отношением к культурному наследию, неоднократно критиковалась властями.

Революционный романтизм – понимание революции как свободного творчества с целью пересоздания действительности.

Сменовеховство – общественно-политическое эмигрантское течение русской интеллигенции, оформившееся в 20-х гг. ХХ в. и отражавшее поворот части интеллигенции от борьбы с Советской властью к ее признанию и даже сотрудничеству. Идеологи движения рассчитывали на возрождение национально-государственной мощи страны и на перерождение Советской власти в условиях НЭПа. Названа по печатному органу «Смена вех», выходившему в Париже в 1921–1922 гг.

Практическое занятие 1.

В 1917–1920-е ГОДЫ

План

1. Характер потребностей власти в культуре.

2. Новаторские открытия и практические эксперименты авангарда в архитектуре и скульптуре, музыке, театре и кино.

3. Идейно-эстетические споры в живописи. Группы и объединения художников 1920-х годов.

 

В 1917–1920-годы в сфере культуры происходили сложные и противоречивые процессы. Большевики еще не имели программы «культурной революции». Они считали, что революционная действительность создаст новую культуру как «живое творчество масс» во главе с пролетариатом под руководством его партии. Такого рода творчество могло «распространять культуру в массах», формировать ценности и понятия, работающие на идею общественной пользы. Для В. И. Ленина и его соратников «живое творчество масс» сужалось до рамок социального, исторического творчества.

Вождь большевиков никогда и не думал скрывать своего практицизма в отношении литературы (или, как он писал, «литературного дела»). Еще в работе «Что делать?» (1902 г.) он сравнивал роль печатного слова со строительными лесами, которые выкидываются в печку после того, как здание построено. В 1905 г. лидер большевизма утверждал, что литературное творчество должно быть партийным, т. е. подчиняться классовым интересам пролетариата. Ленин предлагал «выдвинуть принцип партийной литературы, развить этот принцип и провести его в жизнь в возможно более полной и цельной форме». Позже Владимир Ильич сформулировал положение о двух культурах, противостоящих друг другу: буржуазной и пролетарской.

Поначалу полезность революции определялась классовой принадлежностью культурного учреждения, писателя, поэта или актера. Сам вождь мировой революции мог сказать о Большом театре, что это «кусок помещичьей культуры». Позиция Ленина была весьма прагматичной. Он полагал, что можно воспользоваться достижениями буржуазной культуры во имя интересов пролетариата. Ради победы революции надо было из творчества каждого писателя, художника выбрать только то, что соответствовало пролетарской идеологии. Исключений не делалось ни для кого: ни для Пушкина, ни для Гоголя. Предельно политизированное понимание культуры давало новой власти и ее лидерам возможность поддерживать только тех деятелей культуры, которые декларировали свое согласие с происходящим.

Вызванная революцией к жизни стихия разрушения нанесла ощутимый удар по православной культуре, культуре русской провинции, усадебной культуре. Вместе с тем революция не могла в одночасье погасить творческую энергию русского культурного возрождения. Именно его импульсами объясняется взлет авангардного искусства.

И для авангарда, и для революции предметами отчаянных экспериментов становилась жизнь. Но если для художников это было освобождение творческой энергии, поиск нового духовного космоса, то власть смотрела на авангард с точки зрения полезности революции.

Революционный взрыв был воспринят строителями авангардного искусства как возможность реализовать свои футуристические представления о назначении новой культуры. Первыми декретами диктатуры пролетариата «старая культура» была фактически «отменена», ибо была объявлена контрреволюционной и враждебной рабочему классу. В образовавшийся вакуум хлынули те, кому в грохоте революционных взрывов слышались мелодии их собственного творчества. Это были представители «нового искусства». Главное место в их манифестах и призывах заняло не созидание, а признание разрушения во имя созидания. В этой крайне радикальной позиции можно было обнаружить своеобразным образом выраженное (через революцию слова) понимание революции как акта творческого преобразования действительности.

Концепция творчества жизни, на которой развивался авангард 1920-х годов, дополнялась идеей «воспитательного», «массового» характера искусства. Искусство должно было стать способом творения как нового человека, так и будущего сообщества людей, универсального человека в универсальном мире. Авангард предложил схему создания на основе точного рационалистического расчета нового человека, нового общества, что станет впоследствии сверхзадачей тоталитарной культуры.

Таким образом, в революции одновременно проявилась как разрушительная, так и созидательная сила. Доминирование разрушительных тенденций объяснялось не только тем, что революция сама по себе призвана разрушать, но и тем, что в активные действия в большинстве своем были вовлечены не культурные, способные к положительной работе силы, а самые неразвитые и темные. По мере того как эти силы все более утверждались в государстве, они подминали под себя и ту стихию творческой энергии, которая пробивалась на начальном этапе революции.

Важное место в культурной жизни 1920-х годов заняли дискуссии об отношении к культурному наследию прошлого и о том, какой должна быть новая культура. Сторонники левых течений считали необходимым отказаться от буржуазной культуры, порвать с прошлым, создать нечто абсолютно новое вне исторических и культурных традиций. За две недели до Октябрьской революции в Петрограде было организовано сообщество деятелей искусства, которые поставили своей задачей создание новой пролетарской культуры – Пролеткульта, т. е. должна адресоваться пролетариату и создаваться только пролетарскими художниками и писателями. Сеть организаций Пролеткульта охватывала всю Россию, объединив почти 400 тысяч человек. Его творческими студиями руководили известные актеры, писатели, художники, поэты.

Движение Пролеткульта, одним из лидеров которого был А. А. Богданов, призывало пролетариат немедленно приняться за выработку «социалистических форм мысли, чувства, быта – независимо от соотношения и комбинаций политических сил». А. А. Богданов и его единомышленники – П. И. Лебедев-Полянский, В. Ф. Плетнев – провозглашали классовый подход к культуре, но при этом претендовали на полную свободу культурного творчества. Это творчество мыслилось ими как плод совместных коллективных усилий во всех сферах человеческой деятельности. А. А. Богданов предлагал именно программу коллективного классового творчества, реализация которой приведет к новому миру культуры.

Отвергнув утопизм «свободного коллективного творчества», руководители большевистской партии подвергли резкой критике притязания пролеткультовцев на независимость от партийных и государственных органов. В декабре 1920 года в «Правде» было опубликовано письмо ЦК РКП (б) «О пролеткультах». Деятельность пролеткультовских организаций была прекращена. Партия большевиков и государство взяли на себя реализацию идеи «Какое искусство должно принадлежать народу».

Идея «ковки нового человека» средствами литературы и искусства была одной из центральных в дискуссиях творческой интеллигенции 1920-х годов, ее разделяли представители различных течений русского авангарда. Поисками новых выразительных форм для решения этой задачи в литературе были заняты группа Левый фронт искусства (ЛЕФ), в которую входили В. Маяковский, Д. Бурлюк, О. Брик, в театре – Вс. Мейерхольд, в архитектуре – К. Мельников, в кино – С. Эйзенштейн, Г. Козинцев и многие другие. В изобразительном искусстве левые течения были представлены: Обществом художников-станковистов (ОСТ), группой «4 искусства» (К. Петров-Водкин, П. Кузнецов), Обществом московских художников (ОМХ) (П. Кончаловский, И. Машков, А. Лентулов, Р. Фальк), конструктивистами (В. Татлин, Л. Лисицкий ) и др.

Однако культурное творчество и творчество новой жизни в представлениях радикально настроенной интеллигенции и социал-демократов имели разные исходные позиции, разные цели и средства достижения этих целей. Главное противоречие состояло, пожалуй, в понимании свободы творчества. А. Белый в статье «Революция и культура» (1917 г.) писал, что насилие и свобода в революции – «две ветви одного корня», ибо символизируют разрушение, смерть старых форм и рождение нового содержания, которое он обозначил как «царство свободы». В этом царстве он открывал невиданные прежде возможности для революции духа, преобразования человека, общественной жизни, которые ограничены рамками «какой-нибудь «большевистской» культуры».

Пришедшие к власти большевики не могли принять идею художественного творчества, которая бы стала организующим началом новой жизни. Это не соответствовало тем целям, которые они ставили перед собой. Наступало взаимное разочарование. С провала попытки власти использовать авангардные течения в пропагандистских целях начался закат советской ветви авангарда. И хотя еще продолжались споры и поиски, власть вводила свои правила, отсекая все, что мешало реализации идеи новой социалистической культуры.

Рекомендуемые источники и литература

1. Березовая, Л. Г. История русской культуры: учеб. для студ. высш. учеб. заведений: в 2 ч. / Л. Г. Березовая, Н. П. Берлякова. – М.: ВЛАДОС, 2002. – Ч.2. – 400 с.

2. Богданов, А. А. Вопросы социализма: Работы разных лет / А. А. Богданов / Под ред.Л. И. Абалкина (отв. ред.); составл. и коммент. Г. Д. Гловели; предисл. Г. Д. Гловели и Н. К. Фигуровской. – М.: Политиздат, 1990. – 479 с.

3. Бригадина, О. В. Хрестоматия по истории культуры России новейшего времени (1917—2000 гг.) / О. В. Бригадина. – Минск, БГУ, 2002. – 364 с.

4. Бухарин, Н. И. Пролетарская революция и культура / Н. И. Бухарин // Н. И. Бухарин. Революция и культура: Статьи и выступления 1923–1936 гг. / Сост., вступ. ст. и коммент. Б. Я. Фрезинского. – М.: Фонд им. Н. И. Бухарина, 1993. – С.31–62.

5. В. И. Ленин о культуре /сост. А. И. Арнольдов и И. К. Кучмаева. 2-е изд., доп. – М., 1985. – 384 с.

6. Гройс, Б. Утопия и обмен / Б. Гройс. – М.: Знак, 1998. – 374 с.

7. Деготь, Е. Русское искусство ХХ века: учеб. пособие / Е. Деготь. – М.: Трилистник, 2002. – 224 с.

8. Зезина, Т.В. История русской культуры. 1Х-ХХ вв.: учеб. пособие / Т. В. Зезина, Л.В. Кошман, В. С. Шульгин. – М.: Высш. шк., 2003. – 432 с.

9. Ильина, Т. В. История искусств. Русское и советское искусство / Т. В. Ильина. – М.: Высш. шк., 1989. – 400 с.

10. История русского и советского искусства: учеб. пособие для вузов / М. М. Алленов, О. С. Евангулова и др.; под ред. Д. В. Сарабьянова. – М.: Высш. шк., 1989. – 448 с.

11. Лебина, Н. Б. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930 год / Н. Б. Лебина. – СПб.: Нева, 1999. – 320 с.

12. Руднев, В. П. Словарь культуры ХХ века. Ключевые понятия и тексты / В. П. Руднев. – М.: Аграф, 1999 — 384 с.

13. Русская культура ХХ века на родине и в эмиграции. Имена. Проблемы. Факты / под ред. М. В. Михайловой, Т. П. Буслаковой, Б. А. Ивановой. – М., 2000. – Вып.1. – 280 с.

14. Рябцев, Ю. С. Хрестоматия по истории русской культуры: первая половина XX в. / Ю. С. Рябцев. – М.: ВЛАДОС, 2003. – 384 с.

15. Степанян, Н. Искусство России ХХ века / Н. Степанян. – М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. – 316 с.

Творческие задания - презентации (по выбору)

1. В. Е. Татлин: предтеча и родоначальник конструктивизма.

2. Всеволод Мейерхольд: революция в театре.

3. Новый кинематограф С. М. Эйзенштейна.

Практическое занятие 2

ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАДАЧИ И ЛИТЕРАТУРА 1920-х ГОДОВ

План

1. Пути идейно-политического самоопределения литературной интеллигенции.

2. Идейно-эстетические споры в литературе. Литературные объединения.

3. Усиление идеологического контроля над литературой. Дискуссия о попутчиках.

 

События 1917 года вызвали сначала восторг, потом непонимание и, наконец, разочарование в среде культурной российской элиты. Пути идейно-политического самоопределения многих писателей и поэтов складывались в эту переломную эпоху непросто. Многими из них происходящее в России, безусловно, воспринималось как катастрофический разрыв с прошлой жизнью, разрушение традиций и культуры. И. А. Бунин назвал это время «окаянными днями». Ощущение катастрофы чувствуется уже в названиях многих произведений, написанных об этом времени: «Царство Антихриста» Д. С. Мережковского, «Хождение по мукам» А. Н. Толстого, «Рожденные бурей» Н. А. Островского. Понять и принять новую революционную Россию часть интеллигенции не смогла. По разным причинам и в разные годы за границей оказались большие русские таланты, такие как И. А. Бунин, А. Н. Толстой, А. И. Куприн, М. И. Цветаева, Е. И. Замятин и др.

Довольно значительная часть культурной элиты испытывала противоречивое отношение к событиям, участниками которых им приходилось быть. Несмотря на материальное оскудение и всеобщее ожесточение, в духовном климате первых лет революции многие ощутили черты скорее возрождения, чем упадка. Часть культурной элиты Серебряного века восприняла революцию как культурный феномен, как своеобразное начало нового культурного творчества. Творческая интеллигенция видела культуру как синтез мысли и образа, философии и искусства, теории и жизни, и полагала, что уже давно готова к такому развитию событий.

Безусловным лидером в попытке осмысления этого феномена российской судьбы был Александр Блок. Стихию революции А. А. Блок принимает как акт творческого преображения действительности. Он был уверен, что, пережив катастрофу, «человекоподобные» станут людьми: в огне революции чернь преобразится в народ, уродство – в красоту. Трагическое развитие событий высветило уязвимость понимания революции как культурного феномена. В 1919 году А. А. Блок написал статью «Крушение гуманизма», в которой уже вполне определенно называл главными чертами большевистской диктатуры «подчинение» и «властвование». От трагического призыва «переделать все» поэт переходил к утверждению, что есть нравственные общечеловеческие ценности, которые «вечны» и уже потому выше тех, которые декларировала революционная действительность. Трагический оптимизм А.А.Блока был созвучен тому, что писали о революции А. Белый, А. М. Горький, Е. И. Замятин и др. Всех их объединяла тревога за будущее России и ее культуры.

Развитие литературного процесса начиналось под знаком свободы творчества. В выступлениях лидеров новой власти постоянно подчеркивалось, что «революционное культурное государство» (выражение А. В. Луначарского) приветствует революционную свободу творчества. И не было ничего тревожного в том, что новая власть видела в печатном слове «оружие», с помощью которого предстоит преобразить мир.

Одновременно идеологи пролетарской культуры требовали усиления партийного руководства культурой (статья в «Правде» «Нейтралитет или руководство»). Их смущало, что «каждый отдельный товарищ» действует на собственный страх и риск. В мае 1924 года состоялось совещание в ЦК партии по вопросам художественной литературы, на котором выявилось стремление соединить литературное творчество и политические задачи. С этого времени стали обозначаться многие черты литературного процесса, которые доминировали в 1930-е и последующие годы.

И все же литературное творчество 1920-х годов еще сохраняло важнейший потенциал культуры Серебряного века – многообразие. Писатель В. Т. Шаламов вспоминал, что это было время литературных сражений. «Имажинисты, комфуты, ничевоки, крестьянские поэты; «Кузница», ЛЕФ, «Перевал», РАПП, конструктивисты, оригиналисты-фразари и прочие, им же имя легион… Москва двадцатых годов напоминала огромный университет культуры, да она и была таким университетом». Сосуществовали разные литературные течения, группировки. Только в Москве их было более 30. Все, что происходило в жизни, становилось объектом литературного творчества. Тон всему задавала поэзия. Многоцветие и многомыслие поэзии создавали специфическую атмосферу состязательности. И впереди, конечно, были авангардисты, энергично взявшиеся за «реконструкцию» человека.

Футуристы во главе с В. В. Маяковским и В. В. Хлебниковым иногда эпатировали публику своими заявлениями, но их журнал «ЛЕФ» привлекал к себе немало творческой молодежи: поэтов, писателей художников, кинорежиссеров. В этом журнале сотрудничали И. Э. Бабель и В. П. Катаев, В. В. Хлебников и А. М. Родченко, В. Б. Шкловский и С. М. Эйзенштейн.

Состязательная атмосфера выдвинула в первые ряды два громких имени – С. А. Есенин иВ. В. Маяковский. Они были полной противоположностью друг другу. Оба шумно заявляли о себе. Но Есенину пришлась не по душе миссия «служительства». Он всем своим творчеством стремился доказать, что в это материалистическое время полезен тот, кто в первую очередь поэт. По его признанию, он готов был «отдать всю душу Октябрю и Маю», но «только лиры милой не отдам». Маяковский писал и говорил обратное: «В наше время поэт тот, кто полезен». Но их поэтические судьбы оказались трагически похожими.

Проза тоже тяготела к поиску новой формы. Многие писатели не столько искали «героя времени», сколько были озабочены проблемой выражения себя через сюжет, форму, стиль. А. Белый, А. М. Ремизов, Е. И. Замятин оказывали сильное воздействие на молодых писателей. Но больше всех будоражил творческую молодежь Е. И. Замятин, для которого «всякий звук человеческого голоса, всякая буква сама по себе вызывает в человеке известные представления, создает звукообразы». Замятин считал, что человеческую жизнь, вообще жизнь человечества нельзя искусственно перестраивать по чертежам и планам. В человеке, кроме материальных свойств и потребностей, имеется еще иррациональное начало, не поддающееся точной дозировке, поэтому все чертежи и схемы рано или поздно окажутся взорванными. Об этом он написал в своем романе- антиутопии «Мы» (1920 г.), который не был опубликован при советской власти. Вина писателя перед пролетарской властью состояла лишь в том, что он признавал за человеком право самостоятельности, независимости мышления и творчества и обладал героической устойчивостью своих убеждений. В 1931 году писатель вынужден был уехать из России.

Молодые писатели создали несколько литературных групп. «Серапионовы братья» (1921 г.) были заняты поиском новых художественных форм, экспериментами в области языка и стиля. Они работали в классе художественной прозы Евгения Замятина. Группа «Перевал» (1923 г.) исследовала взаимодействие традиции и новации. Проблемы новых форм литературного языка обсуждались в группе писателей и литературных критиков ОПОЯЗ (Общества изучения поэтического языка). От Пролеткульта отделилась группа писателей, создавших объединение «Кузница». В 1923 году была создана Московская организация пролетарских писателей, которая в 1925 году преобразовалась в Российскую ассоциацию пролетарских писателей – РАПП и стала самой массовой при советской власти.

Литературные направления и ассоциации развивались параллельно, дополняя друг друга. На страницах литературных изданий велись споры о творчестве. Такое многомыслие продолжалось до тех пор, пока не оказалось, что оно мешает реализации партийной линии, которая трактовала литературу как «искусство, как составную часть общепролетарского дела, общепартийной работы».

Руководствуясь указаниями партии, РАПП на страницах своих печатных изданий начинает кампанию против «непролетарских» писателей, названных «попутчиками» советской власти. Сюда относились все те деятели культуры, которые не принадлежали к коммунистической «верхушке» общества, не были выходцами из пролетарской среды, но при этом не эмигрировали из Советской России, примирившись с советской властью, и были готовы к сотрудничеству с ней по вопросам культуры, в том числе к участию в осуществлении культурной революции. Автором самого термина «попутчик» был Л. Троцкий, который поначалу не придавал ему никакого обидного или ущербного смысла. Напротив, будучи одним из самых образованных и начитанных вождей революции, он отмечал, что только совместными усилиями деятелей пролетарской культуры и «попутчиков» будет создана будущая социалистическая культура. Позднее именно это положение его культурной политики сторонники сталинской линии вменили Троцкому в вину – как недооценку сил и творческих возможностей пролетариата, и, напротив, как преувеличение исторической значимости культурных «попутчиков».

Проблема писателей-«попутчиков» оказалась в центре идейной и литературной борьбы. Она была частью общей проблемы – использование интеллигенции дореволюционной формации в социалистическом строительстве. В конечном счете позиции в дискуссии отражали разногласия по вопросу об отношении к культурному наследию. С одной стороны, литературные критики, объединившиеся вокруг журнала «На посту», выдвинули лозунг: «Не попутчик, а союзник или враг!» – и огульно зачисляли всех литераторов, не связанных с пролетариатом по происхождению, в попутчики, считая их враждебными советской власти. С другой стороны, редакция журнала «Красная новь» ориентировалась преимущественно на попутчиков, игнорируя пролетарское литературное движение.

Между тем «попутчики» чувствовали себя все более неуверенно и нервозно. Очень обижались на свое положение «попутчиков» В. Маяковский и С. Есенин, А. Толстой и Л. Леонов, В. Катаев и М. Шагинян, И. Бабель и Б. Пильняк: это было и унизительно, и накладно (в смысле взимания налога за «нетрудовые доходы», к которым относились гонорары за творческую работу), и бесперспективно (в политико-идеологическом, цензурном, организационном и других отношениях). «Попутчики» добивались социального и творческого равенства с «пролетарскими» писателями, художниками, музыкантами, не страшась неизбежной при этом унификации и нивелировки. В 1920-е годы «попутчики» не подозревали, что подобное «уравнивание» деятелей культуры произойдет на базе «пролетарского», а не «интеллигентского» творчества, что впредь советская культура не будет индивидуализирована, а напротив, «коллективизирована».

Впрочем, до тех пор, пока действовал принцип «культурного плюрализма» и существовало творческое «соревнование» между представителями «пролетарской культуры» и «попутчиками», между сторонниками разных художественных направлений, в молодой советской культуре был стимул для рождения новых значительных явлений. Однако культурный плюрализм мало соответствовал ситуации «осажденной крепости», в которой находилась Советская Россия; неадекватным он был и ощущению одержанной большевизмом победы: революции над контрреволюцией, социализма над капитализмом, «красных» над «белыми». В этой ситуации плюрализм естественно воспринимался всеми как передышка в борьбе, как переходный период от «старого» к «новому», как временное равновесие противоборствующих тенденций, как «неокончательность» исторического выбора.

В 1924 году на I Всесоюзной конференции РАПП появилась следующая формулировка: «Пролетарской является та литература, которая организует психику и сознание рабочего класса и широких трудовых масс в направлении конечных задач пролетариата как переустроителя мира и создателя коммунистического общества».

Весной 1925 года при ЦК РКП (б) была создана специальная комиссия во главе с Н. И. Бухариным для изучения состояния и путей реформирования «литературного дела». В июне 1925 года вышла специальная резолюция ЦК «О политике партии в области художественной литературы». Партия предписывала литературной критике вскрывать с позиций марксизма-ленинизма классовый смысл литературных произведений. Главной задачей литературы оставалось идейное единство ее творческих сил на базе пролетарской идеологии. Партия оставляла за собой право воспитывать «попутчиков». Она осуждала рьяных РАППовцев за радикальную демонстрацию классовой позиции, третирование чьего-либо творчества и предвзятость в оценках.

Партия призывала «всячески бороться против легкомысленного и пренебрежительного отношения к старому культурному наследству». Однако теперь оно одевалось в одежды новой социалистической целесообразности. Вновь, как в годы Пролеткульта, стали производиться «залпы» по всему, что не укладывалось в прокрустово ложе пролетарской идеологии, или по тому, кто не проявлял достаточной политической лояльности.

Общей тенденцией вновь становилась просветительская и учительская миссия литературы. В конце 1920-х – начале 1930-х годов начинают формироваться новые мифы: о пролетарском писателе – «инженере человеческих душ», о мудром вожде; о новом человеке – строителе социализме. Литература становится «великим учителем общества».

 

Рекомендуемые источники и литература

1. Белый, А. Символизм как миропонимание / А. Белый. – М.: Республика, 1994. – 528 с.

2. Березовая, Л. Г. История русской культуры: учеб. для студ. вузов / Л. Г. Березовая, Н. П. Берлякова. – М.: ВЛАДОС, 2002. – Ч.2. – 400 с.

3. Блок, А. Последние дни императорской вла







Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.