Сдам Сам

ПОЛЕЗНОЕ


КАТЕГОРИИ







Глава 6: о том, как исправлялись ошибки.





POV Гарри

Обратно от Найла я ехал своим ходом, поэтому после почти целого проведенного с другом воскресенья, домой я возвращался поздно. Хотя и казалось, что на два дня я отвлекся от раздумий о мистере Томлинсоне и его поведении, вспоминая об этом только перед сном, мысли о нем настигли меня, как только я спустился в метро.

Что именно заставило мистера Томлинсона изменить отношение ко мне - все еще оставалось загадкой. Идея оставить все как есть теперь мне не нравилась, и я решил,что за выходные учитель подумает о моих словах и сам завяжет разговор, если его это хоть как-то волнует.

 

Я шел на автобусную остановку, когда увидел их. Мистера Томлинсона я узнал сразу даже при том, что он стоял спиной, но парня, который был с ним, я не знал и раньше не видел. Я как раз подходил к ним, когда заметил, что они оба пьяные, и замер на месте, чтобы не обнаружить себя.

Вопрос первый. Какого черта они так надрались?

Я стоял в пяти метрах, но этого было достаточно, чтобы услышать речь, которая прошибла меня до костей.

- Придурок Стайлс. Как он посмел обмануть меня? Он казался таким невинным.

Вопрос второй созрел сразу же. Стайлс - это я. Но в чем я обманывал учителя? До каждого слова, артикля и слога я был честен с ним.

Я встретился взглядом с его, видимо, другом, и не увидел в этом взгляде ни капли доброжелательности. А потом этот брюнет... Впился губами в мистера Томлинсона.

Он целовал его, не отрывая от меня взгляд, а учитель был даже не против.

На этом я потерял всякую разумную мысль, проводил их взглядом, когда они уехали на такси, простоял еще черт знает сколько времени, боясь пошевелиться, будто кто-то все еще может меня заметить. А потом с такими же пустыми мыслями доехал до дома.

 

Только на следующее утро я понял, что при виде этой сцены мне не было противно. Причиной я считал то, что у меня Найл - гей.

Было что-то другое.

Более сильное, более обидное, резкое и расстраивающее. В тот день я понял, что по-настоящему влип в серьезное дерьмо.

Я ощутил ревность.

 

В том, что мистер Томлинсон меня не видел, я был уверен. Но рассказал ли его парень обо мне? Я понял, что рассказал, когда в школе мистер Томлинсон поздоровался со мной первый, чего не делал на прошлой неделе.

- Привет, - осторожно начал он, когда мы встретились в корридоре. - Гарри.

- Здравствуйте, - ответил я и удивился резкости в своем голосе. Я решил поскорее уйти, лишь бы не выдать себя с потрохами, но голос учителя дошел до меня.

- Гарри, зайди после уроков. Мне есть, что сказать тебе.

 

Этой фразой он повернул отметку моего дневного настроения на "отвратительно". Весь день я только гадал, что же именно он хочет мне сказать, а неопределенность я ненавидел.

Я даже решил, что не буду заходить в его кабинет.

Но любопытство и прежнее желание увидеть мистера Томлинсона взяли верх.

 

После уроков я сразу пошел к его кабинету и стоял у двери, колебавшись, когда она сама открылась и в меня чуть не врезался какой-то мужчина. Сцена показалась мне знакомой, только на меня смотрели уже черные глаза. Увеличив растояние, я узнал в мужчине вчерашнего парня. Он снова окинул меня недобрым взглядом и перед тем, как выйти, сказал:

- Ты нас видел. Он знает.

Тут до меня дошло, о чем именно хотел поговорить мистер Томлинсон. Он боялся, что я расскажу кому-то о вчерашнем, и тогда его выгонят. А у меня даже мысли о подобном не было.

Брюнет ушел, а обида снова накрыла меня толстым слоем. Значит, уже даже в школе. Они вместе даже в школе.

- Гарри? - я обратил взгляд на мистера Томлинсона, который смотрел на меня удивленно. - Заходи.

Я зашел.

- Чаю?

Я помотал головой.

- Гарри, вчера...

- Не надо, я никому не скажу. Я и не собирался.

Мистер Томлинсон удивился еще больше.

Мне вдруг стало душно находиться в одном кабинете с ним. Я поторопился к выходу и уже взялся за ручку двери, когда услышал:

- Нет, Гарри, ты не понял...

Я снова перебил, разделяя каждое слово.

- Все. Останется. В тайне, - осталось только ногой топнуть.

И совсем внезапно я ощутил, как полюбившийся мне парфюм окутал меня, а на мою руку легла другая, не давая открыть дверь. И где-то совсем рядом, справа над ухом я услышал тихое:

- Прошу. Выслушай.

Поворачиваться было страшно. Он стоял невероятно близко и, кажется, даже не собирался меня отпускать. Я кивнул.

- Я хочу... - начал учитель, - Чтобы ты просто знал. Мы с этим парнем не встречаемся.

 

Не слишком убедительно.

 

- Если честно, я даже не думал,

что ты кому-то расскажешь.

Я удивился. Меня не волновало то, что он гей, а его не волновало то, что я мог об этом кому-то рассказать. Это было чем-то необычным.

- У тебя ведь тоже... - он сделал паузу, после чего выдал еще одну ошеломительную фразу. - У тебя ведь тоже отношения с парнем.

Я буквально выпал. А учитель, тем временем, продолжал:

- Мы были пьяны. Мы друзья. Не знаю, что на него нашло... Он гей, но недавно расстался, может, это и есть причина.

- То есть? - я не был уверен в своих догадках.

- То есть между мной и тем парнем ничего нет; у меня никого нет, не было два года, Гарри, и не будет.

 

А вот в это уже хотелось верить. Оставался один вопрос:

- А что насчет меня? С кем это вы меня уже свели?

Я повернулся, чтобы посмотреть на учителя. В глазах его читалась только боль. Это необъяснимо, но ничем другим я это назвать не мог.

- Тот блондин. Я видел вас... На скутере еще.

 

Тут до меня окончательно дошла вся соль ситуации я и разразился смехом. Потому что это правда смешно. Дико смешно. Мистер Томлинсон все еще стоял в недоумении, когда я успокаивался.

- Это Найл. Он мой друг. Он тоже гей. И вы тоже что-то не поняли.

Еще полминуты понадобилось мистеру Томлинсону, чтобы понять меня, а потом он улыбнулся и выдохнул. С облегчением, которое вызвало теперь и во мне недоумение.

 

И хотя его резкая смена отношения ко мне все еще оставалась необоснованной, я понял что мы снова стали ближе. И в этот же день я понял, что влюблен.

Глава 7: о многом.

POV Гарри.

После нашего разговора мистер Томлинсон вернулся, - тот самый, что любил долго смотреть в глаза, здороваться первым и жмуриться во время смеха. Однако, что его побудило целую неделю меня избегать, я так и не узнал, но меня устраивал и такой расклад до тех пор, пока я не понял, что скоро каникулы. Каникулы на целых два месяца. Меня назвали чудаком, когда я вслух сказал, что не хочу эти каникулы.

Ведь в это время нет школы. Нет школы - нет физики. Нет физики -... Нет ничего.

 

Меня действительно пугала мысль, что за два месяца я не увижусь с мистером Томлинсоном.

Но не успел я еще как следует растроиться на этот счет, как учитель сам пошел мне навстречу.

 

- Предлагаю занятия. Летом, - заявил он, когда в конце учебного дня я зашел его проведать. Теперь я часто это делал.

- По физике?

Мистер Томлинсон задумался и как-то загадочно улыбнулся.

- У тебя прекрасные пальцы... Для игры на гитаре, но не обойдется и без физики.

 

Конечно, я согласился без раздумий. Не знаю даже, чего мне хотелось больше: понять пару физических законов и научиться играть на гитаре или видеть мистера Томлинсона.

И вот в первый же день каникул я шел на занятие. Мы договорились заниматься у мистера Томлинсона (мне до него две автобусных остановки), и когда я подходил к его дому, то снова начал ощущать эту дрожь в коленях, как в первый раз.

Я осознанно шагал в пропасть, над которой висело имя "Луи Томлинсон", понимая, что он - учитель. Ему двадцать один год. Ему семью заводить. А это я. Шестнадцатилетний школьник, ничего не смыслящий в жизни и все еще действующий на поводу своих эмоций. Ляпнул про гитару, согласился на занятия дома, ссорился уже дважды с человеком, которому, скорее всего, чужды какие-то чувства к парню. Однако, я был согласен молча страдать. Просто быть рядом, радоваться случайным касаниям, взглядам, улыбкам. И теперь я не узнавал себя, не помнил, каким я был месяц назад, - все кажется в черно-белых тонах потому, что там нет Луи Томлинсона.

 

- Привет, - улыбнулся он, когда открыл дверь. - Заходи.

Я так и не понял, как решился нажать на звонок.

- Ты не помнишь, что мы проходили на последнем занятии? - поинтересовался учитель, жестом приглашая меня сесть за стол.

Я оглядел гостиную, в которой мы находились. Здесь все было по-прежнему.

- То есть на втором? - уточнил я.

Мистер Томлинсон кивнул и опустил взгляд в стол.

- Не помню.

Он молчал, а я решил выяснить последний непонятный мне момент:

- Вы так резко прекратили занятия. Я так и не понял причины.

Мистер Томлинсон поднял на меня взгляд, в котором сомнение смешалось с чем-то еще. Я не знал еще, с чем.

- Прости, Гарри. Я не могу сказать... Не сейчас. Но в этом нет ни капли твоей вины.

Это хоть как-то облегчило терзания моих мыслей, хотя любопытство не уступало. Я решил, что закончу этот разговор потом.

 

Мы занимались, и занимались усердно. Что меня всегда восхищало и удивляло в мистере Томлинсоне, так это то, что в свои молодые годы он был удивительно талантливым учителем. Он объяснял максимально доходчиво, имел удивительной степени терпение, не уставая объяснять что-то по пять раз, если это необходимо. Кроме того, разрешив все душевные проблемы, я наконец смог сконцентрироваться на уроках и теперь физика стала для меня предельно ясной. Нам хватило половины месяца, чтобы догнать материал и даже перегнать.

 

- Удивительно умный. Я же говорил, - сказал учитель скорее себе, чем мне. Он улыбнулся, когда вернул мне тетрадь с проверенной задачей, которую я, очевидно, решил правильно. - Это был повышенный уровень сложности.

Я улыбнулся в ответ, в сотый раз утопая в глазах небесного цвета.

- Еще чай будешь?

Как часто наши "гляделки" прерывались этой фразой, независимо от того, допил я кружку или даже не притронулся к ней. И каждый раз я отвечал "Да". Сейчас это было поводом задержаться здесь подольше.

- Ты еще не передумал играть на гитаре? - громко спросил учитель из кухни. Я пошел за ним, чтобы ему не приходилось кричать.

- Нет, - ответил я, чем напугал мистера Томлинсона.

- Боже, Гарри. Ты как кот. Я даже не услышал, как ты пришел.

 

Он стоял сейчас у плиты, включая газ, а я уже почти готов был сойти с ума.

Всегда домашний, в футболке, которая в некоторых местах облегала тело, в шортах, тапочках и иногда лохматый - таким мне хотелось видеть его каждый день, но вместо этого мы виделись лишь дважды в неделю.

Я, вероятно, безумец, раз первую влюбленность подписал на человека, старше меня на 5 лет и вообще - работающего моим учителем.

 

Мы сели пить чай и снова разговорились. Он рассказал историю, как в детстве помыл абрикосы с мылом, над чем мы долго смеялись.

- Это нормально? - спросил я, отпивая из кружки остывший чай.

- Что именно?

- Вы так много личного мне рассказываете. Другие учителя так не делают.

Я наблюдал, как в лице мистера Томлинсона борятся непонятные мне чувства с сомнением.

- Я тебе доверяю, Гарри, и хотел бы быть тебе другом, а не просто учителем, - ответил наконец мистер Томлинсон, а я подумал, что мне и дружбы не было бы достаточно.

- Я бы... Тоже. Хотел иметь такого друга, как вы.

Это звучало почти как признание, и реакция мистера Томлинсона в виде покрасневших ушей не могла не радовать.

 

__________________________

POV Луи

 

Этот парень меня с ума сведет. Он имеет способность вгонять меня в краску одним только случайным касанием или словом, которому никто другой не придал бы такого значения.

А я от фразы "Хотел бы быть другом" ощутил безнадежную веру в нечто большее.

Учить этого умного мальчика было действительно удовольствием. Он схватывал все на лету, усердствовал, ставил цель и добивался ее.

 

Я сам себе раставил капканы, когда предложил ему занятия летом, но не думаю,что смог бы два месяца провести без его прекрасного голоса и сладкого яблочного аромата.

- Это хорошо, что ты снова пахнешь яблоками, - говорил я не задумывась, пока Гарри перебирал струны. Он на мгновение остановился, но вскоре продолжил играть.

 

Мы стали ближе. Несомненно стали так непозволительно ближе, что хотелось кричать и от радости и от боли одновеменно. Как долго это будет продолжаться?

В конце концов, я не мог сделать ни единого шага. Во-первых, наша близость может повлиять на отношение других учеников с Гарри. Во-вторых, наша близость уже ненормальна в некоторых смыслах.

Мальчик не отталкивал мое притяжение к нему, а наоборот. К середине лета я был уже в полной растерянности, потому что уровень нашего общения дошел до той степени, когда мы вместе гуляли, откровенно над чем-то смеялись, могли зарядить парочку хуков друг другу, и разница в возрасте была лишь в этом дурацком "мистер Томлинсон", которая меня раздражала.

 

Мне уже казалось, будто я знаю Гарри всю его жизнь. Я знал о нем все. И о родителях, которых сбила машина на его глазах, когда ему было только 7 лет, из-за чего он теперь живет с бабушкой и дедушкой, и о его слабом сердце, и его адрес, любимый цвет, число, сок. Во многих мелочах мы были удивительно похожи, и очень нередко он озвучивал свою мысль, которая словом в слово совпадала с моей.

 

А сегодня Гарри сказал, что задержится и придет немного позже. Обычно мы встречались в 4 часа дня.

Но сейчас уже 11 вечера, и я себе места не нахожу. На телефон не отвечает, дома никого нет. Да, я ездил, да, я проверял.

Наконец, ближе к ночи, я услышал звонок в дверь. Всей душой и каждой клеточкой тела я хотел, чтобы это был Гарри.

И это был он.

Помятый, с растрепанными волосами и с уставшим, даже измученным взглядом куда-то в пол.

- Гарри?..

Я отошел в сторону, и парень молча зашел.

- Я иногда так скучаю по ним... - тихо произнес он, когда опустился, чтобы развязать шнурки, но даже развязав их, он так и остался с опущенной головой на одно колено. Меня пугало его состояние.

- Я помню... - продолжил он. - Как кричала мое имя мама. А затем ее не стало. Я помню, как шептал мое имя отец... - голос Гарри сорвался. - Когда истекал кровью на моих руках. А потом и его не стало.

Он шмыгнул и вытер глаза. Сам не знаю, когда мы начали плакать. Я плакал вместе с ним, будто это могло ему помочь.

- Временами я ненавижу свое имя за это.

Гарри поднял голову и медленно поднял на меня взгляд. У меня слезы уже катились ручьем.

- Я иногда так скучаю по ним... - глядя на меня произнес Гарри, и я видел, как искажается его лицо от новых потоков слез. - Так дико скучаю по ним, Луи.

 

Не знаю, сооброжал ли он в тот момент, когда впервые назвал меня по имени, но я потерял всякую связную мысль, одним движением поднял его и обнял так крепко, чтобы передать ему все свое сочувствие и любовь.

Я любил Гарри Стайлса.

Он обнял меня в ответ и зарыдал в голос. Я вдруг ощутил в своих руках ребенка, того самого, семилетнего. Он рыдал, вгрызаясь в мое плечо и цепляясь за мою футболку, как за последнюю надежду, а я гладил его по спине, голове, говорил какие-то банальные утешающие вещи типа "Все хорошо", которые здесь совсем неуместны. Мне было больно, невероятно больно видеть Гарри в таких страданиях.

Как бы я хотел взять на себя хотя бы малую часть тех чувств, что переживал он.







Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...





Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:


©2015- 2024 zdamsam.ru Размещенные материалы защищены законодательством РФ.