Инерция эротической кристаллизации

То, что приятно, радует глаз. Радость дает силу, сила дает жизнь. Мы получаем удовольствие различными способами и разными путями, однако, самый осознанный из них — через органы зрения. Человек — животное, ориентированное на зрительное восприятие. Он определяет для себя стандарты визуальной привлекательности отнюдь не гибкого свойства. Если установленные им стандарты красоты затем изменяются модой или социальными переменами, он уже не будет счастлив, как до перемен. Взрослея и становясь свидетелем все больших и больших изменений, он пытается вернуть утраченную радость, вращаясь в социальных кругах, где может предаваться воспоминаниям о том, что некогда радовало его. Таким образом, он может поддерживать свою жизненную силу, хотя и путем замещения. Со своими закадычными друзьями он будет говорить о "добрых старых временах" — временах, когда то, что он видел вокруг себя, радовало его взор, а теперь, к сожалению, так сильно изменилось. Его приятели и постаревшие девушки, привязанные к старому укладу жизни, разделяют его ностальгию и носят одежду, вышедшую из моды. Немодную! Как повезло пациентам домов престарелых, — они могут поддерживать по крайней мере видимое сходство со "старыми добрыми днями," хотя бы и не вставая с постели. Вряд ли многие из них осознают, что именно эта просроченность и поддерживает в них жизнь.

Часто приходится видеть, как человек постаревший, вырастивший детей, человек, чья жизненная энергия пошла на убыль, вдруг преображается, когда он вливается в пенсионное общество и вдруг вновь обретает былую жизненность, Теоретически можно предположить, что тамошняя атмосфера только ускорит процесс умирания, прибавившись к инертности пожилого возраста. Почему же сплошь и рядом случается обратное? Потому что стареющий человек внезапно попадает в контролируемую среду, где больше визуальной образности приводит его в возбуждение и энтузиазм, нежели во внешнем мире. Являться модными вне моды доставляет удовольствие старичкам, и они смотрят друг на друга, так же. как это было в дни их молодости, когда парни с вожделением глазели на девушек, а девушки вздыхали о парнях.

А как насчет маленьких городов, которые были обойдены автострадами, где царство восьмидесятилетних, маленькие городишки, где, кажется, никто не умирает, где все так придирчивы ко внешнему миру, сражаясь с каждым нововведением, что изменяет визуальный ландшафт, и принимая только то, что обещает освобождение от боли, болезней и смерти. С визуальной точки зрения эти места полностью инертны: автомобили двадцатилетней давности, дома никогда не сносятся. Много времени проводится на порогах собственных домов и скамейках в парках, около пузатых печурок, на автобусных остановках, там, где можно что-то увидеть! Что же там можно увидеть? То же, что и всегда.

Обитатели подобного местечка вовсе необязательно будут жить до ста лет (хотя существуют места, где велико количество очень старых людей). Можно с уверенностью сказать, что в статическом окружении процентное соотношение стариков больше, нежели там, где все постоянно меняется. Однако спорным представляется утверждение, что если для стариков и естественно жить в такой среде, то для молодежи она будет удушающей. В определенной степени это верно, но не является правилом.

Главная причина, по которой молодежь покидает такие места, состоит в том. что она не в силах совладать со старыми пердунами. Старики с таким же презрением относятся к "прогрессу," выраженному в молодежных стилях, — визуальные ассоциации, доставляющие им удовольствие, чужды для пожилых людей, так же, как их тяжеловесность для молодых. При таких противоречивых стандартах визуального возбуждения никто и близко не может быть счастлив так, как был бы счастлив в визуальной атмосфере, полностью соответствующей его запросам. Давайте не забывать о том, что сегодняшняя молодежь кристаллизует свои собственные визуальные стандарты красоты. Достаточно скоро они сами станут старомодными чудаками. Со временем они встретятся вновь в пенсионных заведениях и домах престарелых, предаваясь воспоминаниям и окружая себя снаряжением времен своей юности.

В местах, где люди живут дольше всего, временной континуум искривлен. Старики жили бы еще дольше, если молодежь одевалась и выглядела так же, как и они во времена своей молодости. Во всем следует винить хронологические изменения, сопровождающие изменения моды. Каждое новое достижение медицинской науки сопровождается шагом в обратном направлении, если иметь в виду долголетие. В то время, как одни ученые мужи открывают новые лекарства, другие изобретают такие способы общения и путешествия, которые вспарывают изоляцию, что скрывает уникальные коллективные существования. Таким образом Шангри Ла превращаются в Манхэттены, а умирающие 90-летние старики превращаются в стерилизованных, прокопченных смогом и озабоченных умирающих 60-летних. В той же степени как мировые центры моды пропагандируют быструю смерть, неизменные среды обитания являются осями долголетия. Самая опасная ложь — полуправда, и индустрия моды увековечила самое вопиющую из них, выраженную во мнении, что свежий, новый подход помогает человеку оставаться молодым. Свежий подход сохраняет молодость, если человек свеж, молод и бодр духом.

Самое свежее, что старик может увидеть, — это красивая девушка, одетая по моде тех лет, когда у него, тогда еще молодого, происходила эротическая кристаллизация. Это не только эротически возбуждающе, но и эмоционально приемлемо. Точно так же престарелая дама находит пикантность в привлекательном молодом человеке ("свежая молодая кровь"), наряженном в манере ее былых поклонников. Она может путем замещения поддержать (и поддерживает) ауру привлекательности при встрече с таким человеком и именно эта аура. постоянно подзаряжаемая, будет поддерживать саму ее жизнь.

Человек видит, как умирает мир, который он любит, и вместе с миром умирает частица человека. Великий американский художник, Реджинальд Марш, олицетворил этот трюизм. Каждый день, до своей смерти в возрасте 56 лет, он рисовал и писал самые что ни на есть земные, истекающие потом и вожделением образчики человеческой природы, которые представали его взгляду. Свойственная ему продуктивная тяга к подглядыванию провела его через весь спектр дешевых кафе, карнавалов, парков развлечений, задворок, эксклюзивных клубов, оперных премьер, вечеринок и всего, что находится в промежутках, Его сверхреалистичные полотна заполнены людьми, которых он любил наблюдать в обстановке, нравившейся ему не меньше, чем сами люди.

Чем ближе приближались его последние годы, тем сильнее Реджинальд Марш впадал в депрессию от изменяющегося окружения. Появлялись новые стили и становилось все труднее погружаться в источники, из которых долгое время он черпал вдохновение как для своих картин, так и для своей жизни. Его холсты с изображениями комковатых женщин и мужчин с отвисшими животами были непривлекательны для эры пятидесятых, прошедшей под девизом похудания, и его шлюхи не подходили под модный тогда образ Грэйс Келли и мыла Айвори. Его презрение по отношению к современным мастерам ("Матисс рисует как трехлетний ребенок", "Пикассо, — фальшивый фасад") стало пророческим, когда он описал современное искусство как "высокое, чистое и стерильное — ни секса, ни выпивки, ни мускулов." «Устаревшее» чувство Марша достигло своего зенита, когда его попросили принять участие в художественном симпозиуме, Первый из выступавших, известный в те годы нью-йоркский художник с энтузиазмом превозносил текущие тенденции в искусстве. За ним последовал профессор, который защищал новые динамические визуальные эксперименты. Наконец очередь выступать дошла и до Марша, На мгновение он застыл на трибуне, собираясь со своими мыслями. Печальное выражение беспомощности появилось в его глазах, которые изучали аудиенцию. Талантливый наблюдатель скрытых проявлений вожделения и живительных сцинтилляций мягко произнес: "Я не из этого века,"- и сел на место. Вскоре он скончался.

Каждый, кто удовлетворен тем, как идут дела, неохотно изменяет свой образ жизни. В это понятие входят стиль, мода и окружающая среда. Человек — единственное животное, которое было тщательно выдрессировано неудовлетворенности. Что еще хуже, человек — единственное животное, поднаторевшее с одной стороны в неудовлетворенности, в то время как религия запрограммировала его оставаться статичным, инертным и самонадеянным. Неудивительно, что он представляет собой такой клубок разочарований.

Если человек доволен своим существованием, жрецы моды и перемен втягивают его в ненужные и бессмысленные изменения. Если он недоволен и желает бежать из мира, который, как он чувствует, обсчитывает его, от него требуют принимать вещи такими как есть, радоваться малому и ждать лучшей жизни в раю.

Вызывание

У среднего человека есть один большой недостаток, благодаря которому он превращается в вечного подростка, едва кончается детство. Этот недостаток — неспособность ощущать н переживать что-либо, напоминающее личность, которая развивается из непреложной эмоциональной кристаллизации времен его юношества. Эту кристаллизацию он таскает с собой всю жизнь, словно негнущийся, крепко пристегнутый ранец, содержащий в себе ограниченный набор элементов, относящихся к узкому полю его эмоциональной реакции.

Чем ограниченнее чья-либо «сума», тем легче увидеть, что находится внутри. Недалекий человек с готовностью демонстрирует содержимое своей сумки, оставляя себя открытым для манипуляций со стороны чародея. Чародею, убедившемуся, из чего состоят ограниченные эмоциональные стимулы своей жертвы, остается лишь направить свою атаку, не заботясь о возможности обороны со стороны жертвы. Маг же, напротив, способен справляться с такими ситуациями, балансируя свое эмоциональное участие. Если маг атакован через свое эмоциональное участие в одной ситуации, он может избежать нападения путем вовлечения себя в другую, но равнозначную ситуацию. Недальновидный человек не понимает этого и соответственно ошарашен, когда после того, как его более искушенный партнер сначала "танцует под его дудку," а когда приходит время нанесения решающего удара, исчезает. Дети еще не собрали свои «сумки» Они наслаждаются радостями множества декорации и ситуаций независимо от связей, существующих между ними.

Ребенок не связан бюрократией души, которая заманивает в ловушку недалекого, хотя и более взрослого человека. Каждый ребенок — маленький человек Эпохи Возрождения.

Одно дело — быть узколобым при отсутствии выбора, но совсем другое — быть им, не испытав, что значит иметь широкие взгляды. Если человек был непредубежден в ранней стадии своей взрослой жизни, шанс того, что позднее он станет узколобым по выбору, весьма велик. Фанатизм доставляет веселье, если тщательно и осторожно обдуман, но саморазрушителен, если является частью личности. В этом и состоит разница между потворством и принуждением. Потворство можно контролировать, принуждение само контролирует вас. Поэтому одной из наиважнейших способностей, которыми должен обладать маг — уметь открываться доставляющим удовольствие эмоциональным стимулам, но вместе с тем и закрывать свой разум, когда воля должна быть собрана в кулак.

Недалекий человек обо всем в своей жизни судит по стандартам эмоции, пристегнутой в его «сумке», его спертом царстве существования. Если он увлекается лошадьми, на автогонках ему нечего делать. Он тронут Бахом и пышностью барокко, но не может эмоционально воспринимать музыку кантри. Вид пробкового шлема и слова Киплинга не пробуждают видений и ощущений бараков Хибера.

Сколько ситуаций вызывают у вас эмоциональную реакцию, граничащую с полной идентификацией с данной ситуацией? Испытайте, насколько полно вы можете стать резонатором для произвольно взятой ситуации, слившись, так сказать, с полной эмоциональной реакцией на ситуацию, которой для того, чтобы прийти в движение, нужен всего лишь намек. Для детей и магов это не составляет особого труда.

Перед тем, как ожидать прогресса в магической доблести, нужно расширить границы сознания, но не в ущерб своим эмоциям! Наркотики расширяют сознание быстро и без усилий, но делают возможной только одну главную эмоциональную реакцию, и эта реакция — сам наркотик.

Есть только одна муха в этом великом потенциальном море крема. Если кто-то уже не реагирует на различные стимулы жизни, окружающие его, никакое количество упражнений ничего не изменит. Патетично, не так ли? Никакого магического будущего. Никакого богатства. Никакой надежды. О, как человек будет пытаться. Читать гримуары, ходить на метафизические курсы, программирование помоги-себе-сам, таблетки, приворотные зелья, фимиамы и все что угодно, что позволит ему полюбить то. что он уже не любит! Нельзя научиться воспринимать ощущение, но можно создать окружение с определенной долей проводимости, в котором можно приготовиться к искусству вызывания. Сущности любого магического труда — полное вызывание. Гораздо важнее испытывать полную эмоциональную реакцию на окружение, чем обладать всем «оккультным» знанием мира. Как, к сожалению, существует мало людей, способных на сильное вызывание! Самое чудесное из всего — способность войти в другое измерение — иное царство бытия — и почувствовать целостность этого царства до такой степени, что отрешиться от остальных миров. Музыка — самый эффективный инструмент вызывания, поскольку ритм всего тела полностью захватывается ритмом жизни, ассоциированному с музыкальным произведением. Значимая идея не умирает, как и эмоциональная реакция на определенную композицию. Если достаточное количество людей вдохновлено или тронуто этими композициями, они становятся звуковым хранилищем эмоций, накопленных людьми, которых взволновала эта музыка. Став всенаправленным чувствительным элементом коллективной обратной связи такой композиции, можно добиться полного вызывания.

С некоторыми исключениями, самое лучшее место для такого вызывания — большое помещение с твердыми стенами. которое заключит музыку в ловушку путем, обратным тому, каким пятигранник зеркал посылает образы. «Концертное» помещение, производящее эхо и реверберацию, отразит субстанцию музыки, образуя "звуковую ловушку". Звуковая ловушка по своему действию весьма сходна со световой — оба являются устройствами. объединяющими материю мысли, посредством чего можно добиться экстатического вызывания. Все действия и чувства, ситуации и среды обитания, ассоциированные с данной музыкой, вносят свой вклад в чудесный синтез, который становится в итоге вашим вызыванием. Акустические свойства арены для корриды, цирковой палатки, ледовой арены, сводчатого собора представляют собой прекрасные звуковые ловушки. Звуковые картины зала для балов, аудитории, театра и т. д… соединенные с присутствующими там эмоциональными стимулами (находящийся близко партнер, трагическая пьеса, героический спектакль и т. д.). создают состояние, близкое к вызыванию, доступное многим людям.

Вызывание через музыкальную интернационализацию требует концентрации. Чем больше людей, тем у мага меньше шансов должным образом ощутить музыку, с возможным исключением из правил в виде концертного зала. который специально построен именно для таких целей. Чем больше внешних факторов, тем сильнее маг отвлечен от вызывания. Хотя удовольствие может усилиться от прослушивания музыки совместно с родственными душами, экстаз легче достижим, если нет нужды заботиться о том, что могут подумать другие.

Проникновенная эмоциональная реакция на музыку не обязательно выражается в вызывании, но вызывание — всегда проникновенное эмоциональное событие. Вызывание — другое состояние бытия, открытое «ключом» (в данном случае музыкой), который сам по себе есть не что иное, как квинтэссенция или сущность полного вызывания, достигнутого позже.

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: