ДЕСТАБИЛИЗАЦИЯ УСТОЙЧИВОГО ПАТОЛОГИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ

Как мы выяснили в предыдущей главе, этиология заикания связана с возникновением устойчивого патологического состояния (УПС), Из опыта школы академика Н.П.Бехтеревой по использованию нейрофизиологических методов борьбы с устойчивым патологическим состоянием следует вывод о необходимости дестабилизации, разрушения этого патологического состояния путём стирания соответствующей матрицы в долговременной памяти и последующего создания новых связей, приводящих нарушенные процессы к норме.

Н.П.Бехтерева указывает два основных пути преодоления устойчивого патологического состояния. При первом «лечение направлено на снижение общего уровня функционирования мозга или его отдельных систем». (Примером такого подхода может служить медикаментозное лечение). Однако в этом случае происходит только частичное стирание матрицы УПС в долгосрочной памяти, что может провоцировать рецидивы заболевания.

Второй путь предполагает активизацию возможностей мозга и последующую адаптивную перестройку за счет включения его неиспользованных резервов для достижения нового устойчивого состояния, более близкого к норме. На начальном этапе лечение должно быть направлено на разрушение патологических связей в мозгу важнейшего компонента УПС.

Одним из наиболее эффективных методов, использующих подобное воздействие для лечения заикания, является групповой сеанс эмоционально-стрессовой психотерапии с элементами императивного внушения по К.М.Дубровскому (48).

На наш взгляд, эффективность сеанса эмоционально-стрессовой психотерапии с использованием императивного внушения в бодрствующем состоянии определяется местом сеанса в рамках целого курса, Само по себе проведение такого сеанса не может гарантировать устойчивого излечения заикания. Этот факт общепризнанный. Проблема, как известно, заключается в том, как закрепить и развить благоприятные личностные изменения и на их фоне выработать у заикающихся речевой навык, действительно устойчивый к стрессовым воздействиям. Возможности сеанса эмоционально-стрессовой психотерапии велики и далеко не исчерпаны. Однако проведение его требует высокого профессионального мастерства и недоступно широкому кругу специалистов логопедов, непосредственно занятых коррекцией заикания. В силу этого, а также руководствуясь принципиальными соображениями о роли личности заикающегося в лечебном процессе, мы искали для новой методики иные способы дестабилизации УПС, которые позволяли бы вызвать у пациентов состояние эмоционального шока без обращения к средствам суггестии.

Анализируя собственный многолетний опыт проведения таких сеансов, мы пришли к пониманию того, что чаще всего заикающиеся идут на сеанс, как на священнодействие, ожидая от логопсихотерапевта едва ли не чуда. Многие из них надеются при этом, на силу личности специалиста, на помощь со стороны. Психотерапевт становится в этом случае «дающим», «богом», возвышаясь над пациентами, а они остаются ведомыми, принимающими желанный, но непознанный дар. Роль ведомого, как правило, не дает заикающимся возможности до конца осознать, каким образом во время сеанса им становится доступной незаикливая речь. Они не властны над тем, чтобы самостоятельно вызвать подобное психическое состояние, лишая пациентов подлинной независимости, мы в известной степени объективно обесцениваем и их первую победу над заиканием.

Более продуктивный нам кажется другая стратегия отношения с заикающимися, когда с самого начала лечения мы относимся к как к полноценной личности, как людям, способным, сознательно преодолевая страдания, изменить себя, научиться самостоятельно решать свои проблемы. Заикающиеся в этом случае становятся активными, равноправными участниками коррекционной работы, которая превращается в продуктивное сотворчество. «Мы строим дом по Вашим чертежам», - говорят они.

Эти соображения заставили нас отказаться от сеанса императивного внушения и привели к новой методике дестабилизации УПС на начальном этапе лечения заикания, которая активизирует внутренние резервы самих заикающихся. Мы стремимся, активизируя внутренние резервы самих заикающихся. В нашем случае качественный перелом в лечении достигается путем быстрого и неуклонного наращивания эмоционального напряжения при полном и глубоком осмыслении заикающимися всего происходящего. Начальный период дестабилизации УПС длится три дня. Из них первые два совмещаются с подготовительным этапом, во время которого производится педагогическое обследование заикающихся. (Медицинское заключение они получают предварительно). Кроме того, в эти дни логопед проводит индивидуальную установочную беседу с каждым пациентом. Одна из главных целей такой беседы формирование у заикающихся «установки на выздоровление». Усилия логопеда должны быть направлены на то, чтобы с самого начала превратить больного в своего союзника в борьбе с недугом. Пациент должен твёрдо знать, что-либо он со всей энергией включается в лечение, либо становится тормозом для себя самого и для группы.

Положительный эффект установочной беседы во многом связан с тем, что уже в первый день лечения мы стремимся устранить у пациентов дефицит информации о заикании и связанные с ним отрицательные эмоции. Мы достаточно подробно, в доходчивой форме знакомим их с нашими представлениями о центральных механизмах заикания и причинах возникновения речевых судорог. В общих чертах рассказываем об используемом нами способе лечения, основанном на синхронизации речи с движениями пальцев ведущей руки.

Следующий шаг беседы формирование у пациентов представления о заикании как устойчивом патологическом состоянии.

Наша задача уже в первый день лечения сообщить заикающимся пусть не детальную, но целостную и понятную картину их недуга его схему, рабочую модель, знакомство с которой призвано лишить феномен заикания покрова непознанности, пугающей неизвестности, фатальности в глазах пациентов.

Во время индивидуальной беседы, воспроизводя вместе с заикающимися эмоционально значимые ситуации их жизни, воспоминания, связанные с речевыми неудачами, трудностями общения, мы помогаем увидеть их под новым углом зрения в свете новых сведений о дефекте, полученных пациентами.

Форма проведения первой беседы не носит раз навсегда определённого характера. Здесь противопоказаны всякие штампы. Каждый раз, в зависимости от индивидуальных особенностей пациента, мы по-новому выстраиваем диалог. В то же время разговор проходит через ряд принципиально важных этапов,

В том случае, если пациент уже лечился раньше, мы анализируем вместе с ним причины прежних неудач, снова возвращая внимание пациентов к понятию УПС.

Мы не скрываем от заикающихся предстоящих трудностей, честно отвечаем на все вопросы, считая, что нужен «прямой разговор» с пациентами, к которому призывал еще Г.Д.Неткачев, уделяя большое внимание созданию благоприятной, доверительной атмосферы разговора. Мы практически не ограничиваем беседу во времени. Пациент видит, что идет неформальный диалог, что нам интересен он сам, как личность, а не факты биографии «одного из заикающихся». В установочной беседе нельзя призывать к лечению. Лечащиеся должны сами оценив все минусы (и плюсы!) заикания и предстоящего лечения, сделать самостоятельный выбор.

Объективная информация о дефекте помогает заикающимся сделать сознательный выбор в пользу лечения, Фактически уже начинается процесс дестабилизации УПС.

После первой беседы заикающиеся получают домашнее задание: живо и ярко ретроспективно вспомнить все ощущения, связанные с заиканием, отдельные запечатленные памятью картины (метод «опрокидывания в прошлое»). Пройдя таким образом путь от сегодняшнего дня к детству и отметив на этом пути страхи, навязчивые мысли, уловки, заикающийся должен подробно описать все это на страницах дневника. Самостоятельная работа с дневником занимает практически весь второй день. Эта работа также, по существу, находится в русле работ по дестабилизации УПС.

Следующее занятие мы условно называем «днем дестабилизации».

Первое групповое занятие с заикающимися в какой-то мере напоминает работу в психотерапевтической группе. Члены группы не предупреждаются заранее о ходе предстоящего занятия. В помещении, где оно проводится, желательно присутствие лиц, ранее прошедших лечение, родителей или друзей больных. Это усиливает эмоциональные реакции пациентов.

Заикающиеся содятся в общий круг так, чтобы видеть друг друга. Их речь будет записывается на видеокамеру. Мы просим всех членов группы во время записи смотреть на говорящего, обращая внимание на позу, взгляд, манеру поведения, и запомнить свои впечатления. Каждый сообщают свои автобиографические данные, читает, пересказывает несложные отрывки художественных текстов.

В этой обстановке заикающиеся, которым приходится говорить перед камерой, испытывают характерные затруднения и прибегают к привычным уловкам, желая скрыть свой недостаток. После конца записи, мы просим участников группы поделиться впечатлениями - нарисовать «коллективный портрет» заикания. В «коллективном портрете», как в зеркале, каждый увидит самого себя таким, каков он есть на самом деле, каким он всегда видится другими, несмотря на уловки.

Каждый понимает, что всё происходящее относится к нему лично. Опираясь на суждения членов группы, мы вместе приходим к общему выводу: скрыть заикание невозможно, оно всегда проявит себя внешне не только в виде запинок и судорог, но и во взгляде, мимике, позе, манере поведения человека.

К следующему этапу мы приступаем без всяких предварительных пояснений. Это – показ группе видеозаписи, где каждый увидит себя на экране. Чаще всего заикающиеся никогда не слышали себя со стороны, тем более не видели, как они выглядят в момент речи. Следя за демонстрацией речи товарищей, каждый тешил себя иллюзией, что лично он выглядит по иному, производит хоть сколько-нибудь менее тягостное впечатление. Ведь заикающиеся, привыкли воспринимать свой дефект в основном как ощущение тяжести произнесения слов. Увидев себя на экране, они открывают для себя заикание с неожиданной стороны. Это новое, безрадостное открытие переживается остро, глубоко эмоционально. Растет критическое отношение пациентов к дефекту, исчезает неведение, ограждающее их от суровой правды.

Подсознание никак не хочет принять себя в таком плачевном виде. «Может быть, давно стоило мне себя показать. Теперь все точки над «и» поставлены», так пишет в дневнике заикающаяся Т.К. 26 лет.

Мы проводим пациентов через душевную боль сознательно, чтобы выработать у них новое отношение к заиканию, а главное усилить эмоциональное напряжение в группе. Во время проведения такой работы сколько-нибудь развернутые комментарии нецелесообразны. Любая попытка подчеркнуть значимость происходящего может неожиданно снизить эмоциональное напряжение, на котором основан процесс дестабилизации УПС

Далее, используя дневниковые записи заикающихся, их первый опыт реального осмысления своего состояния, мы продолжаем, погружаясь в проблему, усиливать эмоциональное напряжение в группе. Кроме того, дневники позволяют увидеть основание всего «здания» заикания «внутреннее заикание».

Перед тем как приступить к чтению дневников, мы спрашиваем на это разрешение пациентов. В атмосфере, рожденной началом дестабилизации, редкий заикающийся запрещает огласить свои записи, в которых заключен его собственный опыт. Психотерапевтический эффект, вызываемый чтением дневников, усиливается в связи с тем, что заикающиеся не знают заранее об этом виде работы в группе.

В первые дни лечения трудно ожидать доверительности, искренности от каждого заикающегося. И все же, как правило, в группе всегда найдётся достаточно людей, чьи откровенные, честные, глубоко прочувствованные мысли и наблюдения позволяют повести разговор о заикании как о «болезни души». Доверившись группе, авторы дневников оказываются вовлеченными в ситуацию живого общения. В процессе чтения словно обнажается их страдающая душа. Как правило, даже родители, присутствующие на занятии, бывают буквально потрясены, услышав откровения своих детей. Чаще всего даже они не подозревают, насколько ранимыих дети, насколько болезненно относятся они к своему состоянию.

Организуя работу с дневниками, мы используем прием «психотерапевтического зеркала» (66), что позволяет автору дневника оставаться неузнанным. Использование этого приема уменьшает потребность психологической защиты заикающихся, оставляя им большую степень свободы. По ходу чтения мы смотрим поочередно на участников группы, давая понять, что размышления автора дневника адресованы как бы лично к каждому из них.

Благодаря узнаванию «себя в других», приходит осознание необходимости общего пути и растет сплоченность группы.

Заикание - тяжелое душевное страдание, которое каждый заикающийся прячет от чужого взора. «Их душа есть открытая рана, чувствительная не только к прикосновениям чужой руки, но и болезненно ноющая лишь при одной мысли об этом» (Г.Д.Неткачёв (77)). Мы разделяем мнение великого психотерапевта. Однако нельзя излечить заикающегося, не сказав ему горькой правды о его положении, не научив уже на первых порах превозмогать страдание.

Обсуждая с пациентами вопрос о заикании как о «болезни души», нужно быть очень тактичным. Прямой разговор это вовсе не разговор «в лоб», который позволяет относиться к заикающемуся как к здоровому человеку, способному выдержать всё. Логопед не может касаться тех сторон душевной жизни, которые прямо не связаны с речью. Следует помнить, что, заводя разговор о «внутреннем заикании», он волей-неволей оказывается на границе, за которой начинаются владения профессионального психотерапевта.

После чтения дневниковых записей мы переходим к завершающему этапу создания «коллективного портрета» заикания. Но его нельзя считать завершенным до тех пор, пока пациенты по-новому не увидят и не оценят того, как окружающие реагируют на их речь. Мы просим пациентов малыми группами выйти на улицу (лучше всего по два человека) и задавать вопросы посторонним своей обычной заикливой речью. И если задающий вопрос не всегда видит реакцию собеседника (в связи с привычной уловкой не смотреть в глаза), то его товарищ имеет возможность реально оценить ситуацию, а затем, задавая вопросы, ясно представить себе впечатление, производимое его собственной речью.

Вернувшись в кабинет, заикающиеся рассказывают о своих наблюдениях. В результате группа приходит к выводу: речь заикающихся вызывает совершенно однозначную реакцию собеседников, а именно, плохо скрываемое сочувствие или унижающую жалость.

Все перечисленные приемы не только помогают усилить эмоциональное напряжение в группе, но еще раз наглядно показывают, что примирение с дефектом невозможно.

Достигнутое эмоциональное напряжение, близкое к аффекту, могло бы привести заикающихся лишь к тоскливому осознанию своей ущербности, к фрустрации, если бы не установочная беседа, в результате которой пациент знает, что выход из тупика существует. Теперь же на столкновении этих противоположных установок и соответствующих эмоций рождается активное желание принять лечебную информацию и изменить, наконец, свое положение.

В это время проводится ещё одна беседа с группой о том, что «внешнее заикание» тесно связано с «заиканием внутренним» патологически изменённой личностью.

Изменения же личности происходят главным образом из стремления заикающегося адаптироваться к дефекту и скрыть его. Именно желание скрыть дефект становится фундаментом личностных нарушений, что приводит заикающегося

к многочисленным страхам, навязчивым мыслям, уловкам, приводит к мнительности, подозрительности, импульсивности поведения.

Чтобы справиться с этим заикающийся должен отказаться от своей старой роли, открыто заявить о желании излечиться. Как говорил И.И.Тартаковский (101), «Такой больной уже на пятьдесят процентов исцелен».

Однако нужны не просто слова нужны первые реальные победы. Такой победой являются первые функциональные тренировкии.

Мы просим заикающихся снова выйти на улицу и задать посторонним не менее десяти вопросов, используя крайне замедленную равнометричную послоговую речь, лишенную всякой интонационной окраски. Подобный темп речи, при котором практически исключена возможность возникновения речевых судорог, психологически представляется заикающимся чрезвычайно трудным.

Совершенно инвалидизированая речь не оставляет заикающимся никаких иллюзий относительно впечатления, которое они производят на окружающих. На «темпе подвига» невозможно прибегнуть к уловкам, человек весь как на ладони, безоружен перед фактом своей речевой неполноценности. К этому добавляется дискомфорт, который заикающиеся испытывают обычно в связи со всяким замедлением речи. Таким образом, страх, который преодолевает пациент, заговоривший на «темпе подвига», оказывается на порядок выше, чем страх привычной заикливой речи.

То, что нам действительно удается провести заикающихся через «вершину», «пик» страхов, подтверждают и дневниковые записи пациентов.

Во время вопросов на «темпе подвига» происходит частичное ослабление патологических связей в мозгу: дестабилизация УПС средствами эмоционально-стрессовой психотерапии приводит к временной амнезии заболевания.

Положительный эффект «дня дестабилизации» будет тем значительнее, чем лучше поймут заикающиеся необходимость и важность такого испытания. Практически весь день мы подготавливали пациентов к первому решительному шагу, и если в результате этой подготовки все без исключения пациенты выходят на испытание и, как правило, возвращаются победителями.

Это испытание становится кульминационным пунктом «дня дестабилизации» УПС. После выполнения задания в кабинет возвращаются другие люди. Им нет надобности внушать, что «они могут», они сами сумели подняться над заиканием, сделали первый шаг к излечению, на который «истинно заикающиеся» не способны.

Завершающим этапом «дня дестабилизации» становится демонстрация заикающимся способности к естественной, бессудорожной речи. Это становится возможным в результате всего хода дестабилизации, как следствие значительных личностных изменений, непосредственно связанных с речевыми победами. По нашей просьбе они по одному встают лицом к аудитории и читают несложные отрывки прозаических текстов, рассказывают о себе, отвечают на вопросы. Сперва они по инерции читают послоговой речью, затем, незаметно побуждаемые логопедом, переходят к естественной речи. С первыми же легко сказанными словами у человека, который лишь недавно в этом же кабинете тяжело заикался, рождается свободно льющаяся речь.

Чудо обретения новой речи, которое мы наблюдали ранее на сеансах эмоционально-стрессовой психотерапии, где пациенты получали речь как дар из рук логопсихотерапевта, происходит здесь без посторонней помощи. Оно подвластно самим заикающимся, многие из которых давно уже ничего от самих себя не ждали. Мы акцентируем внимание пациентов на том факте, что всего они достигли практически самостоятельно. В этот день у них происходит глубокая переоценка своей роли в лечении.

То, что в день дестабилизации действительно происходит перелом, качественный скачок в лечении, подтверждают и дневниковые записи пациентов.

После прослушивания членов группы мы коротко обсуждаем достигнутые результаты. В заключение просим их описать в дневниках день дестабилизации, новые ощущения, мысли и т.д.

После «дня дестабилизации» пациенты переходят на режим молчания.

В течение всего курса лечения пациенты продолжают задавать вопросы на «темпе подвига» с постепенным усложнением условий; эта форма работы позволяет успешно бороться с напластованиями страхов, с уловками заикающихся.

На занятиях объязательно присутствует кто-то из близких каждого заикающегося. Они контролируют «темп подвига» на улице.

Что делать, если нет взаимности? А теперь спустимся с небес на землю. Приземлились? Продолжаем разговор...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: