Каждый решает для себя сам: быть с Богом

Весной 1999 года Вологодскую епархию по приглашению епископа Вологодского и Великоустюжского Максимилиана посетил А.И. Осипов — известный православный богослов, профессор Московской духовной академии. А.И. Осипов встречался с преподавателями и студентами Вологодского педагогического университета и Молочной академии им. В.В. Верещагина, выступал перед сотрудниками областной администрации и департамента образования. А.И. Осипов посетил Покровское, Горицы, он встречался с общественностью Череповца.

Мы публикуем ответы Алексея Ильича на некоторые из многочисленных вопросов, которые были заданы ему на встречах.

Суть всей христианской жизни заключается в том, чтобы увидеть себя, свои болезни. Ибо это видение дает мне возможность, с одной стороны, заняться самим собой. Второе — я начинаю совсем иначе относиться к другим людям. Мне стыдно осуждать другого в том, что я сам делаю. Не могу! Я начинаю понимать, что если я это делаю, то и другой, по слабости, может сделать. Ошибся! Появляется снисхождение к другому, благожелательство, сочувствие к другому, любовь к другому человеку. Поэтому покаяние, будучи изменением моего внутреннего состояния, дает возможность не только исцелиться самому от своих грехов, но и порождает то доброе отношение к другому человеку, которое столь необходимо в наше время. Самым страшным грехом является самооправдание. Представьте себе, я заболел, и другие, видя это, говорят мне: "Иди в больницу". Я им отвечаю: "Вы больны, вы и идите. Я хорош, здоров". Самооправдание — жуткая вещь.

Больше всего человек от чего страдает? От отсутствия благожелательства друг к другу. Как хочется любви! Это как солнце, которого ждет душа наша. Хотим? Прояви сам и тоже получишь. Таким образом, с помощью покаяния человек приходит в некую норму — очищаясь, нормализуется, становится здравым человеком. И это здравие дает человеку то, что мы неустанно ищем — счастье, то состояние радости, которое столь важно для каждого из нас.

Тут некоторое противоречие в вопросе содержится. Цель этой жизни в том, чтобы достичь вечной жизни. Цель христианской жизни заключается в том, чтобы, следуя евангельским заповедям, приобрести то богоподобие, к которому предназначен человек.

Можно иначе сказать: если "Царство Божие внутрь вас есть", и если это Царство Божие есть то благо, к которому предназначен человек, то и целью жизни является достижение этого блага, ради которого сотворен человек, к которому предназначен и ради которого даны мне определенные способности, и разум, и воля, и сердце.

Если же говорить более конкретно, то надо вспомнить одно слово, которое употребляется в богословии — обожение, то есть максимальное приобщение к Богу, единение с Богом. Мы же можем быть единодушными, находясь на расстоянии друг от друга. Особенно такое единодушие легко устанавливается между людьми, любящими друг друга. Они чувствуют на расстоянии состояние друг друга.

Если есть первоблаго, то это БОГ. Благо — это есть естественное следствие приобщения к Богу, соединение с Богом. Это и является смыслом человеческой жизни.

Все подвластно Господу — следовательно, Ему подвластно время, заранее известно нравственное падение и духовная гибель. Но есть ли в связи с этим у человека свобода выбора тогда? Где проходит граница между собственной ответственностью за грех и попущением Божиим?

Нельзя смешивать предвидение с предопределением. Родители могут подчас предвидеть, что будет с их ребенком, если он пойдет вот туда-то. Но этим они не предопределяют его поведение, только предвидят, т. е. предвидение — не предопределение. В том и заключается качество свободы, что человек поставлен перед выбором. И этот выбор, сам акт выбора, сама ориентация личности уже определяет его состояние.

Вы знаете, что есть грехи мыслью, грехи желанием. И человек, решившись на грех, уже омрачается. Когда говорят о свободе, надо понять, что свобода — это есть возможность начать акт действия от самого себя. Есть факторы, причины, обстоятельства, которые влияют на меня, но я могу поступить и в ту, и в другую сторону. Свобода в том и заключается, что я могу начать ряд действий от самого себя. Могу самоопределиться.

Божественное предвидение не есть предопределение, т. е. не есть посягательство на мою свободу. Бог не может коснуться моей свободы. Не может! Иначе Он перестал бы быть Богом. Ибо человеческая свобода есть образ божественной свободы. Не случайно человек именуется богом с маленькой буквы, своего рода божество, поскольку он богоподобное существо.

Поэтому Бог, даже предвидя, совсем не предопределяет, а все действия Божии заключаются в том, что Господь вновь и вновь ставит человека в такие условия, в которых он с очевидностью должен избрать, определить себя — к добру он или ко злу. Так происходит становление человеческой личности в наших земных условиях.

Пришла мне в голову дурная мысль, я легко могу ее выбросить, а могу ей увлечься. Так, ну-ну, человек, по какому пути пойдешь? Как важен самоконтроль! Ибо здесь начинается ряд моих действий. Каждый самостоятельно определяет себя: быть с Богом или вопреки Богу. В этом — весь человек.

В одной из Ваших статей есть такая фраза: "… так называемые добрые дела". Еще у Игнатия Брянчанинова есть выражение: "… мнимо добрые дела". Что Вы скажете об этом?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить притчу о мытаре и фарисее. Фарисей, помните, чем хвалился? — Добрыми делами. И, по единогласному мнению святых отцов, это его хвастовство своими делами было осуждено. Кажется, делал добрые дела, а подвергся осуждению. Другой факт: великие святые оплакивали свои добродетели, как грехи. Вот удивительно! Они были очень внимательны к себе, анализировали и заметили, что у нас настолько перемешано добро и зло, что даже если я совершаю, кажется, доброе дело, во мне возникает то тщеславие, то расчет, то гордыня, т. е. проще — в бочку меда добавляется ложка дегтя. добрые дела, которые совершаются, Католическая церковь учит, что добрые дела совершаются ради приобретения заслуг, т. е. когда я совершаю добрые дела, я приношу милостыню Богу, приобретаю какую-то заслугу перед Богом.

Такое понимание добрых дел растит тщеславие в человеке, гордыню и постепенно превращает его в "святого сатану", в фарисея, в тех, кто распял Христа. Самые святые распяли Христа!

Вспомните — первосвященники, священники, книжники, т. е. богословы. Они были безупречны в своей религии, в своем отношении к закону Божиему. И они видели эту безупречность, они видели себя праведными. И это было страшнейшей раной их души, потому что добрые дела при неправильном к ним отношении превращаются в орудие гордыни и делают человека диаволом. Они привели к зависти к Христу. Они привели к распятию самой истины самих мнимо добродетельных людей.

Эти мнимо добродетельные дела или, как говорил свт. Игнатий Брянчанинов, — "добренькие дела" — тогда становятся таковыми, когда человек видит, что он что-то делает: "Я не фунт изюма, я не как прочие человеки". Вот что такое мнимые добрые дела.

Каково христианское отношение к добрым делам? Должны мы их делать? Да, должны, но при этом, во-первых, с такой мыслью: да, мы должны насколько можем исполнить заповеди Божии, но только глупый, безумный или слепец не видит при этом, что в каждом этом исполнении заповедей у меня полно того, что не должно быть: ложка дегтя в бочке меда.

Значит, мы должны, с одной стороны, всячески понуждать себя к доброделанию, с другой стороны, должны видеть, что, к сожалению, ко всему, что мы делаем доброго, увы, примешивается что-то недолжное.

Вот это недолжное и должно являться побуждением к покаянию.

Вопрос о церковной политике митр. Сергия (Страгородского)

Я совершенно уверен, что у здесь сидящих мнения разойдутся. Не может быть тут одного мнения. Более того, я даже уверен, что большинство скажет: "Бог с ними, с этими бандитами, да-да, мы свободны, только не расстреливайте моих собратьев". Кто думает так, а кто думает иначе. И отсюда различное отношение к политике митрополита Сергия. Сам он был действительно замечательным человеком, но оказался на таком изломе истории — не дай Бог никому! И фактически в своей так называемой декларации 27-го года он ничего нового не сказал, по сравнению с тем, что до него уже сказал святейший (и святой) патриарх Тихон Для этого просто нужно познакомиться с материалами и убедиться,

Так что, вот эти неоднозначные отношения к митрополиту Сергию и Московской патриархии обусловлены многими вещами и, в частности, тем, что тогда трудно было сориентироваться, трудно было найти верный путь. Одни готовы были умереть вместе с Церковью, идя на пролом, другие пытались дипломатическими путями спасти Церковь. Трудно было решить. Я просто благоговею перед их памятью и не знаю, как бы поступил сам.

Зачем нужен пост? Можно ли без этого угодить Богу?

Сама постановка вопроса уже содержит ошибку. Мы постимся не ради богоугодия. Как будто Богу нужен наш пост! Дьявол явился Великому Антонию и говорит: " Ты мало ешь, а я совсем не ем; ты мало спишь, а я совсем не сплю. Не этим ты победил меня! А смирением ты победил меня". Сказал и ждет: не возгордится ли своим смирением Антоний? Пост дан вовсе не ради богоугодия. Совсем не в этом дело. Народная мудрость говорит: "Сытое брюхо к учению глухо". Это все знают, еще больше скажу: "к молитве глухо". Пост только потому и необходим, что он делает нас более "легкими", более способными к молитве. Это первое, без чего религия невозможна — без поста, без воздержания. Более того, это воспитывает наш дух хоть немножко. Заметьте, мы же ни в чем не можем себя воздержать. Как нам трудно добровольно от чего-либо воздержаться! Почти невозможно. Пост нас к этому приучает, дает силы управлять собой. Пост облегчает нас. Я помню свой разговор с начальником медицинского отдела ЮНЕСКО во время Великого поста. Я его угощал великопостным кушаньем, а оно было очень скудное. У нас в академии для преподавателей пост без рыбы (студентам дают рыбу кроме первой, четвертой и страстной недели, Среды и Пятницы. Мы по этому поводу шутили, не пойти ли нам в студенты на Великий пост). Так вот, угощал я этого директора из ЮНЕСКО. Он очень внимательно слушал, когда я ему рассказывал про Великий пост — сколько мы постимся, как часто бывает пост и пр. Потом вздохнул и сказал: "Если бы все люди так жили! Нам бы, медикам, тогда и делать было бы нечего. Любой врач скажет: "Воздержание — в высшей степени полезно!"

Свт. Тихон Воронежский в краткой форме сформулировал: "Воздержно яждь, мало пий и здрав будеши", т. е. это колоссальное оздоровительное средство, только нужна разумность, нужен пост, а не неразумное неядение, когда человек доводит себя, не знаю до чего. Можно погубить себя, чем угодно, самыми полезными вещами. Нет, пост — это воздержание, которое является одним из очень эффективных средств оздоровления всего организма. Это нельзя забывать.

Так что, даже если кто-нибудь не верит ни в Бога и ни в Церковь, и тому я очень советую прибегать к этому оздоровительному средству.

У одного из святых отцов есть такие слова: "Не начни учить преждевременно, иначе на всю жизнь останешься недостаточным по разуму". В чем, по-вашему мнению, состоит преждевременность?

В нескольких вещах. Первое — если ты не поставлен на это. Это чисто внешний признак, если не поставлен на это, то нечего на себя и брать. Не поставлен кем? Епископом, начальником и т. д. Это внешний элемент, который отвечает на этот вопрос.

Бывает и другое. Серафим Саровский 15 лет находился в затворе, прежде чем удивительным образом Сам Бог ему повелел выйти на служение к людям. Подумайте, 15 лет подвизался в пустыньке! Шел процесс подготовки. В чем он заключался? Мы считаем, что в том, что преподобный Серафим не ел, не спал, да стоял на камне 3 года. Это только внешняя скорлупа, кожа. На самом деле самая основная работа шла внутри: познание себя, понуждение себя к совершению заповедей Господних, Евангелия, постоянное покаяние в том несовершенстве, в той нездоровости, которые он видел у себя… Вот этот процесс постоянной борьбы с собой, который постепенно приводит к состоянию обожения человека или, как преподобный Серафим выражался, к стяжанию Духа Божия. Вот этот процесс является реальным процессом духовной жизни и на определенной стадии духовного развития многие из святых получали прямое указание Божие идти к людям, открыться людям, т. е. учить людей. А многие святые так и не получили такого указания, и мы знаем, что множество пустынников так и оставались в пустыне и никогда не выходили к людям. Самое большее, что о их существовании узнавали люди, т. к. не каждый даже из святых способен к учительству.

Итак, есть два фактора, которые обусловливают возможность учительского служения: первое — явное, открытое, которое может быть и ошибочным подчас, когда есть благословение от церковной власти. И второе — безошибочное и верное, и истинное, но, увы. очень редкое — это прямое указание Божие конкретному человеку.

Но я хотел бы сказать еще о третьем. Не все же в Церкви учителя, не все же благословлены церковью. Неужели поэтому нельзя ничего сказать? Нет! Важнейшая ответственность на родителях. Ох, как они должны быть внимательны к своим детям! Они должны внимательно следить, какую литературу дают читать в школе, какую музыку они слушают. Ведь надо понимать, хорошая литература, классическая, русская литература, если ребенок к ней привычный, так его стошнит от бульварных романов. Если ребенок привык к классической, народной и церковной музыке (это 3 опоры), то во веки веков не пойдет он этот несчастный рок и не будет сходить от него с ума. Так что, оказывается, есть еще одно учительство — родительское. И к нему призван каждый родитель. Оно налагает большую заботу, требует многих сил. Ведь прежде, чем позволить или запретить какую-то книгу, надо самому ее прочесть!

Иногда некогда, иногда не хочется — а надо! Это требует большого труда. Надо послушать музыку и почитать и в театр, наверное, пойти. Тот же телевизор. Если у вас нет сил выбросить его в окно, то, по крайней мере, следите, что смотрит ваш ребенок. Вы — учитель и от вас зависит все его будущее.

В одной стране под названием Скотландия (везде написано неправильно — Шотландия, но я-то знаю, что правильно — Скотландия). Там подошел ко мне один пастор с жалобами на своих детей. Он говорил, что не знает, что делать, дети у него такие-сякие, в церковь не хотят ходить. Вот он почему-то со мной решил поделиться. Я его выслушал и спросил: "Как вы живете?" Он отвечал, что у них все в общем неплохо, семья нормальная.

— А телевизионные программы какие вы смотрите?

Пастор стал ворчать, что мало там хорошего, все такая ерунда, развращает детей. Я ему говорю: "Ну вот видите, как мы с вами хорошо подошли. Может быть, вам выбросить телевизор, пока дети еще небольшие?

Наш разговор был закончен. Любовь к себе победила любовь к детям. Вот вам и учительство.

И, наконец, четвертое учительство и последнее — в Евангелии сказано: "Шедше научите все народы". Конечно, прежде всего это относится к апостолам и к иерархам церковным, церковным учителям. Но не думайте, что это совсем не относится ко всем христианам. Только здесь самое первое и главное — это пример жизни. Вот это учительство — самое эффективное. Пример жизни может показать любой христианин — от патриарха до мирянина. Если мы его не покажем, будем виновны.

Мы обязаны показать этот пример христианской православной жизни. И к этому учительству призваны все христиане без каких-либо исключений.

Что значит — "человек — это бог с маленькой буквы"?

— Может быть, я неосторожно употребил это выражение. Хотя в данном случае я не от себя это сделал. Макария Великого называли "земной бог". Его называли так его сподвижники, святые. Человек призван к богоподобному состоянию. Святые отцы пишут: "Стать Богом по благодати, потому что человек сотворен не как остальные твари и призван быть богоподобным, Богом по благодати.

Источник: "Благовест", Вологодская епархиальная газета, № 8–9 (52–53), 1999

Основная проблема, перед которой сейчас мы все стоим и от которой никуда не уйдем, — это вопрос о направлении развития современного христианства. Всю историю в нем борются две тенденции. Одна — освящающая мир, другая — обмiрщающая Церковь. Эта борьба идет с переменным успехом и если исходить из откровения Божия, из слов самого Спасителя, то, как это ни печально, следует ожидать победы второй из них. Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле. Правда, мы часто повторяем другое: Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее. Но не будем забывать, что не о внешней структуре Церкви (собор-синод-патриарх-епископы-священники-диаконы и так далее) здесь идет речь. Церковь — не просто общество верующих. Она есть единство в Духе Святом тех христиан, которые стремятся жить по заповедям Христовым. Именно в этом смысле она есть Тело Христово, живой организм Христов, который неодолим. А структуры, управление, учреждения и т. д. являются лишь необходимой в определенных исторических условиях формой существования Церкви в этом мире. Форма, естественно, может в чем-то меняться. Так вот, верующих-то, которые средоточием своей жизни видят Евангелие, становится, как показывает история, все меньше.

Понятие "обмiрщение" (в дореволюционной орфографии это слово писалось через i) приобретает сейчас необычайную по своей значимости актуальность: оно очень точно характеризует состояние и главнейшую тенденцию развития современного христианства. Смысл этого понятия раскрывается словами Апостола Иоанна Богослова: Все, что в мiре: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мiра сего (1 Ин.2,16). Обмiрщение захватило все конфессии без исключения. Особенно сильно оно проявляет себя в западном христианстве, опередившем в этом отношении нас, православных. Но мы усердно и небезуспешно догоняем его.

Западные церкви в настоящий момент своей основной и, по существу, единственной задачей ставят решение проблем мiрской жизни. Одной из ярких иллюстраций может служить Международная конференция Всемирного Совета Церквей, которая проходила в Бангкоке в 1973 году, под названием "Спасение сегодня". Два наших представителя, бывшие на ней, рассказали, что там было. (Вы знаете, что в 1961 во Всемирный совет Церквей вступила Русская Православная Церковь и с ней и в последующие годы все Православные Церкви социалистических стран.)

Оказывается, эту важнейшую тему о спасении там рассматривали исключительно в так называемом "горизонталистском", то есть чисто материалистическом плане — как спасение от болезней, нищеты, невежества, эксплуатации, бесправия, от засилья транснациональных корпораций и т. д., и т. п. И когда православные делегаты предложили поговорить о спасении, ради которого пришел Христос, то на них посмотрели как на какие-то допотопные существа.

Эта конференция прекрасно показала, к какой цели стремится современное христианство, точнее, современные христиане — к благу на земле. Эта устремленность характеризовала и все Генеральные ассамблеи Всемирного Совета Церквей.

Заземленность христианского сознания не могла не выразиться в богословии, в соответствующих нравственных нормах жизни. И мы видим, к чему пришло сейчас западное христианство, — к таким вещам, о которых если бы сказать лет 50 назад — никто бы не поверил. Когда в 1927 году на первой конференции "Вера и устройство" протоиерей Сергий Булгаков предложил всем причаститься от единой Чаши (всем: православным, англиканам, старокатоликам, лютеранам, методистам…) и таким образом решить проблему единства, то вы знаете, кто первыми запротестовал? Англикане. С тех пор ситуация катастрофически изменилась. Кстати, большое значение здесь имели последствия Второй мировой войны.

Теперь мы видим иное. На Генеральной ассамблее ВСЦ в 1991 году в Канберре, в Австралии, православные вынуждены были выступить все вместе со специальным заявлением к руководству ВСЦ, ко всей Ассамблее. Они потребовали рассмотреть вопрос о прямых отступлениях отдельных церквей-членов ВСЦ от самых основополагающих христианских истин. Речь идет о языческом понимании Бога-Троицы (дошло до того, что Дух Святой объявляется "женским божеством". В той же Канберре об этом заявила одна профессорша-протестантка.), о фактическом отрицании Божества Иисуса Христа и Его Воскресения, о материалистическом понимании спасения, прямом хилиазме и т. д.

В области морали современное западное христианство пошло прямо по пути откровенного презрения нравственных норм, указанных в Священном Писании. Вы понимаете, о чем идет речь — об этих т. н. несчастных меньшинствах. На той же Ассамблее для них было устроено целое пленарное заседание, и они сидели на сцене часа два и жаловались, что не все Церкви их принимают, благословляют их "браки", что их не рукополагают. С тех пор, с 1991 года, процесс прошел очень далеко. Все большее число т. н. церквей уже не только не изгоняет их из своей среды, но и принимает в свои общины, допускает до евхаристического общения, даже благословляет их сожительство (напр., Рейнландская Евангелическо-лютеранская церковь в Германии), назначает пасторами и т. д. О женском священстве и говорить не приходится. В подавляющем большинстве некатолических церквей на Западе это уже стало заурядным, "нормальным" явлением, и многие католические и даже отдельные православные богословы не видят в этом какой-либо опасности для Церкви.

Для нас все это важно вот почему. В настоящее время т. н. свободы информации, а на самом деле власти денег, богатый Запад получил в нашей стране неизмеримо большие возможности пропаганды, нежели Церковь, поэтому дух и идеи Запада беспрепятственно проникают в наш народ и в нашу Церковь. И когда мы говорим о проблеме обмiрщения и указываем на Запад, то делаем это не ради его осуждения, но с целью борьбы против обмiрщения нашей церковной среды.

Обмiрщение угрожает тем, что зараженные этим духом, как пишет святитель Игнатий Брянчанинов, незаметно для себя примут антихриста и жестоко пострадают. Свт. Игнатий прямо говорит, что тот, кто не борется со своим ветхим человеком (страстями, в наше время особенно с жаждой наживы, самомнением и блудодеянием), тот, будучи единодуховным с антихристом, признает его за Христа. Это произойдет естественно, ибо подобное соединяется с подобным. Одна из причин развития этой лжедуховности состоит в том, что по учению обмiрщенных церквей основная задача Церкви должна состоять в служении ближним, а это предполагает ее максимально активную социальную, политическую, экономическую, культурную деятельность. Что худого в этом? То, что происходит подмена цели.

У Церкви она одна и единственная — спасение человека от духовного рабства страстям и приобщение Богу через стяжание богоподобных свойств, главнейшими из которых являются смирение и любовь. Внешнее же служение ближним является лишь одним из средств приобретения этих свойств, но никак не целью и не "заработком" спасения. Сведение же основной задачи Церкви к решению земных "горизонтальных" задач и приведет обмiрщенных христиан к незаметному принятию антихриста. Ибо, когда он придет, то объединит все государства в одно, ненужными станут армии, прекратятся расходы на вооружение, сократится население земного шара (потому что лишние миллиарды будут уничтожены, и останется один "золотой" миллиард), высвободятся астрономические средства, с помощью жестоких законов всюду будет наведен порядок и т. д. Так он решит социальные и другие проблемы. Господа будут жить как аскариды, купаясь в комфорте, все прочие будут нормальными рабами и подопытными кроликами. Он решит все проблемы — войны и мира, голода, социального обеспечения, прав и обязанностей и т. д. Кто когда-либо мог это сделать? Разве не он спаситель мира, не он Христос? Обмiрщенные христиане и примут его как Христа, "вместо Христа" ("анти" означает не только "против", но и "вместо"). А если вместо, следовательно, и против. Вот почему обмiрщение — это смерть для любой церкви, для любого христианина.

Кстати, имя антихриста, которое выражено в Апокалипсисе таинственным числом 666, по сути, означает ничто иное, как мамону, т. е. полную отдачу всех сил ума, сердца и воли в заботу исключительно о земных благах и ценностях. Об этом свидетельствует иудейское предание, которое это число зафиксировало (см. 3 Цар.10;14; 2 Пар.9;13) как символ потрясающего, высшего в истории Израиля процветания. Маленькое копеечное государство при царе Соломоне получало 666 талантов золота в год. А если каждый талант — это 49,11 килограммов золота, то всего оказывалось 32 тонны 707 кг на ничтожное число жителей! Вот вершина мiрского счастья. Мамона — и есть обмiрщение. Прот. А. Мень как-то заметил: в иудаизме нередко понятие Царства Божия связывали с внешним торжеством Израиля и фантастическим благоденствием на земле. Не об этом ли благоденствии на земле пекутся больше, чем о небесном, и современные христианские церкви?

Один из выпускников МДА начала ХХ века, Тарасий Кургановский, написал работу "Перелом в древнерусском богословии". Это небольшая работа, но она стала знаковой, ей бы надо заняться, расширить ее, дополнить фактами. Сама идея ее очень важна. Автор пишет, что в Русской Церкви в XIV, XV века было серьезное обращение к существу христианской жизни, к духовной ее стороне, было понимание того, что главным является исполнение заповедей Евангелия, а внешние формы благочестия, богослужебный Устав, обряды рассматривались лишь как средства, способствующие достижению цели. Но постепенно форма и содержание стали меняться местами. Об этом очень сильно пишет Иван Васильевич Киреевский в своей замечательной статье "О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России". Его мысль такова, что в нашей Церкви постепенно уважение к преданию, которым стояла Россия, нечувствительно для нее самой перешло в уважение более наружных форм его, чем его оживляющего духа. Это духовное изменение проявилось уже на Соборах 1503 и 1505 годов (на которых присутствовал и преподобный Нил Сорский), но особенно резко выразилось на Стоглавом Соборе 1551 года.

Преподобный Нил Сорский выступил с вопросами, касающимися монастырской и монашеской жизни. Он видел, какие стали происходить изменения, и призывал к тому, чтобы монастыри были бедными, ризницы их, облачения, сосуды и т. д. — скромными, чтобы монахи питались только трудами рук своих. Одежда их должна быть самой простой, бедной. Никакой роскоши, никакого злата и серебра не должно иметь ни монахам, ни монастырю. Вспоминаются слова свт. Филарета Московского: "Если бы надлежало объявить войну какой одежде, то, по моему мнению, не шляпам священнических жен, но великолепным рясам архиереев и священников. По крайней мере, это, во-первых, но сие-то и было забыто. Священницы Твои, Господи, да облекутся правдою".

На это Нилу Сорскому было сказано: "Ты, Нил, ошибаешься. Если такая жизнь будет в наших монастырях, то кто же из бояр пойдет в монахи? Никто, потому что они не смогут жить по твоим правилам. А если никто не пойдет, то откуда же мы будем ставить епископов? А если епископов не будет, то и Церкви не будет. Ты, Нил, ошибаешься".

В это время, как раз в начале XVI века, сталкиваются два направления, названные впоследствии иосифлянством и нестяжательством. Здесь произошел, если хотите, последний открытый бой за подлинное монашество и, следовательно, за судьбу самого православия на Руси. Победило иосифлянство. И процесс обмирщения в Церкви пошел свободной стезей. Монастыри и храмы стали превращаться в замечательные и богатейшие произведения искусства, просто игрушки, красавцы. (Дети играют в маленькие игрушки, взрослые — в большие игрушки.) Ризницы стали богатейшими. (В Лавре в музее, например, есть митра, которой цены нет, она вся в драгоценных камнях.). Монастыри стали богатейшими землевладельцами и крестьяновладельцами (Карташев пишет, что, например, у Троице-Сергиевой Лавры Екатерина II изъяла 106 тысяч душ). К чему привело это? Вы прекрасно понимаете.

1612 год, множество храмов и монастырей было разрушено, осквернено, разграблено. Попустил Господь. И вы думаете, мы научились чему-нибудь? Ничего подобного. С новой энергией стали восстанавливать внешнее церковное благолепие. Насколько при этом утрачивались понятия о значении духовной жизни, можно судить по расколу XVII века. Казалось бы, причины для раскола ничтожные: исправление книг, изменение обрядов, троеперстие и т. п. Однако для многих они явились основным содержанием их веры. В обряде православные увидели все существо православной веры. Форма для многих оказалась дороже драгоценного содержания.

Прямое следствие духовного охлаждения — Петр I — "первый большевик", как его очень точно назвал Максимилиан Волошин, и весь антицерковный XVIII век. О духовном состоянии Церкви в этот век лучше всего говорит свт. Тихон Задонский: Монастыри стали хуже светских домов. Логично завершил век Павел I, великий мастер Мальтийского ордена, посягнувший, вопреки строгим прещениям Вселенских Соборов, на власть над епископами и объявивший себя главой Российской Православной Церкви (и ни один из последующих императоров не снял этого позора с русского царства).

Не помогло и наполеоновское нашествие. Москва сожжена, уничтожены великолепные храмы. Задумались, почему это произошло? Покаялись? Обратили внимание на исправление жизни? Нет, вновь взялись за восстановление внешнего благолепия Церкви, забыв, фактически, о внутреннем. 80-е — 90-е годы XIX века, епископ Феофан Затворник пишет: "Через поколение, много через два, иссякнет наше православие…". Епископ Игнатий буквально рыдает: Монашество подобно роскошному, зеленеющему древу, но которое изнутри совершенно сгнило. Первая же буря свалит его, а с ним — и все православие. Но к их голосу никто не прислушивается. Эти затворники — что они понимают? Святитель Филарет с горечью писал: "Как скучно видеть, что монастыри все хотят богомольцев, то есть сами домогаются развлечения и искушения. Правда, им недостает иногда способов, но более недостает нестяжания, простоты, надежды на Бога и вкуса к безмолвию".

Прошло полтора поколения после пророческих слов святителя Феофана и наступил 1917 год. Как корова языком революция слизнула все то благолепие, которое не было основано на камне правильной христианской жизни. Вопрос, о котором в XVI веке начался серьезный спор, был, кажется, закончен. "История, — говорил Цицерон, — лучшая учительница". Он прав. История еще раз показала, что Божественный Промысл действует всегда применительно к нашему духовному состоянию. Люди же — лишь слепые орудия в руках воли Божией.

Сейчас открылся еще один и, возможно, последний период в жизни нашей Церкви. Ее судьба будет зависеть от того, по какому пути пойдет то ее возрождение, о котором теперь так много говорится. Что победит и станет первичным в нем: внешнее благолепие, количество монастырей, храмов, епископов, священников, духовных школ и т. д., - или устроение правильной духовной жизни и, прежде всего, в монастырях, среди монашества и духовенства. Будут ли монахи, особенно молодые, жить в действительных монастырях или нести послушания в полумужских-полуженских, служить в городах, на приходах, в подворьях (венчая, исповедуя и крестя), в женских монастырях? Станут ли духовные школы духовными или будут богословскими, как перед революцией, т. е. светскими? Удастся ли воспитать пастырей и архипастырей, а не наемников? Будут ли наши духовники старшими братьями, добрыми советниками, как пишет свт. Игнатий, или пойдут по пути вождей тоталитарных сект, требующих беспрекословного послушания себе как Богу?

Эта последняя проблема, кстати, постоянна и, возможно, одна из самых острых в жизни Церкви. Помните, как еще в середине XIX века писал свт. Игнатий: "Тщеславие и самомнение любят учить и наставлять. Они не заботятся о достоинстве своего совета! Они не помышляют, что могут нанести ближнему неисцельную язву нелепым советом, который принимается неопытным новоначальным с безотчетливою доверчивостью, с плотским и кровяным разгорячением! Им нужен успех, какого бы ни был качества этот успех, какое бы ни было его начало! Им нужно произвести впечатление на новоначального и нравственно подчинить его себе! Им нужна похвала человеческая! Им нужно прослыть святыми, разумными, прозорливыми старцами, учителями! Им нужно напитать свое ненасытное тщеславие, свою гордыню!" (О жительстве по совету. — т.5.С.77). И прибавляет: "Те старцы, которые принимают на себя роль [старца]… (употребим это неприятное слово) … в сущности, не что иное, как душепагубное актерство и печальнейшая комедия. Старцы, которые принимают на себя роль древних святых Старцев, не имея их духовных дарований, да ведают, что самое их намерение, самые мысли и понятия их о великом иноческом делании — послушании, суть ложные, что самый их образ мыслей, их разум, их знание суть самообольщение и бесовская прелесть…" (5, 72).

Обмiрщение, происходящее сейчас в церквах, свидетельствует об иудаизации христианства. В чем это проявляется? В преобладающем и всепоглощающем внимании современного христианства к земным ценностям. Уже в первых веках возникло еретическое учение о том, что Христос пришел для того, чтобы на этой земле устроить 1000-летнее Царство блаженства, добра и справедливости. В нашем богословии их защищали Владимир Соловьев и другие философы, протоиерей Павел Светлов, киевский профессор, у которого есть целая работа "Идея Царства Божия в ее значении для христианского миросозерцания". Эта идея продолжает жить и развиваться и в настоящее время, думаю, можно без преувеличения сказать, что она является главной движущей силой христианской активности в мире. Эта идея имеет иудейское происхождение. Помните, как сказал о. А. Мень: в иудаизме нередко понятие Царства Божия связывали с внешним торжеством Израиля и фантастическим благоденствием на земле. Обмiрщение и есть устремленность христианства к осуществлению этой иудейской идеи. И если Христос сказал: Не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6,24), то современные христиане с этим решительно не согласны.

На Западе появился даже термин — иудеохристианство. Поразительное соединение. Ведь для ортодоксального иудейства Христос — это лжемессия, а истинный Мессия, который по христианскому Откровению есть антихрист, еще должен прийти. Как же можно говорить об иудеохристанстве? Оказывается, очень просто. Нужно молчать об Иисусе Христе как Боге и Спасителе и о том, что Его Царство не от мира сего, а говорить лишь об общих пророках, общей Библии, общих 10 заповедях. Христос и становится все менее важной Личностью для западного христианства.

Ватикан в этом отношении пошел очень далеко. Там в курии есть два папских Совета: по межхристианскому сотрудничеству и по диалогу с нехристианскими религиями. Понятно, что нехристианские религии — это те, которые не признают Христа за Бога. В каком же Совете ведется диалог с иудаизмом, отвергающим Христа? В межхристианском!

Папа Иоанн Павел II договорился уже до таких вещей, что становится просто странно его слушать. 1 ноября 1997 года, когда Католическая Церковь празднует день Всех святых, в Ватикане закончился межцерковный симпозиум, тема которого была: "Корни антииудаизма в христианской среде". Папа тогда сказал: "Цель нашего симпозиума — прийти к правильному богословскому толкованию отношений между Церковью Христовой и еврейским народом. В начале этого малого народа, окруженного языческими империями, превосходившими его блеском своей культуры, находится шаг Божьего избрания. Этот народ призван и ведом Богом, Творцом неба и земли. Поэтому его существование не принадлежит к одной только сфере природны

ЧТО ТАКОЕ УВЕРЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ В МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЯХ? Исторически существует три основных модели различий, существующих между...

ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования...

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:

Каждый решает для себя сам: быть с Богом — или вопреки ему