Влияние технологий на развитие культуры и цивилизации. Техника как феномен культуры.

Слово «техника» происходит от древнегреческого «технэ», которое у греков означало «искусство», «мастерство» человека, проявлявшееся в деятельном овладении разнообразным материалом. Для Древней Греции и Древнего Рима (в котором эквивалентом греческого «технэ» было слово «арс» — искусство) и затем вплоть до эпохи Возрождения техника была явлением, в котором соединялась производственная деятельность ремесленника, создающего предметы потребления, и деятельность художника-творца, создающего произведения искусства.

Сегодня техника — это совокупность навыков и приемов деятельности человека. Это система искусственных органов деятельности общества, один из основных элементов производительных сил. Техника занимает промежуточное положение между человеком и природой в процессе труда.

Современную технику в зависимости от функционального назначения подразделяют на следующие виды:

Техника оказывает свое влияние на все стороны жизни общества. Искусство, культура, быт, образование в значительной степени преобразуются под воздействием техники. Достаточно вспомнить изобретение радио, кино, ТВ, звукозаписи, чтобы увидеть воздействие техники на всю человеческую культуру. Техника тесно связана с наукой, эта связь взаимообусловлена.

С философской точки зрения, техника — это исторически первая форма развития и реализации творческих способностей человека. Как и другие явления культуры, техника исторически изменчива. В технике очевидны объективная и субъективная стороны: природный материал со своими свойствами и человеческий опыт, знания, навыки соединяются в артефакте — орудии труда, инструменте, приспособлении, механизме. Логика действия техники задана человеком: в ней должны быть учтены не только потребности людей и возможности технического приспособления, но и свойства объектов, на которые направлены трудовые усилия. Иначе говоря, техника — это избранный культурой путь преодоления «сопротивления материалов» посредством их изучения и использования. Благодаря технике человек начинает ощущать себя царем природы, господствующим над миром.

В наше время вопрос о технике связывается многими учеными с вопросом о судьбе человека и судьбе культуры. Н. А. Бердяев утверждал, что техника — это последняя любовь человека, и он готов изменить свой образ под влиянием предмета своей любви. О. Шпенглер в книге «Человек и техника» определил технику как борьбу, а не как орудие. Техника учит достигать наибольшего результата при наименьшей затрате сил. Это особенно характерно для нашего времени.

Говоря о технике, нужно иметь в виду не только производственную, военную, экономическую и другую технику, связанную с комфортом жизни. Можно говорить о технике музыканта, технике живописца, скульптора, о технике мышления, духовной жизни, технике письма и т. п. На огромную роль техники в культуре указывает и то обстоятельство, что одно из определений человека (homo faber) звучит так: это существо, изготовляющее орудия труда.

В разные исторические эпохи взаимоотношение техники и человека носили разный характер. Древние греки считали, что техника имитирует природу и действует аналогично естественным процессам. Техника рассматривалась как часть теоретического знания самого высокого рода. Согласие техники с природой в античности базировалось на вере в существование вечного объективного порядка природы. Но, связывая технику с природой, греки отмечали, что техника способна созидать то, чего природа достичь не может. Для греков функция техники, совершенствующей природу, является искусством, мастерством делания. Они с большим интересом рассматривают, описывают и изобретают словесно, в камне и рисунке технологические процессы того времени (как Одиссей строит корабль, как Гефест кует щит для Ахиллеса и т. п.).

В Средние века христианство наложило свой отпечаток на отношения техники и науки. Между ними возникает спор. Техника — это ремесло, мастерство строителя или изобретателя. А наука должна стремиться к выработке лучших средств достижения результата (алхимия, поиски секрета «философского камня», мистика). Авторитет научной теории невысок. Природа лишь пассивный объект использования.

В эпоху Возрождения возникает новый тип отношений между наукой и техникой. Авторитет научного знания возрастает. Леонардо да Винчи рассматривает технику не как вершину или часть теоретической науки, а как продолжение природы. То, что может быть сконструировано — это границы возможностей самой природы. Поэтому познание природы становится равнозначным экспериментальному конструированию. Пробуждается активный интерес к естествознанию.

Начиная с XVII века появившаяся техника стала активно разрушать веру в вечный порядок природы. Господство техники и машины, по мнению Н. А. Бердяева, есть переход от жизни органической, растительной к жизни организованной, конструктивной.

До конца ХIX века науки развивались в какой-то мере в стороне от техники, хотя и оставались технически ориентированными. В XX веке наступил новый уровень взаимодействия науки и техники: он привел к тому, что новая техника возникает как побочный продукт фундаментальных исследований. Изменилась социокультурная роль техники — она стала средством преобразования среды, природы и самого человека. Эта черта техники нашла свое отражение еще в древних мифах: Прометей учил людей техническим навыкам, Дедал и Икар решали проблему полета с помощью крыльев, неудача постигла строителей Вавилонской башни.

В наше время (Западная цивилизация) человек стремится господствовать над природой. Сформировался агрессивный тип воздействия человека на природу, что вызвало глобальную проблему экологии. В то же время техника становится средством, меняющим самого человека. Американский ученый Л. Мамфорд в книге «Техника и цивилизация» приходит к выводу, что современная эпоха развития техники приводит к полному отделению человека от естественной среды обитания. Человек создает с помощью метатехнологии всеохватывающую автоматизированную структуру своего функционирования. Из активно функционирующего животного, использующего орудия труда, человек, по его мнению, превращается в пассивное, обслуживающее машину животное, функции которого буду

т со временем либо переданы машине, либо станут очень ограниченными в интересах коллективных организаций.

Безусловно, что техника на определенном уровне развития культуры и общества расширяет человеческие возможности, создает условия для развития способностей человека. Но преувеличенная оценка роли техники в жизни человека ведет к двум противоположным идейно-теоретическим учениям: техницизму и технофобии.

Техницизм базируется на вере в безусловную благотворную роль техники для всего человечества. Его теоретики утверждают, что каждое новое поколение технических устройств расширяет влияние техники в социальной жизни и, следовательно, увеличивает сумму общих благ. В конечном итоге технический прогресс должен привести человечество к «всеобщему благоденствию». Сейчас, когда обнаружилось социальное зло, порожденное техникой, техницисты оптимистическую оценку технического прогресса снизили. Они утверждают, что для реализации надежд человечества необходимо время, т. к. на этом пути много препятствий.

Технофобия — страх перед техникой, негативное восприятие технического прогресса, недоверие к нему. Сторонники этой теории считают, что новые технологии опасны и непредсказуемы, что техника — враг человека, т. к. она подавляет индивидуальность человека в труде и в быту, превращает его в придаток машины. Кроме того, развитие научно-технической революции, утверждают представители этого течения, ведет к неограниченному потребительству и беспредельному внедрению технических средств во все сферы жизни человека.

Представление о технике в культуре определяет отношение людей к ней и ее применение. В первобытной культуре техника (копье, лук, стрела, каменный топор, нож и т. п.) наделялась магическими свойствами. Охотники и воины совершали особые ритуальные действия, чтобы придать силу своему оружию. Добывание и хранение огня было окружено священным культом. Существовала техника колдовства: жесты, танец, заклинания, — которая «обеспечивала» общение с духами. На это же была направлена и предметная техника: жезлы, талисманы, сосуды.

В античные времена на технику смотрели как на творение разума, а изобретательский талант считался у греков божественным даром.

В религиозной культуре Средневековья техника считалась одним из данных Богом условий человеческого бытия. Новации осуждались как попытки отойти от установленных Богом законов. Изобретателей нередко обвиняли в колдовстве и связях с нечистой силой. Тем не менее, творческая мысль не останавливалась, а технические новшества постепенно входили в жизнь.

С эпохи Возрождения на технику начинают смотреть как на важнейший фактор общественного процесса. Вместе с тем появление машин, заменяющих ручной труд, вызывает и недовольство у части населения. В глазах пролетариев, теряющих работу из-за применения машинной техники, машина представляется источником бед. В Англии в начале ХIX века возникает движение луддитов, участники которого громят машины.

Образец техники в массовом сознании у разных народов получает

национальную окраску, связанную с историко-географическими особенностями страны. У земледельческих народов техника — это прежде всего орудия труда земледельца: соха, плут, телега, мельница. В западноевропейских странах под техникой понималась главным образом строительная техника: тачки, подъемные механизмы, инструменты для обработки камня. На Востоке, где господствовал культ духовного совершенства, образ техники связывался с определенными упражнениями: техника йоги, восточной борьбы, медитации и т. п.

В России до XX века народный образ техники был связан с бытовыми приспособлениями и выполнением нехитрых хозяйственных работ: молот, горн, наковальня, коса... Кузнец пользовался особым уважением в крестьянской среде. Техника воспринималась крестьянами как естественное условие быта, она не противопоставлялась природе.

С эпохи Петра I развитие промышленности в России сопровождалось ввозом западной машинной техники. Ее отличие сразу бросалось в глаза. К ней относились как к чужой, «басурманской», она вызывала недоверие. В Советском Союзе формируется представление о могуществе производственной и военной техники, призванной обеспечить материальное изобилие и защиту от врагов.

Стремительный рост совершенства техники порождает иллюзию ее всемогущества. Однако техника позволяет изменять природу только в соответствии с законами самой природы, одним из фундаментальных свойств которой является целостность. Поэтому техническое преобразование определенной части природы в соответствии с нашими желаниями влечет также и

преобразования других ее частей, которые могут быть и часто бывают совершенно нежелательными для нас. К пониманию этой особенности техники как феномена культуры, люди приходят с большим трудом, усваивая горький опыт экологического кризиса и масштабных техногенных катастроф.

Особенностью техники как феномена культуры является использование технических достижений прошлого на более высоких стадиях ее развития (например, обработка давлением или применение рычага, известные с глубокой древности, используются и в самых современных технологиях). Соответственно, появление качественно новых технических приспособлений возможно только в рамках определенных технико-технологических традиций, обусловлено ими. Эту характеристику техники принято называть внутренней детерминацией технического развития.

Другой чертой техники является системный и противоречивый характер ее воздействия на культуру, включая образование, нравственность, религию и искусство. Технические изобретения способны изменить весь жизненный мир человека, превратив его в техносферу. Приоритет техники в современной культуре приводит, по мнению культурологов, к господству «технической рациональности», в основе которой лежат стандарты инструментальной деятельности.

Но следует заметить, что технический прогресс не сопровождается автоматически одновременным моральным и художественным прогрессом. Очень часто технические достижения превращаются в новые средства истребления и порабощения человека. Если мы не стремимся к самоистреблению человеческого рода, то в развитии техники должно присутствовать также и человеческое, ценностное измерение. Ныне каждое существенное техническое изобретение ставит личность и человечество в целом перед проблемой выбора нравственных оснований, духовных ценностей и гуманитарных последствий наступления технической цивилизации.

Феномен «массового сознания». «Массовая культура» и современное общество (Х. Ортега-и-Гассет, Т. Адорно, М. Маклюэн, Э.Фромм, Р. Барт).

Стремительное развитие науки и техники и сопутствующие ему трансформации общества в постиндустриальное и информационное, а технической эпохи - в «системотехнологическую», непосредственным образом повлияли и на массовую культуру, которая сегодня имитирует креативную активность и сложность, претендуя на способность формирования творческого сознания. Виртуальная реальность, становящаяся реальностью потребления, компьютерные программы, задающие алгоритмы создания артефактов, по форме приближающихся к элитарным, возможности коммуникационных технологий, расширяющие сферу деятельности человека - все это создает иллюзию возрастания роли элитарной культуры в рамках постиндустриального общества. Между тем, массовая культура не только не уступает свое место культуре элитарной, но продолжает осуществлять на нее интенсивное воздействие, выступая в эпоху современности в качестве основной формы существования культуры.

Несмотря на то, что в рамках конкретной социально-политической и экономической системы массовая культура приобретает ярко выраженные национальные особенности, данный тип культуры предстает как принципиально космополитичный. Обладая особыми этнонациональными формами, содержательно массовая культура выступает как универсальный культурный проект, как средство и механизм экспансии западной цивилизации. Актуальность данной проблемы обусловлена той ролью, которую массовая культура играет в стремительно глобализирующемся мире, а также осознанием необходимости сохранения базовых ценностей национальных: культур в условиях нарастающей универсализации культурной жизни и формирования монокультурного мира1.

Сложность и противоречивость массовой культуры, ее способность к трансформациям под влиянием социальных, технических, эстетических и прочих факторов, ее реактивная мобильность и отзывчивость на требования настоящего момента - все эти обстоятельства обусловили необходимость теоретического осмысления данного социокультурного феномена на новом критическом уровне с учетом предыдущего опыта его изучения в мировой и отечественной философской и культурологической литературе. Сегодня является очевидным, что те теоретические модели массовой культуры, которые были рождены философской и культурологической мыслью начала и середины XX века, явно нуждаются в уточнении в силу превращения массовой культуры в феномен глобального масштаба, в поле влияния которого втянуты миллионы людей во всем мире, а также потому, что массовая культура превратилась за последние десятилетия в культурную форму, играющую ведущую роль в системе культуры постиндустриального общества.

1 Это отмечается и в декларациях, принятых ЮНЕСКО о культурном своеобразии (Практическое руководство по Всемирному десятилетию культуры 1988-1997 гг. Париж, ЮНЕСКО С. 16-22).

Степень разработанности проблемы. Феномен массовой культуры обратил на себя внимание исследователей задолго до того, как массовая культура приобрела четко очерченные границы. Как показывает анализ, уже в работах Ж. де Местра, Л.Г.А. Бональда, Э. Берка, А. де Токвиля предпринимается попытка осмыслить феномен омассовления духовной жизни и те последствия «извращенного равенства»2, к которым приводит широкое распространение различных стереотипизированных артефактов. Рассмотрение данной проблемы перечисленными выше и другими авторами середины - конца XIX века велось, преимущественно, в критическом ключе, что было обусловлено наличием консервативно-романтических взглядов у тех, кого с полным основанием можно считать историческими предшественниками «социальных; критиков» более поздних исторических эпох, поставивших под сомнение как сами ценности, так и исторические перспективы «фаустовской цивилизации».

Первые попытки теоретического осмысления феномена массовой культуры относятся к рубежу XIX-XX вв. Они связываются с именами Г. Лебона3, Г. Тарда4, 3. Фрейда5, Л.Н. Войтоловского6 и других ученых, которые рассматривали проблему массовой культуры в тесной связи с развернувшимся процессом перерождения гражданского общества в массовое. Эти вопросы, прежде всего, интересовали Лебона и Тарда, перу которых принадлежат классические труды по исследованию психологии толпы и масс. В начале XX века проблема массовой культуры привлекла внимание и русских философов-идеалистов, в частности, И.А. Ильина и Н.А. Бердяева. Бердяев в ряде своих работ, в том числе, в «Философии неравенства», выдвинул положение о принципиальном различии между культурой и цивилизацией. Под последней, как следует из контекста его размышлений, понимается, по сути, культура массового общества, демократичная по своей природе, но лишенная сакральности и не способствующая духовному развитию и религиозному просветлению человека. В середине 30-х гг. массовая культура становится предметом анализа в работах одного из крупнейших мыслителей XX века X. Ортеги-и-Гассета, который в своих классических трудах «Восстание масс» и «Дегуманизация искусства» излагает собственное теоретическое видение данного феномена. Согласно его представлениям, массовая культура есть не что иное, как культура массового человека, который уверен в том, что может подняться на высшую ступень социальной лестницы, который считает свои желания и потребности самыми значимыми и который свои представления об эстетическом и нравственном идеалах рассматривает в качестве абсолютов.

В годы Второй мировой войны проблематика массовой культуры практически не разрабатывалась, однако с 40-х годов XX в. она становится объектом пристального внимания западных исследователей. При ряде университетов и научных центров США, Англии и других стран создаются центры по изучению данного феномена, издается большое количество книг по проблеме, ей систематически отводится место в периодической печати. В теоретическом дискурсе западных ученых того времени проблема массовой культуры осмысливается, преимущественно, в соответствии с той традицией, которая была заложена X. Ортегой-и-Гассетом, предельно критично относившимся к данном феномену. Разрабатывая вопрос о природе массового общества, представители Франкфуртской школы социальных исследований - М. Хоркхаймер, Т. Адорно, Э. Фромм, В. Беньямин, Г. Маркузе - делают акцент на демонстрации тех негативных моментов, которые проявляются в условиях массового общества в экономике, политике и, естественно, в духовной жизни8. В их работах подчеркивается, что массовая культура порождает с неизбежностью «человека-локатора» (Д. Рисмен) или «одномерного человека» (Г. Маркузе), пребывающего в ситуации перманентного и все углубляющегося отчуждения от результатов своего труда, общества и самого себя.

Начиная с 70-х гг. прошлого столетия в западной социологической и культурологической литературе появляется ряд работ9, где проблема массовой культуры осмысливается в иной аксиологической плоскости, чем та, в которой работали западные мыслители предвоенного и послевоенного периода. В работах Д. Белла, Э. Шилза, Ж. Фурастье, А. Турена, Дж.К. Гэлбрейта, Э. Тоффлера, Г. Кана, К.Э. Боулдинга и других обосновывается идея о том, что переход общества с индустриальной на постиндустриальную стадию развития ведет к усреднению культуры. Вследствие этого ценности, бывшие когда-то лишь достоянием элиты, становятся доступными массам, а сама массовая культура существенно изменяется, приобретая черты, которые когда-то были присущи народной и высокой культуре.

Наиболее основательно идея о позитивном влиянии массовой культуры на процесс развития личности и становление демократических политических институтов разрабатывалась 3. Бжезинским, Д. Макдональдом, Б. Розенбергом, Д. Уайтом, Дж. Селдесом, Г. Гэнсом, М. Маклюэном. Кроме того, названными авторами был создан ряд трудов, где раскрывались социальные предпосылки возникновения массовой культуры, анализировались механизмы ее развития, проводилась дифференциация видов и жанров массового искусства, исследовались взаимосвязи массовой культуры и средств массовой коммуникации. В конце 80-х -начале 90-х гг. проблема массовой культуры, а также многие из проблем, связанных с ней опосредованно, привлекли внимание постмодернистов, в том числе Ф. Джеймисона, Р. Барта, Ж. Батая, М. Бланшо, М. Фуко, Ж. Делеза, Ф. Гваттари, Ю. Кристевой, Ж. Бодрийяра, С. Жижека, Ж. Деррида, У. Эко, Ж.-Ф; Лиотара и других11, которые были обеспокоены экспансией визуальных форм и жанров, вытесняющих «книжную» культуру, возникновением реальной возможности формирования «управляемой массы» посредством коммуникативных технологий, создающих собственную реальность. Основная теоретико-методологическая установка постмодернистов заключается в том, что массовая культура представляет собой тот вид реальности, к которому неприменимы классические схемы анализа. Выполняя целый ряд общественно-значимых функций, она не может рассматриваться в аксиологической плоскости, и все обличительные речи в ее адрес, строго говоря, являются теоретически несостоятельными.

Современные культурологические теории. Общая характеристика (Г. Зиммель, Э. Кассирер, Ж.-П. Сартр, О. Шпенглер, З. Фрейд, К. Юнг, П. Тейяр де Шарден, Й. Хейзинга).

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: