ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ В НОВОЕ ВРЕМЯ

ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ В НОВОЕ ВРЕМЯ

Лекция 1. Новое время и новые международные отношения.
Лекция 2. Национальное государство.
Лекция 3. Великие державы XVIII в.
Лекция 4. Дипломатия эпохи Великой французской революции и наполеоновских войн.
Лекция 5. Венский Конгресс и Священный Союз.
Лекция 6. Европейский концерт - первая система международных отношений.
Лекция 7. Европа и Восточный вопрос в первой половине XIX в.
Лекция 8. Крымская война.
Лекция 9. Объединение Германии.
Лекция 10. Объединение Италии.
Лекция 11. Восточный кризис 1875-1878 гг. и русско-турецкая война 1877-1878 гг.
Лекция 12. Большая игра. Политика великих держав на Балканах и на Ближнем и Среднем Востоке в конце XIX - начале XX вв.
Лекция 13. Международные отношения на Дальнем Востоке в конце XIX - начале XX вв.
Лекция 14. Европа на рубеже веков.
Лекция 15. Международные отношения в конце XIX начале XX в.
Лекция 16. Первая мировая война.
Лекция 17. Дипломатическая борьба в ходе первой мировой войны.
Лекция 18. Версальский миропорядок.

Данный цикл лекций предназначен для студентов, изучающих историю международных отношений по специальности 350200 - "Международные отношения". Разумеется, для будущих ученых - историков международных отношений требуется значительно более углубленное ознакомление с этим предметом. Мы можем рассмотреть в данной работе лишь основные процессы, которые происходили на международной арене в новый период всемирной истории, и без понимания сути которых невозможно стать специалистом-международником.

Мы согласны с теми историками, которые полагают, что именно Вестфальский мир 1648 г. конституировал окончательный разрыв с пережитками средневековья в международных отношениях, положив тем самым начало принципиально новому этапу в мировой политике (см. Протопопов А.С., Козьменко В.М., Елманова Н.С. История международных отношений и внешней политики России (1648-2000). Учебник для вузов /Под ред. А.С. Протопопова - М.: Аспект Пресс, 2001).

Новое время привнесло радикальные перемены в отношения между народами и государствам. Мировая политика - впервые в истории человечества - стала действительно мировой: все страны и народы были вовлечены в международные отношения (в качестве объектов или же субъектов этих отношений). Национальные государства стали играть ведущую роль на мировой арене, оттеснив на задний план феодальные сеньории, города-государства, азиатские деспотии и иные формы государственного устройства, характерные для предшествующих эпох. Наконец, новое время открыло период безраздельного европейского доминирования в мировых делах - доминирования, которое продолжалось вплоть до первой мировой войны, покончившей с евроцентризмом.

В данном лекционном курсе мы не можем пройти мимо тех экономических и социальных процессов, которые и предопределили все эти грандиозные перемены в международных отношениях в новое время. Победа капиталистического способа производства, постепенный переход власти и влияния от традиционных сословий (дворянства, духовенства, купечества) к новым социальным группам (буржуазии, интеллигенции, пролетариату) - все это не могло не сказываться и на внешней политике наиболее передовых государств. Изменились не только цели внешней политики - так, на смену династическим войнам пришли торговые и колониальные войны - но и ее методы, и место придворных интриг заняли кампании в прессе и парламентские дебаты.

Особое внимание в данном курсе уделяется структуре международных отношений в новое время. Собственно, сам этот спецкурс можно разделить на 2 части: часть первая посвящена периоду с 1648 по 1815 гг., когда система международных отношений с устойчивой внутренней структурой находилась в состоянии формирования, и вторая - периоду с 1815 по 1914 гг., когда функционировала первая в истории человечества система международных отношений - "европейский концерт".

Мы исходим из того, что стабильная система в международных отношениях смогла образоваться лишь после того, как установился устойчивый баланс между наиболее влиятельными членами международного сообщества - великими державами. На протяжении большей части новой истории ход мировой политики определялся пятью наиболее мощными в военном отношении европейскими государствами - Австрией (Австро-Венгрией), Великобританией, Пруссией (Германией), Россией и Францией. Малые страны Европы и неевропейские государства не играли практически никакой роли в принятии решений по ключевым вопросам международных отношений. Вот почему в данном курсе лекций мы уделяем первостепенное внимание в первую очередь именно политике великих держав в поворотные моменты истории международных отношений нового времени - будь то война за испанское наследство или объединение Германии.

Разумеется, этот миропорядок, о котором мы говорим, был несправедлив. Он был основан на торжестве грубой силы, на пренебрежении к интересам малых государств, на демонстративном игнорировании чаяний неевропейских народов. И все же появление устойчивой системы международных отношений, при всех ее несовершенствах, позволило Европе избавиться от практически непрерывных войн (по крайней мере, от войн между великими державами). XIX век, век "европейского концерта", подарил человечеству неслыханные ранее мирные передышки (1814-1853 и 1871-1914 гг.), когда европейский континент мог, наконец, отдохнуть от опустошительных военных конфликтов. И европейская цивилизация смогла сполна использовать эту возможность: именно в девятнадцатом столетии наиболее передовые страны Европы осуществили промышленный переворот, коренным образом изменив образ жизни людей. В сознании и правящих элит, и народных масс постепенно начало крепнуть убеждение в недопустимости войны как средства решения международных проблем.

Завершающая часть данного курса посвящена постепенной эрозии и краху "европейского концерта". Первая мировая война нанесла смертельный удар не только этой системе международных отношений, но и евроцентристскому мироустройству в целом. Новый, внеевропейский центр силы - Соединенные Штаты Америки - сделал весомую заявку на лидерство в системе международных отношений.

ЛЕКЦИЯ 1. НОВОЕ ВРЕМЯ И НОВЫЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Суть грандиозных социальных перемен, произошедших в Европе после 1500 г., можно свести к следующему:

1) Европа и европейская цивилизация^* в целом (то, что мы с некоторой долей условности называем Запад) превратились в экономического, технологического и военно-политического лидера мирового сообщества. Если в эпоху средневековья Европа была глухим, нищим, слаборазвитым, невежественным и отсталым захолустьем (особенно по сравнению с такими экономическими и культурными лидерами тогдашнего мира, как Византия, исламский мир, Индия и Китай), то в XIX в. Европа вырвалась далеко вперед. И если еще в 1750 г. по уровню своего экономического и технологического развития наиболее развитые страны Востока не уступали наиболее развитым странам Запада, то уже к концу позапрошлого столетия превосходство Европы в производстве на душу населения было многократным;

2) Этот прорыв Европы к мировому доминированию был достигнут (в отличие от предшествующих эпох) на принципиально новой технологической основе и был связан с промышленным переворотом, произошедшим первоначально именно в западноевропейском и североамериканском регионах. Именно машина предопределило экономическое и военное преобладание европейцев над иными цивилизациями;

3) Европейская цивилизация начала проявлять после 1400 г. невиданную прежде тягу к экспансии своих институтов и ценностей в мировом масштабе. Таким образом, европейская цивилизация стала первой всемирной цивилизацией, создав мировой рынок и превратив в свои колонии или полуколонии неевропейские народы;

4) Лидирующее положение Европы было бы невозможно без грандиозных социальных перемен в Западной Европе и Северной Америке. В этих регионах планеты буржуазия впервые взяла власть в свои руки, постепенно оттеснив на задний план традиционные социальные прослойки (дворянство, крестьянство, духовенство);

5) Социальный переворот в Европе Нового времени сопровождался и переворотом в сознании, появлением личности нового типа, буржуазной личности. Пожалуй, именно вот эта буржуазная личность - раскрепощенная, предприимчивая, инициативная - стала главной причиной всех успехов Европы и Северной Америки за последние 500 лет.

Как же все эти грандиозные перемены сказались на международных отношениях? Да самым непосредственным образом:

1) Международные отношения впервые стали действительно всемирными;

2) Международная политика стала фактически придатком европейской политики - судьбы мира фактически решались горсткой великих европейских держав, в то время как неевропейские страны и народы (равно как, впрочем, и малые европейские страны) ровным счетом ничего не значили, являясь всего лишь объектом гегемонистских устремлений вышеупомянутых великих держав;

3) Радикальным переменам подверглась структура международных отношений, особенно в Европе. Мелкие феодальные сеньориальные владения, как и огромные феодальные империи постепенно ушли в прошлое; им на смену пришли национальные государства, которые и стали главным субъектом международных отношений нового времени;

4) Внешняя политика постепенно все больше обуржуазивалась, становясь буржуазной не только по целям, но и по методам.

Вот на этом последнем тезисе хотелось бы остановиться подробнее. В общем, в отличие от добуржуазной или небуржуазной личности буржуа отличает активность в переустройстве посюстороннего, тварного мира. Буржуа не мирится с окружающей действительностью; он ее переделывает под себя. И мы видим, что за последние несколько веков классового господства буржуазии человеческая цивилизация претерпела неизмеримо более грандиозные изменения, чем за несколько десятков тысяч лет докапиталистического развития.

И эти перемены охватывают все стороны человеческой жизни, а не только экономику. Охватывают они и внешнюю, и военную политику; последние тоже становятся буржуазными.

Чем же таким особенным отличается буржуазия от других правящих классов?

Вот что об этом пишут основоположники марксизма - К. Маркс и Ф. Энгельс:

"Буржуазия всюду, где она пришла к власти, уничтожает все феодальные, патриархальные, идиллические отношения. Безжалостно она уничтожила пестрые феодальные путы, которые привязывали человека к его "природным" владыкам, не оставив никакой иной связи человека с человеком, кроме голого интереса, бессердечного "чистогана". В ледяной воде эгоистического расчета утопила она священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности Буржуазия все более и более уничтожает раздробленность средств производства, собственности и населения. Она сгустила население, централизовала средства производства, концентрировала собственность в руках немногих. Необходимым следствием этого была политическая централизация. Независимые, связанные почти только союзными отношениями области с различными интересами, законами, правительствами и таможенными пошлинами, оказались сплоченными в одну нацию, с одним правительством, с одним законодательством, с одним национальным классовым интересом, с одной таможенной границей" (К. Маркс, Ф. Энгельс. МАНИФЕСТ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ (декабрь 1847 - январь 1848).

Вышеприведенная цитата из Коммунистического Манифеста указывает на самый радикальный разрыв не только с добуржуазным образом производства, но и с добуржуазным общественным сознанием. Триумф буржуазии - это триумф не только буржуазного способа производства, основанного на эксплуатации лично свободного пролетария и свободной от феодальных ограничений земли; триумф буржуазии - это прежде всего и главным образом триумф буржуазной личности.

Для этой самой буржуазной личности свойственно прежде всего индивидуалистическое сознание, в соответствии с которым человеческая личность приобретает самостоятельную ценность и становится полноправным субъектом общественных отношений, иными словами, онтологизируется. (В этой связи следует отметить, что индивидуалистичной является не только современная буржуазная цивилизация; античная цивилизация также была цивилизацией индивидуалистов, хотя, конечно, между двумя этими цивилизациями существуют громадные различия. Во всяком случае, важнейшая задача ренессанса и состояла в том, чтобы перебросить исторический мостик между двумя этими индивидуалистическими цивилизациями).

Здесь, наверное, уместно прокомментировать широко распространенные обвинения в адрес буржуазного индивидуализма, выдвигаемые сторонниками добуржуазных и антибуржуазных общественно-политических и идеологических систем. Обвинения в эгоизме (т.е. индивидуалист = эгоист), по-видимому, не выдерживает критики: человек с индивидуалистическим сознанием может быть сколь угодно альтруистичен, вплоть до полного самоотвержения, но, в любом случае, это будет его личный выбор, а не выбор его Богом данного владыки или его патриархальной общины. Столь же несостоятельны и обвинения в богочеловечестве и богоборчестве: индивидуалист может быть очень религиозен, но для него человеческая личность, ее права и интересы имеют самостоятельное значение.

В любом случае, появление буржуазной личности - индивидуалиста - означало смертельную угрозу для традиционного общества с его патриархальными феодальными связями между людьми, непререкаемым авторитетом церкви и божественным правом монархов. Соответственно, это был вызов и традиционной системе международных отношений, в которой воля монарха была всем, а воля народов - ничем.

Приметой Нового времени стало возвышение принципа национального интереса, который был положен в основу внешнеполитического планирования. В предшествующие исторические эпохи не было наций; само собой, отсутствовал и национальный интерес. Концепция национального интереса, сформулированная в рациональных категориях реализма и баланса сил, ознаменовала решительный разрыв со средневековыми взглядами на международные отношения, в соответствии с которыми государственный интерес (понимаемый как династический интерес в соответствии с известной формулой государство - это Я) должен был быть подчинен каким-то возвышенным целям, вроде освобождения Гроба Господня. Все эти перемены, разумеется, были связаны с изменением социальной структуры ведущих европейских держав: пришедшая к власти национальная буржуазия стремилась поставить не только внутреннюю, но и внешнюю политику себе на службу.

Радикально изменилось и соотношение между экономической и военной мощью. На протяжении многих тысячелетий связь между экономическим процветанием и военно-политической мощью государства отнюдь не была прямой. Государственные мужи прошлых эпох были согласны в том, что цветущая экономика порождает изнеженность нравов, которая, в свою очередь, ведет к ослаблению воинственного духа. История международных отношений развивалась по известной схеме: голодные и нищие, но воинственные племена крушили изнеженные и заплывшие жиром великие цивилизации, занимали место своих врагов в роскошных дворцах, через несколько поколений становились изнеженны сами и на смену им приходила новая волна голодных и воинственных, и так до бесконечности. История всех великих цивилизаций древности египетской, месопотамской, античной, византийской, индийской, китайской легко укладывалась в эту схему.

НОВОЕ ВРЕМЯ, однако, внесло в нее серьезные коррективы. Капиталистическая эпоха впервые установила прямую и непосредственную зависимость между уровнем экономического развития государства и уровнем его военной мощи и, следовательно, ролью, которое оно играет на международной арене. Более того, именно в новое время государство начало активно использовать экономические рычаги для достижения своих внешнеполитических целей.

Все эти обстоятельства обусловили рост значения экономики в международных отношениях. XIX в. явил миру великую державу нового типа Великобританию, чья сухопутная армия была ничтожна, но которая добилась преобладающего влияния на международные дела благодаря сугубо экономическим факторам торговле, инвестициям, мореплаванию, промышленности, финансам. Более того, начиная с XIX в. гегемон в международных отношениях мог быть только ГЕГЕМОНОМ В МИРОВОЙ ЭКОНОМИКЕ.

Хотя военные средства оставались важнейшим инструментом внешней политики на протяжении всего рассматриваемого периода, способы ведения вооруженной борьбы в новое время изменились радикальным образом. Новое время унаследовало от средних веков чрезвычайно отсталую производственную базу, а результатом отсталого производства была, разумеется, отсталость военного дела.

Хотя XVII-XVIII вв. дали таких военных гениев, как Густав-Адольф, Мальборо, Евгений Савойский, Тюренн, Суворов, Наполеон - тем не менее военно-технический уровень даже самых передовых европейских армий изменился за эти два века мало и, как и в средние века победа достигалась главным образом холодным оружием. И немудрено - конструкция кремневых мушкетов не менялась, в принципе, с XVI в. Соответствующей была и военная организация великих военных держав; о заблаговременной подготовке театра военных действий, прокладке стратегических коммуникаций, заблаговременной подготовке планов будущих войн - тогда и не думали. Великий Суворов откровенно издевался над кабинетно-штабной деятельностью всех этих австрийских и прусских " гофкригсшнапсвурстратов".

В девятнадцатом веке, однако, с началом промышленного переворота, фантастические изменения произошли и в военном деле. В XIX столетие Европа вступала с кремневыми ружьями, гладкоствольными пушками, стреляющими ядрами и парусными фрегатами; в ХХ в. Европа вступала с пулеметами, дредноутами и автомобилями. И никаких каре и батальонных колонн! Русско-японская война показала, что единственным возможным боевым построением в современном бою является редкая стрелковая цепь. Молодецкие штыковые удары остались лишь в романах; в настоящей же войне победу начала определять - отныне и навсегда - огневая мощь.

Изменилось и соотношение между сухопутной и морской военной мощью, между армией и флотом. Флот - это очень специфический вид вооруженных сил. С древнейших времен и до наших дней флот - это очень дорогое удовольствие; вооружить одного солдата было всегда намного дешевле, чем одного матроса. Однако флот компенсировал эти расходы за счет своей повышенной мобильности и огневой мощи. Именно в Новое время родилась формула контроля над мировым океаном (ВМФ + торговый флот + морские базы = контроль над морем = контроль над миром), которой, в общем, следовали сначала Нидерланды, а затем - Великобритания.

Господство на море (при сравнительно слабых сухопутных силах) порождало и новую военную стратегию - стратегию изнурения, которая доказала в ходе многочисленных войн, которые вела Британия на протяжении Нового времени, свое превосходство над стратегией сокрушения, которой придерживались враги Англии (от Филиппа II до Адольфа Гитлера).

Новое время, таким образом, внесло свои нюансы в извечную дихотомию морских и сухопутных держав. Если в предшествующие эпохи морские державы неизменно терпели поражение в борьбе с сухопутными державами (Афины - Спарта, Тир - Империя Александра Македонского, Рим - Карфаген, Новгород - Москва), то реалии Нового времени коренным образом изменили эту тенденцию. Разгром Непобедимой Армады (1588 г.), поражение Испании в войне с Нидерландами, поражение Франции в войне за Испанское наследство (1700 - 1714) - все это свидетельствовало о том, что морские буржуазные нации начинают брать верх в борьбе с аграрными сухопутными державами.

Но менялись не только средства, но и цели войн. Новое время подарило миру торговые и колониальные войны, в то время как столь традиционные для средневековья династические войны (такой войной, в частности, была Столетняя война) постепенно уходили в прошлое.

Коренным изменениям подверглось, однако, не только военное искусство, но и дипломатическое искусство. На протяжении большей части рассматриваемого периода дипломатия (где продолжали безраздельно господствовать монархи и аристократы) весьма напоминала придворную интригу - даже в том случае, когда дипломаты действовали в интересах нового правящего класса, класса буржуазии (характерным примером тут может служить Талейран). Однако начиная со второй половины XIX в. на первый план начали выдвигаться дипломаты нового типа, такие, как Бисмарк, Дизраэли и Витте, которые научились искусно использовать прессу, общественное мнение и парламенты для достижения своих внешнеполитических целей.

Все эти грандиозные перемены в международных делах произошли, разумеется, далеко не сразу. Буржуазная революция в международных делах пробивала себе дорогу постепенно, с многочисленными попятными движениями. И все же итог Нового времени представляется однозначным: победив первоначально в наиболее передовых странах Европы и Северной Америки, капитализм начал распространять свои порядки на весь Земной шар, вовлекая в мировую политику все без исключения страны и народы мира.

1) В чем суть социального переворота, произошедшего в Новое время?

2) Какие изменения произошли в международных отношениях в период Нового времени?

4) Каковы причины перемен в военном деле, произошедших в Новое время?

Трудно вообразить то ужасающее разорение, которому подверглась Германия в ходе Тридцатилетней войны. Нищета была неописуемой; практически единственным источником доходов для многих немецких князьков была сдача внаем своих войск тому, кто больше заплатит. Известно, что в войне против английских колоний на стороне Британии участвовали 17 тыс. ганноверских наемников.

Постепенно, однако, в Германии стали заметны первые признаки оживления и национального возрождения. И хотя иностранные державы делали все возможное, чтобы Германия и дальше пребывала в состоянии хаоса, тем не менее и в этом хаосе из нескольких сот (!) феодальных владений (и это еще не считая более тысячи имперских рыцарей, которые тоже считались суверенными сеньорами!) начали выкристаллизовываться центры силы, вокруг которых начала объединяться немецкая нация (подобно тому как в XIV в. русские начали объединяться вокруг Москвы).

И как в случае с Москвой, решающим фактором стал политико-идеологический, а не экономический. Дело в том, что, подобно Московскому княжеству, курфюршество Бранденбургское было одним из самых бедных и слаборазвитых районов Германии. В XVII в. существовали куда более развитые и зажиточные немецкие земли - например, Вестфалия, Ганновер и др. Но сыграло роль другое - а именно политическая воля, привлекла к Пруссии симпатии немцев. На примере Пруссии немцы увидели, что они могут создать сильное, влиятельное и уважаемое германское государство, с которым придется считаться всем другим странам и народам.

Со времени Фридриха-Вильгельма I - "великого курфюрста" - Бранденбург (ставший прусским королевством) начинает играть уже значительную роль в мировых делах. При этом, надо сказать, что первые прусские короли в личном плане были ничуть не более симпатичны, чем, например, Иван Калита. Карл Маркс определил прусских монархов как нечто среднее между фельдфебелями и скоморохами - и это определение подходит даже для самого талантливого из них, Фридриха II.

Следует подчеркнуть в этой связи, что и в XVII в., и на протяжении первой половины XIX столетия Пруссия оставалась, пожалуй, самой бедной и слабой среди других великих держав. Основные доходы пруссаки получали от продажи сельскохозяйственных продуктов, получаемых в крепостнических экономиях. Естественно, такое хозяйствование не приносило в специфических климатических условиях Пруссии особых доходов.

В этих условиях хорошо организованная и дисциплинированная армия оставалась единственным ресурсом Пруссии, благодаря которому она вообще могла претендовать на звание великой державы. Непрерывные территориальные захваты - вот суть внешней политики Пруссии на протяжении XVIII - XIX вв. Еще один важный властный ресурс Пруссии - это дипломатическое маневрирование, игра на противоречиях великих держав.

Характерным примером являются в данном случае действия Фридриха II в ходе войны за австрийское наследство (1740-1748 гг.). Как известно, права дочери Карла VI Габсбурга Марии-Терезии на австрийский престол далеко не сразу были признаны Европой; в частности, Испания и Бавария оспаривали эти права. Воспользовавшись этим, Фридрих обещал Марии-Терезии поддержку в обмен на Силезию. Присоединение этой богатой, промышленно развитой области намного усилило бы Пруссию - соперника Австрии за влияние в Германии и в Центральной и Восточной Европе; да и вообще не в обычае Габсбургов было отдавать свои владения без боя.

Короче, Вена отвергла притязания Берлина - и тогда Фридрих просто оккупировал Нижнюю Силезию. Более того, во многом благодаря интригам Фридриха была сколочена антиавстрийская коалиция с участием Франции, Испании и Баварии.

Но в то время как французы вели войну с Австрией в интересах прусского короля, последний в это время заключил тайное соглашение с австрийской императрицей. Он обещал ей ничего не требовать, кроме Нижней Силезии с городами Бреслау и Нейсе. Однако, действуя через курфюрста Карла-Альберта Баварского, избранного (под давлением Парижа) императором Священной Римской Империи Германского Народа, Фридрих II добился признания прав Пруссии и на Верхнюю Силезию. Обеспечив, таким образом, международно-правовое признание своей захватнической политики, Фридрих, разбив австрийцев при Чаславе, получил всю Силезию.

Аахенский мир (1748) окончательно отдал Силезию в руки Фридриха II. По этому поводу Мария-Терезия сказала, что она снимет с себя последнюю юбку, но вернет свое. Отныне - и вплоть до конца столетия - Австрия и Пруссия стали смертельными врагами.

Более того, махинации Фридриха стали известны и в Париже, и негодованию Людовика XV не было предела. В этих условиях Вене удалось, 7 лет спустя, сколотить антипрусскую коалицию в составе Австрии, Франции и России. Все участники коалиции имели свой счет к прыткому прусскому королю; все они были им обведены вокруг пальца и одурачены. Но были и свои особые причины для участников коалиции не любить Пруссию.

Во-первых, рост силы и могущества Пруссии воспринимался участниками коалиции как прямая угроза их интересам. Во-вторых, участники коалиции были крайне недовольны англо-прусским договором, подписанным в Уайтхолле 16 января 1756 г., в соответствии с которым главным союзником Англии в Германии становилась именно Пруссия. Франция, Россия и Австрия были крайне недовольны как Фридрихом, так и новым проявлением коварства "коварного Альбиона".

Франция была недовольна тем, что смертельный враг, который в открытую начал преследовать французов на морях (в течение одного лишь месяца в 1755 г. англичане захватили 300 французских судов с 8 тыс. чел. экипажа), обрел могучего союзника на суше; Австрия и Россия были недовольны тем, что лишились английских субсидий - отныне субсидии получали пруссаки. Так, согласно англо-русскому договору 1755 г., Россия должна была за 500 тыс. ф. ст. единовременно и 100 тыс. ежегодно выставить против врагов Англии на континенте 80 тыс. войска. Разумеется, после Уайтхолльского договора это соглашение пришлось расторгнуть.

Лондону не удалось сколотить антифранцузскую коалицию с участием Австрии, Пруссии и России; Фридриху также не удалось перетянуть Париж на свою сторону, предложив ему захватить Бельгию. Согласно условиям Версальских договоров (1756 и 1757 гг.) Франция брала на себя субсидирование Марии-Терезии в размере 12 млн. флоринов ежегодно и, кроме того, выставить армию в 105 тыс. чел.

В ходе войны Фридрих сумел совершить почти невозможное - благодаря своим военным и дипломатическим дарованиям, а также редкому везению (вроде смерти Елизаветы 5 января 1762 г.) он сумел выйти из войны почти без потерь, сохранив свою территорию (в том числе и новоприобретенную Силезию). В то же время война была крайне неудачной для Франции - она потерпела ряд унизительных поражений как в Европе, так и в колониях. Французский флот был почти полностью уничтожен. Были потеряны владения в Сев. Америке и на Индостане; война продемонстрировала слабость и бездарность "старого режима" во Франции.

В то же время положение Пруссии в привилегированном клубе великих держав утвердилось окончательно. Другое дело, что у Пруссии не было адекватной экономической базы для такого рода претензий; страна оставалась бедной и сравнительно отсталой, и только первоклассная армия и игра на противоречиях великих держав позволяли Пруссии претендовать на положение великой державы.

Империя Габсбургов в то время была отсталым феодально-крепостническим государством, чье непростое геополитическое положение (между Западом и Востоком, между Францией и Турцией) еще более усугублялось отсутствием национального единства. Ведь в XVIII в. Австрия состояла из: собственно Австрии, Богемии, Силезии, Моравии, Венгрии, Милана, Неаполя, Сицилии и Бельгии. В империи проживали немцы, чехи, мадьяры, итальянцы, бельгийцы, хорваты, румыны и многие другие народы. Причем в этой многонациональной империи, состоящей из народов, многие из которых откровенно не любили друг друга, немцы составляли меньшинство.

Вена пыталась исправить серьезные недостатки системы государственного управления в империи за счет проведения административных, военных и финансовых реформ. Однако экономическая отсталость Австрии так и не была преодолена, и к концу столетия стало очевидно, что в клубе великих европейских держав империя явно слабее Англии, Франции и России. В то же время срединное положение Австрии давало Вене немалые преимущества и в ходе военных действий, и в процессе дипломатического торга.

Таким образом, к концу XVIII в. окончательно сложился численный состав клуба великих европейских держав. Польша, Турция, Голландия и Швеция (не говоря уже о Венеции) окончательно утратили звание великих держав, а также связанные с этим возможности и привилегии. Более того, Польша была окончательно стерта с географической карты мира.

В то же время Австрия, Англия, Пруссия, Россия и Франция - по разным причинам - сумели удержаться в "первой лиге". Среди всех этих великих держав на протяжении 18 столетия особенно быстрыми темпами наращивали свою мощь и влияние Англия, Пруссия и Россия; в то же время Австрия и Франция переживали относительный упадок. Но, как мы увидим в дальнейшем, соотношение сил на международной арене - это очень преходящее явление.

1. Каковы причины усиления роли Англии в международных отношениях XVIII в.?

2. Почему Франция начала утрачивать свою былую гегемонию в европейских делах?

3. Каковы причины превращения России в великую европейскую державу в XVIII в.?

После подавления революций 1848-1849 гг. влияние самодержавной России в Европе было преобладающим. Фактически одна из великих европейских держав, Австрия, была спасена благодаря вооруженному вмешательству царя Николая. Да и разгон Франкфуртского парламента и Оломоуцкое унижение Пруссии (ноябрь 1850 г.) были бы невозможны без прямого давления из Петербурга.

В этих условиях в Петербурге решили, что настала пора активизировать политику на восточном направлении, иными словами, решить наконец судьбы европейского больного. Видимо, правы были те историки дипломатии, которые полагали, что царская Россия не собиралась расчленять Оттоманскую Порту (этот последний вариант сохранялся лишь на случай непредвиденных чрезвычайных обстоятельств, на случай спонтанного самопроизвольного развала Турецкой Империи); скорее, целью Петербурга было превращение Турции в бессильного вассала России.

Собственно, по мнению Николая I (а именно этот человек и был внешней политикой России на протяжении 30 лет своего царствования), для успеха задуманного предприятия необходимо было заручиться согласием, прежде всего, Лондона, поскольку никакая антироссийская коалиция не была бы возможной без поддержки со стороны Англии.

Вот почему 9 января 1853 г. на вечере у великой княгини Елены Павловны император в ходе беседы с британским послом Сеймуром возобновил свой дипломатический зондаж о судьбах Турции, который был начат в июне 1844 г. в Виндзоре с Пилем и лордом Эбердином. Николай заявил, что он претендует на Молдавию, Валахию, Сербию и Болгарию; в Константинополе же он собирается водвориться в качестве временного охранителя. При этом русский царь не возражал бы, если бы Египет и Кандия /Крит/ отошли бы к Великобритании. Об Аравии, Месопотамии и Малой Азии не было сказано ни слова.

На протяжении января февраля 1853 г. Николай неоднократно беседовал с Сеймуром на данные темы. Однако ответ Лондона был резко отрицательным там с подозрением отнеслись к планам царя водвориться в Константинополе (пусть даже временно); далее, британский кабинет не видел причин, по которым Турция должна была вскоре развалиться; наконец, Австрия и Франция были бы против таких планов (ответ статс-секретаря по иностранным делам лорда Росселя от 9 февраля 1853 г.).

Но этот последний аргумент совершенно не подействовал на Петербург: там считали, что Франция все еще слишком слаба после бурных событий 1848-1851 гг., а Австрию там считали чуть ли не частью Российской Империи (в беседе с Сеймуром русский царь сказал, что Австрия это то же, что и он, Николай). В этих условиях Петербург решил идти, что называется, напролом, полагая, что без европейских союзников, в одиночку, Англия воевать не решится.

Как видно, в своем анализе международной обстановки Николай I допустил ряд серьезных промахов: переоценил готовность Лондона удовлетвориться лишь малой толикой турецкого наследства; совершенно сбросил со счетов Австрию, полагая, что Вена по гроб жизни будет ему благодарна за 1849 г. (забыв при этом, что в политике уже оказанная услуга ничего не значит); наконец, совершенно проигнорировав Францию и ее нового правителя. Конечно, Луи-Наполеона совершенно справедливо называли м

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: