Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Принципы художественного построения романа в стихах «Евгений Онегин» А.Пушкина: соотношение эпического и лирического начал, образ Автора, феномен литературной игры, проблема поиска смысла счастья.





Пушкин недаром подчёркивал, что он пишет не роман, а роман в стихах и говорил об этом: «Дьявольская разница». В обычном романе автор как равноправный герой отсутствует. Обычные романы созданы на основе эпического (повествовательного) начала, то есть внимание читателей сосредоточено на историях героев. Здесь Пушкин вводит как одного из героев самого себя и в степени, равной эпическому, в романе явлено лирическое начало (так называемые лирические отступления).

Сюжет соответствует фабуле, но при этом важно понимать отличие романа Пушкина от прозаических романов, написанных до него. В романах было принято сначала использовать пролог, затем постепенно возникали экспозиция, завязка действия и развязка. Роман обязательно завершался эпилогом. Что делает Пушкин? — у него отсутствует пролог и отсутствует эпилог. Роман начинается не с экспозиции, а с завязки, затем следует экспозиция (предыстория), по сути, роман имеет две кульминации: объяснения Онегина и Татьяны друг с другом, при этом явная развязка отсутствует.

Роман “Евгений Онегин” является реалистическим, историческим, общественно-бытовым романом, где Пушкин изобразил русскую жизнь с небывало широким, подлинно историческим размахом. В его романе слились два начала — лирическое и эпическое. Эпическим является сюжет произведения, а лирическим — авторское отношение к сюжету, персонажам, читателю, которое высказывается в многочисленных лирических отступлениях.

В романе автор стремится к объективному изображению жизни современного ему общества, что мы и видим в эпической части произведения — сюжете.

Герои романа словно “добрые приятели” его создателя: “Я так люблю Татьяну милую мою”, “С ним подружился я в то время...”, “Мой бедный Ленский...” Лирические отступления расширяют временные рамки сюжетного действия в романе, подключая к нему прошедшее.

Голос автора звучит в многочисленных лирических отступлениях, в которых он, отвлекаясь от действия, рассказывает о себе, делится своими взглядами на культуру, литературу, язык. Лирические отступления представляют автора как героя собственного романа и воссоздают его биографию. В поэтических строках оживают воспоминания поэта о днях, когда в садах лицея “он безмятежно расцветал” и к нему стала “являться Муза”, о вынужденном изгнании — “придет ли час моей свободы?”

С автором как персонажем романа связано упоминание его друзей и знакомых: Каверина, Дельвига, Чаадаева, Державина, печальные и светлые слова о прожитых днях и ушедших друзьях: “Иных уж нет, а те далече...” В размышлениях о жизни, ее быстротечности, о времени поэта посещают философские мысли, с которыми он делится со своими читателями на страницах романа:

Вся психологическая и литературная игра, доверху наполняющая „Онегина", ускользает от взгляда и слуха, засоренных сотнями толкований.

Онегин устал от пустоты дней, проведенных в бессмысленных заботах. Балы, спектакли, званые вечера, попойки с друзьями… Каждый день одно и то же. Но у Онегина был слишком большой потенциал, и ему стало скучно. Он пресытился такой искусственной жизнью, ему захотелось чего-то другого.

В поисках смысла счастья герой пытался писать, читать различные книги, но уже ничто не могло увлечь его по-настоящему. Попытка забыться в деревне тоже не увенчалась успехом. Онегин пытался провести крестьянские реформы, облегчить труд крепостных, но все его начинания вскоре сошли «на нет». Мне кажется, проблема Онегина была в отсутствии истинного смысла счастья. Поэтому ничто не могло принести ему удовлетворения.

Несмотря на все это, Онегин обладал большим потенциалом. Автор характеризует его как человека большого ума, трезвого и расчетливого, способного на многое. Герой откровенно скучает среди своих недалеких деревенских соседей, всеми способами избегает их общества. Но он способен понять и оценить душу другого человека - Ленского, Татьяны.

Онегин способен на благородные поступки. Он не воспользовался любовью Татьяны после ее письма, а объяснился, как порядочный человек. Сам Онегин в то время был не способен испытывать глубокие чувства. Молодая девушка мгновенно влюбилась в столичного франта. Но герой был уверен, что никто уже не сможет взволновать его надолго. Поэтому Онегин не отвечает героине взаимностью, давая ей суровую отповедь.

На примере своих героев Пушкин показывает, что смысл жизни любого человека – в выполнении своего нравственного долга, в следовании своим истинным глубинным потребностям. Понять их – главная задача каждого молодого человека. Но сделать это можно, лишь прислушавшись к себе, а не следуя влиянию общества, моды, времени. Только поняв свое назначение, можно стать счастливым, в полной мере наслаждаться прекрасной жизнью. Именно к этому и призывает Пушкин в своем бессметном романе.

14. Мотив Маскарада и феномен Демонизма в творчестве М.Лермонтова (лирика (2-3 стихотворения по выбору), поэма «Демон», драма «Маскарад»).
Истоки «Демона».

Зато в этом втором варианте лермонтовского «Моего демона» подчеркнута и как бы предсказана личная, субъективная и роковая связь самого автора с его зловещим созданием:

И гордый демон не отстанет,

Пока живу я, от меня...

Действительно, демонические образы и настроения неотступно преследуют в эти годы воображение поэта.

В ранней лирике Лермонтова намечается тематика и постепенно вырабатывается фразеология создаваемой поэмы. Лирический герой стихотворения «Одиночество» (1830) уподобляется Демону:

Один я здесь, как царь воздушный,

Страданья в сердце стеснены,

И вижу, как судьбе послушно,

Года уходят будто сны...

Царь воздушный, вознесенный в космические пространства, живописуется и в стихотворении «Смерть» (1830 или 1831):

И опустело небо голубое;

Ни ангел, ни печальный демон ада

Не рассекал крылом полей воздушных,

Лишь тусклые планеты, пробегая,

Едва кидали искру на пути...

Чертами демонизма отмечены образы Вадима в одноименном романе и Арбенина в «Маскараде». Несомненную связь с «Демоном» имеют ранние поэмы Лермонтова «Азраил» и «Ангел смерти».

Замечательна стихотворная миниатюра 1832 года «Бой», изображающая поединок двух воздушных бойцов: «один - серебряной обвешан бахромою», другой, полный злобы, - «в одежде чернеца». Поединок кончается победой «младого воина», олицетворяющего светлое начало

И кони их ударились крылами...

И пал на землю черный конь

Противопоставления темного, демонического начала светлому, небесному, антитеза «демона» и «ангела» становятся привычными в стихах Лермонтова. В поэтической исповеди «1831-го июня 11 дня» («Моя душа, я помню, с детских лет чудесного искала») он говорит, что образы, тревожившие его печальную мечту, не походили на существ земных: «все было ад иль небо в них».

Появление образа демона в творчестве - один из важнейших моментов творческой психологии Лермонтова. «Во всех стихотворениях Лермонтова, - как заметил В.В.Розанов, - есть уже начало «демона», «демон» недорисованный, «демон» многообразный. То слышим вздох его, то видим черту его лика». Этот образ «преследовал» его, как некая живая сила, существовавшая объективно, вне сознания, но одновременно как нечто субъективное, определявшее его душевный склад и поведение.

В этих ранних произведениях - декларация зла, которое пока несовместимо со страданием. Однако чуждый страданию и раскаянию Демон приходит на страницы юношеских произведений Лермонтова ненадолго. Почти одновременно (также в 1829г.) рождается Демон печальный, тоскующий. Он «своим злодействам не смеется», мечтает о любви и, наконец, «погибший ведает любовь».

Именно этот Демон обретает власть над душою лирического героя не силою разрушения, а силою своей неуспокоенности, стремлением к «образу совершенства». Как бы раздваиваясь между добром и злом, светом и тьмою, проходит Демон через все редакции поэмы, но раздвоение не означает тождества. Поэт, наоборот, показывает несовместимость обоих начал, там, где встречается добро и зло, - там вечная, неугасимая вражда. Вот поэтому ореол величия всех демонических героев Лермонтова заключается в этой «гордой вражде». Таким образом, демонизм у Лермонтова не философия зла, а демон - не символ такового.

Поэтизируя Демона, давая возможность почувствовать светлые и высокие силы его души, Лермонтов не ставит вопрос о полном этическом оправдании его демонизма. Более того, образом Демона (последних редакций) и Печорина писатель развенчивает демонизм, судит его за неизбежный эгоцентризм.

Осуждение эгоцентризма сильной личности сочетается у Лермонтова с чувством жалости не столько к этой личности, сколько к ее «растраченным в пустыне» силам. Трагедия Печорина, Демона, Арбенина в том, что они тяготятся своей разрушительной энергией. Эта противоречивость отражает кризис демонизма - явления вынужденного, навязанного героям объективными обстоятельствами их бытия. Демон стал «духом зла» по воле бога, Арбенина согнул «жестокий век», Печорин изнемогает под бременем своей «ненужности», порожденной тем же веком и обществом. Каждый из них таил в себе огромные силы для добра и созидания, но каждый злом был обречен творить зло.

Все его демонические герои не достигли ни удовлетворения, ни счастья, ни элементарного спокойствия, доступного людям с чистой совестью, не вырвались из своего одиночества. Такова логика, понятая Лермонтовым, - «зло порождает зло». Демонизм же - это «анчар», несущий яд каждому, кто хоть в малой мере прикоснется к корням его - скептицизму и эгоцентризму. Лермонтов не столько судит своего опоэтизированного Демона, сколько господствующее в и т.д

Тема «Маскарада» — петербургский свет, его люди и страсти и еще шире — человек и смысл его жизни. Идейный пафос пьесы — в обличении светского общества в игорном доме, маскараде, на балу, у гроба Нины. Его представители, проводящие время в пошлых любовных интригах, занятые наживой и карьерой, — черствые, жестокие себялюбцы, коварные завистники, сплетники. В сцеплении образов «Маскарада» проглядывает и более глубокая его идея — разоблачение индивидуализма и эгоизма, утверждение человечности, гуманности, протест против условий, унижающих человека. Предельно ясные, глубоко обобщенные в своей сущности, герои «Маскарада» воспринимаются как социально-психологические символы. Казарин — игрок без чести и совести. Смысл и цель жизни этого светского «Мефистофеля» — «и честь, и миллионы». Князь Звездич — бесхарактерный, безвольный, легкомысленный прожигатель жизни, соблазнитель светских дам, глупый жуир и фланер, по выражению баронессы Штраль, — «игрушка людей». Шприх — ростовщик, продажная душа, сплетник, хамелеон и подхалим, проныра, способный вывернуться из любой переделки.

Среди действующих лиц «Маскарада» весьма оригинален образ баронессы Штраль. Будучи в плену лицемерных, индивидуалистических нравов и обычаев света, она, спасая себя, губит Нину. Но это все же не обычная светская дама. Боясь света, она и ненавидит его. Ей принадлежат слова: «Век нынешний, блестящий, но ничтожный». Она мучается своим поступком, пытается восстановить истину, спасти, оправдать Нину, а когда это ей не удается, «свет навеки покидая», удаляется в деревню.

Образ Нины обаятелен. Она непосредственна, умна, наивно чиста, доверчива, добра, мила, тактична. Ей свойственно сознание человеческого достоинства. Она далека от увлечения светской мишурой, готова ради любимого оставить свет, «скучную свободу». Именно в ее душевной чистоте, в наивной непосредственности и свежести, таких далеких и чуждых светскому обществу, Арбенин нашел успокоение и отраду. Но эти достоинства все же не приобрели в образе Нины полной органической слитности, конкретности живого типа. Она в какой-то мере аморфна. Непонятны и условия, ее взрастившие. Это, как указывалось в критике, «цветок, пересаженный на чуждую ему почву».

В калейдоскопе лиц-масок, выступающих в пьесе и рисующих собою среду, обычаи и нравы светского общества, главную роль играет Евгений Арбенин, образ которого дан романтически. Это не конкретно-исторический тип, последовательно, до конца связанный с определенной социально-бытовой средой, а интеллектуально исключительная, могучая, «демоническая» личность, возвышающаяся над породившей его средой и поставленная в условия трагической безысходности. Весь его облик овеян загадочностью. На протяжении всей жизни его сопровождает одиночество. Арбенин — и порождение светского общества, и одновременно его неистовый враг. По натуре и природе он не злодей. В юности его обуревали стремления к большой гражданской деятельности, светлые надежды и мечты. Но условия светской жизни сделали его сатанински самолюбивым эгоистом, орудием зла. «С душой кипучею, как лава», он прошел все круги светского ада и стал самым отъявленным его дьяволом. К каким преступлениям не причастен Арбенин, испытавший «все сладости порока и злодейства»? Но в своей порочности Арбенин оставался выше подавляющего большинства людей мишурного света. Он ненавидел их и мстил им за ничтожество влечений, чувств и дум. Презирая творимое им зло, он оставался страдающим эгоистом.

Любовь к Нине, в которой он нашел незнаемую им ранее душевную чистоту и красоту, возродила мертвую душу Арбенина, стала смыслом и целью его жизни. И он «воскрес для жизни и добра». Перед Арбениным забрезжила надежда оживить все то, что «цвело в нем прежде», и осуществить «небесные мечты» юности. Но власть нравов и привычек, привитых Арбенину светом, козни и интриги оказались сильнее его порывов к добру. В этом умном, гордом человеке, сохранившем проблески истинно человеческих чувств, побеждает не светлое, а темное начало, не вера в любимого человека, а недоверие к нему.

Раскрытию образа Арбенина, властного, мятущегося, одинокого, демонического, презирающего свет-маскарад, содействует и композиция пьесы. На протяжении всей пьесы Арбенин является как бы ее фокусом. При этом его поступки наиболее активные, сценически напряженные, узловые в развитии пьесы. К. Ломунов справедливо пишет, что композиция «Маскарада», подобно композиции романа «Герой нашего времени», напоминает «концерт солиста в сопровождении оркестра».

В гармонии с обликом ведущего героя, страдающего эгоиста применены романтические средства: эмоционально-драматический монолог и диалог, «рембрандтовский» контраст, острые переходы, сложная интрига, авантюра, тайна. Здесь и таинственная маска (ее предостережения Арбенину на балу), и потерянная вещь (браслет Нины, случайно попавший к Звездичу), и письмо, случайно оказавшееся в других руках (Звездича к Нине у Арбенина), и невыслушанные слова (баронессы к Арбенину о невиновности Нины), и намеки и предсказания.

Воспроизводя драматическую сумятицу человеческих страстей, Лермонтов придает пьесе динамический характер. Ее эмоционально-психологическая напряженность начинается уже с экспозиции. Пьеса открывается сценой проигрыша Звездича, решающего его судьбу. Совершенно неожиданно Арбенин, сочувствуя Звездичу, садится за игорный стол и возвращает проигрыш, тем самым спасая ему жизнь. Вторая сцена еще более динамична быстрой сменой эпизодов: Звездич и завлекающая его маска; Арбенин и угрожающая ему маска; потеря браслета одной женской маской, его находит другая маска и передает на память о свидании Звездичу. В третьей сцене происходит завязка драмы. Арбенин заметил отсутствие у Нины браслета, вспомнил его в руках Звездича и заподозрил жену в измене. Психологическое напряжение, достигшее в первом акте большой остроты, не снижается, а повышается в последующих актах. Кульминация пьесы — диалог Арбенина и Неизвестного: Арбенин убеждается в невиновности Нины. Развязка пьесы — сумасшествие Арбенина и торжество Неизвестного.

Социально-психологическое своеобразие персонажей пьесы выразительно раскрывается в их речевом строе. Казарину, Звездичу, Нине, Шприху, баронессе Штраль свойственны реально-бытовые особенности языка. Откровенный цинизм Казарина скрывается под маской иронии и шутки. Для него, завзятого игрока, характерны «игровые» термины: «передернуть», «проиграл», «колода карт», «банк», «туз», «загребу», «гнуть». Речь Шприха, проходимца, темного дельца, пестрит словами и выражениями вульгарного просторечия («чтоб у тебя засохла глотка», «красотка… чуть-чуть не отклепалась»), ростовщических операций («проценты вздорные», «даром», «тысяч», «агенты», «сладить», «купить») и лицемерного угодничества («Помилуйте-с», «Да-с»). Князь Звездич, недалекий светский любезник, изъясняется по преимуществу салонно-манерными фразами: «Ах, никогда мне это не забыть», «небесные черты», «О будущем блаженстве», «Ласкали вы любви словами». В речи Арбенина, освобожденной от реально-бытовых признаков, так свойственных другим персонажам, проступает отвлеченная лирико-философская лексика, пышная метафоричность и яркая афористичность фразеологии, эмоционально-патетический синтаксис, изобилующий восклицательно-вопросительными фразами, антитезами, параллелизмами, афоризмами, развернутыми периодами, сжатыми обращениями, анафорами, внутренними повторами тождественных слов и выражений. Для него, анализирующего, судящего себя и окружающих людей, свойственна ирония, нередко переходящая в сарказм.

М.Ю. Лермонтов один из первых в России серьёзно подошёл к проблеме демонизма, осознавая в себе самом его определённые начала. 16-летний поэт напишет:

«И гордый демон не отстанет,

Пока живу я, от меня,

И ум мой озарять он станет

Лучом чудесного огня.

Покажет образ совершенства

И вдруг отнимет навсегда,

И, дав предчувствие блаженства,

Не даст мне счастья никогда».

Злое начало в человеке М.Ю. Лермонтов и будет воспринимать в «оболочке» бестианского романтизма как демонизм. И этот демонизм превращает человека в «сверхчеловека», наделяя его богоборческими чертами гордости, самолюбия, презрения к миру. Юный Лермонтов скажет о демоне:

«Собранье зол его стихия»;

«Ему смешны слова привета,

И всякий верящий смешон;

Он чужд любви и сожаленья,

Живёт он пищею земной,

Глотает жадно дым сраженья

И пар от крови пролитой».

Взрослый Лермонтов в поэме «Демон» повторит подобную характеристику демона:

«Жить для себя, скучать собой

И этой вечною борьбой

Без торжества, без примиренья!

Всегда жалеть и не желать,

Всё знать, всё чувствовать, всё видеть,

Стараться всё возненавидеть

И всё на свете презирать!…»

И взгляд русского поэта-мыслителя на трансцендентное демоническое зло верен, но неверна сохраняющаяся при этом романтическая «оболочка» «сверхчеловека», превращающая демона в нечто загадочное, привлекательное, могучее, противоборствующее самому Богу. М.Ю. Лермонтов был гениальным художником слова, — ему был дан дар прекрасной языковой формы – стихотворной и прозаической, но в эту форму он стал облекать ложные идеи, чувства, образы. И совершенно правильно скажет о нём В.С. Соловьёв, что «облекая в красоту формы ложные мысли и чувства, он делал и делает ещё их привлекательными для неопытных… Обличая ложь воспетого им демонизма, только останавливающего людей на пути к их истинной сверхчеловеческой цели, мы, во всяком случае, подрываем эту ложь и уменьшаем хоть сколько-нибудь тяжесть, лежащую на этой великой душе».

М.Ю. Лермонтов, думается, и сам чувствовал притягательную силу для человеческой души зла. В человеческой душе есть это жуткое чувство удовольствия от совершаемого зла по отношению к самому святому, — к Богу, к самому себе. И в этой любви к злу, к демонизму проявляется падшая, греховная сущность человека.

Бестианский романтизм, возвеличивающий и поэтизирующий демонизм, думается, также связан и с эгоизмом человека, который, чувствуя в себе семена зла, сатанинские черты, в то же время пытается оправдать эти черты и представить их в «героической оболочке». Подобная романтизация демонизма всегда нечиста, не искренна, хотя это может и не осознаваться самим человеком.

Но нельзя согласиться с В.С. Соловьёвым, что демоническое начало вскоре победило в Лермонтове, как нельзя согласиться и с Д.С. Мережковским, что Лермонтов остался до конца богоборцем. М.Ю. Лермонтов боролся не только с Богом, но и с дьяволом, и боролся не с позиций атеистических, всё отрицающих, а с религиозных позиций. М.Ю. Лермонтов чувствовал и начало божественное, высшее, святое, которое присутствует в этом мире.

«Хочу я с небом примириться,

Хочу любить, хочу молиться,

Хочу я веровать добру».

«Дам тебе я на дорогу

Образок святой,

Ты его, моляся Богу,

Ставь перед собой».

В душе русского великого поэта были и гордость, и злоба, но была и нежная любовь к женщине – Вареньке Лопухиной, к детям, к простому человеку, типа Максима Максимыча, к родине, было здесь и смирение перед высшими ценностями.

М.Ю. Лермонтов, несмотря на свою молодость и благодаря своему могучему уму, уже стал прозревать сущностную пустоту демонизма, мизерность «сверхчеловека» как личности, о чём говорит образ «Героя нашего времени» Печорина. Подобных «героев» убивает демон скуки, тоски, уныния, что ведёт к деградации личности, ибо отнимает у неё способность к творчеству. И эти печаль, уныние уже не предстают искусственными романтическими чувствами, которые приятно переживать как нечто светлое, а являются в настоящей своей ценности, и ценности отрицательной, как одни из основных греховных страстей, так их оценивали отцы церкви, ибо связаны они с тяжким, падшим состоянием сознания. Человеку лучше не испытывать подобную печаль и уныние, не поддаваться им, не заглядывать в их метафизические глубины, ибо там нет ничего светлого, оттуда веет небытием, гибелью. Человек, отмечали отцы церкви, не переборовший подобные чувства, заканчивает смертью, и смертью бесславной, не героической. И Печорин как личность уже опошлился, он уже принадлежит «общей массе», толпе, и вызывает не восхищение, а жалость. «Жальче его никто никогда не был», — замечает Максим Максимыч.







Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.