РЕТРОСПЕКТИВНАЯ ПСИХОКОРРЕКЦИЯ

Ретроспективная психокоррекция ориентирована на негатив­ную память прошлого, «фактографию психогенеза». Эти психо-травмирующие факторы или неблагоприятные воспитательные или иные воздействия, прививающие дезадаптивные стереотипы, могут полностью осознаваться личностью и, будучи подтвержде­ны психологическим анализом, совпадая с логикой болезни, мо­гут быть прямо подвергнуты психокоррекции. В тех случаях, ко­гда степень осознания низка или отсутствует совсем, вследствие срабатывания защитных механизмов личности, данный метод применяется после ретроспективной психодиагностики.

Ее ориентируют на поиск оснований для когнитивных иска­жений и ядерных дезадаптирующих концепций. Процесс ретро­спективной диагностики и коррекции может быть одним целым. Часто такие единство, синхронность особенно необходимы при извлечении из архивов прошлого значительных эмоционально насыщенных отрицательных зарядов. Оставлять пациента, обуре­ваемого вскрытыми интенсивными негативными переживаниями, лишенного психологической защиты нежелательно, это стано­вится новой психической травмой.

Необходимо не только добиться осознания больным какого-либо факта прошлого и его влияния на настоящее, но и достичь нейтрализации этого влияния на психику. Полноценный катарсис -это и осознание личностью причин болезни, и устранение их пато-пластического воздействия, только в этом случае можно действи­тельно говорить об «очищении».

Для ретроспективно-диагностических целей используются прямые исследования в виде расспросов о фактах прошлого, ко­торые запомнились и могли иметь отношение к проблемам па­циента или завуалированные в той или иной степени методы кос-

венного внушения и проекции. В последних случаях использует­ся ретроспективный анализ в состоянии бодрствования и релак­сации, гипноанализ - ретроградный (регрессивный) гипноз, проек­тивные и рисуночные тесты, адаптированные методы современ­ного психоанализа (метод свободных ассоциаций).

Состояния транса повышают степень доступности тайников памяти, снижают действие механизмов сопротивления. Для того чтобы пациент во время сеанса гипноза мог сообщать о своих переживаниях, ему внушают, что он будет продолжать находить­ся в гипнотическом состоянии, будет спать, но та его часть, кото­рая отвечает за речь, станет активной, и он сможет говорить, од­новременно находясь во сне.

В прямых вариантах ретроспекции прямо внушается анали­тическое, диагностическое перемещение во времени в прошлое, темп этого перемещения может быть различным - год за годом, пятилетие за пятилетием и т. д. Может быть дано внушение о пе­ремещении в прошлое без указания временных интервалов -здесь говорят о путешествии в прошлое до того момента, как появится воспоминание, имеющее отношение к заболеванию или проблемам пациента, внушают, что он осознает, почувствует, может быть, зрительно увидит то, что именно имело значение и сможет об этом рассказать.

В качестве косвенного варианта ретроспекции может быть дана метафора «реки памяти», «мостика через реку памяти», «до­роги или тропинки в лесу, которая выведет к важному месту, в котором пациент уже был раньше, но забыл об этом, и там увидит события, которые имели большое значение для развития его за­болевания или для определенных мыслей и идей.

Подходят и любые другие метафоры, символизирующие воз­врат в прошлое к значимым воспоминаниям, например, метафора зрительного зала в театре или кинотеатре, где пациент находится в качестве зрителя, а на сцене играют спектакль или на экране демонстрируют фильм, в котором пациент увидит что-то очень важное для себя из недавнего или давнего прошлого. Аналогично предлагается вглядывание в прозрачную среду кристаллов, хру­стальных шаров или просто в стакан воды (Л. Шерток, 1992).

Рисование детства «одного мальчика» или «одной девочки», у которых возникли проблемы, когда они выросли, или судьбы какой-либо птицы, или животного, или, наконец, дерева, у кото­рого «особенное прошлое» также может освободить процесс ка­тарсиса от вытесняющего влияния сознания.

Для целей ретроспекции могут быть использованы проек­тивные тесты ТАТ, КАТ, рисунок несуществующего животного и другие.

Необходимо отметить, что факты, действительно имевшие отношение к проблемам пациента, воспроизводятся с заметными эмоциональными реакциями. Это позволяет отделить от них дру­гие, нейтральные для фактографии психогенеза и патогенеза за­болевания влияния. Чем более выражено отреагирование, тем вероятнее значимость данного факта. Отсутствие аффекта при воспроизведении событий прошлого говорит или об их перерабо­танное™ личностью, или изначально слабом влиянии на судьбу пациента. Однако это касается лишь психических травм. Концеп-туальнообразующие факторы, не сопровождавшиеся психотрав­мами, несмотря на их патогенетическую значимость, при извле­чении из архивов памяти могут не сопровождаться заметным от-реагированием. Связь таких событий и влияний с актуальными проблемами пациента устанавливается психотерапевтом путем логических заключений.

Важным моментом когнитивно-аналитической ретроспекции является установление того, каким образом думал пациент о не­гативном событии, как он его интерпретировал, какие выводы сделал, какой концептуальный комплекс относительно этого фак­та он построил (Р. МакМаллин, 2001).

При обнаружении подобных патопластических фактов, оп­ределивших дезадаптивный стиль мышления или развитие забо­левания, их влияние нейтрализуют.

Для этого внушается новая интерпретация этих воздействий. Прежнюю дезадаптивную интерпретативно-концептуальную це­почку на разных ее уровнях, в той или иной форме, директивно или недирективно, прямо или косвенно объявляют ошибочной и вместо нее выстраивают адекватную адаптивную концептуаль­ную последовательность, которая по-новому объединяет все па­тогенетически значимые события.

Устранение патогенного влияния определенных влияний и событий достигается также с помощью прямых или косвенных внушений такого рода:

«То, что случилось тогда, относится к прошлому, к тому, что было в прошлом, было - значит прошло, закончилось, и сейчас можно по-новому посмотреть на это с высоты своего возраста и опыта». (Говорить о большей зрелости и мудрости можно как взрослым, так и детям.) «Теперь это становится лишь фактом прошлого, освобожденным от каких-либо эмоций, это было и прошло, прошло навсегда, и это прошлое все дальше и дальше от нас. С каждой секундой увеличивается разрыв времени от нас, находящихся здесь, до того, что находится там, далеко в прошлом. Разрывается связь этого влияния с настоящим и будущим. Про­шлое изменилось - оно перестало мешать Вам. Вы по-другому думаете о нем. Вы по-другому видите и чувствуете его. Прошлое стало другим. И настоящее уже другое. И с каждой секундой на­стоящее, ставшее другим переходит в будущее, которое также мгновенно становится другим - хорошим, спокойным, светлым, комфортным, радостным, потому что произошло освобождение, потому что сброшена тяжесть многолетней бессмыслицы и поя­вилась радостная легкость спокойствия. С этого момента Вы смо­жете спокойно рассказывать кому угодно и когда угодно об этом событии - если захотите. А если не захотите, то будете спокойно и равнодушно вспоминать или вовсе не вспоминать о том, что бы­ло тогда - было и прошло, было и потеряло смысл или приобрело новый смысл - сделало Вас сильнее и умнее».

Параллельно с помощью пассов можно проводить «извлече­ние» тревог, страхов и других отрицательных эмоций. Для этого накладывают руки на голову пациента и совершают ими «извле­кающие», вытягивающие движения, внушая при этом:

«Мои руки освобождают Вашу память от беспокойства и других отрицательных эмоций. Так же, как электрический магнит собирает металлические отходы вплоть до самых маленьких час­тичек и удерживает их прочно и крепко на себе, а потом в другом месте мгновенно избавляется от них, отправляя на переработку, переплавку, - точно так же и я своими руками собираю все, что

мешало вам нормально жить, переношу в другое место и остав­ляю там, откуда не будет возврата, не будет никаких сигналов, никогда, нигде. Все Ваше беспокойство (или другие отрицатель­ные явления) извлечено, переработано, переплавлено и отброше­но от Вас. Точно так же хирург во время операции своими руками удаляет нездоровый участок ткани и освобождает человека от страданий и больше никогда не возвращает назад то, что мешало быть здоровым».

Проведя необходимое количество «извлекающих» пассов, кладут свои руки на голову пациента и, удерживая их некоторое время, внушают: «Теперь мои руки дают Вам уверенность и силу, чтобы преодолеть любые проблемы и сложности в жизни. Про­шлое закончилось, прошлое в прошлом, а сейчас и дальше - уве­ренность, власть над собой, устойчивое хорошее настроение, спокойствие там, где желательно быть спокойным, и активность там, где желательно быть активным».

В процессе суггестии важно также остановиться на адаптив­ных концепциях, заменивших дезадаптивные, описать ряд ситуа­ций, в которых будут применяться новые когнитивно-поведен­ческие модели. Перечень этих ситуаций должен быть как можно более полным. Могут быть названы универсальные ситуации и состояния, требующие применения новых подходов. Вакуум, ос­тающийся после устранения дезадаптивных позиций и стереоти­пов должен быть заполнен однозначно правильными адаптивны­ми когнициями и алгоритмами поведения. В противном случае неопределенность, отсутствие спецификации может привести к неопределенности и затруднениях в выборе модели действий.

Примером применения ретроспективной психокоррекции мо­жет служить опыт лечения пациентки Д., 30 лет, (дезадаптивно-ин-тегрированный гиперактуализирующий негативно-интерпрети­рующий когнитип) страдавшей многолетними паническими атака­ми и клаустрофобией, причины которых на первый взгляд были непонятны. По контрасту с состоянием психического здоровья, Д. была весьма успешна в бизнесе.

В течение 15 лет она не могла спать ночью из-за того, что испытывала неопределенную тревогу и чувство страха. Днем спала урывками. Постепенно стала раздражительной, эмоционально неустойчивой. Начала избегать общения с мужским по­лом, испытывая в присутствии мужчин чувство беспокойства, со страхом думала о замужестве и необходимости рожать детей. Присоединились приступы с чувством паники, ощущением озно­ба, побледнением кожных покровов, общим тремором в замкну­тых помещениях (метро, лифты, самолеты, маленькие и большие помещения, из которых сложно быстро выйти).

Эти приступы стали возникать также и в воде, особенно если рядом находился мужчина. Кроме этого они распространились на контакты с людьми, которые нельзя прервать по собственному желанию (например, важные совещания на работе). Дома в днев­ное время чувствовала себя спокойно, особенно в присутствии матери. Постепенно стала все реже выходить из квартиры, а если и приходилось, то старалась брать с собой мать. Деловые контак­ты свелись к телефонным разговорам, «дистанционному управ­лению» и коротким встречам на дому.

Каких-либо психотравмирующих событий, которые могли бы повлиять на ее заболевание, пациентка в беседе вспомнить не могла. Обследовалась и лечилась у невропатологов (диагноз -симпатоадреналовые кризы) и психиатров (диагноз - клаустро­фобия) адреноблокирующими, вегетотропными и психотропны­ми препаратами, овладела навыками релаксации, однако состоя­ние практически не изменилось.

На поверхности когнитивных построений у пациентки были когниции, программирующие и прогнозирующие в определенных условиях, которые она для себя считала опас­ными, т. к. «страдает неспособностью управлять собой и симпато-адреналовыми кризами, могущими привести к чему угодно, вплоть до инсульта». Боялась, что на людях потеряет контроль над своим поведением, поведет себя как-либо неадекватно, «как сумасшед­шая», или упадет в обморок там, где есть недостаток кислорода (в метро, лифтах и т. п.) или в воде. Опасалась за жизнь и из-за тех­нических опасностей, которые представляют собой транспортные средства (пожар в метро, обрыв тросов у лифта и т. п.).

Пациентка положительно относилась к гипнотерапии, искала «сильную личность, которая окажет на нее более значительное

влияние, чем ее страх», личность, которая освободит ее от «тира­нии страха». В связи с этим были проведены сеансы гипноза, на которых продемонстрировала хорошую гипнабельность. Гипно­тическая регрессия была осуществлена на втором сеансе. На нем больная с выраженными эмоциональными реакциями страха, в обратном хронологическом порядке вспомнила четыре психотравмирующих события.

Первое из них произошло в возрасте 15 лет. Тогда ночью па­циентка увидела сон, как будто она идет по длинному коридору, в конце его видит отрывной календарь, отрывает листок с датой, оглядывается в сторону, а там, в гробу лежит ее дед, мертвый, почему-то маленький по сравнению с гробом, несоразмерно большим для него. Через несколько месяцев дедушка действи­тельно умер, и, как ни странно, именно в тот день, который боль­ная видела на календарном листке, который оторвала. В гробу и дед, и его гроб выглядели именно так, как во сне. Во время сеанса ей был задан вопрос, о чем она думала тогда, когда умер дед, па­циентка ответила: «Я могу вызвать смерть других людей своими сновидениями. Мне нельзя видеть сны, чтобы никто не умер». Хронологически и по смыслу это совпадает с моментом появле­ния ночной бессонницы и ночной тревожности.

Второе впечатление относилось к возрасту 9 лет - на нее с вышки, когда она проплывала под ней на надувном круге, упал «невнимательный» ныряльщик. Девочка, как и ныряльщик, полу­чила ушиб головы, аспирировала много воды, оба тонули, однако были спасены. На вопрос о мыслях, которые возникли у нее в свя­зи с этим, ответила: «Плавать опасно, смерть придет неожиданно. Парень меня чуть не убил. Больше никогда в воду не пойду».

Третье впечатление относилось к возрасту 5 лет, когда она заигралась в песочнице вечером одна, и на нее посягал педофил. До изнасилования дело не дошло, ограничившись «извращенной пальпацией» ребенка. Центральное заключение, оставшееся по­сле этого случая у пациентки: «Страшный, непонятный, против­ный дядька. Нужно быть всегда рядом с мамой».

Наконец, четвертое воспоминание относилось к моменту, ко­гда рождалась сама пациентка. Во время сеанса она пережила

вновь впечатления собственных тяжелых родов, при этом извива­лась, как будто проходит по родовым путям, стонала, плакала, жа­ловалась на головную боль, высказывалась: «Голове больно. Голо­ва как тыква. Мне тесно. Страшные роды, страшные роды. Не хочу больше». В анамнезе у пациентки действительно были тяжелые роды, асфиксия, экстракраниальная гематома, наложение щипцов.

Каждое «ожившее» воспоминание было сразу освобождено во время сеанса от эмоциональных наслоений по описанной вы­ше схеме в сопровождении символических контактных пассов. Общий эффект этого сеанса был удовлетворительным, пациентка отмечала появление забытого чувства приятной спокойной уста­лости, как будто проделала какую-то тяжелую и важную работу и сняла с себя многолетний груз. В течение 2 дней до следующего сеанса чувствовала некоторую психомоторную заторможенность и душевную анестезию. Ночью спала с назначенными снотвор­ными средствами.

Можно по-разному относиться к первому и четвертому вос­поминаниям пациентки - как к реальным воспоминаниям, или реальным совпадениям, или как к когнитивно-эмоциональным построениям, основанным на ложных заключениях на основе по­лученной от других информации, однако логика болезни и струк­тура страхов пациентки с большой долей вероятности являются производными этих переживаний. Каждая интерпретация этих психотравм рождала соответствующую концепцию и тождест­венный ей вид страха, приобретая хронический характер в силу естественной когнитивной и эмоциональной уязвимости ребенка.

Так, заключение: «Я могу вызвать смерть других людей свои­ми сновидениями. Мне нельзя видеть сны, чтобы никто не умер», переросло в страх сна вообще, особенно ночного и лишило ее ноч­ного сна, так как она видела «пророческий» сон именно ночью.

«Плавать опасно, смерть придет неожиданно. Парень меня чуть не убил. Больше никогда в воду не пойду» модифицирова­лось в страх воды, а совместно с последующим впечатлением «Страшный, непонятный, противный дядька. Нужно быть всегда рядом с мамой», в сочетании с отрицательным впечатлением от юноши-ныряльщика стало основой боязни лиц мужского пола.

«Голове больно. Голова как тыква. Мне тесно. Страшные ро­ды, страшные роды. Не хочу больше» привело к страху беремен­ности и родов, а также, возможно, и замкнутых помещений, уси­лив настороженное отношение к мужчинам как источнику и этой неприятности (беременности и родов).

Эти интерпретации и концепции сформировали глобальную ядерную концепцию: «Мир очень опасен. Всегда. И днем, и ночью. И везде. Я сама для себя опасна. Нужно постоянно быть начеку, следить за всем, все держать под контролем, чтобы вовремя заме­тить опасность. Там, где нельзя управлять событиями, лучше не показываться, а еще лучше вообще держаться подальше от всего».

Эти когнитивные моменты обсуждались на следующих встречах с пациенткой, всесторонне рассматривалась их лож­ность, во время очередных сеансов гипноза им противопоставля­лись альтернативные адаптивные концепции.

Было объяснено, что инфантильная часть пациентки ошибочно воспринимает некоторые события и ситуации, нелепо и неадекват­но применяя детскую логику и эмоциональность. В то же время сама пациентка была оценена очень взрослой во всем остальном, и в этом остальном даже более мудрой и сильной, чем многие другие, доказав это своей удачной деятельностью в сфере бизнеса.

При возникновении страха ей было дано задание доводить мысли до «первоисточников», сравнивать их с актуальной ситуа­цией и убеждаться в их несопоставимости, убеждать и свою дет­скую часть в этом. Пациентка носила с собой тексты с контрар­гументацией для каждого случая.

Было проведено еще 4 гипнотических сеанса, в которых ис­пользовались прямые и косвенные внушения, имевшие своей ос­новой следующую расширенную адаптивную концепцию:

«Детство закончилось. Я большая, я взрослая. Я умная и сильная. Я осознала детские ошибки. В моей жизни были милли­арды событий, дел и встреч, и из них лишь 4 оказались неприят­ными - это значит, что моя жизнь складывается удачно, все идет хорошо, я могу смело доверять своей судьбе, своей душе, своему уму, своему здоровью и вообще себе. Я исправила детские ошиб­ки. Я могу доверять себе, своей психике, своим снам, своему ра­зуму, своему сознанию и подсознанию. Мир на самом деле добр

ко мне, поэтому у меня реально все хорошо. Я могу смело дове­рять миру, другим людям. Нет необходимости трястись каждую секунду и ждать опасности. Нет необходимости все контролиро­вать, потому что все само по себе складывается хорошо, нужно лишь не мешать этому. Я столько труда вложила в то, чтобы на­тренировать свою способность контролировать себя и других, что буквально натерла мозоли на контролирующих системах, я зани­малась культуризмом контроля, у моих контролирующих систем гипертрофированные психологические мускулы. Теперь я могу успокоиться и полностью доверять им, я могу спокойно забыть о контроле, все само по себе, автоматически будет происходить в благоприятном режиме. Я буду использовать силу контролирую­щих систем для того, чтобы чувствовать себя свободной и в то же время защищенной. Даже альпинисты, даже летчики испытатели получают удовольствие от своих занятий и работы, хотя их дея­тельность реально опасна. Мне достаточно обычных мер предос­торожности с огнем, электричеством, высотой, на дороге, в воде. Самых обычных мер, потому что я не занимаюсь ничем экстремаль­ным. А если бы и занималась, то не тряслась бы, а получала удо­вольствие. Я могу быть спокойной везде, и всегда, и с любыми людьми. Спокойный разум больше поможет мне, чем испуганный и загнанный в угол. Нет смысла контролировать все и везде - это ли­шает удовольствия жить, жизнь теряет смысл без ощущения радо­сти и свободы. Я доверяю естественным силам моей природы и ес­тественной мудрости человеческого общества. Я избавилась от дет­ской глупости. Жить смело, радовать себя и других. Всегда и везде. Приятно быть взрослой, обладать возможностями взрослой. Я уве­рена в себе и в своих силах. Справлюсь с любой проблемой!».

Кроме этого во время сеансов пациентке внушалась визуали­зация ситуаций и мест, в которых ранее у нее возникала тревога и другие, типичные для нее проблемы. При этом внушалось спо­койное и комфортное состояние. Содержание этих внушений па­циентка далее повторяла во время ролевых тренингов и само­стоятельных релаксационно-суггестивных занятий перед подоб­ными ситуациями. В процессе динамического наблюдения про­водились поддерживающие сеансы. Через месяц после начала

Глава 20

TABULA RASA

Tabula rasa - «чистая доска» - чистое, незаполненное состоя­ние разума - метафора, шра, тренинг, явное и скрытое внушение оптимальных адаптивных концепций существования, стратегий мышления и поведения, тренировка психологической пластично­сти. Метод предполагает глубокий эмпатический контакт с пациен­том и его полное доверие, уважение к психотерапевту. Проводит­ся в конце когнитивно направленной работы, когда на уровне сознания достигнуто принятие адаптивных концепций и когни­тивно-поведенческих моделей.

Пациента вводят в состояние гипнотического транса или внушают релаксацию. Дают вводную метафору, отражающую образ чистоты и свободы, например, вид сверкающей мостовой после летнего дождя. Далее предлагается расслабиться и на неко­торое время забыть все свои идеи, взгляды и оценочные сужде­ния относительно себя и других, полностью освободиться от ка­ких-либо вариантов мировоззрения и полностью соглашаться с высказываниями психотерапевта, подтверждая свое согласие ут­верждениями: «Абсолютно согласен. Полностью верю Вам. Пол­ностью принимаю это. До глубины души согласен!». Психотера­певт далее задает вопросы и проверяет степень усвоения инфор­мации - насколько быстро и правильно, соответственно услы­шанному, отвечает пациент. Подобный сеанс несколько раз по­вторяется в процессе лечения.

_

Глава 21

ТРЕНИНГ ПЛАСТИЧНОСТИ

(КОРРЕКЦИЯ ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКОЙ РИГИДНОСТИ)

Психотерапевтическая резистентность и личностная ригид­ность - различные варианты психологического сопротивления и устойчивые стереотипы дезадаптивного поведения - входят в чис­ло основных причин затруднений в психотерапевтической работе. Механизмы их возникновения могут быть связаны с ценностью и выгодностью симптомов болезни или субъективных когнитивных позиций (неадекватных концепций, касающихся взаимоотношений с миром и соответствующих стратегий поведения).

В других случаях играют роль неприятие личности психоте­рапевта или поверхностный уровень психотерапевтического воз­действия. Кроме этого, могут иметь значение: выраженное нега­тивное эмоциональное сопровождение симптоматики, глубинные неосознаваемые факторы, преморбидная врожденная или нажи­тая в ходе развития заболевания ригидность, затрагивающая ней-ропсихологический уровень, имеющая, например, психооргани­ческий генез и т. п.

Тренинг пластичности направлен на побуждение пациента к изменению негативных стратегий существования, дестабилиза­цию застойных дезадаптирующих поведенческих стереотипов и развитие пластичности.

Основа методики - многоуровневая модель нейтрализации психотерапевтической резистентности и личностной ригидности с активацией пластичности в различных сферах мышления, вос­приятия и переработки информации. При этом позитивные изме­нения затрагивают как нейрофизиологический, так и личностный уровни, формируя благоприятную основу для усвоения новых, адаптивных когнитивно-поведенческих стратегий.

Психотерапевтический комплекс включает в себя общие и специальные лечебно-коррекционные воздействия (общий и спе­циальный тренинг пластичности). Реализация этого комплекса осуществляется в виде сеансов, предваряющих или сопровождаю­щих любые другие методы психотерапии, и включает в себя также специальные домашние задания, которые выполняет пациент.

Первоначально выявляют патологические дезадаптивные когнитивно-поведенческие стратегии и, используя приемы прямо­го и косвенного воздействия, формируют у пациента мотивацию избавления от них и принятия, освоения позитивных, адаптивных стратегий мышления и поведения. На этом основании внушают концепцию ведущей роли психологической инертности и р.игид-ности в сохранении и поддержании патологических отклонений. До сведения пациента доводят, что целью метода является деста­билизация патологической доминанты, улучшение подвижности нервной системы и мыслительных процессов для повышения го­товности к усвоению новых, позитивных когнитивно-поведен­ческих схем и освобождения от устоявшихся негативных стерео­типов, являющихся помехой для гармоничной жизни.

Параллельно оценивают степень психотерапевтической ре-зистентности и личностной ригидности. Это осуществляют путем выявления и анализа реакций пациента на предлагаемые реко­мендации, убеждения и суггестию и регистрации темпа перефор­мирования негативных стереотипов в позитивные.

Разрабатывают индивидуальную схему повышения уровня пластичности в сферах наглядно-образного, наглядно-действен­ного и понятийно-логического мышления. Формируют для каж­дой из них набор доступных, индивидуально приемлемых дейст­вий и операций, описываемых ниже, которые обладают как ней-рокоррекционно-тренирующим потенциалом, так и суггестив­ным, фиксирующим через метафору, скрытый смысл идею ини­циации и реализации перемен.

Затем в соответствии с разработанной схемой осуществляют последовательное поэтапное суггестивное воздействие в состоя­нии бодрствования пациента.

Общий тренинг пластичности

На этом этапе меняют стереотипы поведения в областях, не затрагивающих собственно патологию, охватывая максимально широкий диапазон поведенческих реакций, рекомендуя «изме­нить все, что можно изменить». При этом используют приемы абсурдизации, юмор, гротеск (см. «Метод психомоделирующего гротеска»), которые применяются в специальных вопросах-отве­тах и домашних заданиях.

Пациенту дают инструкцию высказывать утверждения и от­вечать на вопросы, отклоняясь от общепринятых схем, например, меняя порядок слов в предложении или голос (говорить шепотом, нараспев или слишком громко), или заведомо неправильно, аб­сурдно. Вопросы задает психотерапевт, а в домашних условиях -соответствующим образом подготовленные родители, другие члены семьи или пациент самому себе. Утверждения и вопросы могут касаться имени, возраста, пола, расовой принадлежности, рода занятий пациента, времени года, ситуации в стране, состава правительства и т. п.

Кроме этого тренируют «обратные действия»: использование левой руки вместо правой (у правшей) при употреблении пищи, чистке зубов, выполнении других действий, необычные варианты походки (боком, задом наперед, на цыпочках, с прыжками на од­ной ноге и т. п.).

Изменяют привычную локализацию в пространстве кварти­ры, врачебного кабинета и других местах. Проводят доступные изменения интерьера в квартире и на рабочем месте пациента.

Модифицируют в допустимых пределах стиль самопрезента­ции - прическу, цвет волос, манеру одеваться и высказываться, мимико-пантомимический стереотип.

При алкогольной зависимости для сепарации от провоци­рующей среды, отказа от социально-зависимых ритуалов и сте­реотипов употребления алкоголя в условиях социального контак­та осваивают свободное выполнение действий, выделяющих па­циента среди других людей, но не связанных первоначально с алкоголизацией. Это может быть употребление пищи другой ру­кой или без столовых приборов, руками или из посуды, значи­тельно отличающейся от остальной и т. п. Освоение такого не-

стереотипного поведения оказывает косвенное суггестивное дей­ствие, формирующее стереотип независимого поведения и подго­тавливающее реакцию отказа от алкоголя в ситуации общения с лицами, употребляющими спиртные напитки.

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: