Следствие четвертое Операция «Браконьер», или Дело о спасении голубого озера

Неотложный Пункт Добрых Дел. Именно это место стороной обходят самые отпетые бандиты и самые опытные нарушители трудовой и бытовой дисциплины. Потому что здесь работает сам Колобок – гроза преступного и нарушительского мира.

Вместе с ним славно трудится его верный и военизированный зам. по хоз. и следств. работе Афанасий Булочкин. Сегодня он крупно занят хозяйственно-воспитательной деятельностью. Он растапливает камин рогатками.

Ему помогает лаборантка с подметальным уклоном – Колбочкина. Она бросает в камин игральные карты, конфискованные у преступного мира. То и дело звонит телефон. Но Булочкин не спешит к нему подходить.

– А чего спешить? – объясняет Колбочкина. – Завтра мы всем нашим здоровым коллективом уходим на заслуженный отдых на двадцать четыре дня. А к нему подойдёшь, тебе и сообщат… что где-то ограбили банк или украли верблюда. И прощай двадцать четыре дня отпуска, будет двадцать четыре дня поиска. «Если мы задумали преступника схватить, дорого преступнику придётся заплатить».

Снова звонит телефон. И тут в комнате возникает Колобок. Он всегда неожиданно и тихо возникает в разных местах, будто его телепортировали сюда из другого конца света.

– Эх, Булочкин, – говорит он осуждающе. – Люди нашей профессии должны гоняться за событиями, а не бегать от них. Вот вы сейчас не взяли трубку, а может быть, на том конце провода было ваше главное следственное счастье.

– Тоже мне, счастье! – иронически говорит Колбочкина. – Всё время звонит какой-то тип и спрашивает: «Колобок ушоци? Колобок ещё не пришоци?» Ерунда какая-то.

– Эх, Колбочкина, Колбочкина! Настоящий специалист по двум предложениям может многое узнать и понять. А понять – это значит раскрыть. Если человек говорит: «Пришоци, ушоци» – значит, он из Калининской области. А ещё точнее, из Вышнего Волочка. А в Вышнем Волочке есть большая тонкосуконная фабрика. Понятно?

– Не совсем, – ответил заинтересованный Булочкин.

– Совсем не видел. Я целый год ищу тонкое сукно себе для шинели с погончиками. Только на два погончика нашёл.

– Вот и получается – фабрика есть, а сукна нет. Что это значит?

– Растаскивание государственного имущества, – возмущённо дала оценку этому Колбочкина.

– Вот то-то! – примирительно сказал Колобок. – А вы говорите «ушоци», а вы говорите «тип».

– Пришоци, пришоци наш кругленький! – радостно прокричала Колбочкина. – Сейчас будем разоблачать.

– Нам не надо разоблачать, – сказал Колобку голос по телефону. – Нам надо помогать.

– Так вы обратитесь в милицию, – посоветовал Колобок.

– Э, уважаемый! Какая там милиция! У нас один милиционер на сто квадратных километров. У нас на милиционера надо как на холодильник открытку посылать.

– Очень много. Они костры жгут, сети ставят, динамитом рыбу глушат. Просто диверсанты.

– Всё, – сказал Колобок. – Заказ принят. Мы выезжаем. Встречайте нас завтра на вечерней заре около берега, товарищ военный пенсионер.

– Ой, – сказал голос по телефону. – А как вы догадались, что я военный пенсионер?

– Очень просто, – ответил Колобок. – У нас о природе больше всего пенсионеры беспокоятся. А про диверсантов только военные сейчас говорят. Правильно я рассуждаю?

– Так точно, товарищ Колобок. До встречи у озера.

Колобок положил трубку и стал ходить по комнате из угла в угол, как вождь небольшой колониальной державы.

– Так, – говорил он, – берём палатку, спички, надувные матрасы, радиопереговорное устройство и…

– Консервы, – поправил Колобок. – И выезжаем.

– Как я и говорила, – сказала Колбочкина, – вместо двадцати четырёх дней отпуска у нас будет двадцать четыре дня поиска.

Вышний Волочёк славится своей историей, своими каналами и своими озёрами. Там всегда хорошая погода – и зимой, и летом, и в дождь, и в снег, и в мороз, и в слякоть, и в град, и в бурю. Потому что там леса, вода и луговые русские просторы. И всё это привлекает большое количество туристов и ещё большее количество интуристов. На озёрах построено много гостиниц – две, много кафе – три и много кинотеатров – один.

Но Голубое озеро особое, заповедное. Туда туристов не пускают. На их пути стоит грозное препятствие – шлагбаум. Недавно какие-то хулиганы распилили его на дрова.

В лесу царит тишина. Вы слышите тихое пение, это поют соловьи. Вы слышите плеск волн, вы слышите шум листьев. А это что? Пение соловья постепенно заглушается другой, совсем не тихой песней.

Не знаю, как там сады и огороды, но я при звуках этой песни начинаю трепетать всерьёз. Давайте же познакомимся с исполнителями, подойдём к ним поближе.

– А чего с нами знакомиться? Зачем к нам подходить? Мы – простые вышневолоцкие люди.

– А что у вас, ребята, в рюкзаках? Нет ли у вас там динамита и сетей?

Ничего себе публика. И так они разговаривают с автором! Ну, ничего, есть и на них управа.

Как раз в это время гроза нарушителей и браконьеров тоже приближался к месту действия в составе небольшой оперативной группы: он сам, Булочкин, Колбочкина и военный пенсионер тов. Картонкин.

Колобок в этот раз был одет просто, без всяких фасонов. Китайские кеды на босу ногу, защитная плащ-палатка и большая зелёная шляпа. Булочкин, как всегда, был военизирован. Колбочкина была в спортивных брюках и в телогрейке, будто она оделась не на природу, а на овощную базу.

Судя по влажному запаху, озеро приближалось. На пути попался очередной шлагбаум. Его ещё не успели спилить на дрова. Более того, он был свежеокрашен, и на нём висел большой плакат-лозунг:

МЫ ПРИВЕТСТВУЕМ ВСЕХ УЧАСТНИКОВ РЫБНЫХ СОРЕВНОВАНИЙ!

– Интересно, – сказал Колобок, – кто этот лозунг написал? «Мы приветствуем», кто это «мы»?

– Шеф, – сказал Булочкин. – Я знаю, кто это «мы». «Мы» – это те, кто написал лозунг.

– Булочкин, Булочкин, я это и без вас знаю. А кто эти «мы»?

– Группа товарищей, вот кто! – нашлась сметливая Колбочкина.

– Группа товарищей приветствует тогда, когда один товарищ умер. А здесь все здоровы и даже рыбу ловят, – отпарировал Колобок.

– Шеф, а стоит ли ломать голову над этой странной одиночной загадкой? – спросил Булочкин. – По-моему, нет.

– А по-моему, да, – сказал Колобок. – Потому что эти одиночные загадки попадаются на каждом шагу. Вон видите, ещё одна одиночная загадка.

Все посмотрели в направлении, указанном Колобком, и увидели лозунг:

– Вы когда-нибудь в жизни встречали знамя полей и лесов? Какого оно цвета? Какой оно формы? Тре-угольное, квадратное, круглое? И что значит выше? На десять метров? На один метр? Или так надо его чуть-чуть приподнять, сантиметров на десять?

– Шеф, – сказал Булочкин. – Я знаю. Надо взять среднеарифметическое.

Тут в разговор вмешался военный пенсионер тов. Картонкин.

– Тихо! – сказал он военным голосом. – Ползком вперёд, шагом марш!

– А почему ползком? – спросил Колобок, ползя… то есть скользя… то есть двигаясь по-пластунски. – Почему?

– Мы можем спугнуть браконьеров. А они вооружены.

– Мне кажется, лучше их сразу и спугнуть, – сказала Колбочкина, – а то ведь они нас этим оружием перестрелять могут.

Но спугивать никого не пришлось. Впереди гремела музыка, раздавались песни. Шёл рыбно-спортивный праздник. Играли вальс «Амурские волны», песню «С утра сидит на озере весёлый рыболов» и все песни композитора Рыбникова.

Колобок вместе со своим отрядом подошёл к гуляющим и спросил:

– По какому поводу гуляем, граждане? По какому случаю?

– А потому что так решил товарищ Объезжалов.

Колобок запомнил эту фамилию. И пошёл дальше. Он подошёл к группе охотников.

– По какому случаю стреляем, товарищи охотники? По какой дичи? Ведь охота запрещена.

– По случаю Дня рыбака. Запрещена на птиц и зверей, а мы стреляем по рыбе.

– Как – кто? У нас один решальщик – товарищ Объезжалов.

Колобок ещё раз запомнил эту фамилию. И снова двинулся со своим отрядом и с пенсионером Картонкиным. На берегу Голубого озера стоял плавучий домик с видом на озеро. Из окна домика доносился запах свежежаренной рыбы и вылетала громовая музыка. А от причала домика шла почти до середины озера цепочка поплавков. Кто-то поставил сеть. Около сети крутился какой-то товарищ, вернее, гражданин. В синих трусах с лампасами.

– Гражданин, гражданин, – подозвал его Колобок, – подойдите сюда. Вы арестованы.

– Да? – возмутился гражданин-товарищ. – А у меня разрешение есть от самого товарища Объезжалова. К нам на соревнование приедет комиссия из центра. Мы должны накормить её всеми видами рыб, которые водятся в наших угодьях.

– Но если у вас будут рыбные соревнования, рыбные спортсмены наловят рыбу. И можно ею накормить комиссию.

– А если не наловят? Мы не должны ждать милостей от природы, взять их у неё – наша задача. Так говорит товарищ Объезжалов.

– Колобок, – вскричала эмоциональная Колбочкина, – откудова им поймать рыбу, когда некоторые ставят сети.

Тут не выдержал военный пенсионер тов. Картонкин:

– А ну, позвать сюда этого Объезжалова! Если он, конечно, не ушоци.

– В какую такую милицию? – сказал человек в трусах с лампасами. – Милиция – это я.

Он поднял с помоста милицейскую фуражку и надел на голову. Теперь в фуражке и в трусах с лампасами он сразу стал похож на представителя власти… в трусах и в фуражке.

– Так что идите отсюдова, пока я вас самих не арестовал.

– Ничего себе! – сказала потрясённая Колбочкина. – Некоторые на милиционера открытки посылают, а у некоторых есть личные милиционеры-рыбаки.

– Да вы знаете, кто перед вами! – вскричал Булочкин. – Да это же сам Колобок! Немедленно позовите вашего Объезжалова товарища.

Тут в окошко плавучей гостиницы высунулся кучеряво-лысоватый товарищ лет сорока с хвостиком и сказал:

– Это кто хочет поговорить с товарищем Объезжаловым?

– Тогда вы неотложно запишитесь ко мне на приём. Может быть, я вас приму в первом месяце второго квартала.

– А теперь вокруг! – скомандовал человек в трусах с лампасами. – Из заповедной зоны шагом марш!

– Колобок! – вскричал отчаянный Булочкин. – Давай возьмём их штурмом!

Военный пенсионер товарищ Картонкин удержал его.

– Нет, штурмом мы их не возьмём. Мы возьмём военной хитростью.

– Нет, мы не будем брать их военной хитростью. Мы возьмём их народным гневом.

– Колобок, – сказала Колбочкина, – а где мы возьмём народный гнев? Тут и народа-то нет, одни туристы-гитаристы.

– А что? Туристы-гитаристы такие же люди, как и мы, только плохие. Если мы с ними поговорим как следует, они нам помогут.

– Шеф, – предложил Булочкин, – завтра будет рыбный праздник, народное гулянье, вот мы и обратимся к людям, вызовем народный гнев.

– Завтра все будут веселиться, и мы можем вызвать этот гнев на себя. Надо действовать сегодня.

Летучий отряд Колобка двинулся к стойбищу туристов-гитаристов. Там вовсю кипела жизнь: горели костры, ставили палатки, работали все радиостанции.

Колобок не стал терять времени даром. Он вскочил на ближайший пенёк и произнёс:

– Тамбовские волки тебе друзья! – нестройно ответили туристы.

– Сибирские медведи тебе товарищи! – опять отозвались туристы.

– Верно! – вдруг согласился Колобок. – Тамбовские волки и сибирские медведи – это мои товарищи. Вся природа, все звери – мои товарищи. Да и ваши тоже. Они вас любят, они на вас надеются, они тянут к вам ручонки… с просьбой защитить.

– Какие ручонки! – сказал кто-то из туристов. – У них же лапы!

– Правильно, – подхватил Булочкин. – Правильно говорит этот товарищ с топором. У них лапы. Поэтому они тянут не ручонки, а лапчонки. И они говорят нам: «Друзья, на нас надвигаются ваши новостройки, ваши дороги и фабрики, ваши школы и детские сады, в которых учатся и отдыхают ваши дети. А где учиться и отдыхать нашим детям?»

– Как – где? Вон сколько у нас просторов, – сказал другой турист.

– Правильно, правильно говорит этот товарищ с пилой. Правильно, но неверно. Никаких почти просторов не осталось. Осталось лишь немного заповедников. Да и то есть отдельные отсталые начальники, которые нарушают заповедность заповедных мест. Они проводят там праздники, соревнования и даже ставят сети. Вон, видите сеть на половину озера.

– Так что завтра рыбы не будет, и вы своим динамитом будете глушить не рыбу, а лесных комаров, – сказал военный пенсионер Картонкин.

– Хотите вы, чтобы на озере была рыба, а в лесу звери?

– Конечно, есть! – вскричали туристы. – Вот они. Тридцать шесть штук – полная колода.

– Мне нужны карты местности! – ответил Колобок.

– Карты местности есть у меня, – сказал военный пенсионер Картонкин и раскрыл свою кожаную планшетку.

Они с Колобком на полчаса погрузились в карты. При этом они обменивались какими-то совершенно непонятными словами: «Ландшафт… пересечённая местность… горизонт… энтузиасты с вёслами» – и так далее.

– Всё, – сказал наконец Колобок, – решение созрело. Нам необходима лодка и два энтузиаста с вёслами. Есть среди вас такие?

– Лодка есть, – ответили туристы, – вёсла есть, а вот энтих… зиастов нет. Кто это такие?

– Энтузиаст – это значит желающий, – объяснила Колбочкина.

– Мне нужны помощники. Два помощника с вёслами, – ещё раз объяснил Колобок. – Будет небольшой заплыв, километров на десять.

– Шеф, – удивился Булочкин, – а куда плыть-то? Озеро же круглое.

– Это озеро проточное. Сквозь него проходит речка Черная.

– Итак, товарищи туристы, – сказал Колобок тёплым голосом. – Товарищи бывшие нарушители. Объясняю план действий. Ночью два энтузиаста с вёслами, прикрываясь линией горизонта, воспользовавшись плавсредствами, плывут по водному ландшафту.

– Товарищ Колобок! – взмолились туристы. – Можно по-простому, по-народному?

– Можно. Ночью двое желающих с вёслами незаметно подплывают на лодке к концу сети и закрепляют сеть на корме. И начинают тихо грести к выходу из озера к Чёрной речке. Так понятно?

– Один самый закалённый в трудах и походах человек…

– Это я! – вскричал военный пенсионер тов. Картонкин.

– Это вы. Тихонько подкрадывается к причалу дома рыбака и отвязывает концы от берега. Ясно?

– Остальные энтузиасты… то есть энту-туристы берут длинные багры и шесты, встают вдоль берега Чёрной речки, и когда дом рыбака поплывёт мимо, они будут изо всех сил…

– Ни в коем случае! Будут отталкивать плавучую гостиницу от берегов.

– Чтобы они, счастливые, скрылись в поворотах нашей матушки Тверцы! А потом затерялись в просторах нашей бабушки Волги, – поразилась лаборантка Колбочкина.

– Ни в каких просторах тётушек и бабушек они не скроются. Об этом уж лично позабочусь я сам.

– Если сам Колобок позаботится! – успокоенно заговорили туристы. – Второй раз заботиться уже не придется. Спасибо тебе, Колобок!

И вот наступил вечер. А потом и долгожданная ночь. Товарищ Объезжалов отдыхал. Его сон охранял человек в милицейской фуражке и в трусах с лампасами. На этот раз на нём была ещё надета телогрейка с погонами.

– Эй, товарищ Самоваров, как там на посту? Всё тихо?

– Всё тихо. Спите, наш дорогой руководитель.

– А что это, товарищ Самоваров, мне кажется, будто наш домик качается.

– Это не домик качается, это озеро раскачивается. Рыбы в нём много, вот она играет.

– Это хорошо, когда рыба играет. Доиграется.

А рыбацкий домик всё плыл по озеру к устью Чёрной речки. Колобок плыл в лодке с гребцами.

– Колобок, Колобок, мы устали, – говорили гребцы.

И Колобок, играя железными мышцами, повёл лодку сам. И вот уже лодка вышла на широкий простор реки Тверцы, а за ней выплыл и рыбацкий домик с сетью. В домике крепким сном спали два человека: начальник – товарищ Объезжалов и его верный помощник и сопроводитель – товарищ Самоваров.

– Всё, – сказал Колобок двум туристам-энтузиастам, – плывите обратно.

– А у меня ещё есть дела. Мне срочно надо позвонить по телефону одному приятелю. Мы с ним вместе учились на юридическом факультете.

Неожиданно для всех Колобок вывалился за борт и широкими гребками направился к широкому берегу широкой реки.

И вот, к удивлению заспанных телефонисток сельской телефонной станции, Колобок вошел в помещение.

Заспанные девушки недовольно заволновались:

– Сначала надо просохнуть, потом поздороваться, потом конфеты подарить, а уже потом Торжок заказывать.

Но когда они узнали, кто перед ними, они без лишних слов соединили Колобка с городом.

– Алло, это Торжок? – спросил усталый Колобок.

– Дайте водную милицию. Алло, это водная милиция? Дайте Матвеенко. Алло, это Матвеенко? Это Колобок говорит. Слушай, Матвеенко, как у тебя с планом по браконьерству?.. Не дотягиваешь? Десяти процентов не хватает? Вот что, высылай на реку ребят, к тебе эти десять процентов сами плывут. С огромной сетью. Понял? И передай им привет. От кого? От Колобка, разумеется.

Довольный и счастливый Колобок положил трубку и запел свою любимую антипреступническую песню:

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Система охраняемых территорий в США Изучение особо охраняемых природных территорий(ООПТ) США представляет особый интерес по многим причинам...

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: