Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Глава 23.Научиться выздоравливать





 

Я была благодарна Тренту за то, что он нанял уборщиков, но когда я добралась до дома, на стене всё равно частично виднелись пятна крови. По крайней мере, благодаря рисованию я сделаю что-то полезное. Я свернулась на диване, и Охотница решила расположиться на моих ногах, пока я дремала всё обеденное время и часть вечера.

Наконец я достаточно разбудила себя для того, чтобы задуматься о заказе еды, но у меня не было сил подняться с дивана и позвонить. Пока я лежала там и рассуждала, раздался звонок в дверь.

— Охотница, когда ты научишься открывать дверь? — сказала я. Она спрыгнула с моих ног и убежала на кухню. Дармоедка.

Я не особо удивилась, увидев в окне Трента, но его сдержанная манера поведения была нарушена, а лицо мрачное. Рывком открыла дверь, в надежде, что с Джеймсом ничего не произошло.

— Я могу войти?

Я не могла сглотнуть.

— Джеймс?

— Он в порядке, только что с ним разговаривал, — он сделал знак рукой, молчаливо спрашивая разрешения войти.

Я сделала шаг назад, мои ноги двигались, словно железные столбы по магнитной поверхности. Едва ли способная самостоятельно удерживать себя, я закрыла дверь и оперлась на неё.

— Может нам следует сесть и поговорить, — сказал он, проводя рукой по волосам. Он шагнул по направлению к гостиной, но я за ним не последовала.

Мои мысли всё ещё кружились вокруг Джеймса. Если он в порядке, то, что ещё, предположительно, могло произойти, что вызвало такую реакцию? Охотилась ли на нас оставшаяся часть группы Майло? Сказала ли им Аллея где нас найти? Каждый раз, когда Трент медлил, — даже если всего на несколько секунд, — моему разуму хватало времени, чтобы перебрать дюжину сценариев, которые не хотелось рассматривать.

— Просто скажи это.

Трент опустил голову, удерживая зрительный контакт.

— Мы нашли Аллею.

Моё сердце подпрыгнуло.

— Я могу её увидеть?

Недавно она в меня выстрелила, но с ней что-то было не так. Я хотела ей помочь. Мне было необходимо знать, что с ней всё хорошо.

Он сжал губы и покачал головой.

— Что произошло? — я схватилась за дверную ручку, потому что всё закружилось.

Трент схватил меня за руку, удерживая, и провёл в гостиную, где усадил на диван.

— Передозировка героином. Они не смогли...

— Не надо, — крикнула я. Я чувствовала себя так, будто частично это была моя вина. Мне следовало проверить её, убедиться, что с ней всё в порядке, но я была охвачена своими чёртовыми страданиями.

— Роуз, — он опустился на колени передо мной, но я оттолкнула его и встала. Закрыв рот рукой, я начала расхаживать взад-вперёд по центру гостиной.

— Она отказалась от посторонней помощи, Роуз. Мы пытались. Ты не можешь винить себя, и ты не можешь быть уверена, что она отреагировала бы на твою помощь как-то иначе три недели назад.

— Ты этого не знаешь, — мне хотелось рвать на себе волосы. Упасть на пол. Кричать и плакать. Всё было так, словно в меня сново выстрелили. Моё тело закрылось и отказывалось что-либо делать, чтобы помочь отразить эмоции, пронзающие меня. — Пожалуйста, уходи.

— Тебе не следует сейчас оставаться в одиночестве, — Трент подошёл ко мне, и я снова попятилась назад.

— Я хочу побыть одна прямо сейчас, — закричала я, — и я, блядь, устала от людей, которые всё ещё говорят мне что делать. Я не рабыня и могу сама о себе позаботиться.

Я подтолкнула его к входной двери, но прежде чем смогла открыть её, он подпер её каблуком.

— Я оставлю тебя одну, — сказал он, доставая кусочек бумаги. — Это номер Джеймса. Если передумаешь, я хочу, чтобы он был у тебя, а если нет, он не узнает, что я тебе его дал.

Я взяла его и кинула на столик у лестницы. Он кивнул и вышел без лишних слов. Я наблюдала через окно, как он вернулся обратно в свою машину, но она не двигалась. Крысёныш собирался сидеть снаружи до тех пор, пока не будет доволен. Я повернулась спиной и сползла вниз по стене; я сидела в таком положении и пялилась в никуда, пока не подбежала Охотница и не уткнулась в мою руку.

Наложив кошке полную миску тунца, я уселась с телефоном и набрала номер, который знала наизусть, но которым не пользовалась несколько месяцев.

— Какого чёрта, Веточка? — сказала Чей, как только подняла трубку.

— Не называй меня так. Я ненавидела это, когда мы были детьми, и ненавижу до сих пор, — это начали мои родители, и оно не имеет никакого отношения к моему размеру. Всё началось, когда мне было четыре, и я решила обрезать себе волосы. Не знаю о чём они думали, но чёртово прозвище прилипло, и так как Чей была всего на несколько лет старше, всё закончилось тем, что меня стали так называть большинство моих друзей и половина школы.

Я услышала её вздох.

— Ты в порядке? Мы за тебя волнуемся.

Я застонала.

— Просто чудесно, — мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем я смогла продолжить. — Меня подстрелили.

— Подстрелили? — на заднем фоне что-то тяжело стукнулось. — После...

— Всё хорошо, — сказала я, прежде чем она успела разволноваться ещё больше. — Я дома, в безопасности, полицейский наблюдает снаружи, и они нашли того, кто это сделал.

— Тогда почему коп всё ещё там?

Ох, чёрт. Не было какого-либо хорошего способа ответить на этот вопрос так, чтобы не вызвать у неё ещё больше тревоги. «Потому что у меня трудности, связанные с жизнью в реальном мире». Даже простое: «Потому что он беспокоится» — ничего не упрощало. Я посмотрела на потолок не в состоянии сформулировать ответ.

— Роуз? — мягко начала Чей. — Тебе нужно ненадолго вернуться домой. Ты можешь остаться здесь.

Я проглотила смешок.

— Я не самая лучшая компания. Как ребёнок? — мне хотелось поговорить о чём-то другом.

— Она хочет встретиться с тобой.

Я не повелась на это. Даже ребёнок не мог заставить меня быть более общительной.

— Ей семь недель, она просто хочет еды и чистый подгузник.

— Если бы это всё было так просто, я бы спала намного больше, — затем последовала пауза, и я услышала приглушённые голоса и хлопки. — Питер здесь. Он тоже беспокоится о тебе.

Замечательно. Похоже, мне следует отправиться в город и распечатать там пару дюжин карточек, на которых будет написано: «Прекратите, блядь, беспокоиться обо мне».

Даже малейший смешок отзывался в плече, но медленно, пока мы разговаривали, всё внутри меня расслаблялось.

— По какому поводу у нас снова будет ссора?

— Ох, всё то же, всё то же. Прости Роуз, просто приезжай ненадолго домой.

— Мне тоже жаль, но я должна сделать это. Я не всегда хороша в общении и прочем человеческом дерьме, но я буду стараться, а пока не готова находиться всё время среди людей, — моя семья знала достаточно, чтобы понять, почему я не была прежней, но это единственное, в чём я была готова уступить. Мне было необходимо пространство. Я нуждалась в отсутствии необходимости объяснять саму себя и сумасшедшие сны.

— У тебя есть с кем поговорить?

— Да, они отправляют меня к психологу дважды в неделю. И ещё есть… — Джеймс. Единственный человек, который действительно близко подошёл к тому, чтобы не нуждаться в объяснениях. — Коп, который наблюдает за домом, приглядывает за мной.

— Потому что, — она подбирала слова, — он боится, что кто-нибудь ещё придёт за тобой или что ты что-нибудь сделаешь?

Внезапно, разговор о нашей ссоре показался лучшей альтернативой.

— Итак, вы с Питером помолвлены?

— Роуз. Почему?— Не думаю, что он верит, будто я позвоню и попрошу о помощи, если она понадобится. Ничего, о чём стоило бы беспокоиться.

— Это обычное настоящее обязательство для копа.

Мне не следовало позволять такой подробности слететь с языка.

— Я не готова в это углубляться, Чей. Расскажи мне о себе и Питере. Подкинь мне сплетню о маме и папе, дяде Бэне, что-нибудь, просто дай мне что-то нормальное.

— Мы помолвлены и посещаем семейного консультанта раз в неделю. По всей видимости, я тоже не слишком хороша в общении, но у нас всё налаживается. Прости, что втянула в самую гущу всего этого и потом бросила тебя.

— И меня прости, что была упряма как баран и не желала слушать. Давай просто оставим это позади. Речь идет о чёртовом времени, правильно?

Чей сменила тему на сумасшедшие истории из нашего детства, о тех временах, когда она хотела съехать вниз на доске, но зацепилась штанами и порвала их.

К тому времени, как мы закончили наш долгий часовой разговор, я была слишком сонной, чтобы даже подумать об ужине, но, по крайней мере, уже не чувствовала себя так, словно схожу с ума.

 

 

Я хватала ртом воздух, цепляясь за одеяло, слёзы текли по моим щекам. Или, может быть, это были новые слёзы, слишком тяжело было об этом судить.

Перевернувшись, я взглянула на часы и обнаружила, что было три часа утра. Я не могла дышать. Моё тело прибывало в состоянии шока. И чем больше всё это прокручивалось в моей голове, тем хуже становилось. Я схватила телефон и смятый листок бумаги, который закинула в ящик, и начала набирать номер, прежде чем оцепенение не сошло достаточно, и я не приказала себе оставить эту затею.

— Да, — ответил едва слышимый голос.

Я всхлипнула от звука его голоса, не в состоянии произнести ни единого слова.

— Алло, — на этот раз громче повторил он. — Ты в порядке?

Я сделала вдох.

— Нет.

На том конце воцарилось молчание, и я надеялась, что он не сбросил звонок по какой-либо причине.

— Роуз?

— Мне жаль, — заплакала я.

— Что я могу для тебя сделать?

— Говори… Скажи что угодно… Просто... Она мертва, — я уткнулась в подушку, когда очередной приступ рыданий отозвался болью в раненном плече.

— Знаю, — прошептал он, — дыши, Роуз.

Мне хотелось попросить его приехать. Хотелось, чтобы он пришёл и обнял меня. Прогнал тоску и страх.

— Прости за то, что сказала тогда.

— Я всё понимаю. Тебе было необходимо высказать свои мысли. Я рад, что ты так поступила, и рад, что позвонила.

Я прикусила губу. Не было ни единой мысли о том, что ещё сказать. Буря эмоций бушевала в моей груди, но не было слов, которые могли бы это выразить.

— Ты в порядке? — спросил Джеймс после долгого молчания.

— Нет, — «да», казалось, даже не существовало. Я чувствовала вину за то, что не помогла Аллее. Она была моим другом. Она сыграла роль в том, чтобы ужасная ситуация не была такой плохой, и я ни разу не подумала сделать то же самое для неё. Следователи и доктора сказали мне держаться подальше от всех, кто был в это вовлечен, но она нуждалась в ком-то, и этим кем-то должна была быть я.

— Ты сможешь держать себя в руках, пока я одеваюсь и еду?

— Я... — «Давай, это то, чего ты хотела». — Смогу, — всё, что необходимо было сделать — убедить в этом себя. Я обошла весь дом и включила везде свет, в надежде, что это поможет чувствовать себя менее одинокой, но затем меня начали мучать мысли о том, что кто-нибудь снаружи увидит мою тень сквозь шторы, поэтому снова везде выключила его.

После разговора с Джейсмом прошло всего десять минут, но ощущались они словно два часа, и я не знала, как далеко он находится. Я расхаживала по коридору, дергая себя за волосы, пока не увидела свет фар на улице. Он даже не успел подняться по ступенькам, когда я распахнула дверь.

— Полегче, милая, — сказал он, касаясь руками моего лица и целуя в лоб. Оглядев всё вокруг, он подтолкнул меня в гостиную.

Мы устроились на диване, и я долгое время просто наслаждалась теплом его тела, прижимающегося к моей спине, прежде чем мы заговорили.

— У меня только один вопрос, — произнес Джеймс, — откуда у тебя мой номер?

— Хм… — я закусила губу.

— Трент?

— Когда он пришёл сказать мне о...

Охотница спустилась по ступенькам и остановилась в фойе, потягиваясь, после чего продолжила свой путь на кухню.

— Это моя маленькая бродяга, — пробормотала я. — Я была... я бы хотела, чтобы ничего из этого со мной не происходило. Это всё была Серебро, и теперь её нет, — я покачала головой и повернулась к нему лицом. — Я злилась, что ты исчез, но отделила Серебро и позволила ей умереть, так что между нами ничего не существует.

Он откинул мои волосы.

— Невозможно всё делить на белое и чёрное. Ты выжила. Мы выжили вместе. И так же сильно, как мне хотелось бы стереть из памяти некоторые моменты, это всегда будет частью нас. Нам обоим предстоит много работать. Мы не можем выбросить определённые события из своей жизни и забыть, что произошло.

Его взгляд изменился. Было что-то гораздо большее, чем просто усталость, из-за того, что я разбудила его посреди ночи. Он стал отстранённым и сдержанным.

— Что должно произойти, чтобы это всё исчезло или забылось?

— Потребуется время, — он обнял меня, снова притянул к груди, целуя в макушку, и я расслабилась. — И работа. И, возможно, что-то, с чем можно работать.

Лёгкая улыбка тронула уголки моих губ. Что-то, с чем можно работать. Я была готова сконцентрироваться на этом и жить дальше, в надежде, что, наконец, настанет день, когда всё снова будет ощущаться нормальным. Пришло время пересмотреть моё понимание нормальности. Но было кое-что ещё, стоящее на моём пути к желаемому.

— Вместе? — спросила я, надеясь, что он хочет того же.

— Уверена, что хочешь попробовать? — спросил он.

— Да. Но не хочу, чтобы ты делал это для меня.

— Хорошо, — он прижался щекой к моей голове. — Но, возможно, сперва нам следует поработать над тем, чтобы стать друзьями.

Я заворчала и посмотрела на него.

— Полагаю, это означает отсутствие секса, — мы использовали секс, чтобы избежать всего остального, и возвращение к этому вновь только усложнит движение вперёд. Но, в тоже время, мне хотелось ощущать его руки повсюду. Мне хотелось, чтобы он унял боль, помог вспомнить хорошее. Нам необходимо было найти новый способ делать это. — Что-то ещё?

Он пожал плечами, беспорядочно водя пальцами по моим волосам.

— Мы прекратим извиняться за то, что случилось, и постараемся действовать так, будто ничего не было.

— Легче сказать, чем сделать. Возможно, тебе придётся напомнить мне пару раз об этом, но я могу с этим справиться.

Джемс усмехнулся:

— Если мне придётся напомнить тебе об этом лишь пару раз, я начну волноваться.

Я повернулась и увидела улыбку на его лице. За те четыре недели нас объединяло больше, чем совместное проживание и наши тела. Мы вместе разделили боль, наши страхи, секреты, доверие. То, что я не смогла бы описать простыми словами. Мы прошли через это, несмотря на то, что каждый день был борьбой, и то, что он просто рядом, возвращало во мне желание продолжать сражаться. Я не была готова позволить чувствам снова уйти, даже на несколько часов.

— Включает ли в себя отсутствие секса сон в одной кровати?

— Если хочешь, чтобы я остался, то я буду спать здесь. Мы оба устали, и даже я не могу держаться так долго, — он поцеловал меня в затылок.

— Ага, сделай это снова, и я усложню всё ещё сильнее.

— Иди спать, Роуз. Ты истощена, также как и я. Мы ещё поговорим, — он посмотрел в окно, где уже начинало светать. — Мы поговорим подольше сегодня днём.

 

 

Кто-то постучал в дверь, и я выпрыгнула из постели, натягивая халат поверх пижамы. Выглянув в окно, я не увидела ни одной знакомой машины. Снова послышался стук, и я быстро сбежала вниз по ступенькам. Так как шторы напротив двери были тонкими, я разглядела женскую фигуру и рывком открыла дверь.

— Чей и... — я посмотрела вниз на переноску в её руках. — Ты предупреждала, но тебе не стоило приезжать сюда с ней.

— Нет... — она посмотрела мимо меня и изогнула бровь. — Это что ли твой охранный отряд?

Моё лицо запылало, и я проследила за её взглядом. Джеймс стоял в дверном проёме гостиной, одетый в джинсы и белую майку, которая была надета под футболкой.

— Чей, это К... — Блять. — Джеймс. Джеймс, это моя сестра Чей и её дочь Ленни.

— Приятно познакомиться, — кивнув, сказал Джеймс.

— Взаимно, — ответила протяжно Чей.

Я стукнула её по руке, и она слегка толкнула меня обратно.

— Я держу ребенка.

— А я размахиваю повреждённой рукой, — я понизила голос. — Никакого флирта, ты помолвлена.

— У меня всё ещё есть глаза, — проходя мимо, она наклонилась и прошептала, — с каких это пор ты ведёшься на татухи?

Я громко вздохнула, закрыла дверь и последовала за сестрой в гостиную.

Джеймс надел футболку и ботинки.

— Тебе не обязательно уходить, — сказала я. Мы даже не закончили наш разговор, и я только получила его обратно.

— Ты должна провести время со своей семьёй, мы можем поговорить в любое время, — он наклонился, чтобы поцеловать меня, но я не позволила ему попрощаться.

— Хотя бы останься на обед.

Джеймс засмеялся.

— Ты готовишь?

Ну, конечно, он ударил по слабому месту.

— Я стала чертовски хороша в приготовлении спагетти.

Он приподнял брови и издал гортанный звук.

— Ух. Не сжигая их?

— Ну, это определённо не роман на одну ночь, — произнесла Чей, доставая малышку из переноски и наблюдая за мной и Джеймсом.

Моя челюсть отвисла, и я прикрыла лицо рукой.

— Ты должно быть шутишь.

— Да ладно, — хихикнула она, — просто шучу. Я буду хорошей.

Джеймс опустил руки на мою талию, притягивая ближе, и когда я убрала руку, он поцеловал меня в губы.

— Как насчёт того, чтобы я сходил за едой. Вы двое сможете поболтать о своём, а потом мы поедим.

Я сжала губы, он получал удовольствие от моего смущения, но кивнула и проводила его в фойе, шлёпнув по руке.

— Ты сегодня враждебна, — прошептал он. — Ты уверена, что хочешь моего присутствия здесь? Или есть причина...

— Я хочу провести время с тобой. Предполагалось, что мы будем двигаться дальше, так? Я просто... — Ты мне нужен. Я не была уверена, что это нормально — нуждаться в человеке до боли в груди.

— Я вернусь, — пообещал он, проводя большим пальцем по моим губам.

Я заглянула в гостиную и посмотрела на Чей с перекинутой малышкой Ленни через плечо.

— Я приму что-нибудь для моего плеча и сразу вернусь, — я дотащила себя до ванной наверху и приняла две болеутоляющие таблетки. У меня возникли мысли о том, чтобы переодеться, но я не была уверена, что смогу справиться с одеждой без шнурков, так что спустилась вниз и свернулась на диване напротив Чей, наблюдая, как она кормит Ленни из бутылочки.

— Не надо было ехать два часа на машине, чтобы проведать меня, — сказала я.

— Мне хотелось тебя увидеть. Даже несмотря на то, что надо было ехать на машине. Оу, и... — она пыталась выглядеть серьёзно, но проскользнувшая улыбка осветила её лицо. — Я подумала, что должна попросить тебя лично быть подружкой невесты на моей свадьбе.

Моя челюсть отвисла второй раз за десять минут.

— Когда?

— В сентябре, так что у тебя есть ещё около четырёх месяцев, но ты всегда можешь снизойти и помочь мне в выборе свадебного платья.

Нормальная жизнь. Это не было тем, чего я добивалась с того момента, как попала домой — это было тем, от чего я бежала.

— Мне бы этого хотелось. Только не проси присмотреть за ребёнком, пока будешь их примерять.

— Она не кусается, — поддразнила Чей.

— На самом деле ты этого не знаешь, — я коснулась пальцами мягких, коротких волос Ленни. Они уже были тёмными, такими же, как и у Чей. — Она похожа на тебя. Это верный знак того, что она заноза в заднице.

— Ну... — произнесла она медленно, — мне, возможно, придётся оставить её с тобой, — Чей перевернула Ленни и положила её на плечо, чтобы та срыгнула. — Хочешь попробовать подержать её?

— Неа, — ответила я, поднимая руку. Я могла бы обвинить плечо, но я не доверяла сама себе, когда дело касалось чего-то столь хрупкого.

Чей лишь засмеялась и откинулась назад. Она выглядела так естественно с ребёнком на руках — я бы никогда не сказала, что это легко, но ей это нравилось.

— Я очень удивилась твоему звонку прошлым вечером, — сказала она.

Я вздохнула.

— Я тоже. Но быть девять месяцев упрямой сучкой крайне утомительно.

— Иногда, сильная любовь — единственное, что помогает справиться, — она слегка улыбнулась и приподняла брови.— Ты была права, а я не хотела этого слышать. Я не хочу потерять тебя. Или Питера. И особенно не малышку Ленни. Ты была единственная, кто прямо сказала мне, как глупо я себя вела.

— Ну, по крайней мере, ты знаешь, что я тебя люблю, и не важно, как ты к этому пришла, — я подтянула ноги на диван и откинула голову назад.

— И наоборот. Если тебе когда-нибудь захочется с кем-то поговорить — знай, я здесь. Особенно, если захочешь рассказать правду о сексуальном мужчине, которого держишь в своей гостиной.

Я стукнула по лежащей рядом подушке, но не смогла сохранить серьёзное выражение лица.

— Я нигде его не держу. Он друг и….

— И, — её голос почти сорвался на визг.

— Он понимает. Он вытащил меня оттуда. Убедился, что я в безопасности, — я закусила губу, стараясь сдержать нахлынувшие эмоции.

 

 

Джеймс вернулся через полчаса с гамбургерами, картофелем фри и коктейлями из дневного бара. Чей уложила Ленни в переноску, и мы отправились на кухню, где каждый жевал в относительной тишине. Я была благодарна, потому как не была полностью уверена, когда последний раз ела что-то превышающее размеры закуски.

— Где туалет? — спросила Чей, кидая свои салфетки в мусорное ведро.

— Ты собираешься оставить меня одну с ребёнком? — спросила я.

— Я не собираюсь находиться так долго, и к тому же у тебя есть поддержка, — она жестом указала на Джеймса.

Но, как и всякий раз, когда меня оставляют с ребёнком, стоило лишь Чей выйти из комнаты, Ленни начала капризничать.

— Знаешь что-нибудь о детях? — я скорчила гримасу.

Джеймс посмотрел на меня искоса и усмехнулся.

— Они любят, когда их держат на руках.

— Я как раз могу это сделать, — указала на своё плечо.

Джеймс покачал головой и достал Ленни из переноски, прижимая к груди. Она покапризничала ещё несколько секунд, затем успокоилась и взяла соску.

— Выпендриваешься, — пробурчала я, приводя в порядок остальную часть стола.

Чей остановилась в дверном проёме и захохотала.

— Ты и в самом деле отдала её ему.

Я рухнула обратно на своё место.

— Дыра от пули в руке, люди. Какого чёрта я могу поделать?

— Отмазки, — поддразнила Чей, забирая свою дочь и снова устраивая её в переноске. — Мне пора. Не забудь, ты обещала пойти со мной за покупками, — она погрозила мне пальцем.

— Да, да, хоть я и не совсем уверена, что обещала что-то, — мы обнялись, и я взъерошила волосики Ленни. — Позвони мне.

Как только Чей и Ленни ушли, Джеймса обнял меня за талию и притянул к себе. Я повернулась и обняла его за шею здоровой рукой.

— Я же говорил, что с тобой тоже всё будет хорошо, — сказал он, проводя руками по штанам, и посмотрел на дверь. — Мне тоже нужно идти.

Я кивнула и застонала. Я понимала, что невозможно удерживать его здесь, но мне так хотелось Джеймса для себя чуточку дольше. Когда его взгляд остановился на моём лице, я посмотрела ему в глаза, и он коснулся моих волос.

— Ты как? — спросила я. Казалось глупым спрашивать об этом сейчас, после того, как он пробыл в моём доме весь день, но я всё ещё не знала.

Он отстранился, покачав головой и сжав губы.

— Я здесь. И я жив благодаря тебе, но… — он выдохнул, опираясь о дверной косяк. — Ты уверена, что хочешь моего присутствия рядом, после всего, что я с тобой сделал?

Я так много раз пыталась представить, на что походило это для него.

— Да, Джеймс. Я уже простила тебя.

— Как? — его брови сошлись на переносице над полными боли глазами. — Каждый раз, когда я подхожу ближе… — он замолчал, качая головой.

Я отпустила плечи и обняла его за талию.

— Вообще-то это было не так тяжело. Ты сказал, что единственный выбор — это отказаться от контроля или умереть, но это также касалось и тебя. И, если бы ты не играл свою роль, мы бы оба погибли. Однажды я смогла увидеть настоящего тебя, твои эмоции и сожаление, которые ты пытался скрыть, и я не могу ненавидеть тебя за то, что ты так же явно ненавидел.

Он улыбнулся, но я могла сказать, что эта улыбка была только для вида.

— Ты сильная женщина, Сахарочек.

Мои губы изогнулись от этого прозвища. С одной стороны, мне казалось, что я должна бежать от этого прочь, но мне нравилось, как плавились мои внутренности каждый раз, когда оно звучало из его уст.

— Сильнее, чем была пару месяцев назад. Это всё ещё причиняет боль, каждый день, и за последние два дня… Я просто хочу что-то хорошее, за что можно держаться.

— Над этим придётся много работать.

— Мы уже сбежали из ада, не думаю, что «работа» нас остановит, — я потянулась, чтобы поцеловать его, и он поднял меня на руки. Условие «без секса» определённо потребует больших усилий.

 


 

Эпилог

Я стояла в передней части часовни, уставившись на цветы в моих руках. Предполагалось, что я должна быть сконцентрирована на обетах и важном событии моей сестры, но мой взгляд был прикован к задней двери. У моего сердца была, по крайней мере, дюжина причин, чтобы биться в горле, не последней их которых являлся мужчина, который, я надеялась, войдёт в эту дверь в любую минуту.

Наконец, они приоткрылись, и вошёл Джеймс, отчего моё сердце успокоилось. Он должен был давать показания на слушании по делу Майлза, и поскольку суд отказался перенести дату, всё, что ему оставалось, это вылететь на свадьбу в последнюю минуту.

И хотя он пропустил большую часть свадьбы, оставив меня нервничать, ожидание чертовски стоило того, чтобы увидеть его в костюме и галстуке. Дрожь, которую я ощущала каждый раз, когда видела его, в вынужденном ожидании последние четыре месяца стоила того. Попытки выяснить, как всё вернуть на свои места, иногда делали нас обоих раздражительными, так что мы ссорились, мирились и выясняли это в разговорах, руководствуясь нашим решением делать каждый шаг вместе. Мне было всё равно, кто согласился. Это было правильное решение.

Я прикусила губу и вернула своё внимание к сестре. Питер одел кольцо ей на палец, и священник объявил их мужем и женой. Они поцеловались и повернулись к гостям, но мой взгляд вернулся в заднюю часть комнаты.

Его не было. Также быстро и тихо, как появился, он исчез.

Все встали, когда Чей и Питер двинулись по проходу и вышли из церкви. Я прошла у алтаря навстречу свидетелю, и он взял меня под руку, помогая спуститься.

Мой желудок сжался и перевернулся. «Ещё немного», — говорила я себе.

Я вошла в зал для приёма, благодарная Чей за то, что она выбрала неформальную вечеринку, и рука схватила меня и прижала к стене.

— Как всё прошло? — спросила я, переходя сразу к делу, прежде чем он успел меня поцеловать.

Он прищурился, но быстро расправился с раздражением.

— Они решили предложить ему сделку. Его перевезут в другое место, так что он не будет контактировать с кем-то из того окружения, и в следующем году у него будет право на условно-досрочное освобождение. Его показаний более чем достаточно, чтобы убедиться, что с Майло покончено. И если Майлз предоставит следователям информацию для завершения операции, через год-два он будет на испытательном сроке. Он всё ещё будет числиться как совершивший сексуальное преступление, но судья считает, что у него хорошие шансы.

Я улыбнулась и кивнула, но без Аллеи это была победа лишь наполовину.

— Как он?

— Он всё ещё тяжело это принимает. Он хочет очиститься и сделать всё правильно с Аллеей.

Я втянула воздух и прижалась спиной к стене. Не хотелось плакать на свадьбе из-за этого.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказал Джеймс, вытягивая меня из размышлений.

— А ты выглядишь чертовски сексуально, — сказала я, потянув за галстук, и захватила его губы.

Мне было наплевать, даже если половина зала видела нас. Нахождение рядом с ним делало меня счастливой, придавало смелости жить для себя и не заботиться о том, что кто-то подумает.

— Спасибо, что прилетел сюда.

— Ты знаешь, я бы этого не пропустил, — он положил подбородок на мою макушку и крепко сжал в объятиях, а потом поцеловал в щёку. — Я забронировал домик для нас. Подумал, что нам не помешает немного… романтики.

— Романтики? — я почувствовала, как на моём лице появилась улыбка, а сердце затрепетало в груди. — Неужели мы, наконец, нарушим нашу договоренность «никакого секса»?

— Да, пока я не сошёл с ума.

Я притянула его ближе, мне хотелось сказать ему, как сильно я его люблю. И как нелегко мне пришлось в последние пару месяцев, но последнюю часть не требовалось озвучивать, потому что я знала, что он чувствовал то же самое. И, так или иначе, я была чертовски уверена, что сумею выразить свои чувства к нему до конца ночи.

Мы прошли к одному из столиков в конце зала, поскольку Джеймс практически всегда садился спиной к стене в переполненном зале.

Как только мы сели, к нам сразу же подошла мама.

— Присмотришь немного за малышкой?

— Конечно, — медленно ответила я и поморщилась. Этот ребёнок всё ещё пугал меня, я боялась, что сделаю что-то не так, или она никогда не прекратит плакать. Но надо отдать ей должное — она была маленьким милым комочком.

Джеймс наклонился и пощекотал Ленни по животику, прошептав:

— Ты можешь пойти пообщаться, если хочешь.

— Оу, нет. Я не слишком общительная персона, даже если это семья и друзья.

Иногда всё было хуже. Даже если они не спрашивали, что происходило во время моего исчезновения, я ловила на себе странные взгляды. И это были не неловкие «Как ты?», поэтому я не была уверена, что когда-либо снова буду готова к ужину с большим количеством людей.

— Что ж, я голоден, так что пойду возьму чего-нибудь, пока ещё что-то осталось, — он поцеловал меня в висок, оставляя наедине не только с толпой, но и с двадцатью фунтами хаоса в руках.

Я потянула его за край пиджака, когда он проходил мимо.

— Пожалуйста, принеси мне чего-нибудь.

— Думаешь, я не поделюсь?

Моя кожа вспыхнула.

— Хочу отдельную тарелку, — рыкнула я.

Он фыркнул и склонился над спинкой моего кресла, целуя меня.

«Осёл», — подумала я, но он хотя бы мог шутить над такими мелочами.

Ленни стукнула своими маленькими кулачками по столу и издала похожий на бульканье звук, который был как предупреждающий сигнал перед взрывом. Я очень надеялась, что это не тот случай. Затем она оживилась и заворковала.

«О мой Бог, я на это согласилась».

— Что ты делаешь, Ленни, — пропищала Чей позади меня.

— О, хорошо. Иди к мамочке. Это просто блестяще.

— Тебе просто необходимо преодолеть отвращение к детям, — пробормотала Чей, забирая своего ребёнка.

Я проигнорировала её слова.

— Мои поздравления, — я встала и обняла сначала Чей, потом Питера, уловив выражение лица Джеймса, когда отошла в сторону.

«Шурин», — молча напомнила я себе, сомневаясь, что это имело значение.

Единственная вещь, которую Джеймс не мог преодолеть — покровительство собственника. Он поставил тарелки и обнял меня за талию. Вот оно.

— Джеймс, это Питер. Муж моей сестры и отец малышки.

Питер тихо усмехнулся и протянул руку Джеймсу.

— Я бы обиделся, но поскольку знаком с ней уже очень давно, то просто перестал её слушать. Много слышал о тебе.

Джеймс издал звук похожий на смех и взволнованный тяжёлый вздох одновременно.

— Только хорошее, — добавила Чей.

— Разве вы двое не должны развлекать гостей? — спросила я.

Но как только Чей протянула мне Ленни, я пожалела о своих словах.

— Я выполнила свою часть.

— И едва ли она ещё тебя увидит. Мы за первым столом, и это только до конца ужина и нашего танца?

У меня возникло ощущение, что это будет самый длинный ужин — по крайней мере, самый длинный ужин, на котором, если быть точной, я обладала привилегией самостоятельно есть. Как только я села и попыталась объединить ребёнка и еду, все, чего хотела Ленни — это крутиться и махать ручками. Наконец, Джеймс сжалился, потянулся и забрал её. Он обладал терпением, которого у меня было не так много. Она также извивалась и на его коленях, но он обернул это всё в своеобразную игру, которая превратила её в хихикающий шторм. Я покачала головой и прикончила остаток своего ужина, не переставая всё время поглядывать на него и улыбаться.

— Не надо, — прошептал он, и я нахмурилась в ответ. — Прекрати на меня так смотреть и думать, что я хорошо с ней справляюсь.

— Ты хорошо с ней справляешься и это очаровательно. Но я также понимаю, что это не значит, будто ты хочешь собственных детей, и меня всё устраивает.

Он посмотрел на меня.

— Ты не думаешь, что однажды будешь сожалеть о том, что не стала матерью, и злиться из-за этого?

— Не думаю, — покачала головой. — Милых, как она… нет. В детях нет ничего рационального, они просто… абсолютный хаос. У меня было достаточно этого для одной жизни.

Взгляд Джеймса стал грустным, и мне захотелось взять последние слова обратно, но на моё плечо опустилась рука.

— Ты начнёшь думать иначе, когда у тебя будет свой ребёнок, — сказала мама, потирая мой затылок, прежде чем потянуться к Джеймсу за Ленни.

Я застонала и бросила салфетку, лежащую на коленях, на стол.

— Предполагалось, что ты не услышишь всего этого.

— И я не собиралась специально подслушивать, — она села рядом со мной, но как только Ленни увидела её, то начала извиваться, пока мы не передали её через стол. Мама положила её на плечо и похлопала по спинке. — Эй, принцесса…

Я почувствовала трение на внутренней стороне запястья.

— Роуз.

Моя грудная клетка начала трястись, когда я попыталась вдохнуть, и когда, наконец, это удалось, звуки зала обрушились на все мои пять чувств.

Джеймса провёл рукой по моей шее.

— Ты отключилась на секунду, — прошептал он.

По коже побежали мурашки, все чувства казались перегруженными.

Джеймс накинул пиджак мне на плечи, одной рукой держа меня за руку, а другую положив на спинку стула.

— Я в порядке, — сказала я, но каждый нерв в моём теле покалывал и горел, особенно шея.

— Роуз? — мама наклонилась вперёд, наблюдая за мной также пристально, как и Джеймс.

— У меня не слишком хорошие воспоминания связаны с «принцессой», — это слово эхом отдавалось в голове голосом Гейба, но я сделала глубокий вдох и откинула всё это.

— Я в порядке.

Я расслабилась, позволяя Джеймсу притянуть меня ближе.

— Со мной действительно всё хорошо, мам.

Она улыбнулась и переложила Ленни на другую руку.

— Не думаю, что когда-нибудь захочу знать подробности, но я рада, что вы есть друг у друга.

Достав руку, я обняла Джеймса за шею.

— Я тоже.

Он прижался губами к моему виску и прошептал:

— Я люблю тебя, Роуз.

Моё сердце забилось о грудную клетку, и холод, который я ощущала, сменился теплом. Я взглянула на него, отмечая, как светятся его глаза.

— Я тоже тебя люблю.

Я знала — пока я живу, мне никогда не надоест смотреть на то, как его глаза каждый раз озаряются светом от моего признания. Я практически забыла, что мы находились в помещении, наполненном людьми, где моя мама сидела в двух шагах от нас.

Оглянувшись, заметила, что в её глазах всё ещё был оттенок тревоги, и поняла, что для всех было странно, что Джеймс и я сошлись так быстро, но мы к этому привыкли.

 

 

После приёма, мы подъехали к выстроившимся в ряд домикам, где собирались провести следующие несколько ночей. Было здорово убраться прочь от всего, и ещё лучше получить Джеймса в своё полное распоряжение. Я скинула туфли, как только мы вошли, и также рассчитывала снять с себя неудобное платье, но решила предоставить это развлечение Джеймсу.

Мы взяли бутылку шампанского с собой на веранду и устроились в плетёном кресле, наблюдая, как ночь опускается на лес. Я стащила бутылку с ресепшена, чтобы отметить наш собственный праздник. Мои внутренности сжались в ожидании ночи. Если быть честной, я находилась в таком состоянии с т







ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.