Лингвокультурологические характеристики

категории боль в русской художественной

Речь о боли актуальна в любой культуре, в каждую эпоху существовали свои представления о ней. Лингвистический анализ функционирования категории боль в русской литературе 19 века, позволяет получить представление о боли, как о понятии в русской лингвокультуре. Согласно Н.А Бердяеву русская литература XIX века не может не поражать своей исключительной человечностью. Она проникнута состраданием к человеку, болью о судьбе человека, народа, всей стенающей и ждущей избавления твари.[1]

Слово боль встречается ещё в старославянском языке. В славянских словах, обозначающих понятие боль, усматривается родство, например: украинское бiль (род. п. болю), сербохорватское бôл м., словенское бôł м. Русскому глаголу болеть соответствует украинский глагол болíти, болгарский боле́я, сербохорватский бо̀љети, чешский boleti, польский boleć. Этимология русской лексемы боль прослеживается в древневерхненемецком balo – «пагуба, зло», древнеисландском bǫl, древнеанглийском bealu, готском balwawesei – «злость», balwjan – «мучить» (Фасмер 2007: 56).

В.И. Даль включает лексему боль в синонимический ряд физического состояния – «болезнь, болесть, хворь, хвороба, хворость, недужина, недуг, немочь, немощь, немогута, скорбь (телесная), хиль, хилина, боля, нездоровье», либо как психическое состояние – «чувство горя, истомы, страданий душевных». Дефиниции боли в словарях XX века отличаются единообразием. В четырёх из шести проанализированных словарях (Толково-словообразовательный… 2002; словарь сочетаемости… 2002: 45; современный толковый словарь… 2005: 51; Викисловарь 2007) боль трактуется как ощущение физического страдания и как душевные страдания. В толковом словаре Ушакова нет указания на психическую, душевную боль, боль определяется как «ощущение физического страдания в какой-нибудь части тела» (Ушаков 2007), в словаре русского языка С.И. Ожегова боль также характеризуется «как ощущение страдания» (Ожегов 1986: 49) без уточнения её природы.

Данная статья посвящена анализу лексико-семантического выражения категории боль в русском лингвокультурном пространстве на материале произведений Л.Н Толстого.

По мнению Л.Н.Толстого: «гонения, оскорбления, нужда, телесные страдания, болезни свои и близких людей, смерти друзей и своя, все это человек принимает как то, что не только должно быть, но что нужно ему для его совершенствования».[5] Всё перечисленное выше Л.Н Толстым, сопровождается болью, стоящей в одном синонимическом ряду c понятиями: горе, горесть, грусть, кручина, мучительность, огорчение, печаль, пытка, сожаление, страдание. Данные единицы в русской традиции относятся к психической, душевной боли, влекущей за собой физический недуг, результатом которого является тоска. По мере того, как больной мечется между ужасом и отчаянием от боли, радикально меняется осознание им своего положения в мире: он испытывает совершенно новое чувство "одиночества среди многолюдного города... и многочисленных знакомых и семьи, - одиночества, полнее которого не могло быть нигде: ни на дне моря, ни в земле... " (Л. Н. Толстой). Тоска - еще новое страдание, которое должен переносить больной: Тупая тоска, которую он испытывал в полуусыпленном состоянии, сначала только облегчала его как что‑то новое, но потом она стала так же или еще более мучительна, чем откровенная боль. Все то же. То капля надежды блеснет, то взбушуется море отчаяния, и все боль, все боль, все тоска и все одно и то же. (Л.Н. Толстой « Смерть Ивана Ильича») Таким образом, понятие тоска может продолжить данный синонимический ряд, являясь сопутствующим элементом боли.

Синонимический ряд прилагательных, представляющих динамику боли в её физических и душевных проявлениях – давящая, сжимающая, щемящая, жгучая, палящая, страшная, жестокая, чудовищная, – помогает автору передать глубину страдания его героев: Слова жены, подтвердившие его худшие сомнения, произвели жестокую боль в сердце Алексея Александровича (Л. Н. Толстой «Анна Каренина»). Вдруг он почувствовал знакомую старую, глухую, ноющую боль, упорную, тихую, серьезную. ( Л.Н. Толстой « Смерть Ивана Ильича»)

В русской лингвокультуре существует чёткое разделение боли на боль, которую можно и нужно терпеть, и на нестерпимую, невыносимую, беспредельную, непреодолимую боль. Однако понимание интенсивности боли определяется самим человеком: Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. (Л.Н. Толстой « Война и мир»).

В словаре русского языка С.И. Ожегова прилагательное больной имеет значение « поражённый какой-нибудь болезнью и свидетельствующий о наличии болезни».[2] Герои Л.Н.Толстого страдают не только от физической боли, но и от душевной боли: Вчерашние чувства с новой болью защемили больное сердце. (Л. Н. Толстой «Анна Каренина») Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. (Л.Н. Толстой « Война и мир») Как видно из примеров, словосочетания больное сердце и больное оскорбление, используется автором в переносном значении, когда речь идёт о душевной боли.

Субстантивированное прилагательное больной переходит в разряд существительных, когда говорят о человеке, страдающем от боли или болезни: Читала ли она, как героиня романа ухаживала за больным, ей хотелось ходить неслышными шагами по комнате больного; читала ли она о том, как член парламента говорил речь, ей хотелось говорить эту речь. (Л.Н. Толстой « Война и мир»).

Фразеологическое словосочетание больное место, больное воображение, больной рассудок относятся к мыслительной деятельности и чувственному восприятию человека и используются автором в качестве метафоры: Как человек, в полусне томящийся болью, он хотел оторвать, отбросить от себя больное место и, опомнившись, чувствовал, что больное место – он сам. Надо было стараться только помочь больному месту перетерпеть, и он постарался это сделать.

Краткая форма прилагательного больной (болен) склоняется и в современном русском языке употребляется лишь в функции предикатива (сказуемого), но не атрибута (определения).[1] Помимо этого, краткая форма имеет и семантические ограничения в своем употреблении, которые зависят от субъекта одушевленного лица. Краткая форма (болен, больна, больны) реализуют преимущественно ЛСВ боли как физического состояния: Она была больна, и с приближением весны здоровье ее становилось хуже.

– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.

– Да, больна, – отвечала она. (Л.Н. Толстой « Война и мир»).

В русской лингвокультуре лексема боль может выступать в качестве некоего самостоятельного существа. В глагольных словосочетаниях модели «N + Verb» происходит олицетворение образа боли. Боль может искажать лицо, томить человека, усиливаться, становиться перед человеком, смотреть на него, мелькать и исчезать, светиться в глазах, что характерно как для боли душевной, так и физической: Боль в боку все томила, все как будто усиливалась, становиласьпостоянной, вкус во рту становился все страннее. Но вдруг в середине боль в боку, не обращая никакого внимания на период развития дела, начинала свое сосущее дело. Иван Ильич прислушивался, отгонял мысль о ней, но она продолжала свое, и она приходила и становилась прямо перед ним и смотрелана него, и он столбенел, огонь тух в глазах, и он начинал опять спрашивать себя: «Неужели только онаправда?». ( Л.Н. Толстой « Смерть Ивана Ильича»). Замена лексемы боль, в данном примере, на личное местоимение она ( 3-е л., ж. р., ед. ч), одушевляет боль и заставляет поверить в её власть над человеком.

Указательные местоимения (та, ту) в сочетании с лексемой боль, несут функцию выделения известного о предмете и его признаке говорящему.[3] В данном случае в качестве известного предмета выступает сама боль: Та боль, которую она причинила себе и мужу, высказав эти слова, будет вознаграждена теперь тем, что все определится, думала она.

И не примирение: в душе у каждого та же старая злоба друг против друга с прибавкой еще раздражения за ту боль, которая сделана этой ссорой и которую всю каждый ставит на счет другого. (Л. Н. Толстой «Анна Каренина»).

Адвербиальные модели словосочетаний «Adv + Inf» больно почувствовать, больно понять, больно думать, больно вспоминать раскрывают душевные терзания героев, не затрагивая физической стороны страданий: Но прошло три месяца, и он не стал к этому равнодушен, и ему так же, как и в первые дни, было больно вспоминать об этом. Но ты подумай, дело это так важно, что мне больно думать, что ты смешиваешь чувство слабости, нежелания остаться одной. (Л. Н. Толстой «Анна Каренина»).

Источник боли может быть определён не всегда. По типу локализации следует выделить боль свою и боль чужую. Испытывая физическую боль, человек, как правило, может указать на больной орган, как например, голову, зуб, сердце, что находит свою синтаксическую реализацию и выражение в модели словосочетаний «N + N₂» (боль чего?): Он перестал чувствовать боль зуба, и рыдания искривили его лицо. (Л. Н. Толстой «Анна Каренина»).

И в модели словосочетаний «N +в N₆»: «Ах, что я делаю!» – сказала она себе, почувствовав вдруг боль в обеих сторонах головы. (Л. Н. Толстой «Анна Каренина»).

Не всегда возможно определить больной орган:

– Как вы себя чувствуете? – спросила она его.

– Хуже, – с трудом проговорил он. – Больно!

Он не кашлял ни разу в продолжение часа, улыбался, целовал руку Кити, со слезами благодаря ее, и говорил, что ему хорошо, нигде не больно и что он чувствует аппетит и силу. (Л. Н. Толстой «Анна Каренина»).

По мнению героев Л.Н. Толстого «больно» может быть и везде, и нигде. Наречия везде и нигде являются полными противоположностями, иными словами антонимами. Х.Л. Борхес в своём очерке «Сфера Паскаля» пишет: «Он непрестанный гнёт физического мира, чувствовал головокружение, страх, одиночество и выразил их другими словами: "Природа — это бесконечная сфера, центр которой везде, а окружность нигде"» Сфера Паскаля может стать универсальной и при рассмотрении категории боль. Боль в жизни человека – это бесконечная сфера, центр которой везде. Окружность боли и её грани нигде. Вчитываясь в те станицы романа Л. Н Толстого "Анна Каренина", где умирает от чахотки Николай Левин, мы имеем возможность проникнуть "извне" в субъективный мир страдающего, испытывающего боль человека и более того - имеем возможность рассмотреть процесс умирания и самое смерть: "Не было положения, в котором бы он не страдал, не было минуты, в которой бы он забылся, не было места, члена его тела, которые бы не болели и не мучали его... Вся жизнь его сливалась в одно чувство страдания и желания избавиться от него".

Так как терпеливое отношение к боли поощряется в русской лингвокультуре, человек стремится выработать в себе это мужественное отношение к боли как к одному из внешних испытаний, которым не под силу сломить его дух. Модель «несмотря на N₄» можно интерпретировать как: вопреки боли, против боли, сильнее боли.

Раз мне пришла мысль, что счастье не зависит от внешних причин, а от нашего отношения к ним, что человек, привыкший переносить страдания, не может быть несчастлив, и, чтобы приучить себя к труду, я, несмотря на страшную боль, держал по пяти минут в вытянутых руках лексиконы Татищева или уходил в чулан и верёвкой стегал себя по голой спине так больно, что слёзы невольно выступали. (Л.Н. Толстой. «Отрочество»)

Перенесённые боль и страдания учат терпению и ведут к совершенствованию человека. Стойкое терпение боли находит одобрение в обществе и тесно связано с оценкой, которую мы даём другим и себе.

Несмотря на то, что я ощущал сильнейшую боль в ухе, я не плакал, а испытывал приятное моральное чувство. (Л.Н.Толстой. «Отрочество»)

Соотношение понятий боль и воля человека находит выражение в глагольных конструкциях «Verb + N₄» – победить боль, преодолеть боль, превозмочь боль, заглушить боль и «Verb + N₃» – противостоять боли, в которых семантика боль локализуется в объекте, а воля имплицитно выражена активной негативной позицией говорящего в отношении к боли.

Как бы значение боли не оценивалось человеком и окружающими, естественным желанием индивида является прекращение боли.

Как убившийся ребенок, прыгая, приводит в движенье свои мускулы, чтобы заглушить боль. (Л. Н. Толстой «Анна Каренина»).

....и убеждается, что это он сам нечаянно ударил себя, что сердиться не на кого и надо перенести и утишить боль. (Л. Н. Толстой «Анна Каренина»).

Он вспомнил о лекарствах, приподнялся, принял его, лег на спину, прислушиваясь к тому, как благотворно действует лекарство и как оно уничтожает боль. ( Л.Н. Толстой « Смерть Ивана Ильича»).

Испытанная боль позволяет чувствовать боль другого человека, значит делает нас более чуткими. Страдания, испытания, боль делают нас лучше, способствуют духовному возрождению и росту. Боль есть универсальный запоминающийся урок....Рана обостряет присутствие духа… Прививка воспитателя заверяет надежнее любой подписи.[4] Опыт собственной выдержанной боли образует иное отношение к своей жизни: строгое, ответственное и суверенное.

Таким образом, лексико-семантический анализ категории боль, проведённый на материале произведений Л.Н.Толстого, показывает, что изменение формы синтаксической модели, включающей семантику компонента духовной или физической боли, влечёт за собой изменение её содержания, выраженного языковыми средствами и раскрывающими дополнительный смысл. Рассмотренный синонимический ряд, содержащий семантику категории боль, позволяет сделать вывод о том, что основным её проявлением в русском языковом сознании является семантика страдания. Вторичное проявление категории боль происходит через семантику тоски. Анализ атрибутивных сочетаний показывает, что боль является многогранным понятием и её описание зависит от глубины восприятия самим человеком: знакомую старую, глухую, ноющую боль, упорную, тихую, серьезную. Конструкции «N + Verb», включающие в себя компонент боль, раскрывают семантику силы и власти боли над человеком: боль меняет, искажает, уродует. Боль одушевляется человеком по средству личных и указательных местоимений: она, ту, та. Пространственная реализация боли может быть везде и нигде. Конструкции «Verb + N₄» и «несмотря на N₄» с компонентом боль имеют значение веры в победу человека: преодолеть боль, победить боль, превозмочь боль и т.д. Метафоры, содержащие компонент боль, отражают культурную традицию, зафиксированную и передаваемую из поколения в поколение: больное место, головная боль, больное воображение.

Перенесённые боль и страдания учат русских людей терпению и ведут к их совершенствованию. Именно боль вырывает героев Л.Н.Толстого из монотонной бесцветной повседневности, заставляет остановиться и взглянуть на свои страдания, страдания других и мир в целом.

1. Виноградов И.И. Критический анализ религиозно-философских взглядов Л.Н. Толстого. – М.: Знание, 1981. – 64

2. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1998. С. 330.

3. Словарь русского языка: В 4 томах. Т. 2. М., 1982. С. 192; Большой толковый словарь русского языка. Санкт-Петербург, 1998. С. 501.

4. Савчук, В. В. Боль авангарда //Литературный авангард в политической истории ХХ века. Тезисы I международной научно-практической конференции 24-28 мая 1999. СПб., 1999. С. 8-11.

Санкт-Петербургский государственный университет

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем...

Что делает отдел по эксплуатации и сопровождению ИС? Отвечает за сохранность данных (расписания копирования, копирование и пр.)...

ЧТО И КАК ПИСАЛИ О МОДЕ В ЖУРНАЛАХ НАЧАЛА XX ВЕКА Первый номер журнала «Аполлон» за 1909 г. начинался, по сути, с программного заявления редакции журнала...

Живите по правилу: МАЛО ЛИ ЧТО НА СВЕТЕ СУЩЕСТВУЕТ? Я неслучайно подчеркиваю, что место в голове ограничено, а информации вокруг много, и что ваше право...

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте: