Каноническое послание святаго Григория, епископа Нисскаго, к Литоию епископу Мелитинскому.

1. И сие есть одна из принадлежностей святаго праздника, чтобы мы уразумели законный и правильный образ действования относительно согрешивших, да уврачуется всякая болезнь душевная, происходящая от какого либо греха. Сей повсеместный праздник сотворения, по учрежденному обращению годоваго круга, в каждое лето совершаемый во всем мире, торжествуется по причине воскрешения падшаго. Но падение есть грех, а воскресение есть возстание от падения греховннаго. Итак благоприлично будет в сей день не токмо приводити к Богу обновляемых возраждением, чрез благодать купели, но и покаянием и обращением от мертвых дел на путь жизни аки возвращающиеся, руководити к спасающему упованию, от котораго они чрез грех отчуждены. Не малое же дело есть словеса о сем устроити, по закону праведнаго и испытаннаго суда, по заповеди пророка, повелевающей словеса устроивати на суде, да, по изречению писания, не подвижется во век, и в память вечную будет праведник (Псал.111, 5-6). Ибо как в телесном врачевании цель врачебнаго искусства есть едина, возвращение здравия болящему, а образ врачевания различен, ибо по различию недугов в каждой болезни прилагается приличный способ лечения: так и в душевных болезнях, по множеству и разнообразию страстей, необходимым делается многообразное целебное попечение, которое соответственно недугу производит врачевание. Но дабы разсмотрети предлежащий предмет с некоторою правильностию, расположим слово тако. В душе нашей усматриваются, по первоначальному разделению, три силы: сила ума, сила вожделения, и сила раздражения. В сих бывают и подвиги живущих добродетельно, и падения поползновенных на зло. Посему хотящий приложити приличное врачевство к недугующей части души, должен во первых разсмотрети, в которой части произошла болезнь: потом к страждущей, по приличию, прилагати врачевство так, чтобы не было, по незнанию врачевательнаго способа, подаваемо врачевство единой части, когда болезнь нахоится в другой: подобно, как действительно видом многих врачей, которые не узнав начально болезнующей части тела, врачевством своим усиливают болезнь. Часто случается болезнь от избытка жара, но поелику разстроенным от излишняго хлада полезно теплое и согревающее, то сие же самое, естественно принесшее таковым пользу, неосмотрительно употребляющие для палимых чрезмерным жаром, соделывают болезнь неизличимою. Таким образом, как для врачей самонужнейшим признано познание свойства телесных начал, дабы из частей страждущих, или нестраждущих получала исправление та, которая не в естественном состоянии находится: тако и мы, обращаясь к оному разделению усматриваемых в душе сил, началом и основанием соответственнаго врачевания страстей положим общее созерцание. Итак, по троякому, как мы рекли, разделению свойственных душе движений, на силы ума, вожделения и раздражения, благия в душе действия силы ума суть: благочестивое понятие о Божественном, искусство различения добра и зла, оное и несмешаемое суждение о свойстве предметов, что из сущих достойно избрания, и что отвержения и отвращения. По противуположению без сомнения усмотрится такожде и злое направление сея способности души, когда в ней относительно к вещам Божественным будет нечестие, относительно к истинно доброму неразсудительность, превратное и ложное понятие о естестве вещей, яко почитати свет тьмою, а тьму светом, как глаголет Писание (Исайи 5,20). Добродетельное направление силы вожделения есть устремление желания к существенно вожделенному и истинно прекрасному, и всея силы и расположения любви, какая токмо в нас есть, занятие уверенностию, яко нет ничего инаго по естеству своему вожделеннаго, кроме добродетели, и естества добородетель источающаго. Уклонение же и греховное движение сея способности бывает, когда кто вожделение обратит к мечтательному тщеславию, или к цветущей красоте телесной. Отсюда происходит сребролюбие, славолюбие, сластолюбие и все сим подобные пороки, которые имеют началом сей род зла. Наконец доброе действие силы раздражения есть, ненавидение зла, брань противу страстей, и укрепление души в мужесте, дабы подвизающийся за веру и добродетель не устрашался кажущагося страшным для многих, но подвизался противу греха до крове, презирал угрозу смертию, тяжкия муки и разлучение от того, что есть приятнейшаго, и словом, был выше всего, что многих держит в плену сластей, по привычке и предубеждению. Превратныя же движения сея силы всем явны суть: зависть, ненависть, вражда, злословие, злоумышления, сварливое и мстительное расположение, на долгое время простирающыя памятозлобие, и многих доводящыя до убийства и кровопролития. Ибо необученный помысл, не обретая, како с пользою употребити оружие, обращает противу самаго себя острие железа, и оружие, данное нам от Бога на защищение, делает злоупотребляющему оное погибельным.

(Книга правил в делении текста канонического послания святаго Григория Нисского не отдельные правила и в счете их следует Вальсамону. А Зонара и славянская Кормчая начинают счет правил не здесь, где содержится собственно только вступление в послание, а со следующего правила (по Вальсамону – 2-го). С этим согласен и греческий Синопсис в том отношении, что он сливает вступление со 2-м правилом принятого счета в одно 1-е правило. Но общий счет везде и у всех одинаков – 8, и это потому, что 5-е правило по Вальсамону, как ниже увидим, разделено у Зонары, в Синопсисе и в нашей Кормчей не два – 4-е и 5-е).

Зонара и Вальсамон. Сей великий отец, по-видимому, послал настоящее послание во время праздника Пасхи, и говорит, что к этому празднику относится и то, каким образом согрешающие должны быть устрояемы законно и канонически. Ибо праздник Воскресения Господня и установлен и ежегодно совершается по причине воскресения падшего чрез грех человеческого рода. А восстание от падения греховного есть воскресение. Ибо оставить грех значит для согрешающего восстать от падения, которым он пал согрешая; почему должно, говорит, в этот день приводить к Богу не только тех, кои посредством спасительной купели крещения обновляются возрождением, принимая как бы новое тело, очищенное благодатию Духа от скверн, которые приразились к нему чрез зло. Итак, не только этих, говорит, должно приводить во время Пасхи, но и кающихся и возвращающихся от мертвых дел на путь жизни. А это сказано и у великого Павла в послании к Евреям, где он назвал мертвыми делами те, которые наполняют душу зловонием и делают нас нечистыми. Ибо как в древнем законе прикоснувшийся к мертвому считался нечистым, так считается у Бога нечистым и тот, кто прикасается к мертвым делам; но, очищаясь покаянием, он возвращается на путь жизни. Путь же жизни есть тот, который ведет к Богу, доставляет нам будущую жизнь, удаляет нас от мертвых, или от мертвящих дел, отчуждающих от спасительного упования, то есть от царствия Божия, которое, как предмет упования, спасает тех, которые ожидают его, если живут по заповедям Божиим, дабы не лишиться его. А не малое, говорит, дело – «устроити словеса о сем», то есть о кающихся, по закону праведного суда, согласно с Давыдом, который говорит о боящемся Господа: устроит словеса своя на суде и далее (Пс. 111, 5). Потом показывает, почему не малое дело – устроить словеса о покаянии в праведном суде, и говорит: «как у телесных врачей одна цель целебного искусства – возвратить больному здоровье, и пользование не для всех больных одно и тоже, но по различию болезней и тел, подвергшихся болезни, производят они лечение, обращая внимание и на особенности возрастов и тел, и на различия времен и стран: так и врачующему душевные болезни, которые весьма разнообразны, должно производить и врачевание многообразное, наблюдая и причины страстей, и расположение каждого из кающихся. При этом искусно излагает учение о грехах, и говорит, что в душе нашей усматриваются три свойства: ум, вожделение и раздражение, которые и называются душевными силами и способностями, и от них рождаются подвиги, то есть добродетели, и падения, то есть грехи. Врачу душевных страданий должно, говорит, смотреть, от какой из душевных сил произошел грех, и таким образом предлагать врачуемому врачество, приличное и соответствующее страданию, дабы по незнанию не случилось так, что болит одно, а врачуется другое; или когда следовало бы одним образом поступить с душевною болезнью, он начинает врачевать ее иначе, - что, говорит, и делают неискусные врачи; и когда кто-либо страждет от избытка жара, нужно предлагать ему что-нибудь холодное, а неосмотрительно предложат что-нибудь разгорячающее, то сделают болезнь неизлечимою: ибо противное излечивается противным, и для тех, которые страдают от избытка холода, приличное врачество – теплое и согревающее; а где усилился жар, должно предлагать противоположное, холодное. И как телесным врачам необходимо понять, чем страждет больной, и таким образом предложить ему врачество, соответствующее болезни: так и для врачующих душевные страдания непременно нудно рассматривать, откуда происходит грех, подлежащий врачеванию. Итак, когда силы души разделяются, как сказано, на три вида, то доброе проявление ума, говорит святый отец, есть благочестивое понятие о божественном и различение добра и зла, состоящее в ясном и не смутном понимании природы (вещей) и в (правильном) суждении о предлежащих предметах. О том говорят: «он видит ясно», кто видит чисто и безошибочно, и понимает что видит, как оно есть по природе, и о том: «он видит не смутно, кто не имеет недостатка в зрительной силе и не одно видит, а о другом думает, что видит». Итак, когда кто понимает природу предлежащих предметов и непогрешительно судит, что хорошо и что худо, и что должно избирать и чем гнушаться, о том говорят, что он имеет ясное и не смутное представление то есть понятие (другими словами: он правильно судит о предметах и понимает их безошибочно). Сказав, в чем состоит доброе направление ума, говорит потом и о злом направлении его; и учит усматривать оное, то есть познавать, из противоположного (доброму направлению). Злое направление ума, говорит, есть нечестие относительно божественных вещей, то есть мышление о чем-нибудь, недостойное божественного естества, и суждение о предметах, не правильное, а ложное, так что зло принимается за добро и добро за зло; ибо это означает выражение: «почитати тьму светом, а свет тьмою»; а принадлежит оно Исаии, который изрекает горе делающим так. Добрым проявлением силы вожделения называются направление падших желаний к существенно прекрасному и вожделенному и уверенность, что ничего другого нет вожделенного, то есть достойного любви или пожелания, по своей природе, кроме естества, источающего добродетель, то есть Бога; ибо источник добродетели и руководитель к ней – божественное естество. Сказал же святый, что нет ничего вожделенного по своей природе, кроме одной добродетели, очевидно потому, что прочее, что кажется нам вожделенным и желанным, имеет эти свойства не по своей природе, но по нашему ошибочному представлению и понятию. И тотчас указывает на пожелание славы, телесной красоты, на сребролюбие, сластолюбие, и на все подобное, что и обнаруживает уклонение и греховное движение желательной силы души. Ибо тот, кто признает это вожделенным, уклоняется и согрешает, то есть удаляется от добра и от правого суждения. Говорит еще, что от тщеславия и цветущей телесной красоты происходит славолюбие, сребролюбие, сластолюбие и тому подобное; ибо если кто тщеславен (а тщеславным называется тот, кто надмевается совершенствами, какие имеет), тот хочет славится; и кто желает телесной красоты, впадает в сластолюбие, или в сребролюбие (а под телесною красотою должно разуметь или красоту человеческого тела, или благолепие золота, или прозрачность камней, или блеск жемчуга и разнообразие одежд и все, что сюда относится; ибо и это – тела), то есть любить человеческую красоту и побеждаться сластолюбием, или желает красоты золота и прочего, и делается сребролюбцем, а от этого впадает во множество и других разнообразных зол. Ибо кто стремится к славе, впадает в зависть и клеветы против равночестных, желая быть выше всех; любитель красоты – в распутство; а желающий денег – в несправедливость. Множество и других различных зол естественным образом проистекает из этих, которые исчислить и поименовать потребовало бы большего сочинения, и которые все относятся к злу, происходящему от извращения желательной силы души, как виды к роду. Мечтательным же святый назвал тщеславие потому, что человеческая честь, называемая славою, есть только мнимая и не имеет ничего действительного, твердого и устойчивого, но есть нечто кажущееся и мечтательное. И самое имя тщеславия представляет яснейшее указание на то, о чем (здесь) говорится; ибо оно научает, что это есть пустое мнение, а не истинное. А добрым направлением и совершенством душевной силы раздражения называет ненависть к злу и борьбу против страстей, неподчинение и непорабощение ним и закаленность души в мужестве, то есть непоколебимость ея и стойкость: это выражение взято с железа; ибо как закаленное железо не гнется и режет все, что встретится, так и человек, мужественный душею, не приклоняется ни пред чем, что кажется страшным, но сохраняет мужество пред всем; ибо он не страшится ни смерти, ни мучений не расслабляется удовольствиями, не делается рабом привычки, но пренебрегает всем таковым, держась веры и добродетели, чтобы не отпасть от них, презирая всякое страдание и отказываясь от самых заманчивых удовольствий. Превратное же направление душевной силы раздражения, то есть уклонение от добра, говорит святый отец, выражается в зависти, ненависти, гневе, зловерии и в прочем, что исчислено (в правиле), и еще во многом; ибо, говорит, необученный, то есть не получивший воспитания, чтобы знать, где должно с пользою употреблять гнев, как оружие, употребляет его против себя, обращая конец железа, то есть острие против самого себя; и таким образом оружие, которое дано нам Богом для защиты, то есть на пользу (разумеется гнев), если худо пользуемся им, обращается на пагубу, то есть во вред не только душевный, но и телесный.

Синопсис. Три силы представляются в нашей душе: ум, вожделение и раздражение. Совершенства ума (состоят в познании того), что должно избирать и чего избегать; (именно избегать) – зла, нечестия, нерассудительности и ложного понятия о предметах. Совершенства желательной силы – стремление к истинно прекрасному, то есть к добродетели и Существу, источающему добродетель; погрешность – уклонение к чему-нибудь иному. Совершенства силы раздражения – ненависть к злу, борьба против страстей, неустрашимость пред тем, что для многих страшно, и презрение самой смерти; а уклонения – убийство, ненависть, гнев, злословие и враждебные чувства. Тягчайшие из этих грехов – грехи ума; и если кто отрекся от веры во Христа, сделавшись иудеем, идолопоклонником, манихеем, или избрав другой подобный вид безбожия, потом раскаялся, временем покаяния имеет все время своей жизни: он не должен молиться вместе с народом, но наедине; не должен причащаться Таин, разве в час исхода; а если сверх чаяния останется в живых, должен опять оставаться без причащения. А преступление (против веры), вынужденное муками и казнями, приравнено к греху блудников.

Славянская кормчая. Святаго Григория Нисского, к Литонию епископу Мелитинскому, правило, и предисловие. Трое видитя о души нашей, словесное и похотное и яростное. Исправления же словесного суть, благочестивый о Бозе помысл, рассуждение добру и злу, ово убо любити, ового же бегати злобы, и нечестия, не рассуждения и греховных вещей помышлении. Исправления же похотного сия суть, желание истинного добра; сиречь добродетели, и добродетель источающего естества. Злая же похотного се, грех, и ко инем неким приложение. Яростного же исправления се суть, на зло вражда, на страсти брань, не боятися яже суть иным страшна, но и о смерти нерадити. Злая же яростного сего, зависть ненависть, гнев, клевета, и в распрении пребывание. Всех же убо словесного греси горше суть.

2. Итак, по разделению грехов вышереченным образом, грехи, касающиеся мысленной способности души, признаны от отцев тягчайшими и требующими большаго, продолжительнейшаго и строжайшаго покаяния. Например, аще кто отрекся веры во Христа, и явился предавшим себя или иудейству, или идолопоклонству, или манихейству, или иному подобному виду нечестия: таковый, аще произвольно устремился на сие зло, но потом раскаялся, все время жизни своея должен имети временем покаяния. Ибо таковый не удостоивается никогда, во время совершения таинственныя молитвы, купно с народом покланятися Богу, но наедине да молится, а от приобщения Святых Тайн совершенно да будет отлучен. Но в час исхода своего от сея жизни, да удостоится причастия Святых Тайн. Аще же, паче чаяния, случится ему остатися в живых: то паки да живет в том же осуждении, не сподобляяся Святых Тайн до исхода своего. А те, которые муками и жестокими истязаниями вынуждены, подвергаются епитимии на определенное время. Ибо святые отцы таковое человеколюбие показали им потому, что не душа их подверглась падению, но немощь телесная не могла противостояти мучениям. Посему за насильственное и мучением вынужденное отступление, по обращении, мера епитимии определяется, по примеру согрешивших любодеянием.

Зонара. Сказавши после вступления, как бы в предварительном обозрении, какой из душевных сил прилично каждое и совершенств, или недостатков, святый рассуждает теперь и об епитимиях за происходящие от них грехи, и говорит, что худшими прочих и заслуживающими строжайшего врачевания признаны отцами те грехи, которые относятся к мыслительной силе души: сюда, говорит, принадлежит отпадение от правой веры, когда кто-нибудь, отрекшись от веры во Христа, уклонился в иудейство, или язычество, или в какую-нибудь из ересей, или в другой какой-либо вид безбожия. Святый установляет различие между погрешающими в вере, и говорит, что те, которые сами предали себя, то есть добровольно и без нужды отреклись от правой веры, потом пришли в раскаяние, должны быть в отлучении во всю свою жизнь, так чтобы никогда не удостаивались причащения святых даров, разве только когда придут к концу своей жизни. Но хотя бы кто-нибудь из них, уже умирая, был удостоен причащения, потом избежал опасности и остался в живых, опять должен быть вне общения до тех пор, пока опять не будет умирать. Их должно подвергать, говорит святый отец, не только этому отлучению, но и не дозволять им стоять вместе с православными и молиться с ними при совершении таинственной молитвы, то есть когда священник молится про себя об освящении хлеба и чаши. Ибо молиться, говорит, наедине, то есть самому по себе, не должно быть запрещено находящемуся в покаянии; стоять же вместе с верными ему не дозволяется, но он должен стоять вне храма с оглашенными. Это – об отрекающихся без насилия. А кто преклонился по нужде, не имея сил до конца противостоять мучениям, таковые, говорит, подвергаются отцами епитимии на определенное время, именно на то самое, на которое отлучается любодей, то есть, как говорит далее, на девять лет. А отрекшимся (от веры) по насилию отцы потому, говорит, оказали человеколюбие, что душа их не согласовалась с отречением, но они только языком отпали от благого, а мысленное расположение сохранилось у них неизменным. О приходящих же к чародеям, иди прорицателям далее говорит следующее.

Вальсамон. Сказавши, после вступления, какой из душевных сил принадлежит каждое из совершенств, или недостатков, святый рассуждает теперь и об епитимиях за происходящие от них грехи, и говорит, что худшими прочих и заслуживающими строжайшего врачевания признаны отцами те, которые относятся к мысленной силе души: сюда, говорит, принадлежит отпадение от правой веры, когда кто отрекшись от веры во Христа, уклонился в иудейство, или язычество, или в какую-либо из ересей, или в другой какой-нибудь вид безбожия. А видом безбожия назвал иудейство и ереси потому, что хотя иудеи исповедуют Бога, но не деле отрицаются Его; ибо когда они не приняли Сына, то нельзя верить, чтобы чтили и Отца, по великому апостолу Иоанну, который говорит: всяк отметаяся Сына, ни Отца имать (1 Иоан. 2, 23). И ереси ввергает в безбожие; ибо те, которые отделяют Сына от Отчего существа и славы, и которые учат, что всесвятый Дух есть тварь и раб, погрешают относительно Божества, не мысля здраво ни о Сыне, ни о Духе. И они по справедливости могут быть названы безбожниками, как не имеющие надлежащего мнения о Боге, что, конечно, найдет каждый и в прочих ересях. Святый установляет различие между погрешающими в вере, и говорит, что те, которые сами предали себя, то есть добровольно и без нужды отреклись от правой веры, потом пришли в раскаяние, должны быть в отлучении во всю свою жизнь, так чтобы никогда не удостаивались причащения святых даров, разве только когда придут к концу своей жизни. Но хотя бы кто из них, уже умирая, был удостоен причащения, потом избежал опасности и остался жив, опять должен быть вне общения до тех пор, пока опять не будет умирать. Их должно подвергать, говорит святый отец, не только этому отлучению, но и не дозволять им стоять вместе с православными и молиться с ними во время совершения таинственной молитвы, то есть когда священник молится про себя об освящении хлеба и чаши. Ибо молиться, говорит, наедине, то есть самому по себе, не должно быть запрещено тому, кто пришел в покаяние; стоять же с верными ему не дозволяется, но он должен стоять вне храма с оглашенными. Это – об отрекшихся без насилия, а только по собственному желанию. А кто преклонился по нужде, не имея сил до конца противостоять мукам и жестоким истязаниям и казням, таковые, говорит, подвергаются отцами епитимии на определенный срок, именно на то самое время, на какое отлучается любодей, то есть как говорит далее, на девять лет. А отрекшимся (от веры) по насилию отцы потому, говорит, оказали человеколюбие, что душа их не согласовалась с отречением, но они только языком отпали от благого, а мысленное расположение сохранилось у них неизменным. Таким-то, говорит, епитимиям должно подвергать погрешивших в правой вере. А о приходящих к чародеям, или прорицателям, говорит следующее.

Славянская кормчая. Правило первое. Аще кто Христовы веры отвергся бысть иудей, или идолослужитель, или манихей, или некий таковый безбожия образ возлюбив, и потом убо зазрев себе, и покаяся обратився, время имать на покаяние, вся лета живота своего: да не молится с людьми, но особь да молится: и да не причастится святых даров, аще токмо не в болезни смертного ради страха. Отчаян же быв аще оживет, да пребудет паки непричастен до кончины. Аще же мучением и нуждею мук преступил будет, запрещение блудника да приимет.

3. Те же, которые приходят к чародеям, или прорицателям, или к обещающим чрез демонов учинить некое очищение или отвращение вреда, подробно да вопрошаются и да испытуются: оставаясь ли в вере во Христа, некою нуждою увлечены они к таковому греху, по направлению данному им каким либо нещастием, или несносным лишением, или совсем презрев исповедание, о нас им вверенное, прибегли к пособию демонов. Ибо аще учинили сие с отвержением веры, и с тем, чтобы не веровати, яко Бог есть покланяемый христианами: то без сомнения подвержены будут осуждению с отступниками. Аще же несносная нужда овладев слабою их душею, довела их до того, обольстив некоею ложною надеждою: то и над сими такожде да будет явлено человеколюбие, по подобию тех, которые во время исповедания не возмогли противостати мучениям.

Зонара и Вальсамон. Тех же, которые приходят к чародеям, или прорицателям, или к обещающим произвести чрез демонов какое-нибудь очищение или предохранение от вреда, должно, говорит, тщательно испытывать и расспрашивать. Чародеи, иначе называемые заклинателями суть те, которые, посредством каких нибудь волшебных наговоров, или связывают зверей, или делают что нибудь во вред людям, или и на кажущуюся пользу: во вред – наводя болезни, или помешательства, или расслабления; а для кажущейся пользы – производя призыванием демонов любовь, или дружбу, или благосостояние. А прорицатели суть те, которые некоторыми способами, не без призывания демонов, предсказывают что-либо будущее, или открывают неизвестное. А так называемые очистительные действия совершаются тогда, когда кто-нибудь подумает, что он потерпел вред от дурного глаза, или от чьего нибудь любопытства, и поэтому или болен, или не пользуется благосостоянием, или терпит какое нибудь другое несчастие. Ибо есть люди, которые обещают делать, конечно, посредством сатанинского действия, очищения от таких страданий и отвороты, то есть отвращение и отгнание таких зол. Итак, тех, которые приходят к кому нибудь из таковых, должно, говорит, испытывать, то есть подробно расспрашивать, каким образом они обратились к делающим это: нужда ли их заставила, то есть какое-нибудь несчастие, или болезнь, или может быть гнев какого-нибудь властителя или господина, или тягостное лишение; и каким образом обратились к ним: презрев ли веру, прибегли к помощи демонов? Ибо если они призвали к себе пособие демонов, как отступившие от веры, не верующие, что Христос есть Бог, и не имеющие надежды на помощь от Него, то должны быть устрояемы, как отступники, добровольно отрекшиеся от веры. А если призвали демонскую помощь по малодушию, когда постигла их сильная нужда, которой они, по малодушию, не могли перенести, обманутые ложною надеждою получить пользу, то и эти должны быть подвергнуты епитимии подобно тем, которые принесли жертву идолам, не вытерпев мук за исповедание.

Синопсис. Правило 2. Приходящие к чародеям и прорицателям, если с отвержением веры, как неверующие, что покланяемый христианами есть Бог, подвергаются осуждению вероотступников; а если сделали это, пребывая в вере во Христа, по какому нибудь малодушию, то должны быть сравнены с теми, которые не устояли пред мучениями.

Славянская кормчая. Правило второе. Иже аще к волхвом, и обавником отходяще, аще на отвержение веры, и неверующие яко есть Бог, иже от христиан покланяемый, таковыи суду законопреступник повинни суть: аще се сотвориша, равни да будут с немогшими терпети мук и отвергшимися.

4. Грехи, бывающие от вожделения и сладострастия, разделяются следующим образом: иный называется прелюбодеянием, а иный блудом. Некоторыми же тончайшим изследователями заблагоразсудилось и грех блуда именовати прелюбодеянием: поелику един есть законный союз жены с мужем, и мужа с женою. Итак все незаконное есть уже противозаконное, и вземлющий несобственное очевидно вземлет чужое. Ибо человеку дана от Бога единая помошница, и над женою поставлена единая глава. Итак аще кто стяжал себе, по выражению Божественнаго Павла, свой собственный сосуд (1 Сол.4,4): тому закон естественный предоставляет праведное употребление онаго. Но аще кто обратится не к собственному: таковый без сомнения чуждый восхитит. Для всякаго чужое есть то, что не есть его собственное, хотя бы и не было в виду владельца оное присвояющаго. Посему, строжае изследовавшим сей предмет, представлялся блуд недалеко отстоящим от греха прелюбодеяния, ибо и Божественное Писание глаголет: не мног буди к чуждей (Прит.5,20). Но поелику к немощнейшым отцы являли некое снисхождение: то положено в сем грехе общее различие таковое: блудом называется исполнение похоти, соделанное с кем либо без обиды другому, а прелюбодеянием навет и обида чуждому союзу. К сему относят скотоложство и мужеложство, потому что и сии грехи суть прелюбодеяния противу естества. Поелику причиняется обида чуждому роду, и притом вопреки естеству. При таковом разделении видов, и сего греха общее врачевание состоит в том, да соделается человек, чрез покаяние, чистым от страстнаго неистовства к таковому плотоугодию. Поелику же у осквернившихся блудодеянием не сопряжена с сим грехом обида: того ради сугубое время покаяния определено тем, кои осквернили себя прелюбодеянием, или иными студодеяниями, как то, смешением со скотом, или неистовством к мужескому полу. Ибо в сих случаях, как речено мною, грех становится сугубым: един состоит в непохвалительном сластолюбии, а другий в обиде другому. Да будет же некое различие образа покаяния, во грехах сладострастия. Возбудивший сам себя к исповеданию грехов, как уже начавший врачевание своего недуга тем самым, что решился по собственному побуждению быти обличителем своих тайн, и как показавший знамение своего изменения к лучшему, да будет под епитимиею более снисходительною: а уловленный во зле, или по некоему подозрению или по обвинению невольнаго обличенный, подвергается продолжительнейшему исправлению, дабы со строгостию быв очищен, таким образом прият был к общению Святых Тайн. Правило о сем таково: осквернившиеся блудодеянием на три лета да будут совсем удалены от церковныя молитвы, три лета да учавствуют в едином слушании Писаний, в иные три лета да молятся с припадающими в покаянии, и потом да причащаются Святых Тайн. Для проходящих же покаяние ревностнее, и житием своим показующих возвращение ко благому, позволительно устрояющему полезное в церковном домостроительстве, сократити время слушания, и скорее приводити оных к обращению: подобно сократити время и сего, и скорее опустити до приобщения, сообразно с тем, как он собственным испытанием дознает состояние врачуемаго. Ибо как воспрещено повергати бисер пред свиньями, тако безместно было бы и лишати драгоценнаго бисера того, который чрез удаление от греха и очищение уже соделался человеком. Беззаконие же содеваемое прелюбодеянием, или другими видами нечистоты, как выше речено, по всему тем же судом да будет врачуемо, как и грех блудный, но с усугублением времени. При сем такожде да будет наблюдаемо расположение врачуемаго, подобно как и одержмаго нечистотою блуда, дабы или ранее или позднее подавалось им причастие блага.

Зонара. У тончайших исследователей, говорит святый, и блуд считается прелюбодеянием, потому что законное совокупление мужа и жены одно (в браке), а если случится что другое кроме этого, таковое противозаконно; и кто пользуется не собственным, пользуется чужим; все же, что не есть собственное кому нибудь, есть чужое, хотя бы и не имело владельца; по этому-то блуд и показался (делом), не далеко отстоящим от прелюбодеяния. Но для немощнейших из согрешающих допущено, говорит, отцами благоусмотрение, то есть послабление, снисхождение, и грех различен, то есть разделен, так что блудом названо смешение без обиды другому, то есть с женщиною, свободною от мужа; а прелюбодеянием – соитие с женою, сожительствующую с мужем. Ибо тот, кто приходит к жене, не имеющей мужа, хотя грешит, потому что пользуется ею незаконно, но никому не делает обиды; а кто приближается к живущей с мужем, обижает мужа ея, присвояя себе чужую. И скотоложство и мужеложство приравнивают (отцы) к прелюбодеянию как потому, что этим оскорбляется естество, так как согрешающие таким образом грешат против естества, так и потому, что согрешающий таким образом пользуется чужим; ибо естество бессловесных и естество мужей – чужие друг другу. Ибо мужа и жену сотвори Бог (Быт. 1, 27). Общим врачеванием сих грехов святый называет то, чтобы человек сделался чистым от такого неистовства, то есть чтобы сознал грех и оставил его. А время (епитимии) за прелюбодеяние, также за мужеложство и скотоложство, удвояет сравнительно с любодеянием, потому что к блуду не присоединяется обиды, а за остальным, то есть за прелюбодеянием, мужеложством и скотоложством, кроме незаконности смешения, следует и обида. Затем вводит некоторое различие и между исповедующими одни и те же грехи. Ибо если кто, говорит, по собственному возбуждению исповедует неведомый грех, должен быть наказан человеколюбивее; а если придет к исповеданию не добровольно, но – или потому, что был найден во грехе, или дознан по подозрению, или был обвинен и обличен, подвергается строжайшей епитимии, дабы, очистившись таким образом, был принят и к причащению Таин. Потом исчисляет и годы епитимии за блуд, и назначает их девять; далее присовокупляет каким образом годы эти распределяются; но все предоставляет устрояющему согрешающих; и повелевает, смотря по рачительности в покаянии или беспечности, и уменьшать время епитимий и продолжать как для блудников, так и для тех, которые впадают или в прелюбодеяние, или в мужеложство, или в скотоложство.

Синопсис. Правило 3. Грехи вожделения, прелюбодеяние и блуд, для одних кажущиеся различными, а для других одним и тем же: одним и тем же потому, что оба относятся к чужому; а различными, потому что в одном есть обида для другого, а в другом – нет; и поэтому для осквернившихся прелюбодеянием определено время вдвое большее, чем за блуд; точно также и для тех, которые осквернились скотоложством и мужеложством: ибо грех тут двойной: и по незаконному сластолюбию, и потому, что в нем есть обида для чужого. Впрочем и между согрешившими одним и тем же есть различие; ибо тот, кто по собственному возбуждению обратился к исповеди, должен получить епитимию более снисходительную, чем тот, кого увидели и обличили. Итак, согрешивший блудом три года не должен участвовать в молитве, три года должен слушать, три припадать и тогда уже причаститься; впрочем теплая рачительность и горячее усердие к исправлению должно сократить это время. А осквернившийся прочими нечистотами, о которых мы сказали, должен пребыть двойные сроки на степенях (покаяния), вместо трех лет – по шести.

Вальсамон. Теперь отец говорит о грехах, рождающихся в душевной силе вожделения: отсюда, говорит, происходят блуд и прелюбодеяние, и присовокупляет, что некоторыми тончайшими исследователями и блуд называется прелюбодеянием, потому что законное совокупление мужа и жены одно (в браке); если же случится что другое кроме этого, таковое противозаконно; и кто пользуется не собственным, пользуется чужим; а все, что не есть собственное кому нибудь, - это чужое, хотя бы и не имело владельца; поэтому то блуд и показался не далеко отстоящим от прелюбодеяния. Так, говорит святый, это доказывали те, которые и блуд возвели в грех прелюбодеяния. Но для немощнейших из согрешающих допущено, говорит, отцами некоторое благоусмотрение, то есть послабление, снисхождение (это выражение взято из Притчей: не смотряяй – своего дому, наследит ветры (11, 29) и грех незаконного совокупления различен, то есть разделен, так что блудом названо смешение без обиды другому, то есть с женщиною, свободною от мужа; а прелюбодеянием – житие с женою, сожительствующею с мужем. Ибо тот, кто приходит к женщине, не имеющей мужа, хотя грешит, потому что пользуется ею не законно, но никому не делает обиды; а кто приближается к живущей с мужем, обижает мужа ея, присвояя себе чужую; а часто и злоумышляет против мужа, что видно из (примера) Давыда. И скотоложство и мужеложство (отцы) приравнивают к прелюбодеянию, как потому что этим оскорбляется естество, так как согрешающие таким образом грешат против естества, так и потому что согрешающий таким образом пользуется чужим; ибо естество бессловесных и естество мужей – чужие друг другу; ибо мужа и жену сотвори Бог (Быт. 1, 27). Общим врачеванием этих грехов, то есть приличным для всех согрешающих, святый называет то, чтобы человек чрез покаяние сделался чистым от такого неистовства, то есть чтобы сознал грех и оставил его; ибо если кто не оставит греха, каким образом будет сочтен кающимся? А поелику к любодеянию не присоединяется обиды, а за прелюбодеянием и за прочими указанными (грехами), как я уже сказал, сверх незаконности совокупления следует и обида; то (святый отец) удвояет время епитимии за прелюбодеяние, скотоложство и мужеложство, сравнительно с временем за блуд. Затем вводит некоторое различие и между исповедующимися в одних и тех же грехах. Ибо если кто, говорит, по собственному возбуждению исповедует неведомый грех, должен быть наказан человеколюбиво; а кто пришел к исповеди не добровольно, но или потому что был найден в грехе, или был дознан по подозрению, или обвинен и обличен, то хотя бы и расположен был покаяться, наказывается строже и подвергается продолжительнейшему, то есть долговременному покаянию, дабы, очистившись таким образом, был принят к причащению Таин. Потом исчисляет и годы е

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: