Английские публицисты XVIII века Д. Дефо и Дж.Свифт.

Даниэль Дефо 1660 - родился. Крах республики. Реставрация, к власти пришел Карл 2.

На протяжении своей жизни Дефо занимался предпринимательством, политикой, литературной деятельностью, совмещая все эти разносторонние занятия. Его отец хотел, чтобы он стал протестантским священником.

Свои публичные выступления Дефо начал с памфлетов. 1683, памфлет “Против турок”.

В 1690 его друг, Джон Дантон, издатель и литератор, начал издавать газету “Афинский Меркурий”. Название Дантон придумал на основе высказывания в книге Деяния в Библии о том, что афиняне любили послушать все новое, интересное. Подзаголовок газеты: “Казуистическая газета”. Дантон сам придумал концепцию издания: “Спрашивай - отвечаем”. Успех газеты был велик, количество писем все росло. В газете освещались следующие отрасли знания: политика, тактика, экономика, критика, апокалиптика, скептика, пневматика, поэтика, математика, софистика, прагматика, догматика. Дефо и Дантон забавлялись, по сути дела. При этом они обещали читателям все самое лучшее: свежие новости, гарантией чему служило имя Меркурия, курьера богов, пищу для ума, ведь Афина олицетворяет мудрость, и все это в форме казуистической, т.е. изысканно-интеллектуальной. Газета предназначалась для самой широкой публики. “Как мужья должны обращаться с женами?”, “Можно ли королеву называть “мадам”?”, “Восстанут ли чернокожие из мертвых в день страшного суда?” - вот вопросы, способные серьезно занять читателей “Афинского Меркурия”. Отвечал на них Дефо остроумно и увлекательно. Газета существовала недолго.

Дефо имел намерение стать влиятельным политиком. Летом 1690 произошла битва на реке Бойне, решившая вопрос в пользу протестантского правительства, которое поддерживал Дефо. К власти пришел Вильям (Вильгельм) 3. Его приход к власти Дефо приветствовал “Размышлениями о свершившейся великой революции”.

Дефо сумел приблизиться к королю, Вильям предложил ему представительство за границей, но Дефо отказался. После банкротства у него было много долгов. Вместо этого он стал в 1695-96 сборщиком оконного сбора, своего рода подоходного налога. Также он был организатором королевской лотереи. Лотерея - новшество в то время, отчасти дело рук самого Дефо, следствие его рекомендаций и советов, которые он еще и развил в “Опыте о проектах” (1697). Это была первая полновесная книга Дефо. В ней он предлагал проложить дороги, поощрять торговлю, не лишать образования женщин, взять не государственное содержание больницы, выплачивать пенсии и производить социальное страхование - и все это в конце 17 века!

Дефо поддерживал Вильяма своими литературными способностями. Многие были недовольны тем, что у власти находится король-чужеземец. Появился стихотворный памфлет “Иностранцы” с довольно прозрачными намеками. Дефо выступил в защиту короля с антипамфлетом “Чистопородный англичанин” против старейшей английской знати.

В 1702 Вильям 3 умер. С его смертью разрушились надежды Дефо на политическую карьеру. К власти пришла дочь короля Джеймса 2, католика, Анна. Несмотря на то, что Анна была протестанткой, Дефо почувствовал, что ситуация складывается не в его пользу, и написал памфлет “Простейший способ разделаться с раскольниками”. В этом неподписанном памфлете Дефо в целях полемики прибег к довольно необычному приему. Он направил этот памфлет как бы против себя и своих единомышленников. Он писал в нем о необходимости истреблять инакомыслящих. Причем, стиль Дефо, отличающийся особой убедительностью, в этом памфлете был настолько убедителен, что единомышленники на него обиделись, узнав впоследствии о его авторстве. Противники же сначала обрадовались, а потом оказалось, что они обмануты.

В 1703 Дефо арестовали и судили по делу о “Простейшем способе”. Его имя выдал человек, относивший рукопись в типографию. 29, 30 и 31 июля Дефо стоял у позорного столба на трех разных площадях Лондона. Ему довелось пережить ужасное унижение. Лучшим способом защиты он счел нападение и написал памфлет “Гимн позорному столбу”, превратив свой позор в триумф. Он просидел в тюрьме до ноября 1703. Тем временем, вокруг него велась борьба в обществе. Одни ратовали за его немедленное освобождение, другие наоборот. Роберт Гарлей, будущий государственный секретарь, выкупил Дефо из тюрьмы. Гарлей не мог связать и двух слов, но он осознавал это и решил получить себе в помощники популярного и боевого публициста, искушенного политического борца, делового человека с немалым и разносторонним опытом.

Правление Анны - правление тори. Тори - букв. “вор”. Тори выступали за принцип иерархического соподчинения как в церковной, так и в социальной системе, т.е. по сути за феодальный принцип. И по сей день “тори” - синоним слов “реакционер”, “консерватор”.

Виги - не признавали наследником престола католика Джеймса 2. Они отражали интересы крупных земледельцев, торговцев, ратовали за свободу торговли и пр. Т.е. Дефо ближе взгляды вигов, чем тори. Но после освобождения из тюрьмы он должен был отработать свой долг. В 1704 начинает выходить его газета “Обозрение” (1703-1713).

На страницах “Обозрения” сложился тип передовой статьи, репортажа, газетного очерка и, конечно, полемики. За новостями Дефо не гнался: и угнаться было трудно, и публика не успевала бы их переваривать. Он жил как бы в ритме с читателями. Он информировал их косвенно, он им подсказывал, на что обратить внимание, он обсуждал все, что давно уже носилось в воздухе, что вроде бы и так известно, но стоит о том же еще поразмыслить. Он почти на год позже пишет о Полтаве, но тут же говорит, что он все это предвидел, давно писал, что шведы сами же научат русских воевать.

Однако прежде всего Дефо занимался тем, на что его и подрядили: пропагандой.

“Обозрение” считалось еженедельником, но только первые четыре номер выходили раз в неделю, скоро их стало два, потом даже три в неделю, и только налоги на прессу, повысившиеся в 1712, заставили Дефо вновь сократиться до двух номеров в неделю.

Дефо не просто издавал или редактировал газету. Он ее писал. У него не было сотрудников, кроме курьеров, помогавших ему доставлять материал в типографию, когда сам он находился в другом городе. Если же он отлучался надолго, в Шотландию, он вместе с собой переводил на новое место и “Обозрение”, газета становилась Эдинбургской.

“Обозрение” выходило отдельными выпусками, но с единой нумерацией страниц, так что за год составлялся том. Дойдя до 8 тома, Дефо начал нумерацию заново, но тут уже пришел и конец “Обозрению”. В итоге - 9 томов, 1300 выпусков, а в современном издании - 22 книги.

Издавалась газета на государственные средства (на дотацию от правительства, в котором важную роль играл Роберт Гарлей). Дефо утверждал позднее, что никогда он не поступался говорить согласно со своими убеждениями. Так оно и было, так как Гарлей не требовал от Дефо, чтобы тот сменил свои убеждения, как опытный политик он стремился к равновесию в стране.

В 1713-1714 Дефо подвергся двум арестам за оскорбление в печати различных высокопоставленных должностных лиц, в том числе, по требованию своего правительства Дефо, как редактор “Обозрения”, принес извинения русскому посольству в Лондоне за критическое мнение о Петре, опубликованном в его газета.

Разъезды Дефо по стране, в частности, в Шотландию, были связаны с поручением Гарлея. В обязанности Дефо входило следующее: 1) быть в курсе всего, что предпринимается различными группировками против унии Англии и Шотландии, и стараться помешать их попыткам, 2) беседовать с жителями, склоняя сознание людей в пользу объединения, 3) опровергать в печати всякое выступление против союза, 4) устранять подозрения у людей относительно тайных происков Англии против шотландской церкви. В 1707 старания унии увенчались успехами.

К нашим дням выявлено 26 печатных органов, в которых принимал участие Дефо.(В 1716 издавал еще одну газету - “Политический Меркурий”). Острота вопроса в том, что все это были газеты и журналы разных направлений. Рано или поздно это должно было кончиться скандалом. Он произошел, когда Дефо стал сотрудничать в газете вига Миста, а тот узнал каким-то образом, что Дефо платит государственный секретарь. Мист напал на Дефо с оружием, к счастью, все обошлось. Но Дефо был вынужден расстаться с политикой. Замкнулся зимой 1719 в своем доме, в пригороде Лондона. Тогда он написал “Робинзона Крузо”.

Джо́натан Свифт (англ. Jonathan Swift; 30 ноября 1667, Дублин, Ирландия — 19 октября 1745, Дублин) — англо-ирландский писатель-сатирик, публицист, поэт и общественный деятель. Наиболее известен как автор фантастической тетралогии «Путешествия Гулливера», в которой остроумно высмеял человеческие и общественные пороки. Жил в Дублине (Ирландия), где служил деканом (настоятелем) собора Святого Патрика. Несмотря на своё английское происхождение, Свифт энергично защищал права простых ирландцев и заслужил искреннее уважение с их стороны.

Джонатан Свифт оставил яркий след в истории английской журналистики и публицистики. Размышляя о силе публицистического дарования Свифта, тот же Теккерей заметил, что «самые хищные клюв и когти, какие когда-либо вонзались в добычу, самые сильные крылья, какие когда-либо рассекали воздух, были у Свифта». Памфлет был излюбленным жанром Свифта. Он никогда не подписывал свои публицистические произведения, мистифицируя читателей вымышленными именами и поднимая злободневные вопросы, которые органично вписывались в контекст основных проблем английского и европейского Просвещения.

В своё время Свифта характеризовали как «мастера политического памфлета». По прошествии времени его произведения утратили сиюминутную политическую остроту, но стали образцом иронической сатиры. Его книги еще при жизни были исключительно популярны как в Ирландии, так и в Англии, где они выходили большими тиражами. Некоторые его произведения, вне зависимости от породивших их политических обстоятельств, зажили собственной литературно-художественной жизнью.

В первую очередь это относится к тетралогии «Путешествия Гулливера», которая стала одной из классических и наиболее часто читаемых книг во многих странах мира, а также десятки раз экранизировалась. Правда, при адаптации для детей и в кино сатирический заряд этой книги выхолащивается.

Мировоззрение Свифта, по его собственным словам, окончательно сложилось ещё в 1690-е годы. Позднее, в письме от 26 ноября 1725 года своему другу, поэту Александру Поупу[18] Свифт пишет, что мизантропы получаются из людей, которые считали людей лучше, чем они есть, а затем поняли, что обманулись. Свифт же «не питает ненависти к человечеству», потому что никогда не имел никаких иллюзий на его счёт. «Вы и все мои друзья должны позаботиться о том, чтобы мою нелюбовь к миру не приписывали возрасту; в моём распоряжении есть надёжные свидетели, которые готовы подтвердить: с двадцати до пятидесяти восьми лет это чувство оставалось неизменным». Свифт не разделял либеральной идеи о высшей ценности прав отдельного человека; он считал, что, предоставленный самому себе, человек неизбежно скатится к скотскому аморализму йеху. Для самого же Свифта мораль всегда стояла в начале списка человеческих ценностей. Нравственного прогресса человечества он не видел (скорее, наоборот, отмечал деградацию), а к научному прогрессу он относился скептически и ясно показал это в «Путешествиях Гулливера».

Важную роль в поддержании общественной морали Свифт отводил англиканской церкви, которая, по его мнению, относительно меньше испорчена пороками, фанатизмом и произвольными извращениями христианской идеи — по сравнению с католицизмом и радикальным пуританизмом.[19] В «Сказке бочки» Свифт высмеивал теологические споры, а в «Путешествиях Гулливера» описал знаменитую аллегорию непримиримой борьбы тупоконечников против остроконечников. В этом, как ни странно, причина его неизменных выступлений против религиозной свободы в британском королевстве — он считал, что религиозный разброд подрывает общественную мораль и человеческое братство. Никакие богословские разногласия, по мнению Свифта, не являются серьёзной причиной для церковных расколов, и тем более — для конфликтов. В памфлете «Рассуждение о неудобстве уничтожения христианства в Англии» (1708) Свифт протестует против либерализации религиозного законодательства в стране. По его мнению, это приведёт к размыву, а в перспективе — к «отмене» в Англии и христианства, и всех связанных с ним моральных ценностей.

В таком же духе выдержаны и другие саркастические памфлеты Свифта, а также — с поправкой на стиль — его письма. В целом творчество Свифта можно рассматривать как призыв найти пути улучшить человеческую природу, отыскать способ возвысить её духовную и разумную составляющие. Свою Утопию Свифт предложил в виде идеального общества благородных гуигнгнмов.

Политические взгляды Свифта, как и религиозные, отражают его стремление к «золотой середине». Свифт решительно выступал против всех видов тирании, однако столь же решительно требовал, чтобы недовольное политическое меньшинство подчинялось большинству, воздерживаясь от насилия и беззакония. Биографы отмечают, что несмотря на переменчивость партийной позиции Свифта, его взгляды оставались неизменными на протяжении всей его жизни. Отношение Свифта к профессиональным политикам лучше всего передают известные слова мудрого короля великанов: «всякий, кто вместо одного колоса или одного стебля травы сумеет вырастить на том же поле два, окажет человечеству и своей родине бо́льшую услугу, чем все политики, взятые вместе».[20]

Свифта иногда изображают мизантропом, ссылаясь на то, что в своих произведениях, особенно в IV путешествии Гулливера, он беспощадно бичует человечество. Однако такой взгляд трудно совместить со всенародной любовью, которой он пользовался в Ирландии. Трудно также поверить, что Свифт изобразил нравственное несовершенство человеческой природы с целью поиздеваться над ней. Критики отмечают, что в обличениях Свифта чувствуется искренняя боль за человека, за его неумение достичь лучшей участи. Больше всего Свифта выводило из себя излишнее человеческое самомнение: он писал в «Путешествиях Гулливера», что готов снисходительно отнестись к любому набору человеческих пороков, но когда к ним прибавляется ещё и гордость, «терпение моё истощается».[21] Проницательный Болингброк как-то заметил Свифту: если бы он действительно ненавидел мир так, как изображает, он бы так на этот мир не злобствовал.[22]

Свифт впервые обратил на себя внимание читателей в 1704 году, издав «Битву книг» — нечто среднее между притчей, пародией и памфлетом, основная идея которой состоит в том, что произведения античных авторов стоя́т выше, нежели современные сочинения — как в художественном, так и нравственном отношении.

«Сказка бочки» — тоже притча, повествующая о приключениях троих братьев, которые олицетворяют три ветви христианства — англиканство, католицизм и кальвинизм. Книга аллегорически доказывает превосходство благоразумного англиканства над двумя другими конфессиями, извратившими, по мнению автора, первоначальное христианское учение. Надо отметить характерную для Свифта особенность — в критике чужих конфессий он не опирается ни на цитаты из Библии, ни на церковные авторитеты — он апеллирует только к разуму и здравому смыслу.

Часть произведений Свифта носит лирический характер: сборник писем «Дневник для Стеллы», поэма «Каденус и Ванесса» (Cadenus — анаграмма от decanus, то есть «декан») и ряд других поэм. Биографы спорят о том, каковы были отношения Свифта с двумя его воспитанницами — одни считают их платоническими, другие любовными, но в любом случае они были тёплыми и дружескими, и мы видим в этой части творчества «другого Свифта» — верного и заботливого друга.

«Путешествия Гулливера» — программный манифест Свифта-сатирика. В первой части читатель смеётся над нелепым самомнением лилипутов. Во второй, в стране великанов, меняется точка зрения, и выясняется, что наша цивилизация заслуживает такого же осмеяния. В третьей высмеиваются наука и человеческий разум вообще. Наконец, в четвёртой появляются мерзкие йеху как концентрат исконной человеческой природы, не облагороженной духовностью. Свифт, как обычно, не прибегает к морализаторским наставлениям, предоставляя читателю сделать собственные выводы — выбрать между йеху и их моральным антиподом, причудливо облечённым в лошадиную форму.

Стихотворные произведения Свифт писал, с перерывами, всю свою жизнь. Их жанры варьируют от чистой лирики до язвительной пародии.

Из многих десятков свифтовских памфлетов и писем наибольшую известность получили:

«Рассуждение о неудобстве уничтожения христианства в Англии (англ.)», 1708.

«Предложение об исправлении, улучшении и закреплении английского языка» (англ. A Proposal for Correcting, Improving and Ascertaining the English Tongue, 1712).

Жанр памфлета существовал ещё в античные времена, но Свифт придал ему виртуозную художественность и, в определённом смысле, театральность. Каждый его памфлет написан с позиций некоторого персонажа-маски; язык, стиль и содержание текста тщательно отобраны именно для этого персонажа. При этом в разных памфлетах маски совершенно разные.

В издевательском памфлете «Рассуждение о неудобстве уничтожения христианства в Англии» (1708, опубликован в 1711 году) Свифт отвергает попытки вигов расширить религиозную свободу в Англии и отменить некоторые ограничения для диссидентов. Для него отказ от привилегий англиканства означает попытку занять чисто светскую позицию, стать выше всех конфессий, что в конечном счёте означает отказ от опоры на традиционные христианские ценности. Выступая под маской либерала, он соглашается с тем, что христианские ценности мешают проведению партийной политики, и поэтому закономерно встаёт вопрос об отказе от них[24]:

Большую выгоду для общества усматривают ещё и в том, что если мы откажемся от евангельского учения, всякая религия, конечно, будет изгнана навеки, и вместе с нею — все те печальные следствия воспитания, которые, под названием добродетели, совести, чести, справедливости и т. п., столь губительно действуют на спокойствие человеческого ума и представление о которых так трудно искоренить здравым смыслом и свободомыслием иногда даже на протяжении всей жизни.

Либерал, однако, доказывает далее, что религия может быть в некоторых отношениях полезна и даже выгодна, и рекомендует воздержаться от её полной отмены.

К борьбе против грабительской политики английского правительства в отношении Ирландии Свифт призывал под маской «суконщика М. Б.» (возможно, намёк на Марка Брута, которым Свифт всегда восхищался). Предельно гротескна и цинична маска в «Скромном предложении», однако весь стиль этого памфлета, по замыслу автора, убедительно подводит к заключению: уровень бессовестности авторской маски вполне соответствует морали тех, кто обрекает ирландских детей на безнадёжно-нищенское существование.

В некоторых публичных материалах Свифт излагает свои взгляды прямо, обходясь (или почти совсем обходясь) без иронии. Например, в письме «Предложение об исправлении, улучшении и закреплении английского языка» он искренне протестует против порчи литературного языка жаргонизмами, диалектными и просто неграмотными выражениями.

Немалую часть свифтовской публицистики занимают разного рода мистификации. Например, в 1708 году Свифт атаковал астрологов, которых считал отъявленными мошенниками. Он издал, под именем «Исаак Бикерстафф» (англ. Isaac Bickerstaff), альманах с предсказаниями грядущих событий. Альманах Свифта добросовестно пародировал аналогичные популярные издания, которые публиковал в Англии некий Джон Партридж, бывший сапожник; он содержал, помимо обычных туманных заявлений («в этом месяце значительному лицу будет угрожать смерть или болезнь»), также и вполне конкретные предсказания, в том числе скорый день смерти упомянутого Партриджа. Когда этот день настал, Свифт распространил сообщение (от имени знакомого Партриджа) о его кончине «в полном соответствии с предсказанием». Злополучному астрологу стоило большого труда доказать, что он жив, и восстановиться в списке издателей, откуда его поспешили вычеркнуть.

86. Декларация прав человека и гражданина» и французская концепция свободы печати.

Во Франции рост периодической печати в XVIII веке шел весьма медленно. Это объясняется не только малограмотностью населения, но и жестокими цензурными ограничениями. Так, декларация 1757 года угрожала смертной казнью всем, «кто будет изобличен в составлении и печатании сочинений, заключающих в себе нападки на религию или клонящихся к возбуждению умов, оскорблению королевской власти и колебанию порядка и спокойствия государства». Накануне революции, в 1788 году, в стране издавалось всего шестьдесят газет.

Свобода печати осуществилась во Франции без длительной борьбы. Предварительная цензура была отменена, и 4 мая 1789 года известный враг абсолютизма граф Оноре Габриэль Мирабо (1749–1791) начал выпускать газету «Les Etats Generaux» («Генеральные штаты»), первые номера которой имели невероятный по тем временам тираж 12 000 экземпляров. После скорого запрета газеты за нападки на министров Мирабо сразу же основал новую газету – «Письма графа Мирабо к своим доверителям». 19 мая 1789 года последовал циркуляр короля Людовика XVI о политической свободе газет.

Фактическая свобода печати вскоре была оформлена законодательно. 24 августа 1789 года Национальное собрание приняло Декларацию прав человека и гражданина, одиннадцатая статья которой гласит: «Свободное выражение мысли и мнений является одним из наиболее ценных прав человека. Каждый гражданин вправе, следовательно, свободно говорить, писать и печатать, отвечая за злоупотребления этой свободой в определенными законами случаях». Так начала складываться французская концепция свободы печати. Ее становление проходило болезненно, почти целое столетие после принятия Декларации шла борьба за реальное воплощение в жизнь ее принципов. Свобода печати, провозглашенная в 1789 году и подтвержденная декретом законодательного собрания в 1791 году, была отменена в 1800 году Наполеоном, затем неоднократно вновь декларировалась и отменялась и наконец 29 июля 1881 года окончательно утвердилась в законе о печати, одном из наиболее ярких законов в истории мировой журналистики, который в целом действует и по сей день.

Главная особенность французской концепции свободы печати – в наибольшей, в сравнении с английской и тем более американской концепцией, роли государства в журналистике. Французская журналистика регламентируется законодательством. В Декларации прав человека и гражданина впервые заявляется о правах человека.

В первые годы революции (1789–1791) свобода печати была безграничной. Часто журналисты – как ультрареволюционеры, так и сторонники монархии, – открыто призывали в своих газетах к насилию, убийствам, погромам. В 1789 году возникло 250 периодических изданий, а к 1791 году выходило более пятисот газет разной направленности. С наступлением якобинского террора свобода печати, несмотря на декларирование в конституции 1793 года, стала ограничена гильотиной. В марте 1793 года конвент дал право казнить каждого, кто будет «изобличен в составлении и печатании сочинений, которые провозглашают восстановление во Франции королевской власти или распущение Национального Конвента». Закон от 17 сентября 1793 года «О подозрительных» предусматривал беспощадно истреблять всех, кто каким бы то ни было способом показывал себя «партизаном тирании или федерализма и врагом свободы». Эти акты давали широкую возможность расправляться с личными врагами. На эшафоте погибла масса журналистов, представлявших все политические течения. Господство кровавой революционной диктатуры кончилось 27 июля 1794 года, когда был арестован и казнен ее глава Максимилиан Робеспьер.

В годы революции наибольшей популярностью пользовались газеты, выходившие под редакцией или при непосредственном участии главных деятелей революции, таких как Жан Поль Марат, Камиль Демулен, Максимилиан Робеспьер и др.

Одним из первых был Элизе Лустало, издававший газету «Revolutions de Paris» («Парижские революции»), которую уже после смерти Лустало назвали энциклопедией французской революции.

Левый якобинец Жан Рене Эбер (1757–1794) выпускал газету «Pere Duchene» («Папаша Дюшен»), названную по имени фольклорного персонажа – торговца и любителя выяснять отношения. Газета рассчитана была на низшие слои населения – безработных, бедняков, маргиналов. Эбер умел руководить толпой и считал необходимым опускаться в своей публицистике до уровня самого невзыскательного читателя. «Я понимаю по-латыни, но говорю с читателями на их языке», – говорил Эбер. Его газету называли наиболее самобытным изданием революции. За страстные выступления против произвола якобинской диктатуры Эбер был казнен.

Правый якобинец дантонист Камиль Демулен (1760–1794) издавал газеты «Revolutions de France et de Brabant» («Революции Франции и Брабанта») и «Le Vieux Cordellere» («Старый кордельер»). «Сегодня во Франции журналист сам себе и консул, и диктатор», – писал Демулен. За требования ослабления революционного террора и отмены системы принудительной таксации цен и зарплаты был казнен.

Самым известным журналистом эпохи революции был Жан Поль Марат (1743–1793). Он с детства хотел прославиться и впоследствии добивался известности всеми возможными способами: писал сентиментальный роман, философский трактат, занимался естественными науками, стремясь найти «электрическую жидкость» и доказать, что резина проводит электричество. Чтобы обратить на себя внимание современников, Марат анонимно публиковал хвалебные отзывы о собственных «открытиях», публично пытался развенчать научные авторитеты. Впрочем, отдельные исследования Марата о природе огня были замечены. Так, Б. Франклин, изобретший громоотвод, состоял с Маратом в научной переписке.

От переутомления Марат заболел тяжелой нервной болезнью, и только начавшаяся революция вернула ему надежду и жизнь. Он принялся с неистовой энергией разрушать старый порядок. 12 сентября 1789 года Марат выпустил первый номер газеты «Publiciste parisien» («Парижский публицист»), которую вскоре переименовал в «Ami du peuple ou Publiciste parisien» («Друг народа, или Парижский публицист»). С сентября 1792 года название поменялось: «Газета Французской республики, издаваемая Маратом, другом народа». Слова «друг народа» из названия превратились в часть имени ее автора. Газета стала основным делом жизни Марата. С первых номеров она не имела себе равных в яростных призывах к самым крутым мерам против «врагов свободы». В число этих врагов Марат постепенно включал не только короля и его окружение, но и большинство крупнейших деятелей революции.

Лейтмотив брошюр, статей и памфлетов Марата, написанных после начала революции, – призыв к насилию и террору. Его обвинения носили исключительно политический характер, хотя иногда звучали чудовищно, поскольку изменниками назывались самые авторитетные политики революции. В то же время Марат не позволял себе сквернословия и цинизма, как это делали некоторые его коллеги, например Эбер. Публицистика Марата очень эмоциональна, однако по содержанию однообразна, его статьи написаны по одной и той же схеме.

Несомненен вклад Марата в разработку теории печати. В этом плане важны такие его работы, как «Цепи рабства», «Дар Отечеству». Дополнение к «Дару Отечеству» – «Основа уголовного законодательства» представляет собою целую программу развития печати.

Марат был убит жирондисткой Шарлоттой Кордэ и вскоре объявлен «мучеником свободы».

После поражения революции, в годы правления Директории (1794–1799) свобода печати была закреплена в конституции 1795 года, но, как и прежде, осталась пустой декларацией. По ограничительному закону от 17 апреля 1796 года ни одно издание не могло выйти без обозначения на нем имени и адреса типографщика и автора. За нарушение закона предусматривалась тюрьма и ссылка. Впоследствии был принят закон о смертной казни журналистам, выступавшим за восстановление старых порядков. В 1799 году в Париже выходило 72 газеты.

Из публицистов этой эпохи наиболее известен Гракх Бабеф (1760–1797) – коммунист-утопист, один из руководителей движения «Во имя равенства», казненный за подготовку восстания против Директории.

Окончательно свободу печати во Франции упразднил Наполеон Бонапарт указом от 18 брюмера (17 января) 1800 года, когда были закрыты шестьдесят парижских газет.

Таким образом, к концу XVIII века журналистика проделала огромный путь от древней риторики и глиняных табличек с новостями до регулярных и авторитетных периодических изданий. Античные формы журналистики (языческое ораторское искусство, христианская проповедь) оказали основополагающее влияние на журналистику и публицистику нового времени. В XVII–ХVIII веках сложились основные концепции печати: сначала авторитарная, затем демократические – английская, американская, французская. Все они в новых формах существуют и поныне и определяют развитие журналистики в своих странах. Система периодических изданий, которая начала складываться с развитием неавторитарных концепций печати, окончательно утвердилась уже в XIX веке.

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: