Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







История эта сложная и запутанная. Я выделю лишь то, что необходимо для понимания дальнейших поступков основных персонажей этой книги. Начнем, как говорится, от печки.





Итак, Бориса Макеевича Думенко можно считать первым организатором красной конницы на юге. Буденный, примкнувший к нему со своим отрядом, долго находился в тени этого известного кавалериста. Партизанские отряды и полупартизанские красные полки занимались самообеспечением, поэтому конфликтов с населением было больше, чем достаточно. Особенно отличались лихие хлопцы из эскадрона Буденного. Что ни станица, то жалобы на грабеж, на дебоширство. А когда прибежала к Думенко изнасилованная немолодая женшина в разодранном платье, Борис Макеевич, говорят, чуть не задохнулся от ярости. Вызвал Буденного и не стал разбираться, кто да что. Глянул грозно: "Я тебя упреждал?" - "Было". - "Распустил вожжи, теперь отвечай... Я прощу - народ не простит... Плетюганов тебе!"

Наказание, как свидетельствуют очевидцы, было в общем-то символическим. Хлестнули несколько раз. Но кого хлестнули?! Семена Буденного, геройского фронтовика, обладателя полного георгиевского банта! На него, на такого заслуженного, даже офицер в царской армии не имел права руку поднять, его только особый суд мог наказать. А тут - свой же станичник, недавний унтер!

Умел, ох, умел Семен Михайлович ненавидеть люто, непрощаемо и притом глубоко таить до поры до времени свою ненависть. Пока сила была на стороне Думенко, Буденный помалкивал, исправно нес службу. Но пришел и его срок, подчинил он себе красную кавалерию. Добился, чего хотел.

Однако судьба-злодейка не преминула вновь скрестить их пути, столкнув давних соперников лоб в лоб. Армия Буденного захватила Ростов, а вскоре в тот же район с войсками Шорина вышел через Новочеркасск Конно-Сводный корпус Думенко. Несмотря на то, что Буденный был теперь старше ло должности, Думенко считал унизительным подчиняться своему бывшему помощнику, даже если этого требовали интересы дела. Самолюбие не позволяло. Хорохорился Думенко, держась за прошлые заслуги и не понимая, как много перемен свершилось за минувшие месяцы.

Чем стала к началу двадцатого рода Первая Конная? Это три действующих и одна формирующаяся дивизии с четкой организацией, с сильной артиллерией, с сотнями пулеметов на тачанках. Это бронепоезда и самолеты, умелые штабы и мобильные тыловые подразделения. Это более тысячи членов партии на пятнадцать тысяч бойцов, политотделы во всех соединениях, партийные ячейки не только во всех полках, но и в эскадронах. Это сплав боевого мастерства Семена Михайловича с большим опытом партийно-политической работы, которым обладал Климент Ефремович, да плюс организаторский талант Ефима Щаденко. Это, наконец, полная поддержка со стороны таких авторитетных деятелей, как Егоров и Сталин.

А Конно-Сводный корпус Думенко, который Семен Михайлович презрительно называл не иначе как "Сбродным корпусом", насчитывал три или три с половиной тысячи всадников, набранных с бора по сосенке. Дисциплина слабая. На штабных должностях - случайные люди, в лучшем случае - пьяницы, а в худшем - саботажники. Политическая работа практически отсутствовала. Прислали в корпус комиссаром дельного большевика Микеладзе, руководившего до этого подпольем в тылу деникинцев, но Думенко сгоряча сразу же выразил комиссару свое недоверие, не пожелал делить с ним власть. А через короткий срок нашли Микеладзе мертвым неподалеку от штаба: был зарублен шашками. Кто прикончил его, не дознались.

Не тот, совсем не тот стал Думенко после тяжелого ранения, ослаб и душевно, и физически, а гордыню имел прежнюю. Ему бы влиться в армию Буденного, тогда конфликт, вероятно, был бы исчерпан, но Думенко хотел действовать самостоятельно, хотел тоже стать командармом, возвратить былую славу. Ко всему прочему, вознамерился Борис Макеевич первым вернуться победителем на Сал и Маныч, где зачиналась когда-то красная конница, где было много родных и знакомых, рассчитывал пополниться там земляками. Вот уж этого Семен Михайлович никак не желал допустить. Победитель-то он, ему и въезжать со своей армией в станицы Платовскую и Великокняжескую. А Думенко со своей "сбродной" командой пусть в хвосте тащится. Семен Михайлович не скупился на хулу, обвиняя Бориса Макеевича в измене, в стремлении перейти к белым, намеревался даже арестовать его, как арестовали Миронова, но не было подходящего случая.

Теперь понятно, почему Буденный упорно и настойчиво предлагал командованию Кавказским фронтом собственный план: собрать Конармию в кулак, перебросить по правому берегу Маныча в район Платовской, Великокняжеской, железнодорожной станции Шаблиевки и там нанести удар в стык Донской и Кубанской армий Деникина. Этот план не отвечал замыслу операции, которую готовили Тухачевский и Орджоникидзе. Однако я откровенно раскрыл последнему всю подоплеку событий, изложил мнение Иосифа Виссарионовича и собственные соображения. Григорий Константинович Орджоникидзе все понял. Не знаю, какие доводы привел он Тухачевскому, во всяком случае тот тоже пошел навстречу. План Буденного был принят с одним уточнением. В приказе, который был отдан Первой Конной, говорилось: заняв район Платовской-Великокняжеской, Конармия должна затем повернуть свои главные силы на запад и, взаимодействуя с другими соединениями, захватить станицу Мечетинскую, важный опорный пункт белых на подступах к Ростову. Таким образом и Буденный был доволен, и замысел Тухачевского в принципе не нарушался, только увеличивалось расстояние, которое кавалеристам надлежало преодолеть.

Бросок на Платовскую был очень трудным: более ста километров по бездорожью, по глубокому снегу, через разрушенные войной хутора, где не осталось ни продовольствия, ни фуража. Но буденновцев как на крыльях несло в родные места. Дошли, выбили противника, затеяли радостный праздник.

Люди веселились, ликовал и Семен Михайлович. Однако ему требовалось теперь мозговать, куда прокладывать дальнейший маршрут. Как витязь на распутье, с той лишь разницей, что перед Буденным лежали не три, а две дороги, и думать он должен не только за себя - за целую армию. Одна дорога - на юг. Рукой подать - железнодорожная станция Торговая, обширное село Воронцово-Николаевка. Там крупные силы противника, которые так или иначе необходимо уничтожить. Близкая, верная цель, к тому же богатые трофеи.

Второй путь, как сказано в приказе Тухачевского, - на запад, к станции Мечетинской. Значит, опять гнать конницу сто с лишним верст по сугробному бездорожью, изматывать людей и лошадей. Для чего в такую даль, когда белые рядом, есть кого бить? К тому же где-то под Мечетинской обретается Думенко со своим "сбродным" корпусом. Встречаться с ним - никакого удовольствия. Пусть один повоюет. Прищемят ему деникинцы нос, ну и хрен с ним.

Привычный повиноваться приказам, Буденный, наверное, все же выполнил бы столь важное распоряжение Тухачевского, если бы не одно обстоятельство. Ударили вдруг редкостные для тех мест морозы. Температура упала до двадцати, затем - до двадцати пяти градусов. В населенном пункте зябко, а попробуй оказаться в открытой степи, где гуляет леденящий ветер! Укрыться негде - хутора сожжены. Обмундированы люди скверно, у многих бойцов гимнастерка - на голое тело, да шинель. Хороший хозяин в такую погоду собаку из дома не выгонит.

Никуда не денется эта Мечетинская. Вот потеплеет, можно двинуть туда сильный отряд, - так рассуждал Буденный, не захотевший или не смогший понять: он воюет не сам по себе, операция его армии - лишь часть обширного плана, где взаимозависимы действия разных соединений. Не имея связи со штабом фронта и не торопясь ее устанавливать, Семен Михайлович поступил по-своему, а события, между тем, развивались совсем не так, как он предполагал.

Белые генералы - не тот противник, с которым можно шутки шутить. Они не прощали ни одной ошибки. Другое дело, что массы народа были не на их стороне, опоры у них не было, но воевали они очень даже неплохо. Едва узнали, что Конная армия, основная сила красных, ушла из района Ростова, приняли быстрые и весьма разумные меры. Нанесли неожиданный удар, захватили город, вернули себе "деникинскуго столицу", важнейший узел коммуникаций. Возникла угроза Донбассу, и это очень встревожило военное и партийное руководство в Москве. По указанию Ленина к Ростову были срочно двинуты дивизии с другого фронта.

Но и это не все. Сложившуюся обстановку белые сочли удобной для разгрома Конармии. Каким образом? Бросить на фланг и в тыл Буденному всю имевшуюся кавалерию. За несколько дней генерал Павлов собрал более двенадцати тысяч донских и кубанских казаков. Энергии и опыта у Павлова было достаточно. Морозы, насторожившие Буденного, не испугали генерала. Наоборот, Павлов считал, что его закаленные казаки выдержат трудный поход, нападение на красных, которые разбрелись отдыхать по теплым хатам, будет неожиданным и эффективным.

В самом начале рейда Павлов стремительным ударом опрокинул Конно-Сводный корпус Думенко, но преследовать и добивать не стал, жалея время. Затем в степи его разъезды обнаружили две красные дивизии. Не ожидая встречи с противником, они спокойно шли к станице Мечетинской, да и чего опасаться, если согласно приказу сюда уже должны были двинуться полки Буденного. Но их-то как раз и не оказалось. Фланги у дивизий открытые, ровная местность удобная, для стремительной кавалерийской атаки. И генерал Павлов воспользовался таким подарком судьбы.. Мощная казачья лава внезапно обрушилась на 1-ю Кавказскую кавалерийскую дивизию Г. Гая, в коротком бою рассеяла ее и уничтожила по крайней мере две трети красных бойцов. Остальных вынесли, спасли от погони крепкие кони. [В историю гражданской войны Г. Гай (Гайк Бжишкян) вошел как командир стрелковой дивизии Восточного фронта. 30 августа 1918 года на заводе Михельсона был ранен В. И. Ленин. Когда это известие дошло до бойцов дивизии Гая, они штурмом взяли Симбирск. В Москву была послана телеграмма: "Дорогой Владимир Ильич! Взятие Вашего родного города - это ответ на Вашу одну рану, а за вторую будет Самара!" Ленин ответил: взятие Симбирска "есть самая целебная, самая лучшая повязка на мои раны...". Вскоре дивизия стала именоваться Самаро-Ульяновской Железной. Служба в ней считалась особо почетной. (Примеч. И. Лукашова).] Расправившись с Гаем, генерал Павлов повернул все свои двадцать четыре полка против 28-й стрелковой дивизии Владимира Азина, прославившейся на Восточном фронте и лишь недавно прибывшей в эти места. Дивизия была окружена в степи плотным кольцом. Пулеметы отказали на морозе. А по нашим стрелкам прямой наводкой ударила белая артиллерия, затем с четырех сторон хлынули казачьи лавы. Красные воины сопротивлялись отчаянно и почти все полегли под ударами шашек, под пулями. Лишь триста вырвались из кольца. В общем, 28-я стрелковая была уничтожена, орденоносец - начдив Азии попал в плен и был казнен белыми.







Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.