|
|
БЕДНАЯ РОДСТВЕННИЦА (тошнота и несварение желудка)
«Ну вот, опять не выспался!», — мрачно подумал Король, с трудом разлепляя глаза и нащупывая рукой на прикроватном столике корону. - Вставайте, Ваше Величество, новый день начался! – прошелестел от порога Главный Камердинер, он же Мажордом, он же Советник. – Как вы себя чувствуете? - Пока ты не появился, прекрасно чувствовал! – ядовито ответил Король, раздраженно выпутался из скомканного одеяла и сунул ноги в холодные тапки. - Умываться, что ли? – сварливо спросил он у Мажордома-Камердинера. - Ванна готова, целебная подогретая вода, с розовыми лепестками и жасмином, — доложил Камердинер. - А я не хочу с жасмином! И подогретую не хочу! Я хочу на речку! – привычно завредничал Король. - Ну что вы, Ваше Величество! Монархам в тине плюхаться не пристало, — с легкой укоризной ответил Камердинер. – Тем более, вам доктора ароматические ванны предписали… Король вздохнул и поплелся в ванную комнату. Вода была противная, чуть теплая, жасмин распространял дурманящий аромат, и у Короля сразу заболела голова. - Чего там у тебя, давай! – обреченно сказал он, поглубже опускаясь в предписанную докторами воду. - Прошения! – быстро подскочил с бумагами Камердинер. – Ваш младший отпрыск просит разрешения на покупку собаки… - Еще чего! – нахмурился Король. – И так целыми днями во дворце лай, визг, писк! Ненавижу… Отказать. - Отказано, — сделал пометку Камердинер. – Ваш старший наследник просит рассмотреть кандидатуры на роль его потенциальной невесты. - Надоели мне его невесты! – рявкнул Король. – Вертихвостки, пустозвонки, лицемерки, дуры гламурные, да еще и меркантильные. Глаза бы мои на них не глядели. - Но без вашего благословения никак нельзя. Надо взять себя в руки и провести кастинг, — подсказал Советник-Камердинер. - Ладно, — скривившись, выдавил Король. – Назначай время, отсмотрю. Только сделай так, чтобы они хотя бы говорили поменьше… А то ведь как рот откроют – с души воротит! - Будет учтено, — пообещал верный придворный. – Теперь прошение от вашей дочери. Просит выделить сумму на представительские расходы – карета, украшение, платье, хрустальные туфельки. Мечтает поехать на бал и выйти замуж, как Золушка из соседнего королевства. - А не мечтает она сначала приучиться к труду и смирить гордыню, как Золушка из соседнего королевства? – скептически заметил Король. – А то в ее презентации деньги ухаются, как в прорву, а толку чуть. - Но ваше же дитя, — напомнил Камердинер. – На кого обижаться-то? - Черт с ним, пиши «одобрить», — безнадежно махнул рукой Король. – Может, какой дурак и женится под запарку, в бальной-то эйфории. - Далее. прошения от подданных, — продолжил список Камердинер. – Барон Сидорофф просят денег в долг… - Да какого черта! – вскинулся Король, подняв тучи брызг. – Он еще прошлый долг не отдал. И позапрошлый. Перебьется! Не давать. - Никак нельзя, — с сожалением сказал Придворный. – Поскольку вы состоите с ним в некотором сродстве, в случае отказа семейство вас осудит. - Ну, дай ему, — насупился Король. – Если еще какие там родственные графы-бароны есть, всем дай, пусть подавятся. Тошнит меня от этих просителей-занимателей! Чего там еще? - Ваша венценосная супруга, Пресветлая Королева, просят аудиенции, в любое удобное для вас время, — прочитал Камердинер следующее прошение. - О господи!!! – Король застонал, как от зубной боли. – Опять??? Да не хочу я ее слушать!!! Она же опять заведет свою тягомотину про Истинную Мудрость и Путь к Свету! Я уже обожрался всего этого! - Но супруга же, — деликатно напомнил Камердинер-Мажордом. – Никак нельзя отказывать, надо поддерживать отношения. - Ходит, канючит, как бедная родственница… Ладно. Ставь на вечер, после трудовых подвигов, — решил Король. — И все, водные процедуры считать законченными! Подавай полотенце и халат. Не успел Король облачиться в одежды, как Камердинер уже объявил: - Завтрак, Ваше Величество! Аппетита не было. Подносили блюдо за блюдом: перепелки в клюквенном соусе, спаржа с каперсами, осетрина в кляре – Король от всего воротил нос. - Ваше Величество, надо хоть немного поесть! – посоветовал Придворный. – Впереди тяжелый день, сил потребуется много. - Не хочу я всего этого, не тянет! – капризно заявил Король. – Разве только вот шеф-повара казнить? Все не то, все не так! - Так прикажите, чего желаете? – подскочил встревоженный шеф-повар. – Мы вмиг! Фрикасе, бланманже, фуагра? Или просто селедочки с картошечкой? - Пшел вон, болван, — сквозь зубы процедил Король, подавился собственной злостью и, подхватив полы халата, стремглав метнулся в туалетную. Придворные слышала, как его там долго рвало. Вернулся он бледный, но вроде полегчало. - Ладно, живи покуда, — милостиво разрешил он шеф-повару. – Сам не знаю, чего я хочу. Как придумаю – скажу. - Благодарю вас, — попятился обмерший от ужаса шеф-повар. – Вы только скажите, а мы уж в лучшем виде… - Мантию! – приказал Король, принимая деловой вид. – И пусть карету подают, я на работу, в Дворянское Собрание. В Дворянском Собрании было суетно, шумно, многолюдно и при этом странным образом скучно. Все всем врали, все знали, что врут, но делали вид, что верят. Бурная деятельность кончалась, как правило, «пшиком», никому ничего нельзя было поручить, ни на кого нельзя было положиться, и Король все это прекрасно знал. Но тоже делал вид, что все идет как надо. Он подписывал бумаги, вел переговоры, принимал посетителей, участвовал в коалициях и интригах, усилием воли то и дело сдерживая приступы тошноты. Его и правда все больше мутило от этих дурацких фамилий, отмороженных физиономий, оловянных глаз, коварных планов, лживых заверений и всеобщей тупости… Надо было все время держаться настороже, спину подставлять тут никому нельзя, опасно это, да и каждое слово приходилось фильтровать, все это очень напрягало, в солнечном сплетении прямо узел завязывался. Пару раз липкое отвращение становилось невыносимым, и опять пришлось запираться в туалетной, но в целом день прошел нормально, и свое Королевское достоинство он не уронил. Вечером Королева явилась на аудиенцию точно в назначенное время. Выглядела она точно как бедная родственница. Сейчас опять будет увещевать, упрашивать, умолять… Он смотрел на ее скорбно-встревоженное лицо и уже потихоньку раздражался. Король заранее знал все, что она скажет. «Милый, ты себя губишь», «ну нельзя же так», «надо взять себя в руки», «почитай вот эту книжечку»… Но он чувствовал тупое отвращение ко всем ее книжечкам и внушениям, и его уже опять слегка мутило. - Чего тебе? – отрывисто спросил он. - Давай поговорим, — мягко попросила она. – Ну не может же так продолжаться бесконечно, надо что-то делать, ты же ничего не усваиваешь, твое здоровье под угрозой… - Нормальное мое здоровье! – зарычал он. – А если и тошнит, так от всяких глупостей и дуристики! И нечего меня пичкать чужими премудростями, я и так всем этим нафарширован выше крыши! - Но можно было бы попить травки… — настойчиво продолжала она. - Отравить меня вздумали? – нахмурился Король. – Опять травницы-шарлатанки? Меня вон придворные светила медицины вылечить не могут, а ты со своими травками! Не буду пить, я в них не верю. Не верю, понятно??? - Ты никому не веришь. И себе не веришь, — тихо прошептала Королева, и глаза ее наполнились слезами. Она как никогда была похожа на бедную родственницу, и от этого его снова замутило. - Все. Иди, — распорядился Король. – Поговорили, и довольно. Извини, если обидел. Я распоряжусь, чтобы тебе от ювелира новых украшений привезли. Не обижайся, в общем. Королеве были не нужны украшения – она хотела лишь помочь своему любимому Королю, но он уже повернулся к ней спиной и отправился в себе в опочивальню. Теперь можно было отдохнуть от всяких неприятных обязанностей и предписаний. … Но отдохнуть ему не удалось. Только он было подошел к бару, чтобы нацедить себе рюмочку выдержанного коньячку, как совсем рядом кто-то кашлянул. - Стража! – вскричал Король, выронив рюмку и лихорадочно ища что-нибудь тяжелое. - Спит беспробудным сном, — кратко ответило существо, стоящее у него за спиной. Существо было женского пола, в темном вдовьем одеянии, с бледным нездоровым лицом и смертельно усталыми глазами. Еще одна бедная родственница… - Измена! – еще громче завопил Король, бросаясь к дверям, которые почему-то оказались заперты. - Не старайтесь, ваше величество, — насмешливо проговорила Черная Женщина. – И это предусмотрено. Пока мы не поговорим, никто вас не спасет и не выручит. - Ты – моя Смерть? – вдруг догадался Король. - Ха, ха, ха… — вымученно хохотнула Женщина. – Как же, размечтался… Нет, милый. Я – твоя Жизнь. Бедная родственница, как ты изволишь выражаться. - Что??? – ужаснулся Король, всматриваясь в бледную немочь, которая претендовала на роль его Жизни и даже родственницы. – Пшла прочь, самозванка несчастная! - Не могу, — кратко ответила она. – И рада бы, да рано тебе меня терять. Еще должен кое-что осознать и сделать. - Как вы мне все надоели! – в сердцах бросил Король и с вызовом плюхнулся в кресло. – Проси, чего надо, и выметайся. - Поговорить, — ответила Жизнь, и, не дожидаясь приглашения, села в соседнее кресло. – Извини, стоять устала, сил нет. - Что же ты такая безжизненная, Жизнь? – со всей возможной язвительностью спросил Король. – Прямо вобла сушеная! - Так это вы меня и засушили, ваше величество, — в тон ему ответила Жизнь. – Каков поп, таков и приход. Вернее, каков жилец, такова и Жизнь. - Слушай, мены воротит от этих афоризмов! – с отвращением бросил Король. – Все вокруг умничают, умничают, а сами дурнее придворного шута. Ненавижу! Аж скручивает от ненависти! - Потому и жрать ничего не можешь, — грубо сказала Жизнь. – Осатанел совсем от твоей ненависти. У тебя от нее желудочные спазмы уже. Вот и скручивает. - Но-но-но! – грозно привстал Король. – Ты мне это брось – монарха критиковать! Не потерплю! - Потерпишь, куда тебе деваться? – хладнокровно ответила Жизнь. – Кстати, твой придворный шут живет в 100 раз лучше тебя, потому что ему жить весело. При всей его придурковатости. - Ну и что, прикажешь в шуты податься? – свирепея, стал наливаться краской Король. - Ага, подашься ты, как же, — уничижительно глянула на него Жизнь. – Да ты зубами и когтями держишься за привычные реалии. Уперся в одну точку и прешь по наезженной колее. Слабо тебе жизнь изменить, ой, слабо! - Ты меня на «слабо» не бери! – сквозь зубы процедил Король. – О чем поговорить-то хотела? - О Жизни. То есть обо мне, — разъяснила Жизнь. – Замучил ты меня, Король. - Я? Тебя? – вздернул брови монарх. – Да это ты меня замучила! Кругом дураки, мздоимцы, лодыри, льстецы, воры, подлецы и мерзавцы! - И ты их не перевариваешь, — подсказала Жизнь. - А как на них еще реагировать? – насупился Король. - Ну, не знаю. Тебе решать. А чем я тебя еще замучила? - Всем. Жена лезет со своей ученостью и просвещением – а меня с души воротит от всей этой белибирды. Тут за день при вершении дел государственных столько этих «умников» наслушаешься, до предела возможностей дойдешь, куда еще ученые книжки читать??? Я столько умностей не сожру… И так через край плещется. - Сочувствую, — равнодушно сказала Жизнь. – Что ж ты себя до такого края-то довел? - Я довел? Да это ты меня довела! Меня от такой Жизни тошнит, отвращение у меня к такой Жизни, понимаешь? Вот смотрю на тебя, и думаю – не, не самозванка… Вот так моя Жизнь и должна выглядеть: тощая, смурная, убогая, бледная, квелая и вялая, как вдова гробовщика. Бедная родственница! - А кто меня, по-твоему, украшать должен? – тут же обозлилась Жизнь. – Шах персидский, что ли? Я ж твоя Жизнь, тебе и положено обо мне заботиться. - Как – заботиться? – не понял Король. – На руках тебя, что ли, носить? - Есть такие, что и на руках носят, — немедленно парировала Жизнь. – Человек свою Жизнь должен в яркие одежды одевать и положительными эмоциями подкармливать. А ты меня одной ненавистью, злобой да неприятием потчуешь. Не мудрено, что я такая болезненная. - Вот-вот, болезненная, — подхватил Король. – А я не болезненный, ты подумала? Редкий день без тошноты проходит. Меня от тебя мутит! - А меня – от тебя, — сообщила Жизнь. – Замкнутый круг получается! - Да и хрен с ним, — махнул рукой король. – Вот помрем мы с тобой, похоронят нас в фамильном склепе… Статуи золотые на площадях поставят… Легенды сложат… - И не надейся, — мстительно сказала зловредная Жизнь. – У тебя уже и сейчас за спиной перешептываются, гадости о тебе говорят. Что, мол, больной у нас Король, желчный, лицо всегда перекошенное и глаза недобрые. Что приемы пропускает, балы ненавидит, никому не верит и всех считает не людьми, а людишками. - Вранье! – вскинулся Король. - Слухи такие… Мне-то что? – пожала плечами Жизнь. — Да тебя сразу постараются забыть, как только дверь склепа замуруют. А если и будут вспоминать, так типа «был, мол, у нас когда-то Король такой, Тошнотик Первый, всю жизнь кривился, от него молоко у коров кисло»… И все! - Ну ты жестока, Жизнь, — криво усмехнулся Король. – Вот велю тебя казнить! Для обоих разом все и кончится… – Ты не надейся, милый мой, что Смерть ради тебя очередь продвинет, — продолжала Жизнь. — Неееет, будешь мучиться, сколько тебе отмерено. А отмерено еще ого-го! - Осточертела мне такая жизнь! – угрюмо сказал Король. – Ни радости, ни удовольствия, одни тошнотики… - А уж мне-то как осточертела! – согласилась Жизнь. – И у меня одни тошнотики. Ты бы меня радостной сделал, доставил мне удовольствие – и я была бы другой. Яркой, красивой, праздничной, привлекательной… Я ж тоже женщина, мною заниматься нужно! - А как, как? – с тоской спросил монарх. – Думаешь, мне самому не надоело? Да я уже забыл, когда по-настоящему чему-то радовался! Все какие-то скучные обязанности, идиотские ритуалы, политика эта драная, да и люди… Шуты ряженые! - Вот, — вдруг вскинула голову Жизнь. – В этом и беда твоя, величество ты наше. От того и тошнит тебя, что не позволяешь ты себе расслабиться, посмеяться, подурить, в общем, шутом ряженым побыть. - Какое «подурить»??? Я ж Король! – оскорбился монарх. – Кто меня всерьез воспринимать будет, если я кривляться начну? - А кто тебя сейчас-то всерьез воспринимает? – горестно вздохнула Жизнь. – Так, видимость одна. Думаешь, другим не заметно, как тебя от них в уборную тянет? Еще как замечают! И втайне обижаются. Хоть ты и Король, ну так и они не слизняки какие-то. Тоже люди… Разные. И хорошее в них есть, и плохое. Только ты-то все плохое видишь, а хорошего не замечаешь. - Достала ты меня, Жизнь, — устало проговорил Король. – Что делать-то будем? - Я ж сказала уже. Брось делать то, что тебе не нравится, и займись тем, что по душе. Перестань отмечать в жизни только плохое, а начни выискивать хорошее. Шути и улыбайся почаще, ничего так уж слишком всерьез не воспринимай. И увидишь – Жизнь твоя сначала наладится, потом повеселеет, а со временем и яркими красками заиграет. Мы с тобой еще устроим Карнавал Жизни, время есть, не все потеряно. - Да? – прислушался к своим ощущениям Король. – Ты так считаешь? Знаешь, а мне от таких перспектив как-то вроде и полегчало, и отпустило. - Ты чего делать-то любишь? – спросила Жизнь. – Хобби есть? - Какие у Короля хобби? – нахмурился он. – Недосуг… То бумаги, то интриги, то послы иностранные… Кисло от этого всего, аж скулы сводит. - Наплюй и разотри, — посоветовала Жизнь. – Кисло – так смени профессию. - Отказаться от статуса??? – воскликнул Король. – Отречься от престола??? - А что, от Жизни лучше? – съязвила она. – А от Радости? - Знаешь, я и не знаю, чего люблю-то, — вдруг с изумлением обнаружил Король. – Всю жизнь делаю не то, что хочется, а то, что предписано. Не потому, что радостно, а потому, что надо. Да мне и самому впору в черное нарядиться и волосы пеплом посыпать, по загубленной Жизни. Тоже… по жизни бедный родственник, если подумать. - Ох уж эти мне Короли, — тяжко вздохнула Жизнь. – Вот скажи: чего ради? Оно тебе надо – давиться всем тем, что ты не перевариваешь? - Сам не пойму, — признался Король. - В детстве-то что любил делать? - Яблоки в соседском соду воровать, — буркнул Король. - Может, совершим налет? – предложила Жизнь. – Прямо сейчас, а? - С ума сошла? – горестно сказал Король. – А вдруг узнают? - Зато от кисленьких яблочек тошнота проходит… — вкрадчиво посулила Жизнь. - А и черт с ним! Только того… давай через окно, а? А то неудобно… Они на пару с жизнью действительно совершили разбойничий набег на соседский сад и долго убегали от бдительного сторожа. Потом заявились к придворному шуту – попросить у него на время колпак с бубенчиками. Шут не отказал, пригласил поужинать чем Бог послал, и Король вполне нормально поел, без этих дворцовых прибамбасов-выкрутасов. Кроме того, повеселился над анекдотами, которыми сыпал шут. Жизнь тоже улыбалась, шутила и уже выглядела не совсем бедной родственницей. Местами даже богатой. … Вечером Король смущенно постучался в покои к супруге. - Слышь… Выйди на минутку, дело есть. Совершенно заинтригованная незапланированным визитом Королева покинула будуар, оставив фрейлин поскучать, и плотно прикрыла за собой дверь. - Тут это… Вот. Бедная родственница. Ты бы ее приодела, а? Ну, поярче как-нибудь, повеселее. И вообще – приукрасить бы ее… Королева удивленно глянула – и сразу узнала «бедную родственницу». Она была очень умная, его Королева. - Оденем, причешем, в божеский вид приведем, — весело пообещала она. – Еще чего-нибудь? - Я вечером зайду попозже, ага? Поговорим… А пока… Дай мне, что ли, какую-нибудь книжку почитать, из этих твоих… - Я найду что-нибудь поинтереснее, — улыбнулась Королева. – Ну, я пошла? - Хочешь яблочка? – спросил Король и достал из кармана пару большущих зеленых, чуточку недозрелых яблок. Они одновременно вгрызлись в плотную, терпкую, брызнувшую соком мякоть – и разом засмеялись. Короля впервые за долгое время ни чуточки не тошнило. И, пожалуй, ему снова хотелось жить…
БЮРО БОЛЕЗНЫХ УСЛУГ
А в кабинетах сидят должностные лица, ответственные за полное и своевременное удовлетворение потребностей жителей Земли в самых разнообразных болезнях. Ангел-Стажер прилетел сюда по делам, с бумагами, и ждал приема у Главного. Он и не знал, что в Небесной Канцелярии есть такая необычная контора. Не сталкивался как-то. И было ему очень любопытно! В самом деле, столько болезнетворных тел в одном месте! Так что Ангел широко раскрыл глаза, навострил уши, вовсю вертел головой и старался захватить как можно больше впечатлений, чтобы потом в отделе рассказать. В Бюро Болезных Услуг все было организовано очень даже неплохо – по крайней мере, на первый взгляд. - Возбудители холеры! Вы свободны до июля. Можете отдыхать, — сообщили по внутренней связи. - Слышали, холерики? Отпуска вам объявили. Аж до июля. Везет же некоторым! Группка возбудителей-холериков встала с диванов и гурьбой потянулась на выход. - Эх, выспимся хоть! – донеслось до Ангела. - А вы, граждане кишечники-дизентерийщики, трудитесь, трудитесь! Нечего сачковать! - Да, пока они там руки и фрукты мыть как следуют не научатся, не будет нам отпуска, — посетовала пожилая усталая сальмонелла. - И не говори, кума, — согласилась кишечная палочка. – Слава бак.анализу, без работы не сидим! Из кабинета Главного выглянула секретарша – симпатичное создание с красивым именем Микрофлора Кишечника. - Шеф задерживается на конференции Грипповиков. Не хотите пройти в зал? Вторая дверь налево. Там хоть интересно. - Да у вас тут вообще интересно, — ошарашенно ответил ей Ангел. Но в зал все-таки пошел. В конференц-зале как раз заканчивал выступление очередной докладчик. - Таким образом, мутации вирусов гриппа проходят по плану и в рамках достигнутых договоренностей. - Договоренностей с кем? – тихонько спросил Ангел у соседа. - Как «с кем»? С производителями лекарств, разумеется! – непонимающе глянул на него сосед. – Ох, простите… Вы, я вижу, не наш? - Нет, я по делу, — поспешил объяснить Ангел. – Поэтому и не могу так сразу вникнуть. Вот скажите: разве производители лекарств не являются вашими злейшими врагами? - Да что вы! – удивился сосед. – Напротив! Мы с ними тесно сотрудничаем! - Не может быть! В каком плане? - Ну вот смотрите. Придумали, как лечить вирус гриппа. Произвели лекарство. Всех вылечили. А дальше что делать? - Ну, радоваться, наверное! Что все здоровы… - А так не бывает! Часть населения Земли нуждается в болезнях. Некоторые остро нуждаются, а кое-кто – так даже хронически нуждается! - Но зачем? Почему? Разве болеть – это хорошо? - А это с какой стороны посмотреть. Вот вы симптомы гриппа помните? Хотя – вы Ангел, откуда вам… Так я вам скажу: кашель, чихание, в пот бросает, температура высоченная, из носа течет, из глаз слезы, а кое у кого и понос открывается. Как вы думаете – для чего все это? - Да, для чего? - Да для очистки организма! Вместе со всеми этими выделениями выходит весь накопленный негатив! Вся слизь, грязь, мразь! Все невыплаканные слезы! Вся боль выходит через голову и суставы! - Но человек же мучается? - Разумеется, это неприятный процесс. Но прошу заметить: грипп случается только тогда, когда накопления негатива в организме превышают предельно допустимые нормы в разы! Только тогда, и как вынужденная мера. - А по-другому нельзя? Ну, как-то более человеколюбиво, что ли. - Да уж куда человеколюбивее! В данном случае принудительная чистка организма спасает от гораздо более серьезных последствий. - Но я слышал, что от гриппа даже умирают? - Случается. Это когда человек и во время болезни не хочет чиститься. Сопротивляется, настаивает на своих заблуждениях. Во время гриппа надо лечь в постель, отрешиться от обыденных дел и заниматься пересмотром своей жизни. Молиться. Прощать всех подряд. То есть помогать организму чиститься! А ведь как бывает: человек еле дышат и на страшное похож, а сам кое-как сползает с постели и самоотверженно тащится на работу. Или белье стирать. Или водку пить. Как будто за неделю весь мир рухнет! - А почему за неделю? - Срок такой определен. Конкретно для гриппа. Правда, некоторым продляют. Я же говорю: болезнь дана людям для того, чтобы лежать и думать о спасении души. А если он лежит и считает других в своей болезни виноватыми, продолжает тревожиться, или злобу копить… Тогда прогноз неблагоприятный. - О Господи! Как мир-то неисчерпаем. Я вот Ангел, и то не знал, что так бывает. - Невозможно знать все. Но стремиться – нужно! О! Погодите, давайте докладчика послушаем. Там как раз про производителей лекарств говорят, вы же интересовались? Между тем на трибуне докладчик рассказывал очень интересные вещи. - …доказано, что массовая истерия убивает людей больше, чем реальная болезнь. Человечество имеет такой опыт. Так было с чумой в Средние Века. Из 100 умерших 70 умирали от страха и сопутствующих травм, и только 30 – от болезни. Теперь та же ситуация повторилась в рамках нашей деятельности. Сначала это был птичий грипп, теперь – свиной. Но мы-то с вами знаем: наши вирусы были в рамках заявленной патогенности! Не больше! И грипп был самый обыкновенный, который мы поставляем на Землю ежегодно, по долгосрочному контракту! Реально от этих болезней умерло всего несколько сот человек по всему земному шару. От рака, инфарктов и ДТП умирает в сотни, тысячи раз больше народа! Спрашивается, зачем же была нужна вся эта истерия с эпидемией? И я отвечу! Разрешите представить вам графики роста доходов фармакологических компаний. А вот – доходы аптек от розничной торговли противогриппозными медикаментами нового поколения. Обратите внимание на кривые… - Ничего себе! – ахнул Ангел. – Прямо за облака зашкаливает! А они того…не треснут? - Это не по нашей части, — с некоторым сожалением сказал сосед. – Мы – гриппозники. А у тех, кто одержим непомерной жадностью, другие способы лечения. То есть им посылаются другие заболевания. - А какие? - Как правило, тяжелые и хронические. Рак, диабет, язва желудка. Геморрой опять же. Ну, там длинный список. Я в нем не очень ориентируюсь, я все больше по гриппу. - А вот про грипп… А как вы определяете, кого чистить, а кого нет? - Да очень просто! Мы располагаем обширным контингентом прекрасных, выдрессированных, хорошо обученных вирусов, которые посылаем за Землю в виде десанта. Там десантники рассредотачиваются и начинают прочесывать территорию. Они запрограммированы на уровень внутреннего негатива. Если человек бодрый, веселый, позитивный, оптимистичный – вирус на него не среагирует. Ему в таком организме просто питаться нечем будет. А если внутри человека имеется питательная среда в виде негативных залежей – вирус внедряется и начинает активно размножаться, чтобы потом устроить массовую зачистку. - А лекарства? Лекарства помогают? - В какой-то степени. Но больше глушат. Ведь если не убрать симптомы, а только причину, болезнь или затянется, или даст осложнения, или потом вылезет в другом месте. - Вон оно что, оказывается… А мы-то там голову ломаем, почему люди так много болеют? Вылечиться мечтают, желания пишут. У нас весь отдел такими завален. «Хочу, мол, избавиться от болезни! Надоело! Замучился!». - Ну так если хотят избавиться – пусть добровольно чистятся! Столько способов им дано! От Великого поста до радикального прощения! Тогда болезнь, как принудительная мера, просто не нужна будет! - Спасибо за информацию… Расскажу своим. А то мы таких детальных подробностей и не знали. Тем временем на трибуне Главный заканчивал конференцию. - …и мы можем смело утверждать, что пока человечество в массе своей не обратится к душе, не научится содержать ее в порядке и чистоте, наши с вами услуги будут востребованы и крайне необходимы. Желаю нашему Бюро Болезных Услуг процветания и творческих успехов. Благодарю за внимание! Ангел встал у входа, чтобы не пропустить Главного. - А… Смежники! – весело поприветствовал его Главный. – Что там у тебя? Бумаги, говоришь? Прошения о помиловании? То есть об излечении? Давай, рассмотрим. С течением болезни… то есть времени… - Скажите, а ваше бюро вообще давно создано? – набравшись храбрости, спросил Ангел. Уж больно Главный устрашающе выглядел. Такой громадный первобытный микроб, просто ужас. - Давненько. От начала времен! – сообщил Главный. – Только сначала нас создали для организации полезных мутаций и зачистки гнилостных образований и хлябей земных, а потом расширили функции. Теперь вот чистим потихоньку и человеческие организмы. И, знаете ли, успешно! - А можно о вас людям сообщить? Ну, чтобы они знали, и не дожидались болезни, а добровольно от негатива освобождались! – попросил Ангел. - Разумеется, можно! – обрадовался Главный. – И даже нужно! Пусть о Бюро Болезных Услуг все узнают. И вместо того, чтобы наших сотрудников проклинать, лучше на себя заранее посмотрят. К чистому никакая зараза не пристанет, верно говорю? - Верно! – согласился Ангел, прикидывая, что на обратном пути успеет еще залететь в Пресс-Центр и кинуть тамошним Ангелам горяченький материал. Это будет просто бомба! - Внимание, внимание! Ночная смена инфарктников-инсультников! Срочно пройдите в зал ожидания! – прошелестело по внутренней связи. – Ночные кошмары просим приготовиться к транспортировке. На Земле был поздний вечер. А в Бюро Болезных Услуг кипела жизнь, ведь там работа идет круглосуточно…
В ТЕНИ (псориаз)
Она иногда завидовала другим грибам – семейству крепеньких Боровиков, хохотушкам Сыроежкам, ярким кокетливым сестричкам Лисичкам, блестящим Маслятам… Вот у них была жизнь, а у нее? Так, жалкое существование в тени большой березы. А для надежности еще и лопухом прикрывалась – чтобы уж совсем не высовываться. Она даже не пыталась подружиться с красивыми грибами, куда ей! У Поганки была только одна подружка-Гнилушка, которая ее понимала, потому что сама была такая же – вся насквозь трухлявая и больная. Красавчик Мухомор, местный острослов и мачо, время от времени обращал стрелы своего сарказма на Поганочку и язвительно комментировал ее образ жизни: - Ха! Думаешь, спряталась? Да ничего подобного! Мне сверху видно все, ты так и знай! Все чахнешь и бледнеешь? Ну давай-давай! От тебя даже лопух вянет! - Ну что тебе надо? – с досадой высовывалась Поганка из-под лопуха. – Я тебя не трогаю, и ты меня не трогай! - Хочу и буду! – нагло заявлял Мухомор. – Мне таких, как ты, за счастье задевать. - Каких «таких»? - Погано-шелудивых! – и Мухомор хохотал на весь лес, как будто и в самом деле удачно пошутил, а у Поганки от этого слезы на глаза наворачивались. - Ну что я тебе сделала? – горестно вопрошала она. - Да ты за всю жизнь никому ничего не сделала! – зубоскальничал Мухомор. – Бесполезный ты гриб, невнятный и несимпатичный, вот уж одно слово – Поганка Бледная! - Да ты на себя посмотри, сам-то ядовитый какой! – сердилась Поганка. - Да, и горжусь этим! – заявлял Мухомор, лихо сдвигая набекрень свое красное сомбреро с белыми пятнышками. – Я такой вот, как есть, и от общества не прячусь, даже наоборот – люблю позвездить! - Не связывайся, прячься поскорее, — советовала подружка-Гнилушка. – От него добра не жди – обсмеет и полной дурой выставит. Мир вообще такой злой… Кто бы спорил, только не Поганка. И она с облегчением снова пряталась под лист лопуха. Ведь над ней не только Мухомор любил подтрунивать, остальные тоже доставали. - Ой, ты на себя в капельку росы смотрела? – веселилась нарядная, румяная Земляничка. - А что? – пугалась Поганка. - Да у тебя лохматость повысилась, вон, смотри, вся шляпка дыбом! - Ха-ха-ха, ха-ха-ха, — заливались лесные Колокольчики. – В чешуе, как жар горя, тридцать три богатыря, а за дядьку Черномора – наша Поганка! Потому что она самая чешуйчатая! Ой, умора! Ну и как тут не прятаться под лопухом? И вот однажды по местному лесу прошел шелест – вроде бы появился в лесу какой-то невероятный Еж с Волшебными Колючками. Рассказывали про него разное, но всегда интересное. Говорили, что его Волшебные Колючки исцеляют засохшие деревья, увеличивают урожай орехов, восстанавливает грибницу, даже лечат больных зверей! Вроде бы своими колючками делает Еж инъекции, которые способны изменять все, даже заветные желания исполняются! Называется же все это мудреным словом а-ку-пунк-тура. И вроде бы этот замечательный Еж движется как раз по той тропинке, которая проходит по их местам. Все только это и обсуждали. - О чем бы ты попросила Ежа, если бы он действительно существовал? – спросила Поганочка у Гнилушки. - Ну-у-у… Даже не знаю! Может быть, загнить еще побольше, чтобы светиться по ночам? Я слышала, некоторые Гнилушки так умеют! А ты? - А я? Я бы попросила, чтобы моя шляпка стала гладкой и красивой. И ножку потолще. Вот и все! - А зачем тебе? - Ну, чтоб не стесняться и не прятаться. Чтобы не стыдно было на глаза кому-то показаться. А то я такая поганая… - Ну и надо оно тебе? – ахала Гнилушка. – Тут, в тени, куда безопаснее… Чем меньше тебя видят, тем спокойнее живется. Честное слово, поверь мне! Поганочка верила – ну да, спокойнее. Но шляпку гладкую все равно хотелось… И вот – о чудо! – однажды Еж действительно появился. Только не на тропинке, где его все ожидали, а из зарослей, в непосредственной близости от лопуха, под которым обитала наша Бледная Поганка. - Привет, фыр-фыррр! – поздоровался Еж. – Я – Волшебный Еж, не меня ли ты ждешь? - Вы это мне? – совершенно растерялась Поганочка. – Не может быть… - А не ты ли мечтала о гладкой шляпке и крепкой ножке? Ой, и правда – Волшебный Еж, а то откуда бы он догадался? - Ну да, я мечтаю… — застеснялась Поганка. – Но только не знаю, достойна ли я… Я вся такая… закомплексованная! - Значит, я по адресу, — бодро сообщил Еж. – Тем, кому и так хорошо живется, мои инъекции ни к чему! А вот тебе вколю с удовольствием! - А больно? – испугалась Поганка. - Еще как больно! – утешил ее Еж. – Сначала больно, потом приятно! Ну, рассказывай, в чем дело? Почему нет в жизни счастья? Откуда комплексы? - Я… я… я некрасивая, — всхлипнула Поганка. – Все время стараюсь держаться в тени. Сижу, не высовываюсь, страдаю… Ой! Что вы делаете? Больно же! - А я говорил, что будет больно! – радостно закивал Еж. – Это я тебе а-ку-пунк-туру делаю – лечение такое, по-другому — иглоукалывание. И первая иголка за то, что себя унижаешь. - Как это я себя унижаю? – удивилась Поганка. – Это не я, это окружающие! Они все такие злые, только и норовят шпильку отпустить! Ой-ой-ой! - Это за то, что других осуждаешь, — пояснил Еж. – Запомни: если ты сама себя считаешь некрасивой, всегда найдется тот, кто это озвучит! - Запомнила, — поежилась Поганка. – Выходит, это я во всем виновата? Аа-аа! - За чувство вины! – провозгласил Еж. – Ты не виновата, а просто ошибалась. А ошибку, в отличие от чувства вины, всегда можно поправить! - А в чем моя ошибка? - В том, что ты сама себя обезобразила, потому что жизни боишься и миру не доверяешь. - Я доверяю… Ой, мамочки! - А это за вранье! Как же ты доверяешь, если вот тут, под лопухом, заживо себя похоронила? Нееет, меня, Старого Ежа, не обманешь! - Но я же не сама себя обезобразила! Все эти ужасные чешуйки, я не знаю, откуда они у меня на шляпке взялись! - Да ты сама их придумала! Это чтобы оправдать свое бездействие. «Это, мол, не я от мира прячусь, а они, мерзкие, меня заставляют!». Но я тебе не верю! Потому что юная мисс Шампиньон себя стесняться не может, и жизни бояться — тоже! - Как вы меня назвали? – удивилась Поганка. - Мисс Шампиньон. А что? - Но я… никакая я не мисс Шампиньон! Я – Поганка, Бледная притом! Ой! - Это я тебе раздвоение личности лечу! Ты что ж, полагаешь, что я поганку от шампиньона отличить не в состоянии? Кто тебе сказал, что ты – Поганка? - Никто… Я сама знаю… С детства… - За придумывание несуществующих проблем! – сказал Еж, решительно вонзая очередную иглу. – Вот ты сейчас вся ощетиненная, иголки во все стороны растопырились, но это же не значит, что ты – ежиха? Поганочка поспешно глянула в капельку росы – и рассмеялась. Она и правда выглядела забавно: вся колючая, испуганная, на себя не похожая. - Я – ежиха? Ой, как забавно! А и правда – есть во мне что-то ежиное! - Когда ты смеешься, то еще симпатичнее становишься, — сказал Еж. – Почаще улыбайся! - А чему? - А чему хочешь! Окружающим… Лесу… Шуткам… Заведи себе друга-весельчака, пусть тебя смешит. - Мухомора, что ли? – испугалась Поганка. – Да он же надо мной и смеется! - А ты вместе с ним веселись! Какая разница, над чем смеяться? - Да, а они все над моей внешностью издеваются, вопросы разные задают. Видите, у меня чешуек сколько? И все топорщатся! - Это они от страха топорщатся. Я, когда опасность чую, тоже иголки растопыриваю. Только я их потом складываю и приглаживаю, потому что снова расслабляюсь, а ты всю жизнь в на   Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...  Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...  ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...  Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право... Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:
|
Колокольчик, как обычно, зазвонил, ровно в 6.00.
В Бюро Болезных Услуг работа кипит круглосуточно. Шныряют одиночные вирусы, чинно проплывают, подергивая хвостиками, простейшие, переползают по стенам грибковые, стайками несутся разнообразные бактерии, в холлах отдыхают колонии микроорганизмов…
Жила-была в одном лесу Бледная Поганка. Она все время держалась в тени, потому что очень стеснялась своего внешнего вида. Ее удручали и слишком тонкая, искривленная ножка, и унылая плоская шляпка, а уж чешуйки, которые ее покрывали, были и вовсе отвратительными. По крайней мере, она так думала. Вот она и старалась спрятаться в густой траве, чтобы как можно меньше попадаться на глаза окружающим. А если к ней обращались, она нахлобучивала шляпку поглубже и едва слышно лепетала что-то в ответ, разглядывая хвою и листья на земле – такая вот стеснительная она была.