Экономический цикл и центральный банк

Причиной экономического явления под названием «эконо­мический кризис», или «крах», или «рецессия», или «быстрый и неожиданный спад» является предшествующий бум. Это не шутка и не метафора – ситуация всеобщего краха возможна только, если ей предшествовал всеобщий бум. Именно это отли­чает циклический кризис от обычных банкротств. Возможность получить убыток, как и возможность получить прибыль, заложена в самой природе предпринимательской деятельности. Будущее неизвестно, и предприниматель рискует всегда, даже если полагает, что дело абсолютно верное. Поэтому в системе с полным резервированием прибыли и убытки более или ме­нее случайно распределены во времени и пространстве: кто-то ошибается и терпит убытки, кто-то оказывается успешным и получает прибыть. Загадкой краха является массовый, практи­чески всеобщий характер предпринимательских ошибок. Эта массовая эпидемия предпринимательских ошибок генерирует­ся во время кредитной экспансии – периода, когда банки ин­тенсивно осуществляют выпуск необеспеченных платежных средств.

Итак, кризис вызывается диспропорциями, накапливаю­щимися в период кредитной экспансии. В условиях свободной банковской деятельности и или золотого стандарта кредитная экспансия не может продолжаться долго. Диспропорции в эко­номике порождаются искажениями в структуре относительных цен – во время бума инвестиционные товары (промышленное оборудование, сырье, здания и сооружения производственного назначения и т.п.) оказываются искусственно переоцененными. Кроме того, рано или поздно люди сталкиваются с общим обес­ценением банковских денег. Это приводит к падению спроса на банкноты и чеки и к росту спроса на металлическую наличность. Начинается кризис банковской системы с частичным резервированием. Если в стране имеется центральный банк, он приходит на помощь частным банкам, ссужая им золото в период кризиса. Это вызывает уменьшение золотых резервов центрального банка. Начинается набег уже на центральный банк – частные банки стремятся забрать принадлежащее им золото, которое они сдали на хранение этому «банку банков». В ответ центральный банк резко повышает процентную став­ку. Кроме того, стремясь избежать собственного банкротства, центральный банк, пользуясь своим правом регулировать деятельность частных банков, «запрещает» им возвращать де­ньги вкладчикам, фактически спасая их от набега.

Тем не менее, центральный банк при сохранении права бан­ков на частичное резервирование не в силах отменить эконо­мический цикл. Более того, позволяя отсрочить наступление кризиса, искусственно продлевая период бума, центральный банк усугубляет разрушительные последствия краха и делает депрессию более глубокой и длительной. Американцы раньше других почувствовали это на себе – первый разрушительный кризис в США произошел в 1819 году. Он был связан с кре­дитной экспансией, поддержанной тогдашним центральным банком – Second Bank of the United States, или SBUS. Итогом стало широкое общественное движение за ликвидацию цен­трального банка, завершившееся упразднением SBUS в 1837 году.

К началу XX века, однако, банковское лобби, заинтересо­ванное в наличии центрального банка, сумело сыграть на ком­плексах американцев. Сторонники центрального банка убеди­ли общество в том, что этот институт есть непременный атри­бут «цивилизованности» и «высокоразвитости». Американцы, считая себя провинциалами, болезненно воспринимали от­сутствие у себя того, что было у «передовых европейских стран». В 1913 году, после 15 лет пропагандистской работы и лоббирования, Конгресс принял закон о Федеральном резер­ве, центральном банке США. Ввиду особенностей США (недо­верие к единому центру, который считался априорно коррум­пированным) он был создан в форме государственно-частного банковского картеля, а не единого банковского учреждения.

Федеральный резерв

Ожидания, сопровождавшие учреждение Федерального ре­зерва, были чрезвычайно оптимистическими. Считалось, что именно центральный банк является средством предотвращения кризисов. Через год после учреждения Федерального резерва в Европе началась война, в которую США вступили в 1917 году. Банковская система США начала масштабное кредитование американских поставок союзникам, прежде всего – продукции сельского хозяйства. В этот период были созданы многие ин­ституты государственного вмешательства в экономику. В час­тности, была учреждена Военно-промышленная корпорация, через которую кредиты распределялись по предприятиям и штатам. Таким образом, с 1913 по 1929 год американцы пре­бывали в уверенности, что при Федеральном резерве никаких значительных потрясений быть не может. В течение всего это­го периода Федеральный резерв осуществлял кредитно-денеж­ную накачку, накапливая потенциал кризиса и откладывая его наступление.

Федеральный резерв внес свой вклад в расширение набора инструментов кредитной экспансии. В первом законе о ФРС было написано, что в исключительных случаях и на ограничен­ный срок Федеральный резерв имеет право покупать на рынке облигации министерства финансов США. К началу 1920-х го­дов служащие Федерального резерва обнаружили, что таким образом они могут изменять количество денег в экономике. Это породило иллюзию, будто во власти центрального бан­ка оказался инструмент, позволяющий вовремя «сбрасывать пар» и продлевать экономический подъем до бесконечности. Именно посредством покупки государственных облигаций (этот класс операций центральных банков называется «опера­ции на открытом рынке») в 1927 году в экономику было вброшено более 400 млн. долларов, что означало создание банков­ской системой «из ничего» (через цепочку кредитов) более 3 млрд. долларов, большая часть которых ушла на рынок акций и отсрочила кризис.

Экономическая наука и журналисты уверяли публику в наступлении «новой эры», в которой нет места кризисам и депрессиям. Ошибочно отождествляя инфляцию и рост розничных цен, популярные экономисты отслеживали динамику ценовых индексов. Так, в блестящих перспективах и гаранти­рованном продолжении процветания уже в 1929 году публику заверяли глава правительственного экономического агентства (National Bureau of Economic Research, NBER) Уэсли Митчелл, самый авторитетный в стране и за рубежом экономист Ирвин Фишер, влиятельный британский экономист Джон Мейнард Кейнс и другие.

Экономисты проглядели то, что период 1920-х гг. был вре­менем особенно быстрого роста производительности труда и технических инноваций. В результате кредитно-денежная ин­фляция не приводила к росту розничных цен, а цены на зем­лю, недвижимость и акции не входили и не входят в индексы цен, отслеживаемые экономистами и статистиками. Таким образом, индекс потребительских цен оставался стабильным, что приводило экономистов к неверным выводам об отсут­ствии инфляции.

Между тем, рост цен на землю был вызван продолжившей­ся после войны практикой государственного субсидирования фермерских хозяйств. Увеличенные, под воздействием высоких цен объемы сельскохозяйственной продукции направлялись на экспорт, обеспеченный американскими кредитами европей­ским странам. Рост цен на недвижимость и акции приобрел характер спекулятивной горячки уже к 1926 году. В операции с акциями было вовлечено более трети взрослого населения США (Рокфеллер принял решение продать свой портфель по­сле того, как услышал, что мальчики, чистившие его ботинки, обсуждают перспективы железнодорожных компаний). В кон­це 1928 года Федеральный резерв попытался было притормо­зить кредитную экспансию, но действовал непоследовательно. Политика дешевого кредита была возобновлена уже летом 1929 года.

Спад и Великая депрессия

Говоря о спаде применительно к конкретно-историческо­му эпизоду «Великая депрессия», мы должны сделать важное уточнение. Дело в том, что первоначальный спад, наступивший сразу после краха фондового рынка в 1929 году, не представлял собой ничего необычного. Акции упали до уровня, на котором они находились в начале 1928 года. В прошлом бывали и более резкие спады. На этот раз, однако, вместо резкого ужесточе­ния кредита Федеральный резерв и министерство финансов решили продолжить фазу бума. За неделю, прошедшую после Черного вторника (со среды 23 октября по среду 30 октября), Федеральный резерв закачал в банковскую систему 150 млн. долларов. Но Федеральный резерв продолжил ту же политику и тогда, когда паника сменилась растерянностью. В период с середины ноября 1929 по конец августа 1930 года только через операции на открытом рынке Федеральный резервный банк Нью-Йорка (до середины 1930-х годов именно этот банк, а не Совет управляющих в Вашингтоне, исполнял роль фактичес­кого административного главы ФРС) увеличил денежную базу почти на 300 млн. долларов. В результате вложения банков в ценные бумаги и выданные ими ссуды на покупку ценных бумаг на 27.08.1930 были больше, чем в октябре 1929 года.

Увеличение денег «из ничего» не устраняет, однако, реальных диспропорций. Оно способно только усугубить их. В фазе кри­зиса эти диспропорции выражаются в росте числа банкротств и резком ухудшении финансового положения тех, кто выжил. Фондовый рынок, отражая эти процессы, не оценил усилий Федерального резерва – производство продолжало снижаться, а безработица – расти, причем с ускорением.

Во второй половине 1930-го года стало ясно, что меха­низм, освоенный в 1913 - 1929 гг., не работает. Федеральный резерв продолжал снижать рыночную процентную ставку. Краткосрочные бумаги, продаваемые Федеральным резервом, давали 3% в третьем квартала и ниже 3% в четвертом, учет­ная ставка, по которой коммерческие банки покупали торговые векселя, снизилась ниже 2%. К началу 1931 года Федеральный резервный банк Нью-Йорка учитывал банковские векселя по ставке, чуть превышающей 1,5% годовых. Но кредитный насос перестал работать – производство, экспорт и импорт сокраща­лись с пугающей быстротой. Таким образом, можно говорить о продленном спаде, о спаде, распределенном во времени. Это отличало 1929-1931 гг. от классического, более или менее лока­лизованного во времени, циклического кризиса.

Спады и депрессии прошлого перерастали в оживление и подъем в течение нескольких месяцев. В исключительных слу­чаях структурная перестройка экономики длилась более года. Великая депрессия характеризуется несколькими такими по­пытками оживления, ни одна из которых не перешла в подъ­ем. Более того, само оживление длилось весьма недолго, после чего экономика обрушивалась в новый спад и депрессию.

Первое оживление наступило в первой половине 1933 года. В период с января по июль, и особенно, с марта по июль 1933 года выросли практически все показатели, по которым судят о состоянии экономики – зарплата и розничный товаро­оборот, объем производства, количество отработанных чело­веко-часов. Начали снижаться запасы товаров, скопившиеся у производителей и торговцев. Однако уже к концу 1933 года ситуация оказалась хуже, чем в его начале. Начиная с июля, рост прекратился, а затем началось обвальное падение.

Второй период оживления относится ко второй половине 1935 года. Он также продолжался недолго, хотя и несколь­ко дольше первого. Признаки спада начали появляться уже в 1936 году, а в 1937 году разразился полномасштабный кризис, хотя оживление так и не перешло в подъем. Спад продолжился и в 1938 году, сменившись стагнацией в 1939. Количество безработных составляло более 10 млн. человек, или около 19% рабочей силы, производство упало до уров­ней ниже 1929 года.

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: