Николай II и его ближайшее окружение

Николай II Николай Александрович Романов родился 6 мая 1868 г. в день многострадального Иова. Склонный к мистике и фа­тализму, он своим несчастливым днем рождения пытался порой объяснять те многочисленные невзгоды, которые приходилось ему переживать. Николай Александрович получил обычное для цар­ских детей домашнее воспитание и образование. Воспитанием на­следника престола руководил генерал Г. Г. Данилович, директор военной гимназии, имевший прозвище "иезуит". Черты, свойствен­ные ему — умение владеть собой при любых обстоятельствах, внеш­няя невозмутимость, скрытность, хитрость, лукавство, двуличие — он воспитал и у своего подопечного, бывшего, по ряду свидетельств, от рождения открытым и вспыльчивым ребенком. Николая II его современники называли "византийцем", говорили, что он "не лжет и правды не говорит". Он до сих пор остается в какой-то мере чело­веком-загадкой. Безусловно лишь одно: Николай II не был лично­стью харизматической. Не было у него той "божьей благодати", какого-либо физического, умственного или духовного качества, ко­торое выделяло бы его. Он не обладал даже той величественной внешностью, свойственной царствовавшим до него Романовым. Сред­него роста, хрупкого телосложения, внешне неброский, он произво­дил впечатление человека робкого и застенчивого. Нередко Нико­лая II называют безвольным, полностью зависевшим от своего ок-

ружения, что не совсем верно. Воля у него была, но еще более было у него упрямства, качества, свойственного прежде всего консерва­тивным людям, цепляющимся за старое, не желающим считаться с теми изменениями, которые происходят в реальной жизни. Не был Николай II и глупым человеком, тем более неуместно по отноше­нию к нему определение "умственное ничтожество", нередко встре­чающееся в литературе. Но ум у него был скорее обыденный, чем государственный: он не отличался глубиной и гибкостью. Нико­лай II не обладал способностью видеть и оценивать жизнь во всей ее сложности, противоречивости, улавливать взаимосвязь различ­ных событий, предугадывать возможные варианты и последствия их развития.

По разному оценивается и степень его образованности. Сама система его образования была хорошо продуманной. Среднее обра­зование сочетало дисциплины классической гимназии и реального училища. Большое внимание уделялось изучению живых языков:

английского, французского и немецкого. Первыми двумя языками Николай II владел в совершенстве, последним с некоторыми за­труднениями. Высшее образование велось по смешанной програм­ме курсов Академии Генерального штаба и двух университетских факультетов — юридического и экономического. Наследнику престола читали свои курсы известные в то время профессора:

Н. X. Бунге (статистику и экономику), И. Л. Янышев (богословие и историю церкви), Е. Е. Замысловский (историю) и военные специа­листы: М. И. Драгоманов, Н. Н. Обручев, Г. А. Леер и др.

Важнейшие для будущего главы государства науки — госу­дарственное, гражданское и уголовное право — преподавал К. П. По­бедоносцев. Его влияние было наиболее сильным в формировании политического мировоззрения наследника престола, прежде всего с ним советовался Николай II в первое десятилетие своего царство­вания. Взгляды же Победоносцева были крайне консервативными. Ставя под сомнение сам факт общественного прогресса, он опреде­ляющее значение в истории отводил консервативному началу, силе инерции. Западные политические институты он считал неприемле­мыми для России не потому, что Россия для них еще не созрела, а потому, что они, по его мнению, по сути своей были менее эффек­тивными, чем российские. Характеризуя парламентское правление как "великую ложь", Победоносцев был твердо убежден в том, что православная неограниченная самодержавная монархия является для многонациональной России наиболее целесообразной формой государства, единственно способной примирять и сдерживать со­циальные и национальные противоречия и конфликты. Основное условие сохранения существовавшего в Россия государственного строя Победоносцев видел в поддержании страны в "заморожен­ном состоянии" и считал, что даже малейшие попытки ее реформи­рования приведут к тому, что "все рухнет" Привил он своему уче­нику иммунитет и по отношению к общественному мнению. При-

знавая за общественным мнением "страшную власть", способную подрывать существующие учреждения, законы и нравственные идеалы, он в то же время подчеркивал, что печать, создающая это мнение, столь же безответственна, как и парламенты.

Николай II, судя по его дневникам, особого интереса к учению не проявлял, оно для него было делом маетным. Тем не менее все его царствование свидетельствует о том, что те истины, которым учил его Победоносцев, были им хорошо усвоены и стали исходны­ми в его внутренней политике. Впрочем, этим же истинам настав­лял его и отец — Александр III, свято веривший в то, что самодер­жавием созданы величие и историческая индивидуальность России, и завещавший сыну надежно его охранять, предупреждая, что если "рухнет самодержавие, не дай Бог, тогда с ним и Россия рухнет".

Николай II, как и все его предшественники на престоле, был твердо убежден в том, что благо, мир и процветание своему народу можно обеспечить лишь на началах консерватизма, укрепляя прин­ципы политики официальной народности. К тому же он, сравнивая царствование реформатора-деда, закончившееся лично для него трагически, и консерватора-отца, умершего спокойно в кругу семьи и оставившего страну наследнику в состоянии мира и покоя, не мог не сделать вывода, что последствия реформ могут быть небезопас­ными не только для существующего порядка, но и лично для самого реформатора.

Для понимания психологии и политики Николая II нельзя не учитывать и его представления об источнике своей власти. Он ис­кренно верил в то, что при венчании на престол, через помазание, царь получает самодержавную власть от Бога и является ответст­венным за свою деятельность только перед ним. Такое представле­ние о власти усиливало консерватизм его мышления, снижало его способность адекватно реагировать на события в стране, на требо­вания перемен. Эти его качества усугублялись его представления­ми о народе, якобы исконно любящем и почитающем Бога и царя, но искушаемом интеллигенцией, которая враждебна православию и самодержавной власти.

Слово "интеллигенция" раздражало Николая II и он предла­гал даже вычеркнуть его из русского словаря. Спасение от смуты, преграду от разрушительных, в его представлении, идей либера­лизма, демократии, социализма и атеизма Николай II видел в пре­одолении средостения между царем и народом, созданного якобы интеллигенцией и бюрократией, в повышении в народном сознании авторитета религии и самодержавной власти. В этом прежде всего находятся корни тех мистических увлечений, которые свойственны были последней российской царствующей чете. Пребывание во двор­це различного рода юродивых и чудотворцев, среди которых са­мым влиятельным был Г. Е. Распутин, объясняется в значительной мере желанием августейшей четы слышать истинный, незамутнен­ный интеллигентской агитацией и пропагандой "глас народа". Не

случайно и то, что за двадцатилетие царствования Николая II ка­нонизировано святых и установлено празднований угодников было больше, чем за четыре предшествовавших ему царствования. Особо знаменательными для него были торжества летом 1903 г., связан­ные с канонизацией Серафима Саровского. Встреча здесь с много­тысячной толпой паломников, восторженно приветствовавшей цар­ствовавших особ, еще более утвердила их в представлении о суще­ствовании "святой народной Руси", чувствами и мыслями единой со своим государем.

Николай II был личностью крайне противоречивой, как проти­воречива была сама эпоха, переживаемая страной в его царствова­ние. Он не был противником использования для укрепления эконо­мического фундамента своего государства достижений западноев­ропейской науки и техники. Будучи человеком утонченной аристо­кратической культуры, он любил музыку и балет, ценил живопись, хорошо знал историю и литературу. В обыденной жизни не чуж­дался новейших для того времени благ цивилизации: водил авто­мобиль, занимался фотографией, пользовался телеграфом и теле­фоном, играл в теннис, но его политическое мировоззрение в основе своей более соответствовало средневековью, а не началу XX в.

Не любивший резких перемен ни в политике, ни в личной жизни, предпочитавший семейный уют беспокойным государствен­ным делам, Николай II, быть может, был бы неплохим царем в "спокойный" период, не требующий серьезных перемен, активного и энергичного вмешательства в жизнь верховной власти; но он явно не подходил для той бурной эпохи, в которую вступила страна в начале XX в. Те реформы государственного строя, которыми все-таки вынужден был заниматься Николай II, были даны им вопреки своим внутренним убеждениям, под сильным давлением внешних обстоятельств. Потому реформы всегда запаздывали, были непо­следовательными, мало кого удовлетворяли, к тому же они были зыбкими, постоянно сохранялась угроза возврата назад. В итоге не создавались в полной мере необходимые условия для модерниза­ции страны, которая являлась не прихотью интеллигенции, одного какого-либо класса или политической партии, а общенациональной потребностью, порождаемой реально существовавшей угрозой серь­езного отставания страны от быстро развивавшихся западных дер­жав.

Хотя Николай II вступил на престол не в юношеском возрасте, он практически был мало подготовлен к управлению страной. Алек­сандр III, чуть ли не до самой своей смерти считавший Николая еще ребенком, не обременял его государственными делами. Управ­ленческий опыт наследника престола ограничивался в основном посещением заседаний Государственного совета и Комитета мини­стров, а также формальным исполнением обязанностей председа­теля комитетов по борьбе с голодом 1891—1892 гг. и по постройке Транссибирской железной дороги.

Окружение царя. Из-за отсутствия у Николая II должного опыта управления страной, а также из-за свойственных ему таких черт, как нерешительность, боязнь брать на себя ответственность при принятии решений, в начале царствования на него большое влияние оказывало его окружение. "Доминирующим" было влия­ние матери, вдовствующей императрицы Марии Федоровны, на­дежной хранительницы консервативных традиций августейшей семьи. Постоянными советчиками и помощниками молодого царя были также его дяди, великие князья Владимир, Алексей и Сергей Александровичи, старшие по возрасту, занимавшие важные госу­дарственные и военные посты, внешне лощенные, любившие свет­скую жизнь и изящные искусства. Вместе с тем они были по-сол­датски грубы, в политическом отношении крайне консервативны и малокомпетентны в государственных делах. Старший из них, Вла­димир Александрович, командовал гвардией и Петербургским гар­низоном; по своей резкости и грубости он превосходил даже своего брата Александра III, но в то же время являлся президентом Ака­демии художеств, покровительствовал русскому балету, особенно его блистательным гастролям в Париже. Он командовал войсками, расстрелявшими мирное шествие 9 января 1905 г. Алексей Алек­сандрович являлся генерал-адмиралом русского флота, хотя его познания в морском деле едва выходили из эпохи парусного флота. В немалой степени ему обязан российский флот своим катастрофи­ческим поражением от японцев при Цусиме в мае 1905 г. Сергей Александрович, так же как и его братья, не блистал умом, но ко­мандовал элитным лейб-гвардии Преображенским полком, являлся московским генерал-губернатором. Женатый на Елизавете Федо­ровне — сестре императрицы, — он более других великих князей занимался политикой и имел наибольшее влияние на царя, будучи одним из главных вдохновителей его реакционного курса. Сергей Александрович был ответственен за трагедию, происшедшую в Москве на Ходынке в мае 1896 г. при коронации Николая II. Однако влияние дядей на Николая II было преходящим и имело место в основном до 1905 г.: Владимир Александрович и Алексей Алексан­дрович в этом году вынуждены были уйти в отставку, а Сергей Александрович стал жертвой террористического акта эсеров. По­стоянным же, в течение всего царствования Николая II, было влия­ние его жены, императрицы Александры Федоровны.

Императрица Александра Федоровна, урожденная Алиса Вик­тория Елена Луиза Беатриса, принцесса гессен-дармштадтская, до замужества — протестантка, рано лишилась матери и воспитыва­лась бабушкой, английской королевой Викторией. Она получила хорошее образование и была даже удостоена степени доктора фи­лософии. Красивая, но какой-то холодной красотой, обладавшая мужским умом, но в то же время застенчивая и необщительная, не любившая салонных разговоров, предпочитавшая семью светскому обществу, она в немалой степени способствовала отчуждению цар-

ского двора от этого общества. Приняв православие и став россий­ской императрицей, Александра Федоровна более мужа своего уве­ровала в то, что неограниченное самодержавие и православие яв­ляются благом для России и ее народа. Она постоянно напоминала ему, что он — властелин и повелитель России, поставленный все­могущим Богом, и должен быть сильным и твердым, решительно сокрушать своих противников. Под влиянием нараставшей в стра­не смуты и семейной драмы — неизлечимой болезни долгожданно­го наследника престола цесаревича Алексея — она все более впа­дала в неврастению, увлекалась религией и мистикой. Не без осно­ваний ее называли "злым гением царя и России". Таким образом, царское окружение, будучи даже консервативнее, чем сам царь, не могло оказывать на него какого-то свежего влияния. Оно лишь еще более укрепляло его в правоте его консервативной политики.

Экономическая политика

Кредо своей внутренней политики Николай II впервые изло­жил в своем выступлении 17 января 1895 г. перед депутациями от дворян, земств и городов. Он назвал "бессмысленными мечтания­ми" надежды общества на реформы и заявил, что, посвящая все свои силы "благу народному", будет охранять начало самодержа­вия так же "твердо и неуклонно", как охранял их его "незабвенный родитель".

Во внутренней политике самодержавия эпохи Николая II по­стоянно присутствовало два начала- либерально-консервативное и консервативно-охранительное. В этих двух началах проявлялось утопическое по своей сути стремление самодержавия не только выжить в условиях совершавшегося в России со времен падения крепостного права перехода от традиционного, аграрного общества к индустриальному, но и удержать этот процесс под своим контро­лем. Либерально-консервативное начало во внутренней политике самодержавия находило свое конкретное проявление, главным об­разом, в деятельности Министерства финансов, ведавшего почти всем народным хозяйством: промышленностью, торговлей, финан­сами, торговым флотом и т. п. Воплощением консервативно-охранительного начала являлась деятельность Министерства внутрен­них дел, защищавшего самодержавно-бюрократический порядок и традиционные социальные структуры.

Финансовая политика Министерство финансов, ведавшее этой политикой, в течение одиннадцати лет (с 1892 по 1903 гг.) воз­главлялось С. Ю. Витте — крупнейшим государственным деяте­лем России рубежа XIX—XX вв.

Витте возглавил финансовое ведомство в кризисное для госу­дарства время, когда финансы и экономика были серьезно подор-

ваны невиданным по своим масштабам голодом 1891—1892 гг. В очередной раз страна оказалась перед выбором пути выхода из кризиса.

Один из этих путей заключался в демократизации режима, в глубоких социальных структурных изменениях, в предоставлении личной свободы населению и более широких возможностей для раз­вития рыночных отношений и частного предпринимательства. Но в таком случае царизм должен был если не расстаться полностью, то существенно поступиться своей властью, а это было для него не­приемлемо. Оппозиционные же царизму силы, выражавшие такую альтернативу, в то время были крайне слабы и распыленны и не могли оказать какого-либо влияния на характер внутренней поли­тики. Царизм использовал традиционную для него политику, сво­дившуюся к дальнейшему усилению государственного вмешатель­ства в экономику, к более широкому использованию монетаристких способов ее оздоровления, избегая глубоких социальных преобра­зований.

Значение Витте как финансиста, экономиста и государствен­ного деятеля и заключалось в том, что он с присущей его натуре решительностью, напористостью и размахом последовательно осу­ществлял такую политику. Главное внимание С. Ю. Витте уделял укреплению финансов, а также развитию промышленности и же­лезнодорожного транспорта. За время пребывания Витте во главе финансового ведомства государственный бюджет возрос более чем в два раза. В 1892 г. он составлял около одного миллиарда рублей, а в 1903 г. — более двух миллиардов. Среднегодовой прирост бюд­жета составлял 10,5%, в то время как в предшествующем десяти­летии он равнялся 2,7%, а в последующем — 5%. Рост бюджета обеспечивался главным образом за счет повышения доходов от го­сударственной собственности, увеличения косвенных налогов и бо­лее широкого использования прогрессивного налога с прибыли пред­приятий вместо прежней системы промыслового обложения в виде сборов за право торговли и промыслов. Рост прямых налогов был незначителен и сводился в основном к повышению налогов квар­тирного и на городскую недвижимость. Более того, некоторые пря­мые налоги были даже понижены. Так наполовину был уменьшен поземельный налог. Официально эта мера объяснялась сельскохо­зяйственным кризисом, в действительности же она имела прежде всего цель поддержать поместное дворянство. Частично были умень­шены годичные выкупные платежи путем удлинения общего срока выкупной операции.

Самой доходной статьей бюджета стала введенная при Витте винная монополия. Согласно этой мере производство сырого спирта оставалось частным делом, его очистка, изготовление водки и креп­ких вин также производились на частных заводах, но только по заказу казны и под строгим наблюдением акцизного надзора. Про­дажа же этих напитков становилась государственной монополией,

но она не касалась изготовления и продажи пива, браги и вино­градного вина.

Введение винной монополии началось в 1894 г. и к концу пре­бывания Витте на министерском посту она была распространена на всей территории империи кроме отдаленных окраин. С помощью винной монополии государство получало возможность повышать питейные доходы не только распространением ее на новые районы и за счет увеличения продажи крепких напитков, но и повышением цен на эти напитки. Доходы казны от винной монополии постоянно росли и в 1913 г. были почти в три раза больше, чем все прямые налоги. В связи с этим государственный бюджет не без оснований называли "пьяным бюджетом". Вопреки заверениям власти и об­служивавшей ее прессы, введение монополии не способствовало уменьшению пьянства и повышению нравственности народа. На­оборот, увеличивалась тайная продажа вина, а главное — появи­лась целая армия новых чиновников, ведавших монополией, что развращало не только их самих, но и тех, кому приходилось к ним обращаться, порождая такие негативные явления как самодурство, произвол, коррупцию, подхалимство, хищения и т. п.

Винная монополия являлась самой эффективной, но не един­ственной мерой для пополнении казны и косвенного обложения на­рода. Существенное значение имело также повышение акцизов, а следовательно, и розничных цен на товары повседневного массово­го потребления: спички, табак, керосин, сахар, чай и др. На целый ряд таких товаров акцизы повышались неоднократно.

В ряду мер, принимавшихся Витте по укреплению финансо­вой системы страны, большую роль сыграла осуществленная им денежная реформа. Суть ее сводилась к введению свободного обме­на бумажных денег на золотую валюту. Необходимость такой ре­формы осознавалась предшественниками Витте по Министерст­ву — Н. X. Бунге и И. А. Вышнеградским, они предпринимали неко­торые подготовительные меры для ее осуществления, стабилизи­руя финансы и накапливая золотой запас. Витте со свойственной ему решительностью и последовательностью довел их дело до кон­ца. Прежде всего он принял ряд мер по дальнейшей стабилизации курса кредитного рубля. Частные кредитные банки, во избежание спекуляции с их стороны на курсе рубля, были строго предупреж­дены о том, что подобная спекуляция и содействие ей поведут к лишению их правительственной поддержки и даже права произво­дить коммерческие операции. Установлены были надзор за этими учреждениями, а также контроль и пошлины на вывоз из страны и ввоз в нее российских денег. С русской биржи были удалены аген­ты иностранных банков. Чтобы реформа для общества не была шо­кирующей, было позволено до официального решения о реформе производить финансовые операции с использованием золотого об­ращения при курсе 5 золотых рублей за 7,5 кредитных рублей.

Лишь после таких подготовительных мер Витте в 1896 г. официаль­но поставил вопрос о денежной реформе в высших инстанциях.

Реформа, предполагавшая девальвацию на 1/3 кредитного рубля, затрагивала интересы широких слоев населения, но прежде всего интересы аграриев, экспортировавших зерно. Она подверглась резкой критике со стороны правой печати и Государственного со­вета. Автор реформы обвинялся в злостном намерении поставить государство на грань финансового банкротства. Возможность ре­формы допускалась критиками Витте лишь при условии обмена кредитного рубля на золотой в соотношении один к одному. Выска­зывалось также опасение, что золото в результате реформы осядет у населения в кубышках или хуже того — окажется за границей.

Денежная реформа, как и ряд других виттевских "непопуляр­ных" мер по улучшению финансов и промышленности, ложивших­ся дополнительным гнетом на население, была осуществлена ука­зом царя, который был издан в 1897 г. в определенной мере чрез­вычайным путем, без соблюдения тогдашнего законодательного порядка, минуя Государственный совет. Реформа понижала золо­тое содержание рубля на 1/3. Кредитный рубль приравнивался к 66 2/3 коп. золотом. На 1/3 уменьшался вес золотого рубля. Суще­ствовавшие до реформы 10-рублевые золотые монеты превраща­лись в 15-рублевые империалы, а 5-рублевые — в 7,5-рублевые полуимпериалы. Впоследствии в обращение вновь были выпущены 10-рублевые и 5-рублевые золотые монеты, но с соответственно пониженным весом. Поскольку осуществленная реформой девальвация носила скрытый характер, то сама реформа была реализована сравнительно безболезненно, не вызвав обычного после деваль­вации существенного изменения товарных цен.

Денежная реформа имела очень большое значение. Она поставила Россию в финансовом отношении в один ряд с развитыми европейскими странами, в большинстве которых к концу XIX в. господствовала система золотого монометаллизма, и создавала более благоприятные условия для развития российского капитализма и для притока в страну иностранных капиталов.

В связи со стабилизацией курса рубля и введением золотого обращения иностранные инвестиции в российскую промышленность стали заметно расти. Против этого выступали некоторые русские предприниматели, национал-патриотическая печать, а в правящих верхах такие влиятельные консервативно-охранительные деятели, как председатель Комитета министров И. П. Дурново, товарищ ми­нистра внутренних дел В. К. Плеве и государственный контролер П. Л. Лобко.

С. Ю. Витте, к тому времени уже практически исчерпавший все возможные средства по мобилизации внутренних капиталов и как никто другой знавший, что ими "небогато наше отечество", убе­ждал царя в том, что "необходимый рост нашей крайне отставшей промышленности может совершиться не иначе, как при непосред-

ственном содействии иностранных капиталов". Он предлагал снять те ограничения, которые имелись в российском законодательстве для иностранного капитала, в частности, запреты иностранцам вла­деть землей в ряде регионов страны, заниматься такими промыс­лами, как горный, нефтяной, золотодобывающий и др. или хотя бы не устанавливать новых. В этом вопросе Витте добился лишь час­тичного успеха. В 1899 г. "высочайшим повелением" подтвержден был допуск иностранных капиталов и предпринимателей к уча­стию в создании и развитии различных отраслей отечественной обрабатывающей промышленности, с целью "удешевления" произ­водившихся ею продуктов.

Промышленная и торговая политика Политика Витте в области промышленности и торговли была намечена в программе деятельности Министерства финансов, утвержденной главой Министерства осенью 1893 г. В ней говорилось прежде всего об обеспечении благоприятных внешних условий для развития отече­ственной промышленности, ограждении ее от конкуренции со сто­роны иноземных товаров на внутреннем рынке. С этой целью пре­дусматривалось энергичнее использовать такие традиционные меры, как покровительственный таможенный тариф, выгодные для госу­дарства торговые договоры с другими странами и разумные желез­нодорожные тарифы. Основная идея программы сводилась к даль­нейшему усилению руководящей роли правительства в развитии промышленности и торговли. Для активизации частного предпри­нимательства настоятельно необходимым признавался пересмотр устаревшего, в большинстве своем еще дореформенного, промыш­ленного и торгового законодательства. Предполагалось, в частно­сти, упростить оформление документов при учреждении фабрик и заводов, избавившись от всевозможных утрясок, согласований и проволочек со стороны не только местных, но порой и центральных административных органов; модернизировать законы, определяю­щие порядок акционерного учредительства; заменить разрешитель­ную систему этого учредительства явочной, реформировать бир­жевое законодательство. Однако большинство законопроектов, вы­работанных различными комиссиями для реализации этих намерений, были отвергнуты или волынились бюрократическими инстанциями, без каких-либо надежд на их одобрение.

Успешнее обстояли дела по усилению позиций государства в экономике. Стремление Витте "подчинять своему ведению все бо­лее и более широкую сферу частной хозяйственной деятельности" наглядно проявлялось в значительном увеличении аппарата и ак­тивизации деятельности Департамента торговли и мануфактур Министерства финансов. Изменились приоритеты в правительст­венной промышленной политике. Если раньше основное внимание уделялось устранению препятствий на пути развития промышлен­ности, то теперь ей оказывается прямая поддержка. Изменяется

сам стиль правительственной промышленной политики, значитель­но расширяется вмешательство чиновников даже в мелочи частной предпринимательской деятельности. Существенно увеличилось число предпринимательских представительных организаций: биржевых комитетов, отраслевых съездов; возникли новые предприниматель­ские организации — порайонные общества заводчиков и фабрикантов. Министерство финансов активно опиралось на эти органи­зации при выработке своей политики, поручая им создавать раз­личные проекты решений, привлекая их представителей для уча­стия в работе проводимых им различных совещаний по вопросам торговли и промышленности. Однако Витте отдавал предпочтение созданию совместных чиновничье-предпринимательских органов в центре и на местах — они должны были проявлять инициативу и вырабатывать предварительные решения по важным торгово-про­мышленным вопросам. Таким образом, правительство стимулируя активность торгово-промышленных кругов, вместе с тем не шло далее предоставления этим кругам консультативных функций в выработке своей торгово-промышленной политики.

Стремление государства руководить экономическим развити­ем страны еще более ярко проявлялось в его железнодорожной по­литике. Она сводилась к трем основным направлениям: расшире­нию сети железных дорог; сосредоточению важнейшей ее части в руках казны и подчинению частных железных дорог руководству государства. При Витте протяженность железных дорог увеличи­лась на 25 тыс. верст, с 29 до 54 тыс. При этом казной строились железные дороги, не обещавшие дохода в ближайшем будущем, главным образом, в азиатской части страны (Транссибирская же­лезная дорога) и те, которые имели стратегическое значение. Част­ное железнодорожное строительство велось в основном там, где железные дороги могли приносить доходы уже в ближайшее вре­мя. Правительство поощряло железнодорожное строительство, по­скольку оно содействовало развитию тех отраслей промышленно­сти, которые обслуживали железнодорожное хозяйство, а также создавало более благоприятные условия для втягивания помещичьих хозяйств в рыночные отношения.

Выкуп казной частных железных дорог начался еще при пред­шественниках Витте—Бунге и Вышнеградском, но особенно широ­ко такая политика практиковалась самим Витте. При нем число частных железнодорожных обществ сократилось более чем втрое. Следует также отметить, что самостоятельность этих обществ была относительной, так как они использовали не частные капиталы, а финансировались из государственной казны.

Рычагом воздействия государства на частные железные доро­ги являлась и монополизация им права выработки железнодорож­ных тарифов. Своей тарифной политикой государство имело воз­можность регулировать торговые потоки, стимулировать экспорт с целью пополнения казны валютой, необходимой для поддержания стабильности курса рубля. Витте к тому же не ограничивался регу-

лированием товарных тарифов. Чтобы повысить доходность желез­ных дорог и облегчить условия подвижности населения, он понизил пассажирский тариф, особенно на дальних расстояниях. Благодаря такой политике бюджет казенного железнодорожного хозяйства увеличился в 4 раза, однако его прибыльность была незначитель­ной. Основной причиной этого было интенсивное строительство но­вых железных дорог, которое обходилось дорого и, как правило, значительно превосходило сметные расходы. В немалой степени это было связано и с тем, что, проводя политику поощрения отечест­венной промышленности, государство платило за производимую ею железнодорожную продукцию дороже ее стоимости на междуна­родном рынке. Больших расходов требовало также освоение же­лезных дорог. Сказывалось и то, что они нередко строились с уче­том прежде всего не финансовых, а общеэкономических и страте­гических соображений. Существенными были переплаты казны при выкупе частных железных дорог.

Политика протекционизма по отношению к отечественной про­мышленности при Витте проводилась традиционными методами: высокими таможенными пошлинами, размещением государствен­ных заказов на отечественных заводах, щедрой финансовой под­держкой промышленных предприятий из государственной казны: им предоставлялись льготные займы и кредиты, но гораздо мас­штабнее, чем при его предшественниках.

Одним из важных аспектов торгово-промышленной политики Витте являлось значительное расширение сети коммерческого и технического образования. До 1894 г. в России было всего лишь восемь коммерческих училищ, а с 1896 по 1902 г. было открыто 147 таких училищ и три коммерческих института — в Петербурге, Киеве и Варшаве. Их программы и деятельность должны были строго со­образовываться "с практическими нуждами страны". Витте добил­ся того, что заведование этими учебными заведениями было возло­жено на Министерство финансов. Вместе с тем значительные права по учреждению таких заведений и в их управлении были предос­тавлены частным предпринимателям: в ответ на такое доверие они охотно давали средства на устройство и содержание этих заведе­ний. Обращалось внимание и на различные формы профессиональ­но-технической подготовки рабочих, а также на устройство в стра­не промышленных выставок и на участие России в международных выставках. Мерами по расширению и совершенствованию коммер­ческого и технического образования предполагалось решить не толь­ко проблему обеспечения промышленности и торговли специали­стами, но и в целом повысить "технический и моральный" уровень этих отраслей экономики.

Итоги экономической политики Они были неоднозначными. Эта политика, сводившаяся значительной мере к ускоренному раз­витию промышленности за счет мобилизации внутренних ресурсов, привлечения иностранных капиталов, тамо-

женной защиты отечественной промышленности от западных кон­курентов и поощрения вывоза товаров из России, немало способст­вовала бурному.промышленному подъему 90-х годов, когда про­мышленное производство возросло в среднем в 2—3 раза. Россия приблизилась к индустриально развитым странам, однако цель Вит­те — сравняться с этими странами — достигнута не была. Велика была и цена виттевской индустриализации. Она дорого обходилась российским налогоплательщикам и государственной казне. При Витте, несмотря на все его искусство в манипуляции кредитами, государственный долг вырос почти в полтора раза, с 4,6 до 6,6 млрд. руб. Создавая тепличные условия для отечественной промышлен­ности, ограждая ее от конкуренции со стороны иностранной про­мышленности, эта политика негативно сказывалась также на каче­стве отечественной промышленной продукции и менталитете рос­сийской буржуазии, формируя у последней такие черты, как апо­литичность, приспособленчество, паразитизм, стремление получать сверхприбыли без проявления забот о совершенствовании произ­водства и повышении качества производимой продукции.

Экономическая политика Витте была той последней возмож­ностью, которую использовало самодержавие для модернизации экономики, не меняя своей сущности и не производя глубоких струк­турных изменений. Разразившийся в начале 900-х годов экономи­ческий кризис свидетельствовал о том, что эта возможность была уже в основном исчерпана. Дальнейшая модернизация не только промышленности, но и всего общества могла происходить лишь при условии осуществления значительных политических и социально-экономических преобразований.

Особенно остро вставал вопрос о реформировании находив­шейся в крайне тяжелом положении российской деревни, где раз­вивавшиеся капиталистические отношения были придавлены пе­режитками крепостничества, патриархальщиной, почвой для кото­рых являлись помещичья и крестьянская надельная формы собст­венности на землю Не случайно поэтому в начале 900-х годов в экономической политике правительства акцент переносится с промышленности на сельское хозяйство. Нужды.деревни становятся также в центре внимания российской общественно-экономической мысли и политического движения. Необходимо иметь в виду и такой аспект. Положительные результаты экономической политики царизма давали определенные основания оценивать их как свидетельство жизнеспособности само­державия. Благодаря им на целое десятилетие был приглушен обо­стрившийся было в начале 90-х годов вопрос о политических пре­образованиях. И лишь в начале 900-х годов, когда.стало ясно, что проводившаяся политика модернизации экономики исчерпала свои ресурсы, этот вопрос вновь приобрел в обществе особую актуаль­ность. Руководствуясь принципом, что "великие задачи требуют и великих жертв", Витте для реализации своей экономической поли-

тики злоупотреблял так называемыми "непопулярными" мерами, затрагивавшими интересы подавляющего большинства населения, что не только обостряло имевшиеся в стране социальные противо­речия, но и расширяло базу для недовольства существовавшим ре­жимом.

Социальная политика

Социальная политика царизма в рассматриваемый период не претерпела каких-либо принципиальных изменений по сравнению с предшествовавшим периодом. Она оставалась консервативной по своему характеру, была направлена на сохранение и укр

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычис­лить, когда этот...

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: