|
Если прошлым можно жить – почему нельзя вернуться? Задержаться, оглянуться и судьбу наворожить. Если в прошлом так светло, если так синеют дали, почему мои печали, утолить не суждено?..
Ларри с Вальтером лежали в палатке и предавались воспоминаниям. - А как тебя-то занесло на Синие озера? - Это Патера занесло. И Джу. А я просто утащилась следом. Однажды в «Морском Единороге» эти двое опять решили «порогаться» песенками. Но из кабака хозяин их выставил. И они отправились в лес. А там уж вы все и случились на стоянке у Большого Гарри.
Вальтер задумчиво приподнял бровь, припоминая:
- Гарри??? - Блин! Память твоя девичья! Вы с ним еще твою машину с пеньков снимали!!! Только лучше бы она там и осталась! Может, и ты бы тогда уцелел… - А надо ли? Тогда все было плохо: и в душе, и в семье, и в стране. - Ты бы это матушке своей объяснил! - Я пытался. Потом. В Вербилках. - Упс! Значит, ей тогда не показалось? Ты – приходил?!! Тот светящийся шар в темном небе – это была твоя душа??? - Приходил. А ты откуда знаешь? - Она мне рассказывала. И даже место показывала. Мы же с ней потом много лет дружили. И я у нее в Москве останавливалась. В твоей комнате, между прочим. - А теперь выживаешь меня из палатки! - Я не выживаю. Просто отправляю тебя с поручением – а в Прошлое или Грядущее – ты сам решишь. - Где родители лежат – знаешь? - Конечно! Там же, где и ты – на Останкинском. Памятник там у тебя интересный: куда не встанешь – все ты в глаза смотришь… - Ты ко мне туда приходила? - Я и сейчас иногда хожу. К тебе. И к ним. Подумать о Прошлом… - Но – почему? Мы же с тобой и знакомы-то толком не были? - Наверное, именно потому, что подружиться так и не успели. - Как жаль, что идея с Приютом пришла тебе в голову слишком поздно! Я бы еще успел навестить своих… - Это была не моя идея – а Командора. Он мне однажды приснился. На той самой площадке – между Мирами. Мы стояли на ней, обнявшись, а потом он ускакал вниз. А я осталась там – все еще чувствуя на себе его теплые руки… - Но, ты ведь и так могла увидеться с ним в Небесном лесу! - Увидеться – да. А поменяться местами – нет. И к тому же, Небесный лес слишком большой. Я не сразу его здесь нашла. Тут же уровней – до чертовой матери! А со Смертью мы тогда были в очень натянутых отношениях. И я не могла спрашивать ее о каждом… - А сейчас – в каких вы отношениях? - Сейчас – в нейтральных. Я же теперь ношу ее амулет – и должна сдаться ей на милость через три года. - Зря, наверное. - Ничего не зря! Я выкупила у нее земную жизнь для своего сына. А заодно – и для Павла. - Что у тебя с ним? Если не секрет? - Ничего. Просто иногда спим в одной постели. - И ты называешь это «ничего»?!! – рассмеялся Вальтер. - Солнце мое, я точно так же иногда сплю в твоей палатке. Или в палатке Командора. Разве это что-то меняет в наших отношениях? - Ну, мы вроде бы – просто тени. А он все-таки живой мужчина. - Ага, был когда-то! Пока заговорщики не прибили. И насчет теней я бы тоже поспорила. Вот, например, одна такая большая тень, в лице Командора, исправно таскает сюда вполне еще живую меня. Ну – или полуживую. Когда со мной что-нибудь приключается. - А кого он приволок с собой на этот раз? - Одного своего мелкого соплеменника. Не слышишь разве – как они там чирикают по - своему? Вместо того, чтобы спать. Порычать на них, что ли? - Да пусть чирикают! Им-то куда торопиться? У них – впереди Вечность. - Ну, если никто здесь все равно не спит – то, может быть, к костру пойдем? Споешь мне свое «место на распятии»? - Которое «вакантно»? А может – повеселее что-нибудь? - Да не помню я у тебя ничего веселого-то. Ладно, потом разберемся!
Лучше забери у меня гитару из-под ног – а то рухну на нее, пока отсюда выберусь. Вечно у тебя в палатке бардак! - Ну, вот и наведешь порядок, пока меня не будет. Только ничего ценного не выкидывай! - Ага. И как это я совмещу??? Порядок – с количеством? - Господи, Ларри! Чтобы – ТЫ – да не придумала, как? - Я, Валечка, вообще-то - пиратка, а не выпускница Смольного института! - Но Приютом-то ты командуешь вполне успешно. - Ага. Только ключевое слово – КОМАНДУЕШЬ. Ладно, хватит препираться! Пошли песни петь! Бард с Синих Озер пошептался с костром, подложил в него дровишек и быстренько сварил кофе. Аккуратно подал Ларри кружку и взял в руки гитару. Слегка пробежался по струнам – и задумчиво спросил:
- Скажи, а матушка стояла у окна, когда ты от нас уходила? - Всегда. И, когда я к ней бежала – тоже. Я же ей звонила, что еду.
Хотя мне всегда казалось, что у этого окна она ждет не меня. А тебя... Вальтер помолчал. Провел по лицу рукой – то ли надевая на него маску, то ли ее снимая. И запел…
Снег сегодня зачем-то черный, век сегодня уже двадцатый, и вопрос этот наш спорный не решат ни декрет, ни солдаты. От такой постановки вопроса дрогнул мир, и на миг – замер. Ты сказал – умереть просто. Я ответил, что смерть – экзамен…
ГЛАВА 3.
За окошком воет вьюга, снег стучит в окно. Знаю я – любить друг друга нам не суждено. В хрупком воздухе морозном умирает ночь. Всё случилось слишком поздно, и нельзя помочь. Догорают тихо свечи, меркнет слабый свет. И ложится мне на плечи груз прожитых лет…
Проснулась Ларри от песенки Вальтера. - Он что – вернулся? – удивилась она, выныривая из остатков сна. – Я же проводила его до лестницы – и точно помню, что он ушел вниз. И только окончательно проснувшись, поняла – что поет не Вальтер. - Я рисую кораблик. Забери меня, маленький! – выводил звонкий детский голос. - Хм. И ведь в ноты попадает! А мы эту песенку-то ночью всего один раз спели. Неужели – Крысеныш?!! И Ларри полезла из палатки настолько быстро, насколько это позволяли разбросанные вещи. Рюкзак-то Вальтер с вечера собрал. Но ночью вспомнил, что не положил в него свою любимую трубку. Вот через последствия этих поисков она и пробиралась сейчас к выходу. На маленькой скамеечке у костра сидел ее вчерашний пациент и пел, отбивая ритм на закопченной кастрюле.
Судя по всему, Командор усадил его туда чистить картошку.
Но про задание мальчишка начисто забыл… - Привет, Шмуль – сказала Ларри, поправляя на себе рубашку и приводя в порядок растрепанные волосы. - Ой! – испуганно пискнул Крысеныш. – Я разбудил вас, госпожа? - Все нормально – улыбнулась Ларри. – Это было не самое худшее пробуждение. - Но вы же так поздно легли! И почти не спали. - Вы не иначе - тоже. Кстати, где Командор? - Он с Генрихом за дровами ушел. А меня на хозяйстве оставил. - А ты песенки поешь? Вместо того, чтобы картошку чистить? Да не бойся!
Я не стану тебя ругать. Ты хорошо поешь. А с завтраком мы сейчас вместе разберемся. Ларри сходила за ножом и села рядом. - Я и не знала, что ты умеешь петь. В Приюте ты молчал. Я даже долго думала, что ты – немой. - А с кем мне там было разговаривать? Да и петь там некогда. И нечего. То, что там пели наши посетители, меня не впечатляло. - Ну, надо же – не впечатляло!!! А разве тебе не нравилось - В кейптаунском порту, с пробоиной в борту, «Жанетта» починяла такелаж? Мальчик отрицательно помотал головой. - А «крокодилы, пальмы, баобабы»? Крысеныш смущенно улыбнулся: – Нет.
- С ума сошел? Это же Городницкий, деточка!
Да и первую песенку – тоже ваши написали. Не помню, правда, в котором веке. - Мне понравилось то, что пел Вальтер… - Скорее – как. Чтобы понять – о чем он поет, тебе сначала Историю России надо изучить. А ты и про свою-то Голландию ничего не знаешь! Или где ты там родился? - О чем это вы тут беседуете? – спросил Командор, внезапно появившись из кустов, как черт из табакерки. – И что у нас с завтраком? - С завтраком – все нормально. Картошка почти готова. А беседуем мы о тесной связи тематики песен с историей государства. - О! Ларри села на любимого конька! Трудная судьба авторской песни – в лицах и биографиях? - Ну, пока только в фамилиях – улыбнулась Ларри. – Ты свое-то ему пел чего? - Ага. Пел. Пока он тут с хромой лапой в палатке валялся. - И что заценил ребенок? - «Бессаме мучо». - Ох, и ни фига ж себе! Рановато ему еще про любофффь! - Ничего не рановато – буркнул Крысеныш. – Это почти про вас с Патером песенка, госпожа хозяйка. Только на самом деле это ВЫ с ним прощаетесь. - Откуда тебе знать – ЧТО у меня с Патером, зверушка ты мелкая???? И Ларри беспомощно оглянулась. - Тут что – глашатаи по лесу шатались? Всем про меня докладывая? - Нет – вздохнул мальчик. – Вы сами господину императору рассказывали, когда вернулись. Просто слишком громко. - Интересно – подумала Ларри.
– Что еще мы делали с Павлом «слишком громко»? И жалобно посмотрела на Командора. - Шмуль, дружок: обсуждать чужую личную жизнь, по меньшей мере – некрасиво. Тем более, что у Ларри и без этого проблем хватает. Я ведь правильно понимаю? - Ага – грустно вздохнула Ларри. – И с Приютом я пока не разобралась. И с Кораблем. - Что не так с Приютом? Там же сейчас два апостола – Петр и Павел – улыбнулся Командор. - Два оболтуса – хотел ты сказать? Так ведь это они ПОКА там. А потом я их на Корабль заберу. И сама туда перебазируюсь. И кто у нас в сухом остатке и в моем переднике – ты да Генрих? Его к стойке подпускать нельзя – он за одну ночь годовой запас спиртного переведет. А тебя туда ставить – вроде как не комильфо, солнце ты русской словесности… - И что делать? - Я отправила Вальтера с поручением найти для этих дел Мышку. Но понятия не имею – что у барышни нынче с личной жизнью? И получится ли у него уговорить ее сюда подняться. - А сказать, что это ПРИКАЗ? - Я, дорогой мой, Мышке приказывать не могу. Девочка и так почти четыреста лет со мной на Корабле проболталась. И кроме пиратских рож ничего не видела. Ну, забирал ее Патер иногда с собой – на другую жизнь посмотреть. Так ведь это еще большой вопрос – кто у кого там нянькой был? Образ жизни, который я веду ни Джим, ни Мышка не выбирали. Я же их не спрашивала – хотят ли они со мной плавать? Вот и вышло, как в анекдоте: «мои соседи слушают хорошую музыку – нравится им это или нет». - Внуки тебе жаловались? - Нет. Я, как бы совсем не та инстанция, куда жаловаться-то можно… - Зато, какая у них жизнь интересная – мечтательно протянул Крысеныш. - Это, мой дорогой, с какой стороны смотреть! Изнутри – или снаружи. Снаружи – у меня и с Патером все было не так плохо – вздохнула Ларри. - В семейной жизни надо быть женщиной. А я так и осталась пираткой… - Зачем же вы пошли в пираты, госпожа Ларри? – робко поинтересовался Крысеныш. - А я и не шла – просто так сложилось исторически. Корабль был платой за жизнь и душу менестреля. Я не могла отказаться. - Вы его любили? - Я и сейчас его люблю. Но, видимо не так, как ему нужно… - А как же Павел? - А Павел – просто друг. Ему не надо ничего доказывать. С ним я могу быть любой: больной, слабой и даже не слишком трезвой – улыбнулась Ларри.
– А еще с ним можно и подраться, и подурачиться, и поцеловаться. К тому же именно он когда-то вывел Питера из Отражений. И я помню об этом даже среди самой идиотской ссоры. И в итоге могу простить ему все, что угодно. А Патер сто лет назад затащил нас в проклятую Ялту. И забыть это у меня не получается – хоть убейся! Ладно, хватит о пустом. Как говаривал один замечательный бард – «морды будем после бить, я – вина хочу!».
ГЛАВА 4.
У, побывавших на краю, давно местечко есть в раю. И ключик от увиденного рая.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:
|