|
|
Как ослик, ёжик и медвежонок встречали новый год
Всю предновогоднюю неделю в полях бушевала вьюга.
В лесу снегу намело столько что ни Ёжик, ни Ослик, ни Медвежонок всю неделю не могли выйти из дому.
Перед Новым годом вьюга утихла, и друзья собрались в доме у Ёжика.
— Вот что,— сказал Медвежонок,— у нас нет елки.
— Нет,— согласился Ослик.
— Не вижу, чтобы она у нас была,— сказал Ёжик. Он любил выражаться замысловато в праздничные дни.
— Надо пойти поискать,— сказал Медвежонок.
— Где же мы ее сейчас найдем? — удивился Ослик.— В лесу-то — темно...
— И сугробы какие!..— вздохнул Ёжик.
— И всё-таки надо идти за елкой,— сказал Медвежонок.
И все трое вышли из дома.
Вьюга утихла, но тучи еще не разогнало, и ни одной звездочки не было видно на небе.
— И луны нет! — сказал Ослик.— Какая тут елка?!
— А на ощупь? — сказал Медвежонок. И пополз по сугробам.
Но и на ощупь он ничего не нашел. Попадались только большие елки, но и они все равно бы не влезли в Ёжикин домик, а маленькие все с головой засыпало снегом.
Вернувшись к Ёжику, Ослик с Медвежонком загрустили.
— Ну, какой это Новый год!..— вздыхал Медвежонок.
«Это если бы какой—нибудь осенний праздник, так елка, может быть, и не обязательна,— думал Ослик.— А зимой без елки — нельзя».
Ёжик тем временем вскипятил самовар и разливал чай по блюдечкам. Медвежонку он поставил баночку с медом, а Ослику – тарелку с лопушками.
О елке Ёжик не думал, но его печалило, что вот уже полмесяца, как сломались его часы—ходики, а часовщик Дятел обещался, да не прилетел.
— Как мы узнаем, когда будет двенадцать часов? — спросил он у Медвежонка.
— Мы почувствуем! — сказал Ослик.
— Это как же мы почувствуем? — удивился Медвежонок.
— Очень просто,— сказал Ослик.— В двенадцать часов нам будет уже ровно три часа хотеться спать!
— Правильно! — обрадовался Ёжик.
И, немного подумав, добавил: — А о елке вы не беспокойтесь.
В уголке мы поставим табуретку, я на нее встану, а вы на меня повесите игрушки.
— Чем не елка? — закричал Медвежонок.
Так они и сделали.
В уголок поставили табуретку, на табуретку встал
Ёжик и рас— пушил иголки.
— Игрушки — под кроватью,— сказал он.
Ослик с Медвежонком достали игрушки и повесили на верхние лапы Ёжику по большому засушенному одуванчику, а на каждую иголку — по маленькой еловой шишечке.
— Не забудьте лампочки! — сказал Ёжик.
И на грудь ему повесили три гриба—лисички, и они весело засветились — такие они были рыжие.
— Ты не устала, Елка? — спросил Медвежонок, усаживаясь и отхлебывая из блюдечка чай.
Ёжик стоял на табуретке, как настоящая елка, и улыбался.
— Нет,— сказал Ёжик.— А сколько сейчас времени?
Ослик дремал.
— Без пяти двенадцать! — сказал Медвежонок.— Как Ослик заснет, будет ровно Новый год.
— Тогда налей мне и себе клюквенного сока,— сказал Ёжик—Елка.
— Ты хочешь клюквенного сока? — спросил Мадвежонок у Ослика.
Ослик почти совсем спал.
— Теперь должны бить часы,— пробормотал он.
Ёжик аккуратно, чтобы не испортить засушенный одуванчик, взял в правую лапу чашечку с клюквенным соком а нижней, притоптывая, стал отбивать часы.
— Вам! бам! бам!— приговаривал он.
— Уже три,— сказал Медвежонок.— Теперь давай ударю я!
Он трижды стукнул лапой об пол и тоже сказал:
— Вам! бам! бам!.. Теперь твоя очередь, Ослик!
Ослик три раза стукнул об пол копытцем, но ничего не сказал.
— Теперь снова я! — крикнул Ёжик. И все, затаив дыхание, выслушали последние: «Бам! бам! бам!»
— Ура! — крикнул Медвежонок, и Ослик уснул совсем.
Скоро заснул и Медвежонок.
Только Ёжик стоял в уголке на табуретке и не знал, что ему делать. И он стал петь песни и пел их до самого утра, чтобы не уснуть и не сломать игрушки.
Как Ослик, Ёжик и Медвежонок писали друг другу письма
На второй день после Нового года Ёжик получил письмо.
Принесла его Белка, подсунула под дверь и убежала.
«Дорогой Ёжик! — царапал Медвежонок на кусочке бересты. — У меня за окошком падает снег. Снежинки садятся на завалинку и разговаривают. Одна снежинка мне сказала, что видела тебя, но ты ей показался скучным. Будто сидел ты на пеньке у ручья грустный-грустный и о чем-то думал. Я тоже много думаю последнее время. А думаю я о том, что скоро весна, а у нас с тобой нет лодки. Растает снег, кругом будет одна вода, и мы долгое время не увидимся. Не о том ли и ты думал, дорогой Ёжик, сидя на пеньке у ручья? Любящий тебя М е д в е ж о н о к.» Ёжик прочитал письмо и задумался.
«Действительно,— думал Ёжик,— скоро весна, а у нас нет лодки».
Он достал из шкафа кусочек бересты, отыскал под кроватью вылинявшую иголку, придвинул поближе служивший ему лампой гриб-лисичку и принялся за письмо.
— «Дорогой Ослик! — нацарапал Ёжик и кончиком языка потрогал кончик носа.— Я сижу дома, за окном падает снег, а скоро будет весна...»
Тут Ёжик немного подумал и стал царапать дальше:
«Весной много воды, а у нас нет лодки. Не об этом ли ты сейчас думаешь, Ослик?
Твой друг Ё ж и к».
Письмо он отдал Снегирю, и Снегирь, быстро долетев до домика Ослика, бросил его в форточку.
Когда письмо шлепнулось на стол. Ослик обедал.
«Хм! — подумал Ослик, разглядывая кусочек бересты.— А ведь это — письмо!»
И принялся читать. Дочтя до половины, он глянул в окно и увидел, что у него за окошком тоже падает снег.
Потом он прочитал вторую половину и решил, что Ёжик прав.
«А ведь надо написать письмо»,— подумал он.
Достал кусочек бересты и угольком нарисовал на нем лодку, а внизу написал:
«Дорогой Медвежонок! Я сижу за столом, а за окном у меня падает снег. Весной этот снег растает, и будет очень много воды. Если мы сейчас не построим лодку, весной мы не увидимся до самого лета. Не об этом ли ты сейчас думаешь, Медвежонок? Любящий тебя О с л и к». Он отдал письмо Свиристелю и прилег после обеда отдохнуть.
Получив письмо. Медвежонок рассердился.
«Как — крикнул он.— Я только об этом и думаю. У меня даже голова стала чуть-чуть больше!»
И на обороте Ослиной бересты он тщательно нацарапал:
«Дорогой Ослик Я самый первый подумал, что нам нужна лодка».
«Нет,— пришел ответ.— Это Ёжик подумал самый первый»
А Ёжику Ослик написал:
«Ты самый первый подумал, что нам нужна лодка, а Медвежонок говорит, что это он?»
«Я самый первый подумал,— решил Ёжик, получив письмо Ослика.— Ведь если бы я подумал не самый первый. Ослик бы мне об этом не написал!» И он принялся выцарапывать письмо Медвежонку:
«Дорогой Медвежонок! — тихо нацарапал он и потрогал кончиком языка кончик носа.— Я сижу дома а за окошком у меня падает снег...»
Тут он немного передохнул и принялся выцарапывать дальше:
«Я получил твое письмо, но я уже даавно думаю, что нам нужна лодка.
И не об этом ли ты сейчас думаешь, Медвежонок?
Любящий тебя Е ж и к.»
Получив послание Ёжика, Медвежонок так огорчился, что заболел и прохворал всю зиму.
«Ведь это же я первый подумал? — шептал он, когда ему становилось лучше. И щупал голову.
А весной снег растаял и в лесу было столько воды, что Медвежонок, Ослик и Ёжик не встречались до самого лета.
Зимняя сказка
С утра падал снег. Медвежонок сидел на опушке леса на пеньке, задрав голову, и считал, и слизывал упавшие на нос снежинки.
Снежинки падали сладкие, пушистые и прежде, чем опуститься совсем, привставали на цыпочки. Ах как это было весело!
«Седьмая»,— прошептал Медвежонок и, полюбовавшись всласть, облизал нос.
Но снежинки были заколдованные: они не таяли и продолжали оставаться такими же пушистыми у Медвежонка в животе.
«Ах, здравствуйте, голубушка! — сказали шесть снежинок своей подруге, когда она очутилась рядом с ними.— В лесу так же безветренно?
Медвежонок по—прежнему сидит на пеньке? Ах какой смешной Медвежонок!»
Медвежонок слышал, что кто-то в животе у него разговаривает, но не обращал внимания.
А снег все падал и падал. Снежинки все чаще опускались Медвежонку на нос, приседали и, улыбаясь, говорили: «Здравствуй, Медвежонок!»
«Очень приятно,— говорил Медвежонок.— Вы – шестьдесят восьмая». И облизывался.
К вечеру он съел триста снежинок, и ему стало так холодно, что он едва добрался до берлоги и сразу уснул. И ему приснилось, что он — пушистая, мягкая снежинка... И что он опустился на нос какому-то
Медвежонку и сказал: «Здравствуй, Медвежонок?» — а в ответ услышал: «Очень приятно, вы — триста двадцатая...» «Лам-па-ра-пам?» — заиграла музыка.
И Медвежонок закружился в сладком, волшебном танце, и триста снежинок закружились вместе с ним. Они мелькали впереди, сзади, сбоку и, когда он уставал, подхватывали его, и он кружился, кружился, кружился...
Всю зиму Медвежонок болел. Нос у него был сухой и горячий, а в животе плясали снежинки. И только весной, когда по всему лесу зазвенела капель и прилетели птицы, он открыл глаза и увидел на табуретке Ёжика. Ёжик улыбался и шевелил иголками.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Медвежонок.
— Жду, когда ты выздоровеешь,— ответил Ёжик.
— Долго?
— Всю зиму. Я, как узнал, что ты объелся снегом
— сразу перетащил все свои припасы к тебе...
— И всю зиму ты сидел возле меня на табуретке?
— Да, я поил тебя еловым отваром и прикладывал к животу сушеную травку...
— Не помню,— сказал Медвежонок.
— Еще бы! — вздохнул Ёжик.— Ты всю зиму говорил, что ты — снежинка. Я так боялся, что ты растаешь к весне... Глава 7 НЕОБЫКНОВЕННАЯ ВЕСНА Необыкновенная весна
Это была самая необыкновенная весна из всех, которые помнил Ёжик.
Распустились деревья, зазеленела травка, и тысячи вымытых дождями птиц запели в лесу.
Все цвело.
Сначала цвели голубые подснежники. И пока они цвели.
Ёжику казалось, будто вокруг его дома — море, и что стоит ему сойти с крыльца — и он сразу утонет. И поэтому он целую неделю сидел на крыльце, пил чай и пел песенки.
Потом зацвели одуванчики. Они раскачивались на своих тоненьких ножках и были такие желтые, что, проснувшись однажды утром и выбежав на крыльцо. Ёжик подумал, что он очутился в желтой—прежелтой Африке.
«Не может быть! — подумал тогда Ёжик. — Ведь если бы это была Африка, я бы обязательно увидел Льва!»
И тут же юркнул в дом и захлопнул дверь, потому что прямо против крыльца сидел настоящий Лев. У него была зеленая грива и тоненький зеленый хвост.
— Что же это? — бормотал Ёжик, разглядывая Льва через замочную скважину.
А потом догадался, что это старый пень выпустил зеленые побеги и расцвел за одну ночь.
— Все цветет! — выходя на крыльцо, запел Ёжик.
И взял свою старую табуретку и поставил ее в чан с водой.
А когда на следующее утро проснулся, увидел, что его старая табуретка зацвела клейкими березовыми листочками.
Веселая сказка
Однажды Ослик возвращался домой ночью. Светила луна, и равнина была вся в туманен а звезды опустились так низко, что при каждом шаге вздрагивали и звенели у него на ушах, как бубенчики.
Было так хорошо, что Ослик запел грустную песню.
— Передай кольцо,— тянул Ослик,— а-а-бручаль-ное...
А луна спустилась совсем низко, и звезды расстелились прямо по траве и теперь звенели уже под копытцами.
«Ай, как хорошо — думал Ослик. — Вот я иду... Вот луна светит... Неужели в такую ночь не спит Волк?
Волк, конечно, не спал. Он сидел на холме за осликовым домом и думал: «Задерживается где—то мой серый брат Ослик...»
Когда луна, как клоун, выскочила на самую верхушку неба, Ослик запел:
И когда я умру, И когда я погибну, Мои уши, как папоротники, Прорастут из земли. Он подходил к дому и теперь уже не сомневался, что Волк не спит, что он где-то поблизости и что между ними сегодня произойдет разговор.
— Ты устал? — спросил Волк.
— Да, немного.
— Ну, отдохни. Усталое ослиное мясо не так вкусно.
Ослик опустил голову, и звезды, как бубенчики, зазвенели на кончиках его ушей.
«Бейте в луну, как в бубен,— думал про себя Ослик,— крушите волков копытом, и тогда ваши уши, как папоротники, останутся на земле.»
— Ты уже отдохнул? — спросил Волк.
— У меня что—то затекла нога — сказал Ослик.
— Надо растереть— сказал Волк.
— Затекшее ослиное мясо не так вкусно.
Он подошел к Ослику и стал растирать лапами его заднюю ногу.
— Только не вздумай брыкаться — сказал Волк.— Не в этот раз, так в следующий но я тебя все равно съем.
«Бейте в луну, как в бубен,— вспомнил Ослик.— Крушите волков копытом!..» Но не ударил, нет, а просто засмеялся. И все звезды на небе тихо рассмеялись вместе с ним.
— Ты чего смеешься? — спросил Волк.
— Мне щекотно,— сказал Ослик.
— Ну, потерпи немножко,— сказал Волк.— Как твоя нога?
— Как деревянная!
— Сколько тебе лет?! — спросил Волк, продолжая работать лапами.
— 365 250 дней.
Волк задумался.
— Это много или мало? — наконец спросил он.
— Это около миллиона,— сказал Ослик.
— И все ослы такие старые?
— В нашем перелеске — да!
Волк обошел Ослика и посмотрел ему в глаза.
— А в других перелесках?
— В других, думаю, помоложе,— сказал Ослик.
— На сколько?
— На 18 262 с половиной дня!
— Хм! — сказал Волк. И ушел по белой равнине, заметая, как дворник, звезды хвостом.
И когда я умру,— мурлыкал, ложась спать, Ослик, —
И когда я погибну,
Мои уши, как папоротники,
Прорастут из земли!
Черный омут
Жил-был Заяц в лесу и всего боялся. Боялся Волка, боялся Лису, боялся Филина. И даже куста осеннего, когда с него осыпались листья,— боялся.
Пришел Заяц к Черному Омуту.
— Черный Омут,— говорит,— я в тебя брошусь и утону: надоело мне всех бояться!
— Не делай этого, Заяц! Утонуть всегда успеешь.
А ты лучше иди и не бойся!
— Как это? — удивился Заяц.
— А так. Чего тебе бояться, если ты уже ко мне приходил, утонуть решился? Иди — и не бойся!
Пошел Заяц по дороге, встретил Волка.
— Вот кого я сейчас съем! — обрадовался Волк.
А Заяц идет себе, посвистывает.
— Ты почему меня не боишься? Почему не бежишь? — крикнул Волк.
— А что мне тебя бояться? — говорит Заяц.— Я у Черного
Омута был. Чего мне тебя, серого, бояться?
Удивился Волк, поджал хвост, задумался. Встретил Заяц Лису.
— А-а-а!..— разулыбалась Лиса.— Парная зайчатинка топает! Иди— ка сюда, ушастенький, я тебя съем.
Но Заяц прошел, даже головы не повернул.
— Я у Черного Омута,— говорит,— был, серого Волка не испугался,— уж не тебя ли мне, рыжая, бояться?..
Свечерело.
Сидит Заяц на деньке посреди поляны; пришел к нему пешком важный Филин в меховых сапожках.
— Сидишь? — спросил Филин.
— Сижу!— сказал Заяц.
— Не боишься сидеть?
— Боялся бы — не сидел.
— А что такой важный стал? Или охрабрел к ночи-то?
— Я у Черного Омута был серого Волка не побоялся, мимо Лисы прошел — не заметил, а про тебя, старая птица, и думать не хочу.
— Ты уходи из нашего леса, Заяц,— подумав, сказал Филин. — Глядя на тебя, все зайцы такими станут.
— Не станут,— сказал Заяц,— все-то...
Пришла осень. Листья сыплются...
Сидит Заяц под кустом, дрожит, сам думает:
«Волка серого не боюсь. Лисы красной — ни капельки. Филина мохноногого — и подавно, а вот когда листья шуршат и осыпаются — страшно мне...»
Пришел к Черном Омуту, спросил:
— Почему, когда листья сыплются, страшно мне?
— Это не листья сыплются — это время шуршит,— сказал Черный Омут,— а мы — слушаем. Всем страшно.
Тут снег выпал. Заяц по снегу бегает, никого не боится.
  ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА МЫ ССОРИМСЯ Не понимая различий, существующих между мужчинами и женщинами, очень легко довести дело до ссоры...  Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? - задался я вопросом...  Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...  ЧТО ПРОИСХОДИТ ВО ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ? Если вы все еще «неправильно» связаны с матерью, вы избегаете отделения и независимого взрослого существования... Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:
|