Прощаясь со мной, Лев Николаевич сказал мне, что после шести часов вечера он бывает дома и рад будет меня видеть.

— Заходите ко мне почаще, — прибавил он, потом, подумав, сказал: — На прощанье я дам вам следующий совет: никогда не рисуйтесь, всегда будьте искренни.

Возвратясь домой, я рассказал о своем посещении Льва Николаевича только своей младшей сестре, с которой был очень дружен и которая знала и раньше о моем намерении итти к Толстому. С волнением обсуждали мы с ней всё сказанное Львом Николаевичем, и оба чувствовали, что советы его нас не удовлетворяют. Мне хотелось в основе изменить свою жизнь, хотелось жить по новым, открывшимся мне законам.

А вносить свои правила, свои законы в жизнь своей семьи — я чувствовал, что не имею ни сил, ни права. Но, главное, я чувствовал себя одиноким в своих взглядах, мне хотелось жить с людьми, одинаково со мной мыслящими.

Февраля вечером я снова пошел к Льву Николаевичу. Я застал его одного в кабинете. Здороваясь с ним, я сказал, что не могу жить в своей семье, не хочу пользоваться преимуществами богатства, хочу оставить семью, университет, продолжать который можно только при нетрудовой жизни, и прошу направить меня в общину.

— Есть такие трудовые общины, направьте меня в одну из них, — сказал я.

— Есть монахи на Афоне, — был ответ Льва Николаевича.

Как понять этот ответ? Я думаю, что Лев Николаевич хотел испытать меня, насколько я еще привержен к православию.

— Монахи — православие, я в православие не верю, а вот я слышал про духоборов?

— Да, это превосходные люди, но они в настоящее время подвергаются жестоким гонениям от правительства. Гонения эти переносят по-христиански, но вам ехать к ним нельзя. Все друзья мои, которые пытались помочь им, подвергались преследованию.

И Лев Николаевич рассказал мне про своих друзей Бирюкова и Трегубова, которые были сосланы в Прибалтийский край, и про Черткова, который был выслан за границу и теперь живет в Англии и у которого много друзей среди англичан и особенно среди сектантов-квакеров, которые собирают пожертвования в пользу духоборов.

— А что за люди квакеры? — заинтересовался я.

— Квакеры, или «Общество друзей», как они сами называют себя, существуют уже давно в Англии и в Америке, куда переселились из Англии. Они так же, как и духоборы, считают, что нельзя бороться злом со злом, считают греховным употреблять насилие одного человека над другим, против всякого убийства и войны и потому считают, что христианин не может служить на военной службе. В этом квакеры очень сходятся в своих взглядах с духоборами и потому интересуются ими, сочувствуют им и помогают. В своих же верованиях они мистики, они верят в троицу, в Христа как бога.

— Чтобы быть искренним, я должен сказать, что и я верю в Христа как в бога.

— Вы верьте, как хотите, но, по-моему, это чепуха, — резко сказал Лев Николаевич. — Сначала верят в Христа-бога, потом в троицу, в богородицу, в святых. Да ведь это целый Олимп! Что может быть лучше веры в единого бога. Магометанство высоко своим признанием единого бога: «нет бога кроме бога». В Англии есть секта унитарианцев, которые признают все евангелие, имеют свои церкви, пасторов, молитвенные собрания, Христа же считают величайшим человеком ...

То, что говорил дальше Лев Николаевич, я не слышал. Он точно прострелил меня, я чувствовал, что вся почва выбита из-под меня, что я, теряя веру в Христа, теряю бога.

— У вас есть ваше изложение евангелия, дайте мне его прочесть, — подавленный, сказал я.

— Это совсем ни к чему, читайте обыкновенное евангелие, но только читайте его таким образом: возьмите красный и синий карандаш. И, читая, подчеркивайте все слова Христа, которые вам вполне понятны, красным карандашом, а слова евангелиста, тоже только понятные, — синим. И затем прочтите все подчеркнутое вами, и перед вами откроется вся сущность евангелия. Словам Христа надо, конечно, придавать большее значение, чем словам евангелистов; они у вас и будут подчеркнута красным карандашом. Один человек подчеркнет больше, другой меньше, всякий по своему разумению, но сущность общая, и самое понятное у всех одинаково будет подчеркнуто. В своём евангелии я подчеркнул то, что понятно мне. Вот вам моё евангелие, — сказал он мне, подавая маленькое потертое евангелие в кожаном переплете, — возьмите его с собой и следующий раз вернете мне его. А это я вам подарю, — и подал мне листовку «Как читать евангелие и в чем сущность его», издание Черткова в Англии⁵.

Я положил евангелие Толстого в свой боковой карман, и всю дорогу до дома казалось мне, что оно жжет меня.

Февраля я снова у Толстого. Лев Николаевич один у себя за чтением.

— Что так долго не были? — говорит он мне ласково.

— Мне нужно было переварить все то, что услышал от вас.

— А я вот как раз читаю только что полученный номер английского журнала «New Order». Вы интересовались общинной жизнью, и потому он вам будет интересен. Но надо вас сначала познакомить с этим движением в Англии. Несколько лет тому назад известный писатель социалист Кенворти⁶ в предместии Лондона Кройдон начал читать лекции об общинной жизни. Вокруг него создался кружок лиц, который стал осуществлять эту жизнь. Завелись общественные мастерские, пекарня, прачечная, издательство, общинный дом. И вот теперь из этого Кройдонского братства, как они себя называют, выделилась группа молодежи.

Братство купило клочок земли в Эссексе, и молодежь пошла работать на землю. «New Order» — орган этого братства, здесь вы найдете превосходные статьи самого Кенворти и других, здесь же есть корреспонденции из Purleigh — их колонии о том, как зарождается общинная жизнь на земле. Трогательно читать, как молодые люди — клерки банков — бросают свою прежнюю деятельность, сами бьют кирпичи для построек и строят себе жилища. Впрочем вы сами прочтете, ведь вы читаете по-английски, — и Лев Николаевич подал мне несколько номеров «New Order’а».

— А вот это голландский журнал «Vrede», по-русски — мир. Его издает голландец из Гааги — Ван-дер-Вер. Это замечательный человек, два года тому назад, он, призванный в национальную гвардию, отказался вступить в ее ряды, за что и потерпел тюремное наказание. В своем письме к командиру гвардии, в котором он мотивирует свой отказ, он говорит, что он не считает себя христианином и что он только следует своей совести. Он говорит, что служить в национальной армии он не может, потому что главное ее назначение — поддержание существующего, так называемого порядка в нашем обществе, но он не может поддерживать этот порядок: поддержку богачей против нищих тружеников, начинающих сознавать свои права. Он напоминает при этом роль национальной гвардии во время стачки в Роттердаме, когда она защищала имущество богачей, и говорит, что не может поддерживать войну между капиталом и трудом, не может стрелять в рабочих, действующих всецело в пределах своего права. Я считаю отказ Ван-дер-Вера особенно замечательным своей мотивировкой. Он показывает, что понимание несправедливости существующего социального строя все более и более проникает в сознание людей. Вот я вам прочту об этом из «Vrede», вы, конечно, по-голландски не знаете, я вам буду переводить. Я выучился недавно по-голландски. Языкам я всегда учусь так: покупаю евангелие на том языке, который хочу изучить, — и начинаю читать. Можно не евангелие, а просто хорошо знакомую книгу, но что может быть знакомее евангелия. И вам советую изучать языки, — улыбнулся Лев Николаевич. — Изучение языков самая христианская наука, потому что ведет к единению людей. — И он начал читать и переводить мне мысли современных голландских передовых людей.

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: